Из векового опыта борьбы с угнетателями

Вековая борьба с угнетателями. Ладно, кроманьонцев с неандертальцами и прочих фараонов и спартанцев простим за давностью лет, мы ж не звери. Промотаем до известных времен. Итак...
1 век н.э. Кто твой угнетатель? Римлянин! Это подтвердят даже грудные младенцы и шизофреники. Хватай копье, припасай булыжники - и вперед на разграб... тьфу ты, на разгром подлых угнетателей. Подними восстание - раскачай лодку! Каждая провинция может стать свободным государством с собственной властью и рабами. Тоже собственными, не чужими. Свое имущество завсегда приятней, чем чужое.
5 век н.э. Эти угнетатели множатся, как тараканы, аж глаза разбегаются. Все эти галлы, вестготы, аланы, англы, саксы и попросту вандалы... Кого бьем? Римлян, ясен хрен! Традиция, и вообще, не все еще разграб... разгром... не все освобождены от гнета узурпаторов, короче. Заодно можно захватить Британию и, наконец, покончить с Карфагеном, а то чего они там, думают, отсидятся? Ха!
10 век н.э. Да вы издеваетесь?! Думаете, так легко всех раграб... разгромить... замирить, короче? Вот, кстати, хороший термин, "замирить", мы ж не варвары, в самом-то деле, чтобы называть погром погромом. Но чертовы угнетатели не дремлют и размножаются. (Да, у нас тут незаметно сменилось язычество на христианство, так что можно чертыхаться, а также впадать в ересь, отлучать противников от церкви и творить прочие милые шалости.) Так о чем мы? А, угнетатели и рабовладельцы, все эти половцы, печенеги, татары, древляне, хазары, их же хлебом не корми, дай только кого поугнетать. А арабы? Эти вообще ни в какие ворота. Да и с Визатией не все ладно. Ну, ладно, вздрогнули, чарку опрокинули - и в поход. Тут ведь как: вовремя соседей в рабство не угонишь, сами тебя захватят и запродатут, собаки такие, да. А что поделать? Такое время на дворе, надо ж как-то жить.
15 век н.э. Красота-то какая, лепота! Чай, не темные века - Ренессанс на дворе. Книги печатаем, карты открытий составляем. Кстати, модная новинка - "Молот ведьм". Для тех, кто устал бороться с рабовладением и хочет попробовать себя в новом амплуа. Борец, помни, бить ведьм и колдунов куда приятней и безопасней, чем пиратов и работорговцев. И вообще, мы же светские люди... А вдруг пират - особа благородная, тем паче титулованная? Нехорошо выйдет. Да, и турков можно побить заодно, что-то там мутит на Востоке князь Влад. Чу! Что еще из сезонных предложений? Вступайте в Ливонский Орден! Грабь по-рыцарски! Бей орду! Хватай себе ханство! Захвати Париж! Определись между чашниками и таборитами! Истанбул нот Константинополь! Пленных не брать? Пленных продать? Кому пленных, а? Есть у нас работники, столяры да плотники... Красотки со всего света, умеют то и это... Кто сказал: "Позор угнетателям и продавцам своих братьев?" Правильно говоришь, друг! Я вот тоже считаю, что нельзя торговать своими братьями. Я, может, последний флорин бы пожертвовал для выкупа земляков. Но сначала этот флорин надо заработать. Оглянись вокруг: сколько тут не-братьев-то. Хватит и на выкуп земляка, и на новый корабль, и на безбедную старость. А ты говоришь, угнетатели... Просто коммерция, бизнес, ничего личного.
18 век н.э. Жизнь пошла - сказка, борись не хочу. То за испанское наследство, то за австрийское. Слушай, а, может, ну ее, старушку Европу? Чего мы в тех наследствах не видели? То ли дело - карьера в колониях. Только с туземцами поосторожней. Дикие люди, рабовладельцы и изуверы. Не то, что мы. Купим себе деревеньку, да заживем помаленьку... Откуда деньги на деревеньку? Говорю же, туземцы - рабовладельцы и изуверы, ловите намек. Можно войти с ними в долю. А будут артачиться, мы их пиф-паф. Мы, колонисты, народ гонористый...
21 век н.э. В очередь, сукины дети, в очередь! Что, тебя угнетали белые? Ха, насмешил. Меня угнетали не только белые, где моя компенсация за татаро-монгольское иго? А за скифские походы? За марш-бросок поляков? За происки Швеции? За Наполеона? Что, Наполеон нес прогресс и свободу от крепостничества? Ничего не знаю, прадед рассказывал, что Наполеон у его деда лично своровал кобылу. Этот Наполеон был та еще продувная бестия, прямо как ты. Короче, меня угнетали черные полковники, белые атаманы, красные комиссары и работники желтого дома. Синие? Да, синие рожи меня тоже угнетают, как и рябые. Зеленые? Зеленые, собаки, вообще распоясались, прямо как вестготы какие напополам с вандалами. Что? Ты не знаешь, кто такие вестготы? Сразу видно, негр... неграмотный. Был бы ты грамотный, ты бы знал всех угнетателей поименно или хотя бы в рамках племен, гильдий, землячеств, классов и все такое прочее. Эх, мне бы век эдак в первый, там было, где развернуться освободительной борьбе. Марвел, подкинь частиц Пима...
... бзз...
1 век н.э. Всем Хайль Цезарь! Ребята, кто с нами на Уэльс? Там того, с правами римского человека не все ладно, надо бы разобраться. На обратной дороге завернем в Иудею, чтоб два раза по поводу римских прав не бегать. Если быстро обернемся, аккурат к открытию Колизея успеем. А там отставка... Женюсь, рабов прикуплю. Кто сказал: "Черных?" Я, может, за разнообразие и против монохрома. Пусть будут разные рабы, зачем себя искусственно ограничивать? Говорят, ожидаются поставки из Британии, Галлии, Дакии, Армении, Месопотамии. Хорошо у нас, в Римской Империи! Особенно в провинции у моря. Приезжайте.

