Каждый суслик - агроном.
Да, а вот и он, фанфик. На сей раз это кроссовер "Элизабет" и "Бала вампиров". На улице идет жара, а у нас - зима и вампиры. И, кстати, там под катом и далее очень много букв в размере 30 страниц ворда. Вы на это отважитесь?
Тогда поехали.
читать дальше- Так вы отказываетесь выполнить мой маленький каприз? – нехорошо прищурился дер Тод. Луиджи Луккени, итальянец, анархист, провокатор и потенциальный убийца, словом, лицо, которым с радостью заинтересовалась бы полиция любого государства, судорожно сглотнул.
- Не то, чтобы, - неуверенно сказал Луккени, с тоской глядя на старый напильник в руках у дер Тода, - просто, как человек здравомыслящий, я бы хотел иметь некоторые гарантии.
- Гарантии? – тон дер Тода стал прямо-таки ласковым, до озноба и холодного пота.
- Г-гарантии, - храбро подтвердил Луккени и уставился в пол.
- И какие же тебе нужны гарантии, мерзавец?
Итальянец приободрился: ругает – значит, ничего страшного сделать вот прямо сейчас не может.
- Не поймите меня неправильно, я человек маленький, а вы бессмертное существо с опытом длиною в вечность. В общем, все эти обещания, ну, память благодарных потомков, блат в Посмертии, увольнительные на землю после смерти – это здорово. Но хотелось бы образец. Нет-нет, я не сомневаюсь в вашем могуществе и тем паче в вашей честности, сохрани мадонна от такого недоверия. Но мы, итальянцы… так сказать, это скорее национальная черта, право, не знаю, поймете ли вы, - замялся Луккени.
- Ты, прохвост, решил еще и аванс с меня стрясти?
- Синьор так догадлив, сразу видно настоящего Великого, - засуетился Луккени. Ругнулся во второй раз – добрая примета, теперь главное не продешевить. – Если бы вы исполнили мое желание…
- Желание? – перебил дер Тод. – Да запросто. Вот как скажешь «хотел бы я», и это тут же воплотится в реальность.
- Заказывать можно, что угодно? – оторопел Луккени.
- Практически. На всякий случай: менять законы мироздания и физики не пытайся, всё равно лучше не сделаешь. Ну, а в остальном, - дер Тод широко улыбнулся.
- И всё так просто? Только «хотел бы я»? – недоверчиво спросил итальянец.
- По-твоему, необходимо произнести долгую и маловразумительную фразу на латыни, воззвав ко всем святым по очереди? – парировал дер Тод. – В общем, ноги в руки, начинай агитировать народ против монархии, не забудь напильник, и помни о «волшебных словах».
Последнее дер Тод произнес так, словно в его обещании заранее прятался какой-то подвох. Но какой?
В то утро Луккени был в ударе. В сущности, всё дело выеденного яйца не стоило: договориться с парочкой поставщиков о задержке доставки товара, а потом пафосно попенять монархии за перебои со снабжением молочными продуктами населения. Толпа, по доброй традиции, с охотой поддержала бойкого говоруна. В самом деле, чем идти работать туманным утром понедельника, всё веселее перемыть косточки императорской чете.
- Дети голодают, пока они шикуют, - надрывалась краснолицая толстуха, указывая на своего мающегося похмельем сынишку лет тридцати.
- Императрица принимает ванны из молока, - с готовностью повторил Луккени в энный раз. – И из рассола тоже, - он подмигнул страдальцу. – А по воскресеньям – даже из шампанского.
- Негодяйка какая! - тут же встрепенулось «дитя подземелий».
- Она моет голову пивом, - виртуозно развил насущную тему Луккени.
- Вот ведь! Зря только продукт переводит, - послышались голоса солидарных с «мальцом» мужчин.
- Да что там пиво, коньяк – и тот изводит бочками. Тоже на волосы.
Народное негодование достигло апогея. Можно было смело вооружать толпу и вести на штурм Шёнбрунна, захватив по дороге, для пущего понта, первый попавшийся крейсер.
- Провалиться ей на месте с ее ваннами!
- И не захлебнутся же изверги народной кровушкой!
- Чтоб она тоже мучилась, как мы!
- Правильно, пусть поживет простой жизнью! - раздались выкрики.
- И непременно в захолустье, - с видом знатока прибавила провинциалка в отставке.
- Чтоб ей в ванну не то, что молоко, горячую воду было сложно найти, - сплюнула толстуха.
- Ржавое корыто ей вместо ванной, - негодующе дополнила ее товарка.
- Хотел бы я на это посмотреть, - со смехом воскликнул Луккени, представив хорошо знакомую по портретам и парадным выходам императрицу, стоящую в бальном платье перед корытом с остывшей водой. И в тоже мгновение понял, что сказал. – Per tutti i diavoli, я не это имел в виду, - итальянец поспешно выбрался из толпы. – Дер Тод, слышишь, это не моё настоящее желание.
- Ты сказал, я выполнил, как и договаривались, - усмехнулся дер Тод, выходя из проулка. – Теперь твоя очередь.
Луккени застонал. Вот знал же он, что подвох непременно будет!
Так холодно ему еще никогда не было. И так неуютно. Холерный дер Тод зачем-то перенес его в основательно промерзший и заснеженный лес, ехидно заверив, что это абсолютно необходимо для исполнения «его желания». Его желания! Луккени вздохнул, вспомнив, как глупо попался с этим желанием. Он мог получить всё: богатство, красоток из салона мадам Вольф и саму мадам в придачу, мировую революцию, сувенирный бизнес, собственный фотоаппарат… Да мало ли что! Так нет же, угораздило его пожелать что-то не для себя. А всё из-за этой Элизабет. Луккени нащупал в кармане худого пальто напильник. Ну, попадись ему теперь эта «прекрасная императрица».
- Профессор? Хей, профессор! – надрывался в дали чей-то голос. Итальянец усмехнулся: на университет это ужасное холодное место никак не тянуло.
- Эй! – крикнул в ответ Луккени.
- Профессор! – с энтузиазмом отозвался неизвестный идиот. Почему идиот? Ну, а многих профессоров вы находили в лесу зимней морозной ночью? Сам Луккени ни одного такого чудака ни в лесах, ни в жизни не встречал, а чудаков он повидал много и сейчас, судя по всему, увидит еще одного. Плюнув с досады и полюбовавшись, как плевок превращается в льдинку прямо в воздухе, итальянец зашагал по направлению, откуда доносился голос.
- Черт, коряг тут понаразбросали, - споткнувшись, проворчал себе под нос Луккени и взглянул под ноги. – О, мадонна!
Прямо у его ботинок, уже припорошенный снежком, лежал какой-то старик.
- Эй, дед, ты жив? – оторопев, спросил Луккени и потряс старика. – Дед!
- Профессор! – послышалось прямо у него над ухом. Итальянец подпрыгнул. Откуда-то из метели возник несуразный молодой человек и кинулся к заледеневшему старику.
- Брось, дедульке уже не помочь, - с сочувствием сказал Луккени. – Дер Тод, видать, не только ради меня тут возникал.
- Ничего-ничего, - не слушая его, затараторил юнец. – Вот сейчас мы дойдем до деревни, а там уж непременно отогреем вас, профессор. Камин и сливянка творят чудеса… Помогите, майн герр.
Ругаясь про себя последними словами (за употребление которых итальянец тут же мысленно пообещал мадонне, ангелам и святым поставить огромную свечу), Луккени подхватил замерзшего профессора под одну руку, молодой человек – под другую. Как сказал его новый попутчик, до деревушки было рукой подать.
К тому времени, как они доковыляли до постоялого двора, Луккени знал о своем попутчике всё. Молодого человека звали Альфред, он был ассистентом профессора Абронзиуза, того самого замерзшего старика, и оказались они в этих лесах далеко не случайно. Профессор искал вампиров.
- Вампиров? – насколько позволяла одышка, иронично переспросил Луккени. Старик-профессор оказался совсем не пушинкой.
- Вампиров, - пропыхтел Альфред.
- Ночью?
- Ночью.
- Зимой? – уже откровенно глумливо уточнил Луккени.
- Вампир – не медведь, в зимнюю спячку не впадает, - просветил его Альфред.
- В спячку не впадает, но водиться должен именно в лесу, - глубокомысленно протянул Луккени. – Слушай, может вы искали оборотней?
- Мы искали вампиров. Обычных таких вампиров, коварных клыкастых упырей.
- Сдается мне, в такую погоду эти твои вампиры едва ли бы устроили пикник на природе.
- Ничего вы не понимаете, - надулся юнец. – Здесь должен быть замок.
- О да, а в нем непременно вампиры, - глумливо продолжил Луккени. – Делать им больше нечего, как селиться в захолустье, где каждый придурок на счету и их как пить дать прижмут за первое же убийство. Нет, вампиры не идиоты. Еще скажи, они бы, отправляясь на дело, надели черные плащи с красным подбоем, начистили клики до блеска, навели маникюр и припудрились белой пудрой, чтобы уж ни у кого сомнений не возникало.
Альфред обиженно засопел. Вообще-то, по его, точнее, по профессорскому представлению, вампиры именно так и должны были себя вести. Но признаваться в этом своему скалящемуся не хуже вампира попутчику почему-то не хотелось.
- Ну, а вот и трактир, - облегченно вздохнул ассистент профессора, радуясь, что можно сменить тему разговора.
В трактире вокруг них сразу же захлопотали хозяин, его жена и весьма аппетитная, по мнению Луккени, служанка Магда. Профессора «разморозили», растерли, и напоили. Между тем беспокойный старик и тут не преминул продолжить свою розыскную деятельность. Увидев связки запасенного с осени чеснока, он радостно подмигнул своему ассистенту и стал пытать селян на предмет старых замков, фамильных склепов и вампиров из числа аристократии. Видимо, из прочих классов вампирам просто не полагалось происходить. Наконец, не выдержав столь настойчивого исследовательского интереса, Шагал, хозяин постоялого двора, предложил беспокойному ученому пройти отдохнуть в комнату. Альфред и Луккени потянулись следом: ночевать предстояло вместе по причине нехватки номеров. Постояльцы здесь были явлением крайне редким, и рачительный хозяин расширил шинок за счет потенциальных комнат для гостей на первом этаже.
- Ну, я в ванную, - бодро возвестил Луккени, спешно покидая увлеченных вампироведением спутников посреди жаркой дискуссии. Профессор задавал вопросы и сам себе отвечал, а Альфред благоговейно поддакивал. Из речей ученого мужа можно было понять, что там, где запасают чеснок, водятся вампиры. И наоборот: там, где водятся вампиры, запасают чеснок. «Бред какой-то», - подумал Луккени, отбывая в ванную.
- Ах! – вскричала какая-то встрепанная девица, стоявшая у старого корыта, за неимением лучшего называемого здесь ванной.
- Прошу прощенья, синьорина, если напугал, - галантно потупился Луккени.
- Выйдите вон, - потребовала девица. Ее вид чем-то показался знакомым, голос – тоже. Отбросив галантность, Луккени внимательно уставился на девицу. Нет… Невозможно! Эта фигура, это недовольное и высокомерное выражение красивого лица, эти волосы, знаменитые волосы, оригинальный уход за которыми еще с утра публично порицал Луккени. Анархист расплылся в довольной ухмылке.
- Ваше императорское величество, - протянул Луккени.
- Откуда вы… как вы поняли? Здесь меня принимают не пойми за кого. Я оказалась в этом ужасном месте прямо с утра, сама не зная как.
- Вестимо, - кивнул Луккени, с удовольствием созерцая «прекраснейшую женщину Европы» в застиранной ночной сорочке, босиком и простоволосую.
- Вы поможете мне? – с надеждой воззрилась на него императрица.
- Непременно, - сверкнул улыбкой Луккени, - хотя и своеобразно. В общем, вот, - итальянец вытащил напильник. – Я должен вас убить.
- Но почему? – недоуменно спросила императрица.
- Не люблю монархию.
- Сейчас я далека от монархии, как никогда раньше, - покачала головой Элизабет.
- Вам не было никакого дела до страданий простого народа в бытность императрицей, то есть, еще вчера, - подумав, сказал Луккени.
- А вас они исключительно волнуют? – казалось, она даже заинтересовалась.
- Не то, чтобы, но предлог хороший, согласитесь.
- Предлог глупый! Убивать человека из-за того, что ему безразлично то же, что и вам – это, по меньшей мере, странно.
- А из-за противоречий убивать как-то банально, - сказал анархист. – Да и не в этом дело. Мне приказали.
- Неужели? И кто же, внутренний голос? – ехидно поинтересовалась императрица. Луккени задумался: насчет того, что можно раскрыть личность заказчика, договору не было.
- Э-э, так, один доброжелатель, - неуверенно пробормотал Луккени и решительно стиснул заточку. - Ладно, хватит болтать, раньше начнем – раньше закончим.
- А, знаете, я не против, - вдруг сказала Элизабет. – Здесь совершенно невыносимо, все воняют луком, чесноком и салом. И вымыться по-человечески нельзя. Я уже не говорю, чтобы волосы причесать и уложить. А наряды… На то, что мне предложили, без слез не взглянешь. Давайте, пусть моя жизнь уйдет через маленькую дырочку под сердцем! И пусть этому негодяю, «доброжелателю», будет стыдно, что я умру в таких условиях! Пусть только заявится за мной, я ему всё выскажу! – императрица подошла к нему поближе и застыла в картинной позе.
- Эй, сбавьте обороты, - оторопевший Луккени даже немного отступил назад.
- Главное, не промахнитесь, - Элизабет слегка рванула на груди рубашку, но прочную, домотканую материю было не так просто разорвать. – Ну, чего вы ждете? Команды вашего хозяина?
- Нет у меня никакого хозяина, - возмутился Луккени. – И вообще, я передумал.
- Что?! – округлила глаза императрица.
- Да-да, передумал, - не без злорадства подтвердил Луккени. – Живи в этих условиях и мучайся. Может, тебя даже замуж сплавят. За кузнеца или мельника.
- Кто дал вам право мне тыкать? – возмутилась Элизабет. – И вообще, раз уж вам не хватило пороху на убийство, хотя бы представьтесь.
- Не провоцируй меня, - проворчал Луккени, пряча заточку. – Позвольте представиться, ваше бывшее величество, Луиджи Луккени – анархист и новый человек в старой Европе.
- Очень интересно познакомиться, - спокойно, словно это и не она тут пыталась рвать на себе одежду, проговорила Элизабет.
- Ах, вот ты где! – закричал кто-то от двери. Императрица и ее несостоявшийся убийца синхронно вздрогнули.
