Каждый суслик - агроном.
О Мастере желаний он никогда не слышал, и неудивительно: всякие неизвестные науке вещи и непроверенные факты вообще здесь были не в чести. Да и зачем бы им тут появляться, когда вокруг столько замечательных приборов и всевозможной электроники. Жизнь была нормальной, без серенад под балконами и диких танцев под луной, без неугасаемого огня страстей и лихорадки романтических приключений. Наверное, кое-кто из землян назвал бы их жизнь скучной. И пусть себе, зато власть на их планете самая устойчивая, крупных повстанческих выступлений нет вон уже сколько веков. Да и пожар войны они не раздувают, а свои интересы отстаивают, в основном, при помощи дипломатии (ну, еще и при помощи некоторых незаметных манипуляций с сознанием оппонентов).
Но, возвращаясь к чудесам и непроверенным фактам, неизвестные передовой науке вещи, к сожалению, все еще имеют обыкновение вторгаться в их устоявшийся быт.
читать дальшеКельвин стоял у окна, с отвращением глядя на привычную панораму города. В тот день лил дождь, а в последнее время Кельвин возненавидел тоскливую погоду, придающую серо-белой гамме города особо унылый вид. Разумеется, настоящая причина его «хандры», как называл подобное настроение его друг, крылась в другом. Дело в том, что однажды утром он проснулся и внезапно осознал, насколько пресна его жизнь, от которой, кстати, по существу осталась только половина. И самое неприятное было то, что во всем этом никто не был виноват, разве кроме государственного института. Но винить настолько устойчивый генеральный курс Кельвин не мог по причине его феноменальной успешности. Себя тоже было не за что корить: он был воспитан в рамках системы для поддержания ее существования и дальнейшего развития. Всю жизнь он был придатком огромного механизма, но раздражать эта мысль начала только сейчас.
«В окно, что ли прыгнуть? – лениво размышлял Кельвин. – Глядишь, потом какой-нибудь молодой энтузиаст на этом защитит трактат, вроде «Новые аспекты психологии управленцев такого-то поколения». А во всех офисах установят непробиваемые стекла, как в психиатрическом центре». Его странные размышления прервал механический голос секретаря:
- Сэр, к вам посетитель.
- Пусть войдет, - равнодушно бросил Кельвин, подумав, что беспокойным людям даже непогода не помеха.
Стальные двери разъехались с легким шипеньем, и в кабинет вошел некто средних лет в сером, неприметном костюме и с таким же неприметным лицом. Ботинки, несмотря на непогоду, сияли чистотой. «На машине приехал, - автоматически отметил Кельвин. – Причем оставил ее во внутреннем подземном гараже, для сотрудников, а не на парковке для всех. Значит, имеет доступ. Из какой же он конторы? Что-то я его не припомню».
- Доброе утро, господин советник Грасс. – Кельвин кивнул, пробурчав нечто, что вполне могло сойти за ответное приветствие, и жестом пригласил посетителя присесть.
- Вы по какому вопросу? – не без любопытства спросил Кельвин.
- Только по одному и ни по какому другому, если ответ будет отрицательным. Разве могут Мастера отвлекать от великих дел государственных мужей вроде вас?
- Мастер – это вы? – уточнил Кельвин. Странный посетитель кивнул. – В таком случае вы, очевидно, ошиблись адресом: приемная советника по культуре находится в здании напротив.
- Ничуть, - еле заметно качнул головой его собеседник. – Нет ничего утомительней и бесполезней, чем визит художника к официальному лицу, ведающему культурой. Поверьте, намаются оба. Зачем же плодить лишнее раздражение? А вопрос у меня вот какой: вас действительно мог бы развлечь полет из окна? Неужели только это заставило бы вас не чувствовать себя придатком механизма?
Кельвин внезапно почувствовал, что воротничок его рубашки слишком тесен. Глубоко вздохнув, он спросил:
- Откуда вы взяли эту странную идею?
- Из вашей головы, разумеется, - усмехнулся посетитель. – Не думаете же вы, что я сочинил ее сам? Это вы, советник Грасс, несколько минут назад созерцали панораму города и думали всяких глупостях. И все-таки, вы не ответили на мой вопрос.
- Вы из отдела контроля? – немного побледнев, поинтересовался Кельвин. – Значит, ваша теория о считывании образов из сознания напрямую…
Но посетитель его перебил:
- Что вы, что вы. Я лицо сугубо неофициальное, даже не местное, если так можно выразиться. Просто мне стало любопытно.