@темы: История, Точка зрения, Увлечения, Пародии

---

На досуге

Кто куда (виртуально або нет) , а коза все в тот же огород. А что еще остается, кроме как самой с собой с котом разговаривать? Правильно, писать всякую пакость и размещать в интернете. Например, такую:

Самое поганое на войне – это воевать. Особенно если воюешь на чужой, враждебной стороне, а сам при этом отнюдь не хороший советский разведчик Саша Белов, вынужденный притворяться фашистом Вайсом. Нет, ребята, все не так; все не так, ребята. «Фашист» - это я и есть, натуральный такой злыдень, пришедший сровнять с землей полную живых детишек школу, а заодно уничтожить всю эту злобно посматривающую в мою сторону людскую ораву.
Местные были в своем праве. Я бы тоже крайне недружелюбно смотрел на «носителя прогресса и цивилизации», заявись он в мою деревеньку с напалмом наперевес. Напалма, кстати, у меня не было, как и фуражки с черепом. Но когда это отсутствие внешнего антуража меняло суть происходящего?
Убивать мне отчаянно не хотелось. Не то что тем, кто стоял за моей спиной. Те прямо капали слюной от предвкушения грядущего побоища и ждали лишь моей команды, чтобы начать бить, рвать и грызть на поражение. Мой собственный меч едва не выпрыгивал из ножен, радостно вибрируя: «Убить-убить-убить. Смерть-смерть-смерть». Веселые такие позывные. Надо будет научить его стихотворению про месяц, который вышел с ножом из тумана. Буду резать, буду бить, все равно все собравшиеся отлично понимают, кому тут «водить».
- Повелитель? – позвала из-за моей спины недовольная заминкой полуголая девица, к несчастью, числившаяся моей невестой. Да, довелось на старости лет обзавестись головной болью. Красавица, огневушка-потаску… поскакушка, к тому же демонесса-аристократка. Век бы ее, кровожадную бестию, не видать, а вот приходится. И не только видеть в перспективе, мда. Невеста, к слову, никому не нужна? Гарная, горячая, боевая девка. Уступлю за бесценок. Кажется, последнее я произнес вслух.
- Что вы такое говорите, повелитель? – заверещала обиженная демонесса.
- Что хочу, то и говорю, - выручил меня давно отрепетированный вид довольного собой кретина. – Надоела ты мне до оскомины. Вечно тебе что-то не так, все-то тебе подавай, да поскорее. Заколебала. Любовная лодка разбилась о быт. Я на тебе никогда не женюсь. Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт. Тем паче, что до ЗАГСа отсюда дальше, чем до луны пешком.
- Я вас не понимаю, повелитель, - надула алые губки демонесса.
- Неудивительно. Ты глупее любого из этих человечков. Я скорее женюсь на ком-нибудь из них, чем на тебе, - я ткнул пальцем вперед и случайно указал на собственного бывшего учителя.
И лишь секунду спустя сообразил, во что вляпался.
Нет, я предусматривал подобный вариант, но позже, значительно позже…
Обе стороны разразились протестующими криками.
- Если такова цена спасения этой школы, - презрительно процедил учитель.
Крики усилились.
- Ты готов ее заплатить? – я решил потянуть время, в тщетной надежде как-то выкрутиться.
- Разумеется, - вскинул голову учитель. Путь отступления резко схлопнулся. Или это учитель щелкнул своим неизменным веером. Ясно было одно. Орать: «Ты-то, может, готов заплатить – я не готов это принять!» - даже полнейшему идиоту, которого я вынужден был изображать, по местным понятиям было непозволительно. Я силу набрал? Набрал. Армию тьмы сколотил? Сколотил. К воротам школы привел? Привел. План жестокой мести на-гора выдал? Выдал, чтоб я онемел. Сдать назад – это не по-пацански, истеблишмент не поймет-с.
- Так тому и быть, - провозгласил я.
Может, учитель догадается прибить меня в первую брачную ночь. Потому что иначе придется мне (на минуточку, гордому бессмертному демону, сыну короля, повелителю армии тьмы, будущему завоевателю мира) числится женатым на мужике. Никогда не мечтал войти в мировую историю через диван.
Даже когда был женщиной.
Упс. Вот об этом точно даже думать нельзя.
Но попробуй не думать о белой обезьяне!