Шагал подошел к Элизабет и схватил за руку:
- Будешь тут еще у меня шастать! А ну, быстро к себе. Не обращайте внимания, господин, - пояснил трактирщик ничего не понимающему Луккени. – Это Сара, моя дочка. Сегодня утром она так навернулась с лестницы, что последние остатки разума потеряла.
- Однако ж, - изрек Луккени, чтобы только что-то сказать. Зрелище, как этот крестьянин запросто тащит императрицу из ванной, предварительно дав ей по попе, наполняло его душу чувством глубокой классовой справедливости.
Клопы заедали нещадно. Луиджи Луккени в который раз заворочался. Рядом похрапывал утомившийся поисками истины профессор. Альфред стоял под дверью ванной и через хлипкую дверь осведомлялся, не остыла ли водичка и не надо ли принести еще.
В ванной самозабвенно плескалась прекрасная даже в таких условиях императрица Элизабет.
Это мероприятие Луккени осуждал всей душой. Казалось бы, хочешь купаться, дождись своей очереди, натаскай воды – и мойся. Но хитрое монархическое создание просто не могло так поступить! Едва шаги ее самозваного папаши затихли, Элизабет возникла на пороге гостевой комнаты и прерывающимся от скорби голоском сообщила, что «недалекий отец» совсем ничего не смыслит в гигиене и даже заколотил дверь в ванную со стороны ее комнаты. Поэтому не будут ли молодые люди любезны… И глазами стрельнула так прицельно.
- Нет, не будут, мы спать хотим. И вообще, сейчас очередь Альфреда занимать это корыто, - неодобрительно заметил итальянец.
- О, это пустяки, право, я буду рад вам помочь, - залепетал этот простак. – Фройлен Шагал, вы абсолютно правы, гигиена – мать здоровья. Я в момент сбегаю за водой.
- Спасибо, вы так благородны, - потупила глаза Элизабет.
«Эксплуататорские замашки неистребимы», - подумал Луккени, демонстративно зевая и заваливаясь на кровать.
«Убить ее, что ли, в самом-то деле?» - подумал он час спустя, ворочаясь и завидуя храпящему профессору. Альфред уже раза три успел сбегать за водой (ах, она так быстро остывает, а здесь так холодно), а императрица и не думала вылезать из ванной. Ассистент профессора – вот дурень! – занимал всё ту же позицию на подхвате у двери, видимо, заменяя штат горничных. «Лопух», - презрительно пробормотал итальянец.
- Простите, вы что-то сказали? – не отрывая влюбленного взгляда от двери, спросил Альфред.
- Я говорю, смелее, парень. Открой дверь, скажи парочку комплементов из серии, как ей идет эта пена на обнаженной груди.
- Да как вы смеете?! – юнец покраснел. – Фройлен Сара, она такая… такая…
- Именно, она такая, - ухмыльнулся Луккени. – Бабы – они всё одинаковые. Так что не дрейфь. Дверка хлипкая, ночь глухая.
- Я не позволю вам говорить о фройлен в таком тоне! – Альфред сжал кулаки.
- Да неужели? – ухмыльнулся Луккени. – И что же ты сделаешь, piccino?
- Я… я вызову вас на дуэль.
Луккени расхохотался.
- Уморил. И на чем будем драться? На кочергах? На двух полешках?
Казалось, от профессорского ассистента сейчас пар повалит.
- Вы не уважаете женщин!
- А оно им нужно, мое уважение?
- Но…
- Женщинам нужна любовь, - наставительно изрек Луккени. – Или деньги. Причем второе чаще и чем больше, тем лучше, но это уж не ко мне. А вот первое я умею и люблю. Девочки из салона мадам Вольф, как и сама мадам, в этом плане меня вполне оценили.
- В каком салоне? – не понял Альфред.
- В борделе, amichetto.
Казалось, еще гуще юнец покраснеть уже не мог.
- Это безнравственно, - выдавил Альфред.
- Ну, так я туда не за проповедями захаживал, - довольно оскалился Лукени.
В ванной что-то звякнуло.
- Фройлен Сара, у вас всё в порядке? – спросил Альфред. – Фройлен Сара?
Не дождавшись ответа, он смущенно приложился ухом к двери.
- М-м, я не уверен, но, кажется, фройлен Сара беседует сама с собой, - изрек ассистент профессора.
- Ага, с собой, - заржал Луккени. – Пока ты топтался под дверью, твое место поближе к телу занял кто-то другой. И я даже догадываюсь, кто.
- Вы аморальный, бесстыжий, тронувшийся рассудком на почве плотских утех человек!
Из-за двери послышался звук выплескивающейся воды, казалось, словно что-то (или кто-то) со всего размаху плюхнулось в ванную.
- Фройлен Сара! – нервно дернулся Альфред. – Герр Лукени, фройлен Сара могла поскользнуться и утонуть.
Луккени возвел очи к закопченному потолку и нехотя сполз с кровати.
- Ваше величество, тут молодой человек интересуется, вы там еще не утопли?
- Не дождетесь. И, кстати, отвернитесь, я выхожу.
Дверь приоткрылась, и облаченная в липнущую к мокрой коже ночнушку Элизабет скользнула в комнату.
- Ужасные условия, в ванной нет полотенец, а из рамы вылетает стекло, - пожаловалась императрица.
- Это оно звенело? Боже, вы же могли пораниться, - забеспокоился Альфред. – И, как назло, ни одного врача на много миль вокруг.
- О, ничего страшного, - улыбнулась Элизабет. – Я даже не успела испугаться. Доброй ночи, - женщина вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Секунда – и в соседней комнате щелкнула задвижка.
- Стекло вылетело, да как бы не так, знаем мы такие стекла, - пробурчал Луккени, заваливаясь обратно на постель. Альфред с грустью покосился на топчан в углу комнаты и задул свечу. Против ожидания, вампиры в эту ночь так и не появились.
- Это так непросто – быть мной, - оживленно щебетала прекрасная императрица Австро-Венгрии, сидя у покрытого инеем окошка. Рядом сидел Альфред, пытаясь делать сразу два дела: сматывать шерсть в клубок и не отрываясь смотреть на «фройлен Сару». Удавалось только последнее.
- О да, ежедневный тяжелый труд, плохие условия жизни, - ехидно поддакнул расположившийся неподалеку Луккени.
- Да еще в этом захолустье. Фройлен Сара, вы рождены, чтобы блистать, чтобы сиять, как звезда на небе! – пылко воскликнул ассистент профессора, роняя клубок.
- Ах, я вовсе не хочу, чтобы множество чужих глаз жадно смотрело на меня, обсуждая, насколько я хороша или нехороша, - с милой гримаской сказала Элизабет. – Меня тяготят пристальное внимание и глупый церемониал. Больше всего, я хочу быть свободной, быть собой, и делать только то, что хочу.
- О, как вы правы, фройлен Сара!
- Я хочу повидать мир с высоты циркового каната. Пусть порой я буду ходить по хрупкому льду – я сама проверю, выдержит ли он меня.
- Но жизнь полна опасностей, фройлен Сара, особенно для такой юной и беззащитной девушки, как вы, - пролепетал Альфред, окончательно теряя голову. Внезапно он подумал, что мог бы помочь этой волшебной красавице начать другую жизнь в более подходящем для нее месте. Но как тактичней предложить ей свою помощь?
- Если опасность – цена свободы, что ж, я рискну, - вскинула голову Элизабет, прекрасно осознавая, насколько красиво это у нее выходит. – Я больше не буду ничьей собственностью. Я принадлежу себе.
- Знавал я одного furbacchione, простите, хитреца, он говорил ровно то же самое про вас, только совсем наоборот.
Элизабет недовольно посмотрела на Луккени:
- Если вы еще раз встретите своего красноречивого знакомого, так можете передать ему мои слова.
- Да уж на сей раз, полагаю, вы сможете ему всё высказать лично, - усмехнулся Луккени. – Думаю, он тут скоро объявится. Помните про напильник.
- Напильник? Какой еще напильник? – захлопал глазами ничего не понимающий Альфред.
- О, как мне всё надоело! – воскликнула Элизабет, мимоходом глядя в окошко. – Пойду лучше воздухом подышу. И не вздумайте идти за мной следом, надоедая своей глупой болтовней.
- Но, фройлен Сара, вы простудитесь! – всполошился Альфред.
- Пусть! Меня это не волнует, - Элизабет хлопнула дверью.
- Зачем вы расстроили фройлен Сару, несносный вы человек? - посетовал Альфред. Луккени ухмыльнулся.
- Сдается мне, madamina не просто так выбежала во двор, - хитро заметил Луккени и подышал на стекло. – О, вот в чем дело!
- Что, что там? – Альфред попытался было отпихнуть итальянца от окна, но потерпел неудачу.
- Горбун ей что-то дает. Так-так, что у нас в свертке? Дары от тайного поклонника?
- Да как вы можете так говорить, - взвился Альфред.
- Говорить правду легко и приятно, - заметил Луккени, не отрываясь от окна. – Attenzione! Они о чем-то договариваются, горбун машет рукой в сторону леса, наша красотка кивает. Будь я проклят, если она не покинет нас в скором времени…
Альфред больше не мог слушать столь наглые измышления этого насквозь порочного типа. Он подхватил свое пальто и выбежал на двор. Разумеется, никакого горбуна там не было.
- Фройлен Сара!
Девушка вздрогнула и обернулась:
- Альфред, я же намекала, что хочу побыть одна, - мягко пристыдила юношу Элизабет. – Не кричите, прошу вас. Вас может услышать герр Шагал.
- Я… я только хотел сказать, фройлен Сара, когда я думаю о вас, то все мои прежние планы не имеют никакого значения. Мы можем просто уехать отсюда, исчезнуть вместе. О, фройлен Сара! Если бы вы согласились… Мы бы всё преодолели, начали бы новую жизнь, оставив тени прошлого далеко позади. Больше никаких провинций, грубости и скуки! И никаких вампиров.
- Вампиров? – вздрогнула императрица.
- Да, я ведь вам не рассказывал. Профессор Абронзиус хочет их найти и написать монографию… Но это теперь не важно. Фройлен Сара, вы… вы окажите мне честь, став моей дамой сердца, моей невестой, моей женой?
- Сколько слов, и все обо мне, - грустно улыбнулась Элизабет. – Альфред, я необычайно тронута и удивлена вашим неожиданным предложением. Вы искренний и добрый молодой человек, и если бы я была не я, а другая девушка, простая дочка трактирщика, я бы не раздумывая ответила согласием и испортила бы вам и без того щедрую на горести жизнь. Альфред, вы ведь ничего не знаете, я…
Элизабет запнулась, глядя на влюбленного, не понимающего и половины из того, что она пыталась ему сказать, юношу.
- Нет-нет, фройлен Сара, я понимаю. И я вовсе не считаю вас… То есть, я понимаю, что вы не какая-нибудь необразованная грубая крестьянка.
- Я замерзла, Альфред, - покачала головой Элизабет и со вздохом прибавила. – Вы были правы, так и до простуды недалеко. Не могли бы вы принести теплый платок? Не хочу возвращаться в дом, побуду на улице.
- Платок? Да, конечно, я сейчас, - зачастил Альфред, направляясь к входной двери. У самого порога он внезапно обернулся. – Пожалуйста, подождите меня, фройлен Сара.
Элизабет ободряюще улыбнулась и кивнула:
- Прости, - прошептала она, едва лишь за Альфредом закрылась дверь. Элизабет торопливо набросила на голову заранее прихваченный платок и со всех ног бросилась в сторону леса.
- Снова убегаешь, Элизабет?
Деревня осталась позади, теперь можно было немного отдышаться. Элизабет шумно выдохнула и посмотрела на говорившего.
- Ты убегала от обязанностей императрицы, убегала от семьи, убегала от меня. Но есть то, от чего ты никогда не сможешь убежать, как бы далеко тебя не занесло. Ты не сможешь убежать от самой себя, Элизабет.
Сисси промолчала. Ее собеседник был прав, но она не доставит ему радости, признав этот факт. Согласись один раз, и кто знает, к каким последствиям это может привести.
- Для чего тебе этот бал? Разве ты не мечтала начать новую жизнь, где не было бы светских мероприятий?
Элизабет покрепче стиснула зубы и ускорила шаг. Ее вечный оппонент, наблюдатель и компаньон, ее Темный принц знал ее слишком хорошо. Обычно это злило, но сегодня ей не хотелось опровергать столь очевидные истины. «Иногда неплохо и промолчать», - с грустью подумала императрица.
- Элизабет, интересно, на что ты рассчитываешь в качестве главного блюда на вампирском рауте? Ты, в самом деле, настолько боишься Посмертия и меня, что предпочитаешь надежду на обретение не-жизни смерти?
Вдали показался замок. Элизабет отметила, что совсем не замерзла, даже странно.
- Надеюсь, ты помнишь, что кроме вампиров в этих краях водятся и вампироборцы?
- Ну вот и пусть, пусть будут вампироборцы или даже этот итальянец со своей заточкой, - тихо сказала Сисси, продолжая свой пусть.
- Элизабет, переход в другой мир не обязательно должен быть таким болезненным и страшным. Пойдем со мной, - она почувствовала его прикосновение.
- Не надо, пожалуйста, - Элизабет остановилась и повернулась к нему. – Не надо, Тод, не выбирай за меня. Пусть это опасное приключение, не удерживай меня. Я ведь знаю, что не сделаю ничего из того, о чем обычно говорила. Даже сейчас, когда я вновь молода (Это ведь ты сделал, не так ли? И Луккени должен был меня убить по твоему приказу), я хорошо понимаю, что даже в более блестящих условиях добивалась лишь тысячу раз ничего. Я всё делала не так, я убегала от проблем, чтобы столкнуться с трудностями и горем. А теперь оказалась в какой-то вампирской истории, словно сошедшей со страниц бульварной литературы. Но свою новую роль я доиграю до конца.
- До какого именно конца?
- Не знаю, каким именно он будет - Сисси пожала плечами, - а вот каким не будет, я могу сказать точно. Я не буду сдаваться. Не лягу на снег и не замерзну в лесу, постараюсь не умереть из-за потери крови в гостях у вампиров.
- Тогда ты станешь вампиром и сама будешь убивать, - спокойно сказал дер Тод. Элизабет покачала головой.
- Я не успею. Профессор, Альфред, даже Луккени, они уже ищут меня.
- У твоей игры неприятный финал.
- Это тоже будет только мой выбор. Обвинять будет некого. И это будет хорошо.
Альфред с отчаянием смотрел то на профессора, то на Луккени. Удивительно, как эти двое не понимали очевидной вещи: фройлен Сару надо было спасать. Немедленно. Прямо сейчас отправиться на поиски.
- Мальчик мой, герр Шагал уже ее ищет. Пока мы не уверены, что в этой истории замешаны вампиры, ни к чему встревать в семейные дела, - увещевал его профессор Абронзиус.