- Вы телепат? – для успокоения сознания спросил Кельвин.
- Пожалуй, это не противоречит истине, - кивнул странный собеседник, - и если вам так проще, то воспринимайте меня в этом контексте. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
Кельвин задумался. С одной стороны, все происходящее напоминало провокацию отдела контроля. Но, с другой стороны, для провокации все происходящее было как-то… чудновато, что ли. Опять же, странные рассуждения этого типа не вписывались ни в один из сценариев проверок. Мда, ситуация.
- Мне понятны ваши сомнения, господин Грасс, - прервал затянувшееся молчание этот непонятный субъект. – Доверить свои мысли незнакомому человеку, да еще в стенах подобного заведения – верх легкомыслия. В подобных случаях дело может припахивать провокацией. Посему позвольте представиться – Мастер желаний.
Если бы не годы тренировки в Академии Управления, Кельвин бы вытаращил глаза. Но советник Грасс только сглотнул и промолчал.
- Вы, разумеется, мне не верите. Что ж, я легко могу подтвердить свои слова. Не желаете ли воды?
Кельвин автоматически кивнул, и с изумлением увидел, как в руке у подозрительного Мастера буквально из воздуха возник стакан с водой.
- Прошу вас, - Кельвин взял стакан и залпом осушил его. И стакан, и вода казались вполне настоящими. – Теперь вы мне верите?
- Теперь – да! Но как вы…
- Ш-ш, теперь моя очередь получить ответ, - махнул рукой Мастер.
- Звучит глупо, но до вашего прихода самому себе я ответил бы твердое да. А теперь, даже и не знаю. Окно выглядит чересчур… обыденно. А ведь именно от обыденности я и устал.
- Браво, господин советник, - хлопнул в ладоши собеседник, - вот уж не ожидал от местной элиты подобного. Обыденно, говорите? Ладно. А что вы думаете по поводу короткой прогулки по небу, всего в три шага?
- Это как? – не понял Кельвин.
- Ну, смотрите. Вот, допустим, вы шагаете из окна и, по идее, летите себе вниз и благополучно разбиваетесь. Я вам предлагаю возможность выйти все из того же окна и пройти три шага, каких хотите и куда хотите, но с учетом, что четвертый шаг будет все-таки вниз.
- И это надо сделать непременно сегодня и сейчас? – немного нервно спросил Кельвин, начиная лихорадочно прикидывать, что бы такое напоследок придумать, длиной всего в три шага. Попробовать, что ли, спуститься этажом ниже, на уровень кабинета Крафта, и помахать ему рукой? Наверняка того удар хватит, вот потеха! Никогда он этого Крафта не любил. Или пройти немного в сторону, до собственной приемной, чтобы такое чудо было зафиксировано камерами наблюдения? То-то потом начальнику полиции будет головоломка. Или…
- Да нет. Это необязательно, - прозвучал голос Мастера желаний. – Скажем так, я дарю вам (совершенно безвозмездно, даже не пытаясь за такой пустяк заключить контракт на вашу душу) три шага по небу, а четвертый – в бездну. Когда и как вам их пройти – решайте сами.
- Вам-то зачем все это? – только и смог выдохнуть Кельвин.
- Считайте мою прихоть своего рода экспериментом. Прощайте, - с этими словами Мастер желаний медленно растаял в воздухе. А сотворенный им стакан, как ни в чем не бывало, остался стоять на столе Кельвина.
Уже в конце рабочего дня все произошедшее показалось Кельвину диковинным сном. Он не имел обыкновения спать на работе, но все когда-нибудь случается в первый раз. Тем более что никакого посетителя в утренние приемные часы на мониторе камер зафиксировано не было. А стакан Кельвин и сам мог откуда-нибудь принести, или кто-то оставил, а он об этом позабыл. Вот только фраза: «Три шага по небу, а четвертый – в бездну», - не давала советнику Грассу покоя. В ней было что-то неправильное, нелогичное, тревожное.