Одним словом, добрались до кролега китайские новеллы, и поэтому "Тот придурок - это я".
https://ficbook.net/readfic/9324350

@темы: Развлечения, Увлечения, Фанфики, Проза

---

Муа-ха-ха, супергеройская драма

По следам Неуловимых просто "Мстителей"...

Я не пишу драмы? Тем более про отношения подростков и взрослых? И кто же это сказал?! Эмм, я сама... Ой, да когда это было.
Впрочем, начнем по порядку.

Вконец регрессировавший в отпуске Кроль (и беззастенчиво наслаждающийся подобным положением вещей; так сказать, у кого осознанное открытие, а у кого осознанное закрытие) дошел до дна. И постучал в него, требуя билет на дневной сеанс. Итого: под литр кофе залито в себя несколько часов экранного времени в виде "Мстителей: Финала" и "Человека-паука: вдали от дома". Параллельно под настроение был прочитан завалявшийся в шкафу Кинг и вспомянуты произведения про шпионов.
Такой коктейль не мог не рвануть.
"Как-то у вас все больно няшно и благостно, - неодобрительно подумал Кроль, выходя на улицу после просмотра. - До хрена всего случилось, могли погибнуть люди - и они погибли, причем без возврата. А тут, извольте видеть, "Бонго ча-ча-ча" и фальшивый негр, он же законспирированный пришелец. Странно, что в конце "Финала" показали похороны: надо было всем обняться, разбиться на пары и кадриль танцевать, следуя той же логике. Казалось бы, перемороженные мозги должны быть только у Кэпа и Зимнего Солдата, а оно эвон как. Стоп, а ведь это... идея?"

На мысль натолкнул антагонист из "Гражданской войны Мстителей". Действительно, за все время правосудия по-супергеройски должен накопиться целый легион недовольных, а то и сильно задетых такими вот крутыми уокерами людей. Гражданские потери, лишние свидетели... вольные или невольные пособники "злодеев". Вполне логично, что переживший потерю (а то и не одну) человек не сильно заморачивается, что обидчик "не хотел", "просто исполнял приказ" или "хотел, как лучше".
Даже в том случае, если самому потерпевшему выдали компенсацию, причинили всякое попутное добро, не добили, по жизни помогли и так далее.
Посильное возмещение зла вовсе не является гарантией того, что ненависть пройдет, а то и сменится любовью. Или что жертва перекуется на новый лад и примется охотно помогать обидчику в его борьбе. Жертва может спать и видеть, как самой дорасти до обидчика и скрутить его в бараний рог. Несмотря на все "благодеяния".