- А если вампиры замешаны, то тем более, бежать к ним ночью через лес глупо, тупо и нелепо, - с видом знатока вклинился Луккени. – Полбеды, если мы всей компанией прибудем аккурат к позднему ужину – мы можем попросту не дожить до этого мероприятия, заблудившись и закоченев в этом чертовом лесу.
- Меня не пугаю холод и тьма! Раньше я боялся, теперь мне всё по плечу. Вампиры, оборотни, даже демоны мне не страшны. Ради фройлен Сары я сделаю что угодно. Я буду храбр, быстр, решителен…
- И умрешь молодым, не дожив даже до вампирского бала, на котором наверняка будет фройлен Сара, - покивал Луккени. – Нет-нет, всё в порядке, продолжай в том же духе. Будь тверд в своих решениях, приятель. Торопись на тот свет: при известной расторопности встретить там свою Сару лет через двести. Успеешь заготовить торжественную речь и припасти букетик. Может, и сонет сочинишь.
- Бал? Вы сказали, бал? – прервал его Альфред.
- Он сказал, вампирский бал, - поправил юношу профессор. – Это феноменально! Нельзя упустить такой шанс понаблюдать их в естественной среде обитания. Кстати, откуда вам известно о бале?
- Всё невероятное – очевидно, - довольно усмехнулся Луккени. – Пока вы пытали нашего изворотливого хозяина насчет замков и чеснока, я немного познакомился со служанкой. Славная девушка, до столичных мастериц ей спать и спать, но здесь вполне себе. Так вот, Магда, как и всё женщины, выболтает, что ни есть, только правильно спроси.
- И вы спросили правильно? – Альфред с подозрением посмотрел на Луккени.
- Он еще сомневается! Лежу я, смотрю, как она мне собственноручно разорванную рубашку штопает, и говорю: «А что, милочка, этот давешний горбун так ругался?» Магда мне отвечает: «Так вона сколько тащить в замок, Куколь и ворчит, бедняжка. Одних свечей сколько взял!» «Небось, он привычный», - замечаю я эдак так небрежно. «Привычный-то привычный, - возражает моя милашка, - да на бал всё больше требуется, чем обычно. А уж дров-то придется натаскать! Господа его даром, что нежить, а студиться не желают». Так-то!
- Молодой человек, вы – гений, - восхищенно сказал профессор. – Вы никогда не задумывались о научной карьере?
- Скорее, о бордельной, - зарделся Альфред.
- При чем тут бордель? – удивился профессор.
- Методы, которыми он воспользовался…
- Для получения информации любые средства хороши. Эх, вот, помню, был я моложе…
- Профессор! – воскликнул Альфред. Луккени рассмеялся.
- Браво, профессор, а вы не такой заплесневелый книжный червь, каким представляетесь.
- А вы всё-таки подумайте. Я бы с удовольствием рекомендовал вас на своей кафедре.
Странно, что вампирам было настолько всё равно и решительно наплевать на комфорт и красоту жилища. Элизабет, ежась от сквозняков, шла по темной галерее. Со стен взирали запыленные, заляпанные паутиной и попросту бесповоротно испорченные полотна. В голове не укладывалось, как можно было так беспечно относиться к великому наследию старинных портретистов! Помимо всего прочего, при правильном хранении, это мог быть весьма приличный капитал.
- Берегись, звездное дитя.
- Оглянись, красотка.
- Будь начеку.
- Готовься…
Императрица вздохнула: помимо сквозняков, здесь еще и призраки водились. Они ничего не делали, даже на глаза не показывались, только несли галиматью своими шелестящими голосами.
- Почему вы здесь? – наконец, решила обратиться к ним Элизабет. – Я думала, мертвые попадают в Посмертие.
- Посмертие? Тю, глупая человеческая иллюзия!
- Это только при жизни можно жить в мечтах, после смерти надо устраиваться прочнее и на более долгое время.
- Менять наш чудесный фамильный замок и налаженный быт на какое-то Посмертие? Ха, ищи дурачков.
- О-ля-ля, девочка, ты еще скажи: мертвые попадают либо в ад, либо в рай.
- А разве нет? – удивилась бывшая императрица.
- Ты видишь здесь апостола Петра или хвостатого господина с копытами? Не видишь? Правильно, потому что их нет, - рассмеялся какой-то голос.
- Если их нет здесь, это еще не значит, что нет вообще. Я бы, на их месте, тоже не бегала за всякими несознательными душами по неремонтированным замкам. Но дер Тод точно есть. Я его видела, - сказала Элизабет.
- Мы тоже. Однажды. И не горим желанием созерцать его повторно.
- Неприятный, чересчур категоричный тип! К тому же вечно торопится, можно подумать, его всё время где-то ждут. А уж самомнение, самомнение! Даже мой дядюшка, настоящий господарь, между прочим, по сравнению с ним – образчик скромности.
- Брр, а эти его кладбища эпох – что может быть гаже? Ты заперт в вольере с собственными современниками: ни с предками посплетничать, ни потомков уму-разуму поучить. Скука! Ты, девочка, еще очень молода, и поэтому ничего не смыслишь в настоящей жизни после смерти.
- А тут у нас очень хорошо, прямо курорт. Вампиры, балы, страсти былых эпох, тяжбы длиной в столетия… Рай, да и только! После смерти жизнь только начинается, теперь-то мы это точно знаем. Главное, не поддаваться на всякие провокации от сомнительных типов.
- Простите моих предков, mademoiselle, - послышался чей-то жеманный голосок. - Они конформны и трусливы. Умереть – и до конца не могут.
Из-за поворота вышел незнакомый Элизабет вампир. Когда его обратили, он был очень молод: если не приглядываться и не думать о вампирском возрасте, его легко можно было счесть ровесником Альфреда. Впрочем, на этом сходство этих двоих заканчивалось. Даже не принимая в расчет вампиризм, этот «молодой человек» был, скорее всего, известных привычек, как Люци. Странно, Элизабет всегда думала, что в провинциях люди стараются не демонстрировать окружающим, насколько оригинальны их вкусы и предпочтения.
Стоящий перед Элизабет вампир, видимо, придерживался мнения, что о себе надо заявить всем и сразу. Его сиренево-голубой наряд, вполне пришедшийся бы к месту на костюмированном вечере, дополняла замысловатая прическа из тщательно уложенный светлых волос, щедро дополненная блестками. Отдельного внимания заслуживал яркий макияж, несомненно, более уместный в известных салонах по интересам.
- Позвольте представиться, виконт Герберт фон Кролок, - его поклон был безупречно вежлив.
- Элизабет, - приветливо кивнула императрица, подавая руку.
- Элизабет? – переспросил виконт, пожимая ей руку. – Но отец говорил о Саре…
- Граф просто неправильно запомнил имя, - улыбнулась Сисси. – В обстоятельствах нашего знакомства было трудно удержать в памяти такую мелочь.
- М-м, звучит интригующе, - картинно округлил глаза младший фон Кролок. – Что же такого наворотил мой papa, что потом не смог вспомнить имя такой очаровательной девушки?
- Свалился в корыто с водой.
- Простите?! – вот теперь интерес не был наигранным.
- Да-да, вы не ослышались, виконт. Ваш достойный батюшка недооценил коварство старых рам. Слишком пристально рассматривал в окошко, как я принимаю ванну. Неудивительно, что рассохшаяся древесина не выдержала давления, и граф, вместе со стеклом, буквально влетел ко мне, но едва ли на крыльях любви, - Элизабет рассмеялась.
- Бедный papa, - выдавил Герберт, аккуратно, чтобы не размазать косметику, промокнув кружевным платочком выступившие от смеха слезы. – Какой конфуз. Вы, наверное, закричали от неожиданности? Не каждый вечер вампиры влетают точно в наполненную ванную прекрасной девы.
- Закричала? Ах, виконт, как вы могли такое обо мне подумать, это же так нецелесообразно - притворно огорчилась Сисси. – Мало ли, кто и с какими фокусами может заглянуть ко мне то в гардеробную, то в ванную, то в спальню. Всякий раз кричать – никакого голоса не напасешься.
- Поразительно, - покачал головой виконт. – Знаете, фройлен Элизабет, а вы совсем не похожи на недалекую дочку трактирщика.
- Что ж, и вы не похожи на кровожадного и ограниченного сельского упыря. Сойдемся на том, что мы с вами оба светские, хм, существа. Кстати, надеюсь, его сиятельство уже оправился от своих ушибов и порезов?
- Papa в полном порядке, благодарю. Мы, вампиры, быстро регенерируем.
- Сплетничаем помаленьку? – Элизабет и не заметила, что старший фон Кролок уже какое-то время стоит неподалеку, видимо, с интересом прислушиваясь к их разговору.
- Подслушиваем немножко? – подмигнула графу Сисси.
- Получаем информацию, - обворожительно улыбнулся граф фон Кролок. – Вижу, с моим сыном вы, фройлен, уже познакомились.
- И с сыном, и даже с привидениями. Они у вас весьма своеобразные.
- Кто именно: сын или привидения? – усмехнулся граф. Элизабет и Герберт несколько смущенно рассмеялись. – Замечательно. Вы уже вместе смеетесь.
- Что же в этом особенного? – спросила императрица.
- Люди говорят, что никогда не стоит вступать в брак с человеком, с которым вы не можете вместе посмеяться. Герберт, сынок, тебе пора остепениться и стать более, хм, солидным вампиром. Словом, я уверен, эта очаровательная фройлен – наилучшая кандидатура на ответственный пост твоей супруги.
- Papa?
- Ваше сиятельство?
- Этот бал будет необычным, - довольно улыбнулся граф фон Кролок. – Мы отпразднуем и появление нового члена нашего вампирского общества, и твою помолвку, Герберт. Пора и о семье подумать, сынок.
- Но, papa, я, - замялся виконт, - мне… в общем, женщины для меня не самые прелестные существа.
- И хорошо, - кивнул хозяин замка, - тебе повезет: вступишь в брак с открытыми глазами, точно зная, что тебе подсовывают. Счастливчик!
- Papa, я полагал, ты, э-э, пригласил фройлен Элизабет для себя.
- Не говори глупостей, Герберт, мне вовсе не хотелось бы, чтобы твоя темпераментная тетушка Эржи из ревности выпустила всю кровь фройлен в свою ванну. Или чтобы Маришка и Беата еще три века слали спрыснутые чесночной эссенцией письма по нашему адресу. Или чтобы Элиза, эта рыжая чертовка, прослышала, что я собираюсь изменить свой статус вдовца. Нет, такая головная боль мне ни к чему. Другое дело ты! Будь мужчиной сынок. Лет через двести можете даже разъехаться, только не забывайте регулярно встречаться на балах и цапаться по мелочам.
- Ваше сиятельство, это абсолютно невозможно, - твердо сказала Элизабет, глядя на побледневшего под ровным слоем рисовой пудры Герберта. – Я обвенчана.
- Мелочи, после того, как вы переродитесь для не-жизни, это не будет иметь никакого значения.
- И я люблю другого.
- Дитя моё, - рассмеялся граф, - вы же умная девочка, а по выговору и манере держаться еще и подающая надежду прийтись ко двору в свете дама. Кому, как не вам должно быть хорошо известно, что в свете так принято: любишь одного, а замужем за другим. Тебе, сынок, это тоже надо запомнить.
- Papa, вы говорите ужасные вещи, - тихо сказал Герберт.
- Ну, сынок, что же тут ужасного? Все чувства хороши, когда они взаимны, а взаимность – лучшая основа для брака. Ты не любишь ее, она не любит тебя – прямо семейная идиллия. Если бы у нас с графиней в свое время было так, глядишь, до сих пор твоя мама была бы с нами… Словом, у вас еще есть время до завтрашнего бала, чтобы прийти к окончательному взаимонепониманию.
Тогда поехали.
Бесстрашные истребители вампиров: провинциальный романс.
Стоит чему-то измениться вначале, и совершенно неизвестно, что будет потом.
Волшебник (к/ф «Тайна Снежной королевы»)
Волшебник (к/ф «Тайна Снежной королевы»)
читать дальше- Так вы отказываетесь выполнить мой маленький каприз? – нехорошо прищурился дер Тод. Луиджи Луккени, итальянец, анархист, провокатор и потенциальный убийца, словом, лицо, которым с радостью заинтересовалась бы полиция любого государства, судорожно сглотнул.
- Не то, чтобы, - неуверенно сказал Луккени, с тоской глядя на старый напильник в руках у дер Тода, - просто, как человек здравомыслящий, я бы хотел иметь некоторые гарантии.
- Гарантии? – тон дер Тода стал прямо-таки ласковым, до озноба и холодного пота.
- Г-гарантии, - храбро подтвердил Луккени и уставился в пол.
- И какие же тебе нужны гарантии, мерзавец?
Итальянец приободрился: ругает – значит, ничего страшного сделать вот прямо сейчас не может.
- Не поймите меня неправильно, я человек маленький, а вы бессмертное существо с опытом длиною в вечность. В общем, все эти обещания, ну, память благодарных потомков, блат в Посмертии, увольнительные на землю после смерти – это здорово. Но хотелось бы образец. Нет-нет, я не сомневаюсь в вашем могуществе и тем паче в вашей честности, сохрани мадонна от такого недоверия. Но мы, итальянцы… так сказать, это скорее национальная черта, право, не знаю, поймете ли вы, - замялся Луккени.
- Ты, прохвост, решил еще и аванс с меня стрясти?
- Синьор так догадлив, сразу видно настоящего Великого, - засуетился Луккени. Ругнулся во второй раз – добрая примета, теперь главное не продешевить. – Если бы вы исполнили мое желание…
- Желание? – перебил дер Тод. – Да запросто. Вот как скажешь «хотел бы я», и это тут же воплотится в реальность.
- Заказывать можно, что угодно? – оторопел Луккени.
- Практически. На всякий случай: менять законы мироздания и физики не пытайся, всё равно лучше не сделаешь. Ну, а в остальном, - дер Тод широко улыбнулся.
- И всё так просто? Только «хотел бы я»? – недоверчиво спросил итальянец.
- По-твоему, необходимо произнести долгую и маловразумительную фразу на латыни, воззвав ко всем святым по очереди? – парировал дер Тод. – В общем, ноги в руки, начинай агитировать народ против монархии, не забудь напильник, и помни о «волшебных словах».
Последнее дер Тод произнес так, словно в его обещании заранее прятался какой-то подвох. Но какой?
***
В то утро Луккени был в ударе. В сущности, всё дело выеденного яйца не стоило: договориться с парочкой поставщиков о задержке доставки товара, а потом пафосно попенять монархии за перебои со снабжением молочными продуктами населения. Толпа, по доброй традиции, с охотой поддержала бойкого говоруна. В самом деле, чем идти работать туманным утром понедельника, всё веселее перемыть косточки императорской чете.