Как уж это заведено, покушения со стороны неблагодарных оппонентов подстерегают достойного человека в самый неподходящий момент. Кельвин и его друг, Джордж Эванс, официальный полномочный представитель Канцлера на Сирене, обедали на открытом балконе ресторана «Выше неба», когда прогремел взрыв. Весь зал наполнился дымом и пламенем, отрезая балкон от спасительной пожарной лестницы. Да и сам балкон изрядно пострадал, как и все на нем находившиеся. Отброшенный волной почти к самому краю, Кельвин с трудом поднялся и попытался разыскать Джорджа среди обломков и людей раньше, чем это сделает пламя или обрушится балкон. Он нашел его без сознания и подтащил к краю балкона, мысленно прикидывая расстояние до крыши дома напротив, находящейся аккурат напротив ресторана. Получилось примерно три-четыре длинных шага. Или даже больше. Не допрыгнуть, тем более с таким грузом. Откуда-то на ум пришли полузабытые, словно из какой-нибудь детской считалки, слова: «Три шага по небу, а четвертый – в бездну». Попробовать, что ли?
Взвалив на плечо так и не пришедшего в сознание Джорджа, Кельвин подошел к прогнувшейся решетке балкона и, перешагнув ее, оказался в небе. Кровь бешено стучала в висках, дыхание прервалось, в груди похолодело.
Первый шаг вышел неуверенным, мелковатым. Перед глазами промелькнул выпускной вечер в Академии. Вот его выпуску вручают дипломы. А вот они с Джорджем стоят на балконе с бокалами шампанского в руках. Джордж говорит, что его, скорее всего, пошлют на соседнюю планету, Сирену, набираться опыта в тонких играх местного представителя Канцлера. Тогда Кельвину казалось, что без Джорджа и его поддержки он просто не сможет двигаться дальше, то есть не захочет. Но в переводе Кельвину отказали, и он остался на родной планете. А Джордж улетел.
Второй шаг получился широким, таким, как надо. Кельвину вспомнилось его назначение на должность советника Канцлера по вопросам науки. Тогда у него за спиной уже были годы исследований в области прикладной химии и геологии соседних планет. Джордж специально прилетел его поздравить. А через неделю поздравляли и Джорджа: представитель Канцлера на Сирене подал в отставку, и на его место назначили Джорджа. Тогда же он познакомил Джорджа с Миной. Джордж улетел на Сирену, а потом Кельвин с Миной поженились. Мина… кажется, прошла вечность с тех пор.
Третий шаг не дотянул, конечно, до крыши: еще бы три-четыре шага, да откуда их взять? А день-то какой солнечный! В один такой же ясный, погожий день флайер Мины разбился в скалах Неокаледонской пустоши. Сейчас, спустя годы, он ни в чем не винил Мину, хотя ее привычка выключать автопилот в сочетании с любовью гонять на большой скорости определенно сыграла свою роль. Мина была его самым светлым, самым любимым воспоминанием. Тогда его спас Джордж, буквально вытянул за волосы из болота саморазрушения. А потом Кельвину стало пусто жить, но он держался, работал, по-настоящему оживая во время коротких наездов Джорджа. А однажды в дождливый день к нему в кабинет вошел некто, назвавший себя Мастером желаний…
Четвертый шаг в бездну. Но ведь пока ты его не сделал, пока ты стоишь там, где кончился третий шаг, у тебя есть неколебимая точка опоры. Можно попытаться перевернуть мир. Только незачем. Можно изменить чью-то жизнь. Стоит попробовать. Кельвин собрал все оставшиеся силы и добросил Джорджа до соседней крыши. Получилось. Хорошо, что жизнь окончена удачно.
Четвертый шаг.
Среди бурлящей толпы пожарных, полицейских, медиков, потерпевших, свидетелей и просто любопытных стоял неприметный человек в сером костюме с совершенно незапоминающимся лицом. Несмотря на общую суматоху, почему-то никто его ни разу не толкнул, не задел локтем и даже не попросил убраться с дороги. Человек в сером смотрел не перед собой и не по сторонам, как все здесь, а наверх. Только он и видел, как советник Кельвин Грасс сорвался вниз, перед этим, вопреки всем известным законам природы, пройдя целых три шага по небу.
Человек в сером достал стило и записную книжку и быстро вывел несколько слов напротив фамилии Грасс: «Грасс Кельвин три шага по небу – исполнено». В книжечке осталось еще много имен и фамилий, напротив которых ничего не значилось. Пока не значилось.
Но, возвращаясь к чудесам и непроверенным фактам, неизвестные передовой науке вещи, к сожалению, все еще имеют обыкновение вторгаться в их устоявшийся быт.