И поэтому - та-дам - вот и она, "Сделка".
Зимний Солдат - человек хоть на всю голову зомбированный, но "не фашист". Поэтому при зачистке предателей их ребенка не трогает. Более того, решает на свой манер позаботиться. Каким вырастет этот ребенок и как отблагодарит "не фашиста"?

https://ficbook.net/readfic/8464365

@темы: Кино, Творчество, Увлечения, Фанфики, Проза

---

Давай не разведемся

С Рождеством, Новым годом и новым фанфом. Да-да, снова по мюзиклам. Итак, "Ребекка" с самой Ребеккой в главной роли, и некоторые реалии "Элизабет" на периферии.

Годы прошли совсем, нету больше
Нет для беседы тем и тем лучше,
Ты говоришь мне чуть слышно:
Давай разведёмся...
П. Налич

Развод? Не дождешься!
Общее мнение Ребекки де Винтер и фамильной чести её супруга, Максима де Винтера

… и поэтому –

Давай не разведемся

P.S. И пусть только смерть попробует нас разлучить! В конце концов, это только наше, семейное дело.

Как всем известно, свадьба – не напасть, да как бы дальше не пропасть. И после того, как здравый, ну, или как кому повезет, смысл победил фамильную честь и прочие нелепые в наш век предрассудки, избежать этого «пропасть» стало куда легче, обыденней и в порядке общей очереди. Развод, разъезд, раздельное проживание и азартный дележ совместно нажитого имущества. Прогресс, дамы и господа! И только несносный человеческий фактор иногда тормозил работу отлаженного правового механизма.
Впрочем, когда новинка докатилась до самых отдаленных, консервативных и не вполне живых кругов, бракоразводные процессы стали не в пример запутанней и ярче. Всё Посмертие недаром помнит воистину исторические, ставшие классикой посмертного гражданского права бракоразводные процессы мистера и миссис Харкер, графа и графини де Шаньи, императора и императрицы Австро… кхм. Впрочем, последнее дело не было столь широко освещено для публики и вообще проходило за закрытыми дверями без участия, собственно, самых виновников процесса: их представляли посредники и прочие заинтересованные лица. Но мир, в том числе потусторонний, не стоит на месте, и, раз с него сдвинувшись, так и несется на всех скоростях в неведомые дали, подкидывая законникам всё новые заковыристые дела. Развести мертвую или полумертвую пару нетрудно. Соединить вновь – куда сложнее.
***
- При всем моем уважении, мадам, я не могу понять, чего же вы от меня хотите, - безнадежно повторил мистер Джонатан Харкер, специалист по семейному кодексу Посмертия, тоскливо глядя на свою посетительницу.
- Я хочу обратно своего мужа, - невозмутимо повторила дама под вуалью.
- Мадам, я вам сколько раз объяснял: мы не воссоединяем распавшиеся при жизни обоих супругов пары, - мистер Харкер снял очки и устало потер переносицу.
- Замечательно, мистер Харкер, у нас с моим дорогим во многих аспектах мужем и не было намерения расстаться, когда мы оба были живы. Более того, мой бедный, покинутый мною по вине роковой случайности супруг много раз прямо указывал на недопустимость нашего расставания, пусть даже в форме раздельного проживания.
- Мадам, вам ли не знать, джентльмен чего только ни сморозит, не подумав. Простите, - Джонатан с тоской посмотрел на часы, гадая, где нелегкая носит этого прохвоста, его компаньона. Тот бы в два счета отбился от назойливой посетительницы.
- Тем не менее, мистер Харкер, - голос дамы, словно раскаленная портняжная игла, впивался в ход мыслей адвоката, мешая припомнить все принятые поправки и уточнения посмертного семейного кодекса. – И я, и мой муж не имели намерения расстаться.
- Мадам, - скривился мистер Харкер, - это ничего не меняет. Вы благополучно мертвы, ваш драгоценный супруг не менее благополучно жив. Дело закрыто.
- А как же эти его обещания?
- Не считаются, - отрезал Джонатан. – Кроме того, мадам, если мне не изменяет память, ваш бывший муж сам, я подчеркиваю, сам вас к нам и отправил.