- Дети голодают, пока они шикуют, - надрывалась краснолицая толстуха, указывая на своего мающегося похмельем сынишку лет тридцати.
- Императрица принимает ванны из молока, - с готовностью повторил Луккени в энный раз. – И из рассола тоже, - он подмигнул страдальцу. – А по воскресеньям – даже из шампанского.
- Негодяйка какая! - тут же встрепенулось «дитя подземелий».
- Она моет голову пивом, - виртуозно развил насущную тему Луккени.
- Вот ведь! Зря только продукт переводит, - послышались голоса солидарных с «мальцом» мужчин.
- Да что там пиво, коньяк – и тот изводит бочками. Тоже на волосы.
Народное негодование достигло апогея. Можно было смело вооружать толпу и вести на штурм Шёнбрунна, захватив по дороге, для пущего понта, первый попавшийся крейсер.
- Провалиться ей на месте с ее ваннами!
- И не захлебнутся же изверги народной кровушкой!
- Чтоб она тоже мучилась, как мы!
- Правильно, пусть поживет простой жизнью! - раздались выкрики.
- И непременно в захолустье, - с видом знатока прибавила провинциалка в отставке.
- Чтоб ей в ванну не то, что молоко, горячую воду было сложно найти, - сплюнула толстуха.
- Ржавое корыто ей вместо ванной, - негодующе дополнила ее товарка.
- Хотел бы я на это посмотреть, - со смехом воскликнул Луккени, представив хорошо знакомую по портретам и парадным выходам императрицу, стоящую в бальном платье перед корытом с остывшей водой. И в тоже мгновение понял, что сказал. – Per tutti i diavoli, я не это имел в виду, - итальянец поспешно выбрался из толпы. – Дер Тод, слышишь, это не моё настоящее желание.
- Ты сказал, я выполнил, как и договаривались, - усмехнулся дер Тод, выходя из проулка. – Теперь твоя очередь.
Луккени застонал. Вот знал же он, что подвох непременно будет!
***
Так холодно ему еще никогда не было. И так неуютно. Холерный дер Тод зачем-то перенес его в основательно промерзший и заснеженный лес, ехидно заверив, что это абсолютно необходимо для исполнения «его желания». Его желания! Луккени вздохнул, вспомнив, как глупо попался с этим желанием. Он мог получить всё: богатство, красоток из салона мадам Вольф и саму мадам в придачу, мировую революцию, сувенирный бизнес, собственный фотоаппарат… Да мало ли что! Так нет же, угораздило его пожелать что-то не для себя. А всё из-за этой Элизабет. Луккени нащупал в кармане худого пальто напильник. Ну, попадись ему теперь эта «прекрасная императрица».
- Профессор? Хей, профессор! – надрывался в дали чей-то голос. Итальянец усмехнулся: на университет это ужасное холодное место никак не тянуло.
- Эй! – крикнул в ответ Луккени.
- Профессор! – с энтузиазмом отозвался неизвестный идиот. Почему идиот? Ну, а многих профессоров вы находили в лесу зимней морозной ночью? Сам Луккени ни одного такого чудака ни в лесах, ни в жизни не встречал, а чудаков он повидал много и сейчас, судя по всему, увидит еще одного. Плюнув с досады и полюбовавшись, как плевок превращается в льдинку прямо в воздухе, итальянец зашагал по направлению, откуда доносился голос.
- Черт, коряг тут понаразбросали, - споткнувшись, проворчал себе под нос Луккени и взглянул под ноги. – О, мадонна!
Прямо у его ботинок, уже припорошенный снежком, лежал какой-то старик.
- Эй, дед, ты жив? – оторопев, спросил Луккени и потряс старика. – Дед!
- Профессор! – послышалось прямо у него над ухом. Итальянец подпрыгнул. Откуда-то из метели возник несуразный молодой человек и кинулся к заледеневшему старику.
- Брось, дедульке уже не помочь, - с сочувствием сказал Луккени. – Дер Тод, видать, не только ради меня тут возникал.
- Ничего-ничего, - не слушая его, затараторил юнец. – Вот сейчас мы дойдем до деревни, а там уж непременно отогреем вас, профессор. Камин и сливянка творят чудеса… Помогите, майн герр.
Ругаясь про себя последними словами (за употребление которых итальянец тут же мысленно пообещал мадонне, ангелам и святым поставить огромную свечу), Луккени подхватил замерзшего профессора под одну руку, молодой человек – под другую. Как сказал его новый попутчик, до деревушки было рукой подать.
К тому времени, как они доковыляли до постоялого двора, Луккени знал о своем попутчике всё. Молодого человека звали Альфред, он был ассистентом профессора Абронзиуза, того самого замерзшего старика, и оказались они в этих лесах далеко не случайно. Профессор искал вампиров.
- Вампиров? – насколько позволяла одышка, иронично переспросил Луккени. Старик-профессор оказался совсем не пушинкой.
- Вампиров, - пропыхтел Альфред.
- Ночью?
- Ночью.
- Зимой? – уже откровенно глумливо уточнил Луккени.
- Вампир – не медведь, в зимнюю спячку не впадает, - просветил его Альфред.
- В спячку не впадает, но водиться должен именно в лесу, - глубокомысленно протянул Луккени. – Слушай, может вы искали оборотней?
- Мы искали вампиров. Обычных таких вампиров, коварных клыкастых упырей.
- Сдается мне, в такую погоду эти твои вампиры едва ли бы устроили пикник на природе.
- Ничего вы не понимаете, - надулся юнец. – Здесь должен быть замок.
- О да, а в нем непременно вампиры, - глумливо продолжил Луккени. – Делать им больше нечего, как селиться в захолустье, где каждый придурок на счету и их как пить дать прижмут за первое же убийство. Нет, вампиры не идиоты. Еще скажи, они бы, отправляясь на дело, надели черные плащи с красным подбоем, начистили клики до блеска, навели маникюр и припудрились белой пудрой, чтобы уж ни у кого сомнений не возникало.
Альфред обиженно засопел. Вообще-то, по его, точнее, по профессорскому представлению, вампиры именно так и должны были себя вести. Но признаваться в этом своему скалящемуся не хуже вампира попутчику почему-то не хотелось.
- Ну, а вот и трактир, - облегченно вздохнул ассистент профессора, радуясь, что можно сменить тему разговора.
В трактире вокруг них сразу же захлопотали хозяин, его жена и весьма аппетитная, по мнению Луккени, служанка Магда. Профессора «разморозили», растерли, и напоили. Между тем беспокойный старик и тут не преминул продолжить свою розыскную деятельность. Увидев связки запасенного с осени чеснока, он радостно подмигнул своему ассистенту и стал пытать селян на предмет старых замков, фамильных склепов и вампиров из числа аристократии. Видимо, из прочих классов вампирам просто не полагалось происходить. Наконец, не выдержав столь настойчивого исследовательского интереса, Шагал, хозяин постоялого двора, предложил беспокойному ученому пройти отдохнуть в комнату. Альфред и Луккени потянулись следом: ночевать предстояло вместе по причине нехватки номеров. Постояльцы здесь были явлением крайне редким, и рачительный хозяин расширил шинок за счет потенциальных комнат для гостей на первом этаже.
- Ну, я в ванную, - бодро возвестил Луккени, спешно покидая увлеченных вампироведением спутников посреди жаркой дискуссии. Профессор задавал вопросы и сам себе отвечал, а Альфред благоговейно поддакивал. Из речей ученого мужа можно было понять, что там, где запасают чеснок, водятся вампиры. И наоборот: там, где водятся вампиры, запасают чеснок. «Бред какой-то», - подумал Луккени, отбывая в ванную.
- Ах! – вскричала какая-то встрепанная девица, стоявшая у старого корыта, за неимением лучшего называемого здесь ванной.
- Прошу прощенья, синьорина, если напугал, - галантно потупился Луккени.
- Выйдите вон, - потребовала девица. Ее вид чем-то показался знакомым, голос – тоже. Отбросив галантность, Луккени внимательно уставился на девицу. Нет… Невозможно! Эта фигура, это недовольное и высокомерное выражение красивого лица, эти волосы, знаменитые волосы, оригинальный уход за которыми еще с утра публично порицал Луккени. Анархист расплылся в довольной ухмылке.
- Ваше императорское величество, - протянул Луккени.
- Откуда вы… как вы поняли? Здесь меня принимают не пойми за кого. Я оказалась в этом ужасном месте прямо с утра, сама не зная как.
- Вестимо, - кивнул Луккени, с удовольствием созерцая «прекраснейшую женщину Европы» в застиранной ночной сорочке, босиком и простоволосую.
- Вы поможете мне? – с надеждой воззрилась на него императрица.
- Непременно, - сверкнул улыбкой Луккени, - хотя и своеобразно. В общем, вот, - итальянец вытащил напильник. – Я должен вас убить.
- Но почему? – недоуменно спросила императрица.
- Не люблю монархию.
- Сейчас я далека от монархии, как никогда раньше, - покачала головой Элизабет.
- Вам не было никакого дела до страданий простого народа в бытность императрицей, то есть, еще вчера, - подумав, сказал Луккени.
- А вас они исключительно волнуют? – казалось, она даже заинтересовалась.
- Не то, чтобы, но предлог хороший, согласитесь.
- Предлог глупый! Убивать человека из-за того, что ему безразлично то же, что и вам – это, по меньшей мере, странно.
- А из-за противоречий убивать как-то банально, - сказал анархист. – Да и не в этом дело. Мне приказали.
- Неужели? И кто же, внутренний голос? – ехидно поинтересовалась императрица. Луккени задумался: насчет того, что можно раскрыть личность заказчика, договору не было.
- Э-э, так, один доброжелатель, - неуверенно пробормотал Луккени и решительно стиснул заточку. - Ладно, хватит болтать, раньше начнем – раньше закончим.
- А, знаете, я не против, - вдруг сказала Элизабет. – Здесь совершенно невыносимо, все воняют луком, чесноком и салом. И вымыться по-человечески нельзя. Я уже не говорю, чтобы волосы причесать и уложить. А наряды… На то, что мне предложили, без слез не взглянешь. Давайте, пусть моя жизнь уйдет через маленькую дырочку под сердцем! И пусть этому негодяю, «доброжелателю», будет стыдно, что я умру в таких условиях! Пусть только заявится за мной, я ему всё выскажу! – императрица подошла к нему поближе и застыла в картинной позе.
- Эй, сбавьте обороты, - оторопевший Луккени даже немного отступил назад.
- Главное, не промахнитесь, - Элизабет слегка рванула на груди рубашку, но прочную, домотканую материю было не так просто разорвать. – Ну, чего вы ждете? Команды вашего хозяина?
- Нет у меня никакого хозяина, - возмутился Луккени. – И вообще, я передумал.
- Что?! – округлила глаза императрица.
- Да-да, передумал, - не без злорадства подтвердил Луккени. – Живи в этих условиях и мучайся. Может, тебя даже замуж сплавят. За кузнеца или мельника.
- Кто дал вам право мне тыкать? – возмутилась Элизабет. – И вообще, раз уж вам не хватило пороху на убийство, хотя бы представьтесь.
- Не провоцируй меня, - проворчал Луккени, пряча заточку. – Позвольте представиться, ваше бывшее величество, Луиджи Луккени – анархист и новый человек в старой Европе.
- Очень интересно познакомиться, - спокойно, словно это и не она тут пыталась рвать на себе одежду, проговорила Элизабет.
- Ах, вот ты где! – закричал кто-то от двери. Императрица и ее несостоявшийся убийца синхронно вздрогнули.
Шагал подошел к Элизабет и схватил за руку:
- Будешь тут еще у меня шастать! А ну, быстро к себе. Не обращайте внимания, господин, - пояснил трактирщик ничего не понимающему Луккени. – Это Сара, моя дочка. Сегодня утром она так навернулась с лестницы, что последние остатки разума потеряла.
- Однако ж, - изрек Луккени, чтобы только что-то сказать. Зрелище, как этот крестьянин запросто тащит императрицу из ванной, предварительно дав ей по попе, наполняло его душу чувством глубокой классовой справедливости.
***
Клопы заедали нещадно. Луиджи Луккени в который раз заворочался. Рядом похрапывал утомившийся поисками истины профессор. Альфред стоял под дверью ванной и через хлипкую дверь осведомлялся, не остыла ли водичка и не надо ли принести еще.
В ванной самозабвенно плескалась прекрасная даже в таких условиях императрица Элизабет.
Это мероприятие Луккени осуждал всей душой. Казалось бы, хочешь купаться, дождись своей очереди, натаскай воды – и мойся. Но хитрое монархическое создание просто не могло так поступить! Едва шаги ее самозваного папаши затихли, Элизабет возникла на пороге гостевой комнаты и прерывающимся от скорби голоском сообщила, что «недалекий отец» совсем ничего не смыслит в гигиене и даже заколотил дверь в ванную со стороны ее комнаты. Поэтому не будут ли молодые люди любезны… И глазами стрельнула так прицельно.
- Нет, не будут, мы спать хотим. И вообще, сейчас очередь Альфреда занимать это корыто, - неодобрительно заметил итальянец.
- О, это пустяки, право, я буду рад вам помочь, - залепетал этот простак. – Фройлен Шагал, вы абсолютно правы, гигиена – мать здоровья. Я в момент сбегаю за водой.
- Спасибо, вы так благородны, - потупила глаза Элизабет.
«Эксплуататорские замашки неистребимы», - подумал Луккени, демонстративно зевая и заваливаясь на кровать.
«Убить ее, что ли, в самом-то деле?» - подумал он час спустя, ворочаясь и завидуя храпящему профессору. Альфред уже раза три успел сбегать за водой (ах, она так быстро остывает, а здесь так холодно), а императрица и не думала вылезать из ванной. Ассистент профессора – вот дурень! – занимал всё ту же позицию на подхвате у двери, видимо, заменяя штат горничных. «Лопух», - презрительно пробормотал итальянец.
- Простите, вы что-то сказали? – не отрывая влюбленного взгляда от двери, спросил Альфред.
- Я говорю, смелее, парень. Открой дверь, скажи парочку комплементов из серии, как ей идет эта пена на обнаженной груди.
- Да как вы смеете?! – юнец покраснел. – Фройлен Сара, она такая… такая…
- Именно, она такая, - ухмыльнулся Луккени. – Бабы – они всё одинаковые. Так что не дрейфь. Дверка хлипкая, ночь глухая.
- Я не позволю вам говорить о фройлен в таком тоне! – Альфред сжал кулаки.
- Да неужели? – ухмыльнулся Луккени. – И что же ты сделаешь, piccino?
- Я… я вызову вас на дуэль.