читать дальшеКельвин стоял у окна, с отвращением глядя на привычную панораму города. В тот день лил дождь, а в последнее время Кельвин возненавидел тоскливую погоду, придающую серо-белой гамме города особо унылый вид. Разумеется, настоящая причина его «хандры», как называл подобное настроение его друг, крылась в другом. Дело в том, что однажды утром он проснулся и внезапно осознал, насколько пресна его жизнь, от которой, кстати, по существу осталась только половина. И самое неприятное было то, что во всем этом никто не был виноват, разве кроме государственного института. Но винить настолько устойчивый генеральный курс Кельвин не мог по причине его феноменальной успешности. Себя тоже было не за что корить: он был воспитан в рамках системы для поддержания ее существования и дальнейшего развития. Всю жизнь он был придатком огромного механизма, но раздражать эта мысль начала только сейчас.
«В окно, что ли прыгнуть? – лениво размышлял Кельвин. – Глядишь, потом какой-нибудь молодой энтузиаст на этом защитит трактат, вроде «Новые аспекты психологии управленцев такого-то поколения». А во всех офисах установят непробиваемые стекла, как в психиатрическом центре». Его странные размышления прервал механический голос секретаря:
- Сэр, к вам посетитель.
- Пусть войдет, - равнодушно бросил Кельвин, подумав, что беспокойным людям даже непогода не помеха.
Стальные двери разъехались с легким шипеньем, и в кабинет вошел некто средних лет в сером, неприметном костюме и с таким же неприметным лицом. Ботинки, несмотря на непогоду, сияли чистотой. «На машине приехал, - автоматически отметил Кельвин. – Причем оставил ее во внутреннем подземном гараже, для сотрудников, а не на парковке для всех. Значит, имеет доступ. Из какой же он конторы? Что-то я его не припомню».
- Доброе утро, господин советник Грасс. – Кельвин кивнул, пробурчав нечто, что вполне могло сойти за ответное приветствие, и жестом пригласил посетителя присесть.
- Вы по какому вопросу? – не без любопытства спросил Кельвин.
- Только по одному и ни по какому другому, если ответ будет отрицательным. Разве могут Мастера отвлекать от великих дел государственных мужей вроде вас?
- Мастер – это вы? – уточнил Кельвин. Странный посетитель кивнул. – В таком случае вы, очевидно, ошиблись адресом: приемная советника по культуре находится в здании напротив.
- Ничуть, - еле заметно качнул головой его собеседник. – Нет ничего утомительней и бесполезней, чем визит художника к официальному лицу, ведающему культурой. Поверьте, намаются оба. Зачем же плодить лишнее раздражение? А вопрос у меня вот какой: вас действительно мог бы развлечь полет из окна? Неужели только это заставило бы вас не чувствовать себя придатком механизма?
Кельвин внезапно почувствовал, что воротничок его рубашки слишком тесен. Глубоко вздохнув, он спросил:
- Откуда вы взяли эту странную идею?
- Из вашей головы, разумеется, - усмехнулся посетитель. – Не думаете же вы, что я сочинил ее сам? Это вы, советник Грасс, несколько минут назад созерцали панораму города и думали всяких глупостях. И все-таки, вы не ответили на мой вопрос.
- Вы из отдела контроля? – немного побледнев, поинтересовался Кельвин. – Значит, ваша теория о считывании образов из сознания напрямую…
Но посетитель его перебил:
- Что вы, что вы. Я лицо сугубо неофициальное, даже не местное, если так можно выразиться. Просто мне стало любопытно.
- Вы телепат? – для успокоения сознания спросил Кельвин.
- Пожалуй, это не противоречит истине, - кивнул странный собеседник, - и если вам так проще, то воспринимайте меня в этом контексте. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
Кельвин задумался. С одной стороны, все происходящее напоминало провокацию отдела контроля. Но, с другой стороны, для провокации все происходящее было как-то… чудновато, что ли. Опять же, странные рассуждения этого типа не вписывались ни в один из сценариев проверок. Мда, ситуация.
- Мне понятны ваши сомнения, господин Грасс, - прервал затянувшееся молчание этот непонятный субъект. – Доверить свои мысли незнакомому человеку, да еще в стенах подобного заведения – верх легкомыслия. В подобных случаях дело может припахивать провокацией. Посему позвольте представиться – Мастер желаний.