- Бедный мальчик просто немного погорячился, мы оба в тот вечер были на нервах и немного не в себе. Я уверена, теперь, осознав свою ошибку, мой живой, но по-прежнему любимый муж страдает и буквально места себе не находит.
Посетительница достала кружевной платок и изящным жестом приложила его к середине щеки, где заканчивался ажурный край черной вуали.
- Дорогая мадам, я искренне сочувствую предполагаемому горю вашего не в меру нервного супруга, но мы не занимаемся воссоединением, э-э, смешанных пар. В конце концов, вы здесь не первый день. За это время ваш муж вообще мог жениться на другой, а это, извольте понять, делает ваши претензии бессмысленными и беспочвенными.
- Я этого так не оставлю, - дама, наконец-то, поднялась со стула.
- Как вам будет угодно, - пожал плечами мистер Харкер, с излишней поспешностью провожая верную и после гроба супругу неизвестного бедолаги к дверям. – Закон есть закон.
- А как же наше имущество, наш быт, наши чувства, в конце концов?
- Простите, мадам, чувствами мы не занимаемся. Всего хорошего!
Мистер Харкер захлопнул дверь и тяжело осел в кресло. Эта ведьма изрядно вымотала его, попадаются же такие энергетические вампирши! Да ее муженек наверняка до сих пор празднует освобождение от семейного гнета, если, конечно, ему удалось выйти сухим из мокрого дела. В любом случае, за удачу этого парня стоит поднять бокал, а за радость, что он, Джонатан, тоже отделался от его бывшей женушки, второй, а то и третий. Как говорится, патологоанатомы рекомендуют.
Между тем дама под вуалью, выйдя из конторы мистера Харкера, сжала кулаки и решительно повторила: «Я этого так не оставлю! Всё равно будет по-моему».
- Прекрасный, полный жизни порыв среди этих мертвых и холодных душ, - жизнерадостно откликнулся некто и громко зааплодировал. – Браво, синьора… Как вас, простите?
- Де Винтер, - коротко ответила леди, разглядывая странного нахала в блестящем фраке и нелепой тельняшке.
- Луиджи Луккени, - оскалился этот клоун, отвешивая шутовской поклон. – Когда закон показывает зубы, я предлагаю решить дела в его обход. А что, всяк вертится, как может, а мне не привыкать. Я такие дела обставлял, что просто мама миа! Кстати, несравненная леди де Винтер, что, собственно, вас настолько опечалило?
- Я хочу вернуть мужа, - сказала миссис де Винтер.
- Семья – святое дело, - закивал Луккени, - я понимаю, и всей душой на стороне семьи и брака. Редкая, по нашим временам, позиция. Но что же вам мешает это сделать?
- Сущий пустяк: мой муж жив, а я уже нет, - вздохнула миссис де Винтер.
- Досадно, - прищелкнул языком Луккени. – Что ж вы, бесподобная синьора, не могли явиться ему, скажем, в виде призрака, обеспечив благоверному обширный инфаркт, инсульт, суицидальный приступ или попросту летальную бытовую травму? Кстати, а как вас зовут?
- Моё имя к делу не относится, - сухо ответила дама, проигнорировав первый вопрос. В призраки так просто не выбиться, а для нее каждый день на счету.
- И все-таки, - Луккени пытливо взглянул на плотную вуаль.
- Ребекка.
- Хм, знаете, синьора Ребекка, а, пожалуй, я вам помогу. Верите ли, не могу оставить женщину в беде, спросите хоть Самого.
- И чем же вы поможете? – недоверчиво поинтересовалась Ребекка.
- Я доставлю вас обратно, ну, к мужу, дальше уж вы сами. Справитесь?
- Справлюсь, - даже не Луккени, а кому-то невидимому пообещала Ребекка.
- Такая решительная синьора, даже у меня мороз по коже прошел, - не пойми чему восхитился итальянец.
- И вы ничего не попросите взамен? – ехидно спросила Ребекка.
- О, сущий пустяк, вам это ничего не будет стоить.
- И все-таки?
- А, ерунда. Новую душу из мира живых, а лучше – парочку. Моя нелегальная контора растет, расширяется, персонала не хватает. Мне кажется, такая решительная дамочка, как вы, отправит мне рекрутов и не заметит. И министерство тоже не заметит, авось, - хитро прищурился Луккени.
- Что ж, извольте, - кивнула Ребекка, - будет вам стажер. Только смотрите, не жалуйтесь потом.