Луккени расхохотался.
- Уморил. И на чем будем драться? На кочергах? На двух полешках?
Казалось, от профессорского ассистента сейчас пар повалит.
- Вы не уважаете женщин!
- А оно им нужно, мое уважение?
- Но…
- Женщинам нужна любовь, - наставительно изрек Луккени. – Или деньги. Причем второе чаще и чем больше, тем лучше, но это уж не ко мне. А вот первое я умею и люблю. Девочки из салона мадам Вольф, как и сама мадам, в этом плане меня вполне оценили.
- В каком салоне? – не понял Альфред.
- В борделе, amichetto.
Казалось, еще гуще юнец покраснеть уже не мог.
- Это безнравственно, - выдавил Альфред.
- Ну, так я туда не за проповедями захаживал, - довольно оскалился Лукени.
В ванной что-то звякнуло.
- Фройлен Сара, у вас всё в порядке? – спросил Альфред. – Фройлен Сара?
Не дождавшись ответа, он смущенно приложился ухом к двери.
- М-м, я не уверен, но, кажется, фройлен Сара беседует сама с собой, - изрек ассистент профессора.
- Ага, с собой, - заржал Луккени. – Пока ты топтался под дверью, твое место поближе к телу занял кто-то другой. И я даже догадываюсь, кто.
- Вы аморальный, бесстыжий, тронувшийся рассудком на почве плотских утех человек!
Из-за двери послышался звук выплескивающейся воды, казалось, словно что-то (или кто-то) со всего размаху плюхнулось в ванную.
- Фройлен Сара! – нервно дернулся Альфред. – Герр Лукени, фройлен Сара могла поскользнуться и утонуть.
Луккени возвел очи к закопченному потолку и нехотя сполз с кровати.
- Ваше величество, тут молодой человек интересуется, вы там еще не утопли?
- Не дождетесь. И, кстати, отвернитесь, я выхожу.
Дверь приоткрылась, и облаченная в липнущую к мокрой коже ночнушку Элизабет скользнула в комнату.
- Ужасные условия, в ванной нет полотенец, а из рамы вылетает стекло, - пожаловалась императрица.
- Это оно звенело? Боже, вы же могли пораниться, - забеспокоился Альфред. – И, как назло, ни одного врача на много миль вокруг.
- О, ничего страшного, - улыбнулась Элизабет. – Я даже не успела испугаться. Доброй ночи, - женщина вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Секунда – и в соседней комнате щелкнула задвижка.
- Стекло вылетело, да как бы не так, знаем мы такие стекла, - пробурчал Луккени, заваливаясь обратно на постель. Альфред с грустью покосился на топчан в углу комнаты и задул свечу. Против ожидания, вампиры в эту ночь так и не появились.
***
- Это так непросто – быть мной, - оживленно щебетала прекрасная императрица Австро-Венгрии, сидя у покрытого инеем окошка. Рядом сидел Альфред, пытаясь делать сразу два дела: сматывать шерсть в клубок и не отрываясь смотреть на «фройлен Сару». Удавалось только последнее.
- О да, ежедневный тяжелый труд, плохие условия жизни, - ехидно поддакнул расположившийся неподалеку Луккени.
- Да еще в этом захолустье. Фройлен Сара, вы рождены, чтобы блистать, чтобы сиять, как звезда на небе! – пылко воскликнул ассистент профессора, роняя клубок.
- Ах, я вовсе не хочу, чтобы множество чужих глаз жадно смотрело на меня, обсуждая, насколько я хороша или нехороша, - с милой гримаской сказала Элизабет. – Меня тяготят пристальное внимание и глупый церемониал. Больше всего, я хочу быть свободной, быть собой, и делать только то, что хочу.
- О, как вы правы, фройлен Сара!
- Я хочу повидать мир с высоты циркового каната. Пусть порой я буду ходить по хрупкому льду – я сама проверю, выдержит ли он меня.
- Но жизнь полна опасностей, фройлен Сара, особенно для такой юной и беззащитной девушки, как вы, - пролепетал Альфред, окончательно теряя голову. Внезапно он подумал, что мог бы помочь этой волшебной красавице начать другую жизнь в более подходящем для нее месте. Но как тактичней предложить ей свою помощь?
- Если опасность – цена свободы, что ж, я рискну, - вскинула голову Элизабет, прекрасно осознавая, насколько красиво это у нее выходит. – Я больше не буду ничьей собственностью. Я принадлежу себе.
- Знавал я одного furbacchione, простите, хитреца, он говорил ровно то же самое про вас, только совсем наоборот.
Элизабет недовольно посмотрела на Луккени:
- Если вы еще раз встретите своего красноречивого знакомого, так можете передать ему мои слова.
- Да уж на сей раз, полагаю, вы сможете ему всё высказать лично, - усмехнулся Луккени. – Думаю, он тут скоро объявится. Помните про напильник.
- Напильник? Какой еще напильник? – захлопал глазами ничего не понимающий Альфред.
- О, как мне всё надоело! – воскликнула Элизабет, мимоходом глядя в окошко. – Пойду лучше воздухом подышу. И не вздумайте идти за мной следом, надоедая своей глупой болтовней.
- Но, фройлен Сара, вы простудитесь! – всполошился Альфред.
- Пусть! Меня это не волнует, - Элизабет хлопнула дверью.
- Зачем вы расстроили фройлен Сару, несносный вы человек? - посетовал Альфред. Луккени ухмыльнулся.
- Сдается мне, madamina не просто так выбежала во двор, - хитро заметил Луккени и подышал на стекло. – О, вот в чем дело!
- Что, что там? – Альфред попытался было отпихнуть итальянца от окна, но потерпел неудачу.
- Горбун ей что-то дает. Так-так, что у нас в свертке? Дары от тайного поклонника?
- Да как вы можете так говорить, - взвился Альфред.
- Говорить правду легко и приятно, - заметил Луккени, не отрываясь от окна. – Attenzione! Они о чем-то договариваются, горбун машет рукой в сторону леса, наша красотка кивает. Будь я проклят, если она не покинет нас в скором времени…
Альфред больше не мог слушать столь наглые измышления этого насквозь порочного типа. Он подхватил свое пальто и выбежал на двор. Разумеется, никакого горбуна там не было.
- Фройлен Сара!
Девушка вздрогнула и обернулась:
- Альфред, я же намекала, что хочу побыть одна, - мягко пристыдила юношу Элизабет. – Не кричите, прошу вас. Вас может услышать герр Шагал.
- Я… я только хотел сказать, фройлен Сара, когда я думаю о вас, то все мои прежние планы не имеют никакого значения. Мы можем просто уехать отсюда, исчезнуть вместе. О, фройлен Сара! Если бы вы согласились… Мы бы всё преодолели, начали бы новую жизнь, оставив тени прошлого далеко позади. Больше никаких провинций, грубости и скуки! И никаких вампиров.
- Вампиров? – вздрогнула императрица.
- Да, я ведь вам не рассказывал. Профессор Абронзиус хочет их найти и написать монографию… Но это теперь не важно. Фройлен Сара, вы… вы окажите мне честь, став моей дамой сердца, моей невестой, моей женой?
- Сколько слов, и все обо мне, - грустно улыбнулась Элизабет. – Альфред, я необычайно тронута и удивлена вашим неожиданным предложением. Вы искренний и добрый молодой человек, и если бы я была не я, а другая девушка, простая дочка трактирщика, я бы не раздумывая ответила согласием и испортила бы вам и без того щедрую на горести жизнь. Альфред, вы ведь ничего не знаете, я…
Элизабет запнулась, глядя на влюбленного, не понимающего и половины из того, что она пыталась ему сказать, юношу.
- Нет-нет, фройлен Сара, я понимаю. И я вовсе не считаю вас… То есть, я понимаю, что вы не какая-нибудь необразованная грубая крестьянка.
- Я замерзла, Альфред, - покачала головой Элизабет и со вздохом прибавила. – Вы были правы, так и до простуды недалеко. Не могли бы вы принести теплый платок? Не хочу возвращаться в дом, побуду на улице.
- Платок? Да, конечно, я сейчас, - зачастил Альфред, направляясь к входной двери. У самого порога он внезапно обернулся. – Пожалуйста, подождите меня, фройлен Сара.
Элизабет ободряюще улыбнулась и кивнула:
- Прости, - прошептала она, едва лишь за Альфредом закрылась дверь. Элизабет торопливо набросила на голову заранее прихваченный платок и со всех ног бросилась в сторону леса.
***
- Снова убегаешь, Элизабет?
Деревня осталась позади, теперь можно было немного отдышаться. Элизабет шумно выдохнула и посмотрела на говорившего.
- Ты убегала от обязанностей императрицы, убегала от семьи, убегала от меня. Но есть то, от чего ты никогда не сможешь убежать, как бы далеко тебя не занесло. Ты не сможешь убежать от самой себя, Элизабет.
Сисси промолчала. Ее собеседник был прав, но она не доставит ему радости, признав этот факт. Согласись один раз, и кто знает, к каким последствиям это может привести.
- Для чего тебе этот бал? Разве ты не мечтала начать новую жизнь, где не было бы светских мероприятий?
Элизабет покрепче стиснула зубы и ускорила шаг. Ее вечный оппонент, наблюдатель и компаньон, ее Темный принц знал ее слишком хорошо. Обычно это злило, но сегодня ей не хотелось опровергать столь очевидные истины. «Иногда неплохо и промолчать», - с грустью подумала императрица.
- Элизабет, интересно, на что ты рассчитываешь в качестве главного блюда на вампирском рауте? Ты, в самом деле, настолько боишься Посмертия и меня, что предпочитаешь надежду на обретение не-жизни смерти?
Вдали показался замок. Элизабет отметила, что совсем не замерзла, даже странно.
- Надеюсь, ты помнишь, что кроме вампиров в этих краях водятся и вампироборцы?
- Ну вот и пусть, пусть будут вампироборцы или даже этот итальянец со своей заточкой, - тихо сказала Сисси, продолжая свой пусть.
- Элизабет, переход в другой мир не обязательно должен быть таким болезненным и страшным. Пойдем со мной, - она почувствовала его прикосновение.
- Не надо, пожалуйста, - Элизабет остановилась и повернулась к нему. – Не надо, Тод, не выбирай за меня. Пусть это опасное приключение, не удерживай меня. Я ведь знаю, что не сделаю ничего из того, о чем обычно говорила. Даже сейчас, когда я вновь молода (Это ведь ты сделал, не так ли? И Луккени должен был меня убить по твоему приказу), я хорошо понимаю, что даже в более блестящих условиях добивалась лишь тысячу раз ничего. Я всё делала не так, я убегала от проблем, чтобы столкнуться с трудностями и горем. А теперь оказалась в какой-то вампирской истории, словно сошедшей со страниц бульварной литературы. Но свою новую роль я доиграю до конца.
- До какого именно конца?
- Не знаю, каким именно он будет - Сисси пожала плечами, - а вот каким не будет, я могу сказать точно. Я не буду сдаваться. Не лягу на снег и не замерзну в лесу, постараюсь не умереть из-за потери крови в гостях у вампиров.
- Тогда ты станешь вампиром и сама будешь убивать, - спокойно сказал дер Тод. Элизабет покачала головой.
- Я не успею. Профессор, Альфред, даже Луккени, они уже ищут меня.
- У твоей игры неприятный финал.
- Это тоже будет только мой выбор. Обвинять будет некого. И это будет хорошо.
***
Альфред с отчаянием смотрел то на профессора, то на Луккени. Удивительно, как эти двое не понимали очевидной вещи: фройлен Сару надо было спасать. Немедленно. Прямо сейчас отправиться на поиски.
- Мальчик мой, герр Шагал уже ее ищет. Пока мы не уверены, что в этой истории замешаны вампиры, ни к чему встревать в семейные дела, - увещевал его профессор Абронзиус.
- А если вампиры замешаны, то тем более, бежать к ним ночью через лес глупо, тупо и нелепо, - с видом знатока вклинился Луккени. – Полбеды, если мы всей компанией прибудем аккурат к позднему ужину – мы можем попросту не дожить до этого мероприятия, заблудившись и закоченев в этом чертовом лесу.
- Меня не пугаю холод и тьма! Раньше я боялся, теперь мне всё по плечу. Вампиры, оборотни, даже демоны мне не страшны. Ради фройлен Сары я сделаю что угодно. Я буду храбр, быстр, решителен…
- И умрешь молодым, не дожив даже до вампирского бала, на котором наверняка будет фройлен Сара, - покивал Луккени. – Нет-нет, всё в порядке, продолжай в том же духе. Будь тверд в своих решениях, приятель. Торопись на тот свет: при известной расторопности встретить там свою Сару лет через двести. Успеешь заготовить торжественную речь и припасти букетик. Может, и сонет сочинишь.
- Бал? Вы сказали, бал? – прервал его Альфред.
- Он сказал, вампирский бал, - поправил юношу профессор. – Это феноменально! Нельзя упустить такой шанс понаблюдать их в естественной среде обитания. Кстати, откуда вам известно о бале?
- Всё невероятное – очевидно, - довольно усмехнулся Луккени. – Пока вы пытали нашего изворотливого хозяина насчет замков и чеснока, я немного познакомился со служанкой. Славная девушка, до столичных мастериц ей спать и спать, но здесь вполне себе. Так вот, Магда, как и всё женщины, выболтает, что ни есть, только правильно спроси.
- И вы спросили правильно? – Альфред с подозрением посмотрел на Луккени.
- Он еще сомневается! Лежу я, смотрю, как она мне собственноручно разорванную рубашку штопает, и говорю: «А что, милочка, этот давешний горбун так ругался?» Магда мне отвечает: «Так вона сколько тащить в замок, Куколь и ворчит, бедняжка. Одних свечей сколько взял!» «Небось, он привычный», - замечаю я эдак так небрежно. «Привычный-то привычный, - возражает моя милашка, - да на бал всё больше требуется, чем обычно. А уж дров-то придется натаскать! Господа его даром, что нежить, а студиться не желают». Так-то!
- Молодой человек, вы – гений, - восхищенно сказал профессор. – Вы никогда не задумывались о научной карьере?
- Скорее, о бордельной, - зарделся Альфред.
- При чем тут бордель? – удивился профессор.
- Методы, которыми он воспользовался…
- Для получения информации любые средства хороши. Эх, вот, помню, был я моложе…
- Профессор! – воскликнул Альфред. Луккени рассмеялся.
- Браво, профессор, а вы не такой заплесневелый книжный червь, каким представляетесь.
- А вы всё-таки подумайте. Я бы с удовольствием рекомендовал вас на своей кафедре.