Если бы не годы тренировки в Академии Управления, Кельвин бы вытаращил глаза. Но советник Грасс только сглотнул и промолчал.
- Вы, разумеется, мне не верите. Что ж, я легко могу подтвердить свои слова. Не желаете ли воды?
Кельвин автоматически кивнул, и с изумлением увидел, как в руке у подозрительного Мастера буквально из воздуха возник стакан с водой.
- Прошу вас, - Кельвин взял стакан и залпом осушил его. И стакан, и вода казались вполне настоящими. – Теперь вы мне верите?
- Теперь – да! Но как вы…
- Ш-ш, теперь моя очередь получить ответ, - махнул рукой Мастер.
- Звучит глупо, но до вашего прихода самому себе я ответил бы твердое да. А теперь, даже и не знаю. Окно выглядит чересчур… обыденно. А ведь именно от обыденности я и устал.
- Браво, господин советник, - хлопнул в ладоши собеседник, - вот уж не ожидал от местной элиты подобного. Обыденно, говорите? Ладно. А что вы думаете по поводу короткой прогулки по небу, всего в три шага?
- Это как? – не понял Кельвин.
- Ну, смотрите. Вот, допустим, вы шагаете из окна и, по идее, летите себе вниз и благополучно разбиваетесь. Я вам предлагаю возможность выйти все из того же окна и пройти три шага, каких хотите и куда хотите, но с учетом, что четвертый шаг будет все-таки вниз.
- И это надо сделать непременно сегодня и сейчас? – немного нервно спросил Кельвин, начиная лихорадочно прикидывать, что бы такое напоследок придумать, длиной всего в три шага. Попробовать, что ли, спуститься этажом ниже, на уровень кабинета Крафта, и помахать ему рукой? Наверняка того удар хватит, вот потеха! Никогда он этого Крафта не любил. Или пройти немного в сторону, до собственной приемной, чтобы такое чудо было зафиксировано камерами наблюдения? То-то потом начальнику полиции будет головоломка. Или…
- Да нет. Это необязательно, - прозвучал голос Мастера желаний. – Скажем так, я дарю вам (совершенно безвозмездно, даже не пытаясь за такой пустяк заключить контракт на вашу душу) три шага по небу, а четвертый – в бездну. Когда и как вам их пройти – решайте сами.
- Вам-то зачем все это? – только и смог выдохнуть Кельвин.
- Считайте мою прихоть своего рода экспериментом. Прощайте, - с этими словами Мастер желаний медленно растаял в воздухе. А сотворенный им стакан, как ни в чем не бывало, остался стоять на столе Кельвина.
Уже в конце рабочего дня все произошедшее показалось Кельвину диковинным сном. Он не имел обыкновения спать на работе, но все когда-нибудь случается в первый раз. Тем более что никакого посетителя в утренние приемные часы на мониторе камер зафиксировано не было. А стакан Кельвин и сам мог откуда-нибудь принести, или кто-то оставил, а он об этом позабыл. Вот только фраза: «Три шага по небу, а четвертый – в бездну», - не давала советнику Грассу покоя. В ней было что-то неправильное, нелогичное, тревожное.
Как уж это заведено, покушения со стороны неблагодарных оппонентов подстерегают достойного человека в самый неподходящий момент. Кельвин и его друг, Джордж Эванс, официальный полномочный представитель Канцлера на Сирене, обедали на открытом балконе ресторана «Выше неба», когда прогремел взрыв. Весь зал наполнился дымом и пламенем, отрезая балкон от спасительной пожарной лестницы. Да и сам балкон изрядно пострадал, как и все на нем находившиеся. Отброшенный волной почти к самому краю, Кельвин с трудом поднялся и попытался разыскать Джорджа среди обломков и людей раньше, чем это сделает пламя или обрушится балкон. Он нашел его без сознания и подтащил к краю балкона, мысленно прикидывая расстояние до крыши дома напротив, находящейся аккурат напротив ресторана. Получилось примерно три-четыре длинных шага. Или даже больше. Не допрыгнуть, тем более с таким грузом. Откуда-то на ум пришли полузабытые, словно из какой-нибудь детской считалки, слова: «Три шага по небу, а четвертый – в бездну». Попробовать, что ли?
Взвалив на плечо так и не пришедшего в сознание Джорджа, Кельвин подошел к прогнувшейся решетке балкона и, перешагнув ее, оказался в небе. Кровь бешено стучала в висках, дыхание прервалось, в груди похолодело.