***
Странно, что вампирам было настолько всё равно и решительно наплевать на комфорт и красоту жилища. Элизабет, ежась от сквозняков, шла по темной галерее. Со стен взирали запыленные, заляпанные паутиной и попросту бесповоротно испорченные полотна. В голове не укладывалось, как можно было так беспечно относиться к великому наследию старинных портретистов! Помимо всего прочего, при правильном хранении, это мог быть весьма приличный капитал.
- Берегись, звездное дитя.
- Оглянись, красотка.
- Будь начеку.
- Готовься…
Императрица вздохнула: помимо сквозняков, здесь еще и призраки водились. Они ничего не делали, даже на глаза не показывались, только несли галиматью своими шелестящими голосами.
- Почему вы здесь? – наконец, решила обратиться к ним Элизабет. – Я думала, мертвые попадают в Посмертие.
- Посмертие? Тю, глупая человеческая иллюзия!
- Это только при жизни можно жить в мечтах, после смерти надо устраиваться прочнее и на более долгое время.
- Менять наш чудесный фамильный замок и налаженный быт на какое-то Посмертие? Ха, ищи дурачков.
- О-ля-ля, девочка, ты еще скажи: мертвые попадают либо в ад, либо в рай.
- А разве нет? – удивилась бывшая императрица.
- Ты видишь здесь апостола Петра или хвостатого господина с копытами? Не видишь? Правильно, потому что их нет, - рассмеялся какой-то голос.
- Если их нет здесь, это еще не значит, что нет вообще. Я бы, на их месте, тоже не бегала за всякими несознательными душами по неремонтированным замкам. Но дер Тод точно есть. Я его видела, - сказала Элизабет.
- Мы тоже. Однажды. И не горим желанием созерцать его повторно.
- Неприятный, чересчур категоричный тип! К тому же вечно торопится, можно подумать, его всё время где-то ждут. А уж самомнение, самомнение! Даже мой дядюшка, настоящий господарь, между прочим, по сравнению с ним – образчик скромности.
- Брр, а эти его кладбища эпох – что может быть гаже? Ты заперт в вольере с собственными современниками: ни с предками посплетничать, ни потомков уму-разуму поучить. Скука! Ты, девочка, еще очень молода, и поэтому ничего не смыслишь в настоящей жизни после смерти.
- А тут у нас очень хорошо, прямо курорт. Вампиры, балы, страсти былых эпох, тяжбы длиной в столетия… Рай, да и только! После смерти жизнь только начинается, теперь-то мы это точно знаем. Главное, не поддаваться на всякие провокации от сомнительных типов.
- Простите моих предков, mademoiselle, - послышался чей-то жеманный голосок. - Они конформны и трусливы. Умереть – и до конца не могут.
Из-за поворота вышел незнакомый Элизабет вампир. Когда его обратили, он был очень молод: если не приглядываться и не думать о вампирском возрасте, его легко можно было счесть ровесником Альфреда. Впрочем, на этом сходство этих двоих заканчивалось. Даже не принимая в расчет вампиризм, этот «молодой человек» был, скорее всего, известных привычек, как Люци. Странно, Элизабет всегда думала, что в провинциях люди стараются не демонстрировать окружающим, насколько оригинальны их вкусы и предпочтения.
Стоящий перед Элизабет вампир, видимо, придерживался мнения, что о себе надо заявить всем и сразу. Его сиренево-голубой наряд, вполне пришедшийся бы к месту на костюмированном вечере, дополняла замысловатая прическа из тщательно уложенный светлых волос, щедро дополненная блестками. Отдельного внимания заслуживал яркий макияж, несомненно, более уместный в известных салонах по интересам.
- Позвольте представиться, виконт Герберт фон Кролок, - его поклон был безупречно вежлив.
- Элизабет, - приветливо кивнула императрица, подавая руку.
- Элизабет? – переспросил виконт, пожимая ей руку. – Но отец говорил о Саре…
- Граф просто неправильно запомнил имя, - улыбнулась Сисси. – В обстоятельствах нашего знакомства было трудно удержать в памяти такую мелочь.
- М-м, звучит интригующе, - картинно округлил глаза младший фон Кролок. – Что же такого наворотил мой papa, что потом не смог вспомнить имя такой очаровательной девушки?
- Свалился в корыто с водой.
- Простите?! – вот теперь интерес не был наигранным.
- Да-да, вы не ослышались, виконт. Ваш достойный батюшка недооценил коварство старых рам. Слишком пристально рассматривал в окошко, как я принимаю ванну. Неудивительно, что рассохшаяся древесина не выдержала давления, и граф, вместе со стеклом, буквально влетел ко мне, но едва ли на крыльях любви, - Элизабет рассмеялась.
- Бедный papa, - выдавил Герберт, аккуратно, чтобы не размазать косметику, промокнув кружевным платочком выступившие от смеха слезы. – Какой конфуз. Вы, наверное, закричали от неожиданности? Не каждый вечер вампиры влетают точно в наполненную ванную прекрасной девы.
- Закричала? Ах, виконт, как вы могли такое обо мне подумать, это же так нецелесообразно - притворно огорчилась Сисси. – Мало ли, кто и с какими фокусами может заглянуть ко мне то в гардеробную, то в ванную, то в спальню. Всякий раз кричать – никакого голоса не напасешься.
- Поразительно, - покачал головой виконт. – Знаете, фройлен Элизабет, а вы совсем не похожи на недалекую дочку трактирщика.
- Что ж, и вы не похожи на кровожадного и ограниченного сельского упыря. Сойдемся на том, что мы с вами оба светские, хм, существа. Кстати, надеюсь, его сиятельство уже оправился от своих ушибов и порезов?
- Papa в полном порядке, благодарю. Мы, вампиры, быстро регенерируем.
- Сплетничаем помаленьку? – Элизабет и не заметила, что старший фон Кролок уже какое-то время стоит неподалеку, видимо, с интересом прислушиваясь к их разговору.
- Подслушиваем немножко? – подмигнула графу Сисси.
- Получаем информацию, - обворожительно улыбнулся граф фон Кролок. – Вижу, с моим сыном вы, фройлен, уже познакомились.
- И с сыном, и даже с привидениями. Они у вас весьма своеобразные.
- Кто именно: сын или привидения? – усмехнулся граф. Элизабет и Герберт несколько смущенно рассмеялись. – Замечательно. Вы уже вместе смеетесь.
- Что же в этом особенного? – спросила императрица.
- Люди говорят, что никогда не стоит вступать в брак с человеком, с которым вы не можете вместе посмеяться. Герберт, сынок, тебе пора остепениться и стать более, хм, солидным вампиром. Словом, я уверен, эта очаровательная фройлен – наилучшая кандидатура на ответственный пост твоей супруги.
- Papa?
- Ваше сиятельство?
- Этот бал будет необычным, - довольно улыбнулся граф фон Кролок. – Мы отпразднуем и появление нового члена нашего вампирского общества, и твою помолвку, Герберт. Пора и о семье подумать, сынок.
- Но, papa, я, - замялся виконт, - мне… в общем, женщины для меня не самые прелестные существа.
- И хорошо, - кивнул хозяин замка, - тебе повезет: вступишь в брак с открытыми глазами, точно зная, что тебе подсовывают. Счастливчик!
- Papa, я полагал, ты, э-э, пригласил фройлен Элизабет для себя.
- Не говори глупостей, Герберт, мне вовсе не хотелось бы, чтобы твоя темпераментная тетушка Эржи из ревности выпустила всю кровь фройлен в свою ванну. Или чтобы Маришка и Беата еще три века слали спрыснутые чесночной эссенцией письма по нашему адресу. Или чтобы Элиза, эта рыжая чертовка, прослышала, что я собираюсь изменить свой статус вдовца. Нет, такая головная боль мне ни к чему. Другое дело ты! Будь мужчиной сынок. Лет через двести можете даже разъехаться, только не забывайте регулярно встречаться на балах и цапаться по мелочам.
- Ваше сиятельство, это абсолютно невозможно, - твердо сказала Элизабет, глядя на побледневшего под ровным слоем рисовой пудры Герберта. – Я обвенчана.
- Мелочи, после того, как вы переродитесь для не-жизни, это не будет иметь никакого значения.
- И я люблю другого.
- Дитя моё, - рассмеялся граф, - вы же умная девочка, а по выговору и манере держаться еще и подающая надежду прийтись ко двору в свете дама. Кому, как не вам должно быть хорошо известно, что в свете так принято: любишь одного, а замужем за другим. Тебе, сынок, это тоже надо запомнить.
- Papa, вы говорите ужасные вещи, - тихо сказал Герберт.
- Ну, сынок, что же тут ужасного? Все чувства хороши, когда они взаимны, а взаимность – лучшая основа для брака. Ты не любишь ее, она не любит тебя – прямо семейная идиллия. Если бы у нас с графиней в свое время было так, глядишь, до сих пор твоя мама была бы с нами… Словом, у вас еще есть время до завтрашнего бала, чтобы прийти к окончательному взаимонепониманию.
***
далее в комментариях...
@темы: Мюзиклы, Творчество, Увлечения, Фанфики
-
-
05.07.2010 в 22:22- Этот лес никогда не кончится, - простонал Луиджи Луккени. Спору нет, уже хорошо, что они ехали в санях, а не топали пешком. Но еще лучше было бы вообще сюда не соваться, особенно зимой. Из недр памяти всплыло выражение: «Что, холодно? А в Сибири еще холоднее будет», - видимо, почерпнутое из общения с русскими народовольцами.
- О, фройлен Сара! – простонал Альфред. – Каково ей было пробираться здесь во тьме, по бездорожью, увязая в сугробах… Дошла ли она до замка? Боже, профессор, а вдруг бедняжка замерзла по дороге?
- Спокойно, Альфред, - невозмутимо ответил Абронзиус, - полагаю, вампиры, как они это всегда делают, вручили ей какой-либо магический предмет, дабы облегчить переход через лес. К примеру, волшебные сапожки.
- Или магическую ковровую дорожку, и непременно красного цвета, - подхватил Луккени. – А еще лучше, нашего заочно знакомого горбуна, поджидающего за ближайшими деревьями с лошадьми и санками. Лично я бы поставил на это второе. Волшебные предметы – вещь ненадежная.
- Вы неисправимый циник, герр Луккени, - покачал головой Альфред. – Это же вампиры.
- Что мешает вампиру быть еще и здравомыслящим человеком?
- Вы не понимаете, у них всё по-другому, - задумчиво протянул Альфред. Воображение рисовало ему мрачного, длинноволосого вампира с бледной, едва не мерцающей в полумраке кожей, прожигающим душу взглядом, в котором словно бы отражались всполохи адского пламени, в вечернем костюме для посещения театра, плаще и непременно с тростью, а набалдашник чтобы был из кости и в форме черепа, и в самой трости таилось бы пропитанное ядом лезвие. Да! Это был бы настоящий вампир.
Санная упряжка въехала в как будто нарочно открытые ворота старого замка и остановилась во внутреннем дворе. Массивные двери распахнулись, и на пороге возникла зловещая фигура хозяина замка. За исключение трости и всполохов адского огня, Альфред совсем не ошибся в своих представлениях.
- Да здравствует ночь, которая привела гостей к моему порогу. Я граф фон Кролок. Войдите без страха в мой дом, - торжественно возвестил самый опасный хищник на земле.
- Войти полбеды, главное потом выйти на своих двоих, - непочтительно проворчал Луккени, с кряхтением вываливаясь из саней. Этот несносный человек портил решительно каждую минуту бытия! И как только добрейший профессор Абронзиус его терпит.
- Мы совершенно случайно проезжали мимо, - с достоинством ответил профессор, аккуратно складывая карту. – Архитектура вашего замка поражает воображение. Тринадцатый век, не так ли? Позволите ли взглянуть на внутреннюю отделку?
Альфред в который раз восхитился умом своего маститого патрона. Ну, кто, кроме профессора, мог бы так быстро и непринужденно придумать повод посещения логова упырей в глухую ночную пору.
- Прошу, - слегка склонил голову граф. – Приятно пообщаться с образованным человеком. Профессор Абронзиус, если не ошибаюсь?
- Ничуть, но откуда…
- Ни слова больше! Ваша удивительная, восхитительная, потрясающая монография «К вопросу о многообразии видов летучих мышей гористой части Трансильвании» покорила мое сердце. Я настаиваю, чтобы вы подписали мне экземпляр этой великой книги, по праву занимающей почетное место в моей библиотеке.
За разговором путники и радушный хозяин прошли холл и оказались в полутемной зале.
- Прошу прощения, мои домочадцы, к сожалению, не смогут вас поприветствовать. Ссорятся из-за брачного контракта. Ах, молодость, - сентиментально возвел глаза к потолку фон Кролок.
- Б-брачного контракта? – переспросил Альфред.
- Теперь так принято, юноша. Да, совсем забыл, уж простите мою неучтивость. Завтра у нас состоится небольшой домашний праздник в честь помолвки моего сына, я вас прошу непременно почтить его своим присутствием. Виконт наверняка будет рад познакомиться с вами, молодые люди. Куколь! Проводи гостей в их комнаты. Доброй ночи, господа.
Им отвели две смежные комнаты: одну из них тут же занял Луккени, заявив, что после страданий в деревенском клоповнике намерен хорошенько отдохнуть; другую разделили профессор и его ассистент. Едва коснувшись головой подушки, Абронзиус захрапел, а Альфред, напротив, долго не мог уснуть, думая о фройлен Саре. Он не сомневался: этот кошмарный упырь намеревался женить своего сына именно на ней. Бедная девушка! Спокойно спать, когда где-то в этом необъятном и страшном замке томится самая прекрасная в мире девушка, было настоящим преступлением. Альфред решительно встал с кровати и, решив не тревожить профессора, направился к Луккени.
- Герр Луккени, герр Луккени, проснитесь немедленно! – Альфред потряс за плечо сладко посапывающего итальянца.
- М-м, Жужу, крошка, не сейчас, дай сон досмотреть, - пробормотал Луккени, поворачиваясь на другой бок. – А вы пойте, пойте… Доверься ночи, освободи страсть, и что там бишь дальше? Хрррр...
- Герр Луккени! – крикнул Альфред, сдергивая с этого бесчувственного типа одеяло. – Вопрос жизни и смерти!
- А? Что? Дер Тод? – итальянец вскочил, встревожено озираясь по сторонам. – Тьфу, черт, что тебе тут понадобилось, amico?
Краснея и запинаясь, Альфред изложил свои соображения.
- Фройлен Сару надо спасать немедленно, вы понимаете? Немедленно!
- Бегу и спотыкаюсь, - пробурчал всё еще недовольный побудкой Луккени. – Знал бы ты, приятель, какой сон мне обломал. Эх, да что с тобой толковать, всё равно не поймешь, - махнул рукой итальянец, и запел на какой-то неизвестный, тревожащий душу мотив. – В темноте мы клюкнем с горя, ночь набросит саван вскоре. Коль нет счастья в свете дня, то наш шабаш для тебя…
- Герр Луккени, не время сейчас петь, - нахмурился Альфред. – Эти упыри могут убить фройлен Сару.
- Не могут, - лениво сказал Луккени.
- Это же вампиры, страшные, бездушные, бессердечные твари, нет такого злодеяния, которое они бы не могли совершить.
- А хоть и так, не убьют они ее, - равнодушно зевнул итальянец.
- Почему?
- Да потому, stupido, что это я должен ее убить. Я, а не они! Вот этой заточкой, будь она неладна, - Луккени пошарил рукой под подушкой и извлек предполагаемое орудие преступления. – Видишь? Мне ее специально дал дер Тод. Ну, повелитель Посмертия. Замотала его эта девица, между нами говоря. То беги подавай ей немедленно свободу, приласкай и приголубь, а как прибежишь, постоянные обломы и крики: «Уйди! Ты меня не понимаешь! Я вообще не это имела в виду». В общем, не жизнь, а опера. Мой знаменитый соотечественник, синьор Верди, мог бы легко написать очередной шедевр по мотивам этой истории, публика бы утопила театр в слезах и носила на руках тенора, примадонну и еще кого-нибудь за компанию. Только мой заказчик – человек, то есть, нечеловек солидный, не какая-нибудь болонка, чтоб им так командовать. Да и перед подданными, поди, неудобно, когда тебя постоянно вызывают и отменяют вызов. Ну и в других аспектах, - итальянец выразительно ухмыльнулся, - тоже гармонизация требуется, так сказать. А вообще, дама сама уже на всё согласна, она мне так в ванной и говорила, мол, убейте меня – всё проблем меньше.
Альфред нервно сглотнул и осторожно отошел поближе к двери. Общаться с сумасшедшими он не умел, более того, буйных психов боялся еще больше вампиров. В конце концов, упыри – воспитанные, выдержанные существа, максимум что сделают, так это выпьют кровь. А вот что может стукнуть в голову безумцу – а итальянец был, несомненно, безумен – никто предугадать не в силах.
- Э-э, пожалуй, вы правы, герр Луккени. Не стоило вас будить. Прошу вас, смотрите дальше ваши непристойные сны и не нервничайте, - сдавленно проговорил Альфред, выскочив в коридор, и быстро закрыл за собой дверь, на всякий случай, навалившись на нее всем своим весом. Из-за двери до юноши донеслись обрывки брани, сетование на какую-то Элизабет, которая была эгоисткой и просто непорядочной женщиной со счетом в швейцарском банке, из-за которой то империи тонут, то порядочным людям спать не дают, а, чуть погодя, скрип кровати и легкое похрапывание. Альфред на цыпочках отошел от двери и вытер вспотевший лоб, взяв себе на заметку впредь держаться подальше от сумасшедшего итальянца.
Ночь подходила к концу. За высокими окнами занималось серенькое утро. Вампиры наверняка отправились в свой мрачный склеп, и Альфред мог практически без помех поискать фройлен Сару. Вот только где? Размышляя о том, куда коварные упыри могли спрятать свою прекрасную пленницу, Альфред брел по замку, куда только коридоры вели, и вдруг услышал знакомый, самый нежный и милый на земле голос. Фройлен Сара была совсем рядом! Надо было только открыть эту дверь…
-
-
05.07.2010 в 22:24На широкой кровати с резной спинкой, балдахином и ангелочками, переделанными в демонят, лежал виконт фон Кролок и страдал. Ясно было одно: не-жизнь кончена. Герберт даже не удивился, когда дверь тихо скрипнула, и в комнату, беспокойно озираясь, зашел незнакомый юноша.
- Фройлен Сара? – неуверенно позвал Альфред, и тут заметил, что в комнате он не один. – А вы, простите, кто? И где фройлен Сара? Я слышал ее голос.
- Я виконт Герберт фон Кролок, а барышня там, в ванной, - виконт махнул узкой, изящной рукой куда-то в сторону.
- Вы… вампир?
- Разумеется.
Альфред с любопытством, но старясь уж совсем не выходить за рамки приличий, принялся рассматривать Герберта. Судя по всему, это был какой-то неправильный вампир, не то, что граф фон Кролок. Во-первых, он был какой-то нестрашный, даже выражение лица было не зловещее, а, скорее, печальное, словно бы и не вампирское, а почти человеческое. Во-вторых, он говорил нормально, ну, без всяких высокопарных и двусмысленных фраз. Да и одет он был как… словом, явно не в вампирской моде, даже вон цветовая гамма, и та светлая.
- А что вы тут делаете? – смущенно спросил Альфред и, подумав, что его вопрос может звучать грубо, пояснил. – То есть, я имел в виду, что утро наступило, а вы не в гробу.
- Не спится, - горестно вздохнул невампирский вампир. – Понимаете… Кстати, как вас зовут?
- Альфред, я ассистент профессора Абронзиуса.
- Так вот, Альфред, мне очень плохо, - еще более горестно вздохнул Герберт и откинулся на подушки.
- Солнце, - догадался Альфред, - я понимаю, я сейчас.
Альфред подошел к окну и с трудом задернул тяжелые портьеры.
- Благодарю, но в этом не было никакой необходимости. Видите ли, моя не-жизнь кончена. А всё papa и его идеи!
- Граф решил принести вас в жертву на черной мессе? – побледнел Альфред.
- Если бы, - печально сказал Герберт. – Всё гораздо хуже: я должен жениться. Кстати, это моя невеста недавно пела в ванной. О, как ужасна не-жизнь!
Альфреду сначала стало немного жалко этого вампира, но потом…
- Да как вы можете такое говорить! – возмущенно воскликнул юноша. – Вы сами не понимаете, как вам повезло. Жениться на фройлен Саре, ах, какая это прекрасная девушка.
- Абсолютно с вами согласен, - похоронным тоном подтвердил виконт фон Кролок, - девушка замечательная. Но, - вампир замялся, и лицо его стало совсем несчастным, как у ребенка, которого заставляют есть остывшую кашу с комочками, - я не хочу жениться. Совсем и в принципе.
- Так не женитесь.
- Не могу. Papa уже всем родственникам сообщил. Представляю, что мне завтра предстоит перенести. Все эти тетушки, кузины и прабабки будут шептаться и обсуждать меня и мою невесту, мол, что такому жениху, как я, и дворовая бы сгодилась. И что наряд на мне странный, и что платье невесты не в тон. И что я не так хожу, не так говорю, и клыки у меня недостаточно острые, и характер мягкий. А уж когда мне надо будет поцеловать будущую жену, - Герберт застонал.
- Не расстраивайтесь так, виконт, - Альфред подошел поближе. – Всё еще можно исправить.
- О да, Куколь донес, что в замок проникли вампироборцы. Может, один из них решит все мои проблемы при помощи осины и других жутких инструментов.
- Хм, это уж как-то слишком радикально, - смутился Альфред, вспомнив, что, собственно, он и есть один из тех самых вампироборцев. Только убивать виконта категорически не хотелось. Тем более, что фройлен Сара была ему не нужна, и если кто и виноват, так это только граф. Но убивать графа было бы невежливо: сначала напроситься в гости, а потом идти на хозяина с осиновым колом наперевес. Нехорошо. Вот если бы граф коварно заманил в склеп, попытался бы напасть, то тогда, конечно, его можно было бы упокоить в процессе самообороны. Если бы повезло. Альфред еще никогда не убивал вампиров, но подозревал, что это нелегкое дело, требующее силы, ловкости и исключительно крепких нервов. То есть, всего того, в чем вампиры превосходят любого человека. Ну, может быть, кроме Герберта, и то – только в вопросе нервов.
- А давайте, - задумался Альфред, - а давайте я ее украду. Фройлен Сару, я имею в виду. Тогда вам не придется на ней жениться.
- И на балу все будут говорить, что я настолько никчемный, что даже невесту прошляпил, - едва не заплакал Герберт.
- В самом деле, некрасиво может получиться. А если после бала? Допустим, я тайком приникаю на бал, подаю сигнал фройлен Саре, а потом мы встречаемся у черного входа, садимся в запряженные сани и уезжаем на станцию.
- А я останусь здесь, в компании всё тех же замшелых предков и фамильных привидений, - надул губы виконт. Ну, точно, как ребенок.
- Вам необязательно тут оставаться, - улыбнулся Альфред, впервые в жизни чувствуя себя умным и взрослым. – Вы тоже можете уехать. Мы вас во что-нибудь завернем, или прихватим какой-нибудь сундук, на случай, если солнце вас все-таки побеспокоит.
- Хорошая идея, - Герберт легко соскочил с кровати и внезапно оказался совсем рядом. – Альфред, chéri, вы это гениально придумали.
- Так уж и гениально, - зарделся Альфред. Его никто никогда не хвалил. – Тогда я сейчас пойду и расскажу наш план фройлен Саре.
- Она же в ванной.
- Вода давно не льется. Может, она там уснула? А это так опасно. Я должен убедиться, что с ней всё в порядке.
- Ах, вы такой… ответственный.
Альфред покраснел еще больше и поспешно отворил дверь в ванную.
- Ой!
- Что там, chéri?
Альфред застыл на пороге, не в силах слова вымолвить. Картина, открывшаяся его взору слишком напоминала гнусные измышления герра Луккени.
- Ну и ну, - присвистнул за его спиной Герберт.
В мраморной ванне, едва прикрытая пеной, сидела фройлен Сара. А на широком бортике расположился светловолосый мужчина в рубашке какого-то странного фасона, с кружевами, да еще и наполовину расстегнутой. Незнакомец не был графом фон Кролоком и даже вампиром.
- Закройте дверь с другой стороны, - приказал незнакомец. – И впредь научитесь стучаться.
- А… но как же… Сара? – с трудом выдавил Альфред.
- Она непременно вернется к вам, как только мы достигнем консенсуса, - усмехнулся незнакомец. – И, кстати, она не Сара.
- О… а, - изрек Альфред, поспешно захлопывая дверь.
- Кто-то из нас не переживет этот бал, - заметил виконт, отходя подальше от злополучной ванной.
- Почему? – машинально спросил все еще пребывающий в шоке от женского коварства Альфред.
- Ты хоть понял, кто сейчас сидит в ванной у Элизабет? Нет? Так я подскажу. Это дер Тод. Хозяин Посмертия.
- Так этот итальянец не бредил, - прошептал окончательно раздавленный Альфред и грохнулся на кровать. Слава богу, что иногда можно уплыть в спасительный обморок. Хорошо, если бы Герберт был столь добр, что воспользовался бы этой ситуацией, как и подобает вампиру. Тогда можно было бы просто не возвращаться из небытия.
-
-
05.07.2010 в 22:27Так стыдно Альфреду не было с прошлого месяца, когда ему посчастливилось упасть в обморок при посещении анатомического театра – единственному из всей группы, пересдававшей по четвертому разу строение нервной системы человека. Профессор Абронзиус, в рамках подготовки к суровым будням вампирологии, заставил его выучить строение «исходного материала».
- Сhéri, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно ворковал виконт фон Кролок.
- Альфред, вы уже с нами? – доносился голос фройлен Сары, которую на самом деле звали Элизабет.
Открывать глаза категорически не хотелось. Ну, почему виконт не оказался злобной кровососущей тварью и не воспользовался его беспомощным положением?
- Он пришел в себя, но предпочитает эффектно валяться на вашей кровати, виконт, - с легким смешком возвести голос незнакомца из ванной. Этого выносить было нельзя, и Альфред рывком сел на кровати.
- Вы… фройлен Элизабет… что вообще происходит? – моргая, спросил Альфред. Перед глазами плыли цветные пятна, но это было наименьшей проблемой в настоящих условиях.
- Происходит то, что у вас крайне неподходящие нервы, особенно для той карьеры, что вы себе избрали, - ответил дер Тод. - А еще у вас слабые сосуды и нелады с давлением, но это так, к слову.
Альфред насупился. Хорошо быть счастливым соперником, куда хуже быть простофилей – отвергнутым поклонником.
- Разве можно так с интеллигентным человеком? У него же стресс, - с сочувствием сказал Герберт, поглаживая Альфреда по руке. Хоть кто-то его поддерживает в этом ужасном вертепе разврата! Альфред благодарно сжал руку виконта. Этого вампира он ни за что не будет истреблять. Это хороший вампир, наверняка, его еще можно как-то адаптировать к нормальной жизни.
- Герберт сказал, у вас есть план? – деловито спросила Элизабет.
Альфред кивнул и рассказал, что придумал перед злополучным вторжением в ванную.
- Неплохо, неплохо, - покровительственным тоном сказал дер Тод. – А своих спутников вы оставите вампирам в качестве утешительной закуски?
Альфред задумался. Можно было бы вытащить профессора, но тогда придется оставить Герберта на окончательное моральное растерзание его кровососущим родственникам. Альфред посмотрел на виконта фон Кролока. Нет, оставлять такого нетипичного, наверняка страдающего от непонимания вампира в затхлой, злобной и попросту опасной для психики среде было никак нельзя. Альфред вздохнул.
- Ну, герр Луккени, наверняка, будет счастливее среди этих развращенных тварей, а профессор… Профессор всей душой за наблюдения и эксперименты в естественной среде изучаемых объектов.
- Ах, chéri, ты такой умный, - Герберт с восхищением посмотрел на него. Альфред расплылся в довольной улыбке. Точно, этот вампир в душе остался человеком. Ему не место среди бездушных упырей.
- Браво, - пару раз хлопнул в ладоши дер Тод. – Приятно видеть, как люди равнодушно обрекают на погибель себе подобных.
- Можете предложить план лучше? – кисло поинтересовался Альфред.
- Всё, что от вас потребуется, это не мешать вашему патрону, - холодно проинформировал дер Тод. – Делайте, что он скажет. Эта история и так пошла куда-то не туда, не надо менять ее еще больше.
- Между прочим, фройлен Элизабет, ваш, хм, знакомый заказал герру Луккени ваше убийство, - не сдержавшись, наябедничал Альфред. – На вашем месте, я бы не доверял этому типу.
- Я знаю, - в это невозможно было поверить, но эта странная девушка улыбнулась.
- Знаете?!
- Луккени сам выложил мне практически всё, - сказала Сисси, - еще в нашу первую встречу на постоялом дворе. Ох уж эти итальянцы: море порывов и никакой сдержанности.
- И вы об этом так спокойно говорите? – поразился Альфред.
- По-вашему, я должна заламывать руки, причитая, что я слишком молода, что я не видела то и это, что я не успела состариться и что хочу помереть в своей кровати под скорбные рыдания детей, внуков и правнуков? А оно мне надо?
- Фройлен Элизабет!