Первый шаг вышел неуверенным, мелковатым. Перед глазами промелькнул выпускной вечер в Академии. Вот его выпуску вручают дипломы. А вот они с Джорджем стоят на балконе с бокалами шампанского в руках. Джордж говорит, что его, скорее всего, пошлют на соседнюю планету, Сирену, набираться опыта в тонких играх местного представителя Канцлера. Тогда Кельвину казалось, что без Джорджа и его поддержки он просто не сможет двигаться дальше, то есть не захочет. Но в переводе Кельвину отказали, и он остался на родной планете. А Джордж улетел.
Второй шаг получился широким, таким, как надо. Кельвину вспомнилось его назначение на должность советника Канцлера по вопросам науки. Тогда у него за спиной уже были годы исследований в области прикладной химии и геологии соседних планет. Джордж специально прилетел его поздравить. А через неделю поздравляли и Джорджа: представитель Канцлера на Сирене подал в отставку, и на его место назначили Джорджа. Тогда же он познакомил Джорджа с Миной. Джордж улетел на Сирену, а потом Кельвин с Миной поженились. Мина… кажется, прошла вечность с тех пор.
Третий шаг не дотянул, конечно, до крыши: еще бы три-четыре шага, да откуда их взять? А день-то какой солнечный! В один такой же ясный, погожий день флайер Мины разбился в скалах Неокаледонской пустоши. Сейчас, спустя годы, он ни в чем не винил Мину, хотя ее привычка выключать автопилот в сочетании с любовью гонять на большой скорости определенно сыграла свою роль. Мина была его самым светлым, самым любимым воспоминанием. Тогда его спас Джордж, буквально вытянул за волосы из болота саморазрушения. А потом Кельвину стало пусто жить, но он держался, работал, по-настоящему оживая во время коротких наездов Джорджа. А однажды в дождливый день к нему в кабинет вошел некто, назвавший себя Мастером желаний…
Четвертый шаг в бездну. Но ведь пока ты его не сделал, пока ты стоишь там, где кончился третий шаг, у тебя есть неколебимая точка опоры. Можно попытаться перевернуть мир. Только незачем. Можно изменить чью-то жизнь. Стоит попробовать. Кельвин собрал все оставшиеся силы и добросил Джорджа до соседней крыши. Получилось. Хорошо, что жизнь окончена удачно.
Четвертый шаг.
Среди бурлящей толпы пожарных, полицейских, медиков, потерпевших, свидетелей и просто любопытных стоял неприметный человек в сером костюме с совершенно незапоминающимся лицом. Несмотря на общую суматоху, почему-то никто его ни разу не толкнул, не задел локтем и даже не попросил убраться с дороги. Человек в сером смотрел не перед собой и не по сторонам, как все здесь, а наверх. Только он и видел, как советник Кельвин Грасс сорвался вниз, перед этим, вопреки всем известным законам природы, пройдя целых три шага по небу.
Человек в сером достал стило и записную книжку и быстро вывел несколько слов напротив фамилии Грасс: «Грасс Кельвин три шага по небу – исполнено». В книжечке осталось еще много имен и фамилий, напротив которых ничего не значилось. Пока не значилось.
@темы: Проза, Творчество
-
-
03.04.2007 в 17:14-
-
03.04.2007 в 22:59-
-
03.04.2007 в 23:13-
-
03.04.2007 в 23:35-
-
03.04.2007 в 23:39-
-
05.04.2007 в 19:59-
-
05.04.2007 в 22:41-
-
05.04.2007 в 23:38Понравилось. Очень.
О Мастере задумалась ненадолго, а вот Кельвином загрузилась на сутки... Три шага по небу и три момента его жизни - здорово написано...
И ещё вот это:
Можно попытаться перевернуть мир. Только незачем. Можно изменить чью-то жизнь. Стоит попробовать.
Да, я всё ещё идеалист
Спасибо!
-
-
06.04.2007 в 00:12-
-
06.04.2007 в 01:05Идеалист, но усталый и разочарованный в идеалах.
Да... это вернее. Но иногда ещё хочется во что-то верить
На свой манер Кельвину повезло.
Бесспорно. Ты это так и написала: "Получилось. Хорошо, что жизнь окончена удачно."
Не у всех ведь получается, даже без экстемальных ситуаций...