- Мне ничего этого не надо! Я уже прожила свою настоящую жизнь. Я была императрицей, и не надо так хлопать глазами. Я пыталась вам сказать, тогда, во дворе, что я совсем не тот романтичный образ, который вы сами же и придумали. И я сделала свой выбор.
- А это маленькое приключение хорошо повлияло на тебя, Элизабет, - мягко сказал дер Тод.
- Просто у меня появилась возможность спокойно посмотреть на всё со стороны, понять, что на самом деле важно для меня.
- Тогда зачем тебе этот балаган? – казалось, дер Тод в самом деле взволнован. – Пойдем со мной.
- Непременно, - прошептала Элизабет, нежно поцеловав его в уголок губ, - но чуть позже. Пусть эта история хоть как закончится. Потустороннего вмешательства всем и так хватило с лихвой.
При ближайшем рассмотрении, бал вампиров сильно смахивал на маскарад. Если, разумеется, не приглядываться чересчур близко и не быть приглашенным в качестве одной из перемен блюд. Альфред с интересом рассматривал разряженных в костюмы ушедших эпох упырей, пытаясь узнать, под какими масками скрывают профессор Абронзиус и герр Луккени. Сам Альфред щеголял в костюме восемнадцатого столетия. Подобрать наряд ему любезно помог Герберт.
Удивительно, насколько хорошо они друг друга понимали, хотя познакомились только этим утром. Как и Альфред, виконт фон Кролок был очень одинок и занимался тем, к чему душа не лежала. Альфред пытался доказать миру и себе, какой он бесстрашный истребитель вампиров – Герберт изо всех старался соответствовать званию наследника вымершего или обвампирившегося рода фон Кролоков. В обоих случаях окружающие мало или вовсе не ценили их таланты: Герберт прелестно танцевал и музицировал, а Альфред писал стихи разнообразной длины и размеров, а недавно даже покусился на поэму. Словом, ассистент профессора был очарован новым знакомством и новым знакомым. Фройлен Элизабет, правда, сказала что-то насчет того, что виконт фон Кролок несколько похож по оригинальным вкусам на какого-то члена императорской фамилии, и Герберт, бедняжка, даже покраснел от неожиданности. Но Альфред сумел достойно защитить нового друга от хотя и непонятной, но явно острой шпильки, сказав, что императорская фамилия – не худший образчик для подражания, взять хоть мать нынешнего кайзера. Герберт так расчувствовался, что даже поцеловал его. Ах, эта милая детская непосредственность! Альфред решил, что впредь не позволит кому бы то ни было, даже даме, комиковать над виконтом, пусть и непонятно. О чем тут же заявил фройлен Элизабет, вызвав у девушки приступ ничем не обоснованного смеха. «Совет да любовь, - с трудом проговорила фройлен Элизабет между смешками. – Надеюсь, вы понимаете, во что ввязываетесь».
Разумеется, Альфред всё понимал! В конце концов, он был ассистентом профессора, а не каким-нибудь необразованным мужланом. Он отлично понимал, что фройлен Элизабет его не любит и никогда не полюбит, и ни в малейшей степени не нуждается в том, чтобы кто-либо ее спасал. Она предпочитает упасть в темную бездну, откуда не возврата, прямо в объятия своего странного друга. А вот Герберт, напротив, тянется к людям. Ему плохо в этой глуши, вдали от культурной жизни и благ цивилизации. И, если вдуматься, он не виноват, что отец превратил его в вампира. По большому счету, Герберт – жертва обстоятельств. Что же, из-за этого досадного факта навсегда похоронить себя в убогой провинции? Несправедливо. Непременно надо помочь виконту, решил про себя Альфред. И его совсем не волнуют странные взгляды и смешки фройлен Элизабет: всем известно, женщины всегда ведут себя так, словно знают какую-то тайну или сами являются ею, а на деле всё обстоит так, как рассказывал герр Луккени.
Кстати, о герре Луккени. Альфред, стараясь при помощи Герберта вписаться в замысловатую фигуру менуэта, заметил знакомую ухмылку итальянца. Этот жуткий тип вовсю флиртовал с какой-то вампиршей, чье декольте было явно ниже допустимых приличий. Но где же профессор? Дер Тод приказал (Вот тоже типчик почище Луккени! Что только фройлен Элизабет в нем нашла? Уж лучше бы вышла за виконта фон Кролока: Герберт такой милый и предупредительный) слушаться профессора. А как, скажите на милость, слушать кого-либо, если этого кого-либо не случилось поблизости?
Граф фон Кролок с гордостью представил гостям фройлен Элизабет. Альфред, к собственному удивлению, отметил, как девушка хороша в этом алом наряде – и только. Ни сожалений о несбывшемся, ни мысленных упреков. Возможно, они с этим странным дер Тодом и впрямь составят хорошую пару. Если, разумеется, очаровательную головку фройлен не вскружат какие-нибудь суфражистские идеи или она не сбежит в очередное приключение, на горе наивным лопухам, вроде него самого.
- Пусть начнется охота, - торжественно возвестил граф фон Кролок. – На смену тощим годам приходят тучные, на смену скучным посиделкам – веселые игры. Эта красавица принадлежит мне…
- Я принадлежу себе, - тут же перебила графа Элизабет.
- Мне, - отозвалось замковое эхо. Вампир поморщился.
- Итак, девушка останется на десерт, а среди вас затесалось трое смертных…
- Двое! Двое смертных, papa, - поспешно вставил Герберт, прижимая к себе Альфреда.
- Но я вижу троих, - невозмутимо ответил граф.
- Papa!
- Ну ладно, ладно, сынок, двое смертных, и еще один, которого ты сейчас уведешь в отдельный кабинет. Я понимаю, перед началом семейной жизни необходимо покуролесить. Так вот, друзья, среди нас двое смертных (Герберт, да уведи же ты своего, хм, друга), и вы можете делать с ними, что вздумается. Ату!
Виконт фон Кролок быстро потащил юношу из бальной залы.
- Но… профессор… фройлен Элизабет… дер Тод, - залепетал Альфред.
- К черту, - коротко ответил Герберт. – Ты понимаешь, chéri, что сейчас там начнется?
Альфред покраснел, представив, что именно.
- Что же нам делать? – нерешительно спросил юноша.
- Лошади уже готовы?
- Разумеется.
- Тогда вперед, chéri. Что нас тут держит? – озорно улыбнулся Герберт. Всё-таки у него очень милая улыбка, умилился Альфред. В самом деле, их здесь ничего не держало, и, выехав сейчас, они бы вполне успели на утренний поезд в Букарешт.
-
-
05.07.2010 в 22:29Кольцо не-мертвых сжималось, леденя сердце и заставляя душу уйти в пятки. Луиджи Луккени нервно дернул шеей.
- Signore e signori! К чему такая спешка? А, впрочем, в очередь, сукины дети, в очередь, - Луккени ловко вывернулся из кольца голодных выродков этой ужасной страны, оставив им на растерзание не пойми что лопочущего на латыни профессора. Теперь главное – добраться до «объекта», безвольно повисшего на руках графа. Потому что если он опоздает, вампиры будут просто милой неприятностью. По сравнению с недовольным дер Тодом.
- Vostra Eccellenza, permetta, - Луккени с силой рванул к себе бледную до прозрачности императрицу. Мадонна, даже сейчас, в измятом платье, с двумя рваными ранами на шее и растрепавшейся прической эта женщина была прекрасна. Итальянец прижал к себе Элизабет, пытаясь одновременно унять дрожь в руках. Чертовы нервы! Теперь только не промазать.
Луккени на секунду показалось, что внизу стоит дер Тод и внимательно наблюдает за его паническими действиями. Анархист рассмеялся. Императрице, в любом случае, было не выжить, особенно – не выжить, оставаясь человеком. Так почему бы не убить ее, пока она еще без сознания? Справиться с вампиром будет куда сложнее.
- Простите, ваше величество.
Один сильный удар, и всё кончено. Луккени инстинктивно отбросил тело.
- Ты совершил глупость, человек, - холодно сказал граф фон Кролок. Внизу лестницы не было никакого дер Тода – только раздосадованные вампиры скалили острые клыки.
- Леди, джентльмены, вампиры, товарищи, друзья! Всё совсем не так, как вам кажется, - крикнул Луккени. – На самом деле я только что спас всех вас. Да-да, спас! – с жаром повторил итальянец, услышав скептический смешок графа. – Посудите сами, signori, что сотворил бы со всей вашей вампирской камарильей дер Тод, если бы bella стала женой… ну, допустим, вашего виконта или даже графа. О, я вам расскажу, что! Я знавал, хотя и не лично, одного ragazzo, он был неплохим, но недогадливым малым, первым мужем красотки Элизабет. И что же? Дер Тод пообещал развалить его империю, разрушить привычный мир, и всего лишь только из-за какой-то глупой церковной церемонии, в ходе которой этот беднягя нацепил кольцо на пальчик своей возлюбленной. И таки он эту империю развалит, не будь я Луиджи Луккени. Этот дер Тод вообще нечеловек слова, я вам скажу. Пообещал, что императрице осточертеет жизнь – и она ей осточертела. Пообещал, что будет много разочарований – и вуаля, вся семейная и общественная жизнь коту под хвост. Вот вы, граф, хотели бы вы, чтобы ваш единственный сын покончил с собой, предварительно прослыв вольнодумцем, бунтовщиком и попирателем семейных традиций? О, не надо так бледнеть и клацать клыками! Лучше скажите мне большое вампирское спасибо: моими стараниями вы теперь от этого застрахованы. Я ее убил! Я убил Элизабет, и, значит, хотя бы к вашей семье и вашей стране у дер Тода нет личного счета. Ура, господа!
Луккени поклонился и оглядел пребывающих под впечатлением собравшихся.
- Невероятно!
- Ах, какой неожиданный поворот!
- Браво!
- Что ж, вам удалось меня удивить, - наконец, проговорил граф, - а это не каждому человеку удается.
Луккени пожал плечами:
- Знали бы вы, скольких я удивил, а большинство еще и шокировал. Но сейчас не об этом. Я что хотел сказать, упыри вы мои дорогие, двадцатый век скоро начнется. И ваши игры, балы, траченные жучками и плесенью наряды, танцы и привычки, наконец, вы сами, - всё отправится даже не на кладбище, а на свалку эпохи. Протяните руку бескорыстному убийце! Я знаю, что надо делать. У вас не морали, и это хорошо. Вам безразлично, что станет с миром, а это опрометчиво. Не надо ждать, пока новое время постучится к вам в дверь с ордером на арест или зачитает приговор на выселение. Надо меняться, господа, осваивать мир и не останавливаться на достигнутом. Сегодня к вам присоединюсь я, а завтра весь мир будет у наших ног. Не надо прятаться в старых замках и фамильных склепах, мир принадлежит бессердечным и смелым. Выпьем кровь, и черт с ней, с душой! Закат нового мира по праву принадлежит нам. Вонзайте свои клыки, и до встречи следующей ночью.
- Из него выйдет замечательный вампир, - хмыкнул дер Тод.
- Прогрессивный и в духе дня, вернее, ночи. Двадцатый век вот-вот начнется, полагаю, люди еще пожалеют о его предшественнике, - вздохнула Элизабет.
- Людям вообще свойственно жалеть о прошедшем, - заметил дер Тод, - а я ни о чем не жалею. Я рад, что ты со мной.
- А я рада, что ты со мной, - улыбнулась Элизабет. – Знаешь, в моей жизни было много всего: радость, грусть, непонимание, скандалы и равнодушие. Я старалась оставаться верной самой себе и одновременно убежать от себя, отталкивая всех, кто был рядом. Даже тебя. Конечно, «я принадлежу себе» звучит неплохо, но на самом деле…
- Ты принадлежишь мне.
- Мы принадлежим друг другу. Как сказал один мой знакомый граф, чувства хороши, когда они взаимны.
-
-
05.07.2010 в 23:28А идея женить Герберта! Ах, бедняжка
-
-
05.07.2010 в 23:29-
-
05.07.2010 в 23:35-
-
05.07.2010 в 23:47А идея женить Герберта! Ах, бедняжка Элизабет была тоже не в восторге. Зато граф - целиком и полностью "за".
Некоторые пары созданы для любви, мы же были созданы для развода. (с)
greamreaper, ну если только ыыы
Зацени картину без масла: сидит человек один в квартире, сам текст печатает, и сам же над ним смеется. Это даже не графоманство, это уже клиника.
Кодзю Тацуки, да, посильно расширяем диапазон упоминаемых родственников ))))) *Все - в кучу, все - в текст*
-
-
05.07.2010 в 23:53...а Альфреда еще можно заставить по Фердинанду пострелять
-
-
05.07.2010 в 23:54Вот мне тоже интересно, что будет дальше в графом! У них же с Лукени кардинально противоположные взгляды!
-
-
05.07.2010 в 23:54-
-
06.07.2010 в 00:22Larisch, будет жОсткий вампирский передел власти, а уж если "к огоньку" слетятся и другие претенденты... (Вспоминаю вампирское собрание из ДСЛ и роскошные типажи)
greamreaper, гы )))) Нормально.... У нас же нет нормальных, есть только недообследованные.
-
-
06.07.2010 в 08:02-
-
06.07.2010 в 16:26только почему-то думается, что первым под раздачу попадет как раз таки граф, бо своими аристократическими замашками не соответствует
-
-
06.07.2010 в 20:56Скучающая дама, да, дальнейшая судьбы графа под большим вопросом... Скучать и филососфствовать ему явно не будет времени )))))
-
-
06.07.2010 в 22:53какая прелестнейшая прелесссть! -) -) -)
-
-
06.07.2010 в 23:09-
-
06.07.2010 в 23:45и читают и перечитывают и делятся травкой с окружающими -)
не пропадайте надолго, а то скууучнооо -)
-
-
07.07.2010 в 00:21не пропадайте надолго
да я тут постоянно поблизости, изображаю "молчаливое привидение" (с) ибо если я - здесь, то хорошие идеи и музы, что пресловутая истина у Малдера, - "где-то там" ))))
-
-
07.07.2010 в 01:34-
-
07.07.2010 в 01:37-
-
07.09.2010 в 12:03В темноте мы клюкнем с горя, ночь набросит саван вскоре. Коль нет счастья в свете дня, то наш шабаш для тебя…
Замечательно, причём "В темноте мы клюкнем с горя" соответствует ритму "Aus den Graeben und Ruinen..." - не хочешь полностью перестебать "Carpe Noctem" в таком духе?
-
-
07.09.2010 в 22:22-
-
03.06.2014 в 06:37Тогда даже страшно представить, что Дер Тод, сотворил бы с этой "вампирской камарильей". Ибо Кролок практически бессмертен, это вам не Франц какой-нибудь.