- Я? Жаловаться?! Да никогда. Я работаю с любым материалом, - гордо выпятил грудь Луккени.
Ребекка усмехнулась: что ж, каждый сам строитель собственной западни. А уж на предполагаемого «рекрута» можно положиться, он свое дело знает, и её, кстати, тоже знает, в отличие от этого распустившего хвост фанфарона. Впрочем, последнее к лучшему.
- Вы потрясающий беспокойник, мистер Луккени, - чарующе рассмеялась Ребекка. – С таким бесподобный компаньоном мое маленькое дело совсем скоро будет улажено.
***
«Ребекка, вернись, Ребекка, хоть бы призраком, обратно в Мэндерли», - провозгласила миссис Дэнверс. Дафна, или новая миссис де Винтер, как некоторые называли юную жену Максима, поежилась, подавив простонародный порыв сплюнуть три раза через левое плечо. Призраков не существует. Ребекка не вернется, как бы ни пугала её призраком миссис Дэнверс. Хотя у той получается жутковато. Может, и не стоило вообще заходить в комнаты Ребекки? Нет, в конце концов, Ребекка здесь больше не хозяйка. Её нет! И это несправедливо, что все, ну вот абсолютно все, говорят только о ней дни напролет. Ах, какой прекрасной была миссис де Винтер. Ах, какой образцовой хозяйкой была Ребекка. Ах, как расцвел при ней Мэндерли. Ах, какие праздники устраивала миссис де Винтер. Ах, эта женщина была воплощением стиля, шарма и прочих мыслимых достоинств. И Максим… Дафна де Винтер печально вздохнула. Нет, её муж не говорил с ней о Ребекке, но ведь наверняка думал. Иногда новая миссис де Винтер даже ловила сочувственный взгляд миссис Дэнверс, направленный на Максима. Всё это было совершенно невыносимо. Да еще и надвигающийся бал добавлял поводов для постоянного упоминания Ребекки в связи с любым промахом в его подготовке. Ребекка всё делала идеально. Новая миссис де Винтер ловила себя на мысли, что если за всю свою жизнь кого-то и ненавидела, то только эту самую распрекрасную, мертвую Ребекку. Странно, почему здесь не осталось ни портрета, ни фотографии подобного венца творения? Или миссис Дэнверс прибрала, пользуясь полнейшей апатией Максима? Или… сам Максим?
- Иногда мне кажется, что она всё еще здесь, - продолжила миссис Дэнверс своим нагоняющим тоску холодным, замогильным тоном. – Она всё видит, и слышит.
- Ах, перестаньте! – не выдержала Дафна. Нервы были свои, не казенные, и они явно начинали сдавать. – Её больше нет.
- Я бы могла с этим поспорить, но к чему оспаривать явный абсурд? – раздался мелодичный, язвительный голос. И он никак не мог принадлежать миссис Дэнверс.
Дафна похолодела, её взгляд лихорадочно забегал по комнате. Показалось? Пусть это будут галлюцинации. Она будет хорошей девочкой, вызовет доктора и уедет в санаторий. Только пусть это будут галлюцинации! Новая миссис де Винтер покосилась на миссис Дэнверс, но та с невозмутимым видом довела свою сентенцию о посмертном присутствии здесь своей хозяйки до конца, а потом предложила покинуть комнату Ребекки во избежание порчи ценного имущества.
Надо сказать, что новая миссис де Винтер удалилась из комнаты Ребекки крайне вовремя. Ребекка была в ярости. Нет, не потому, что её Макс так быстро нашел ей замену. Куда большее возражение вызывал сам объект замены. Девчонка попросту не подходила ни к Максу, ни к Мэндерли. Значит, её необходимо отсюда удалить. Интересно, сколь многое может Ребекка в своем новом амплуа призрака? Несомненно, это ходячее недоразумение слышало её последнюю реплику. А Дэнни? Почему та не обратила внимания? Была поглощена своим монологом, или слова призрака слышат только непосредственный адресат? Хм, если верно второе, то это больше похоже на шизофрению. Ребекка нервно рассмеялась. Надо бы навестить дражайшего супруга и проверить свои теории.
Максим де Винтер сидел в кабинете и делал вид, что читает отчеты своего управляющего. Прежде всего, он старался обмануть себя, и получалось у него откровенно плохо. Дернул же его черт вернуться в Мэндерли! Здесь всё слишком напоминает о ней, а что не напоминает, как, к примеру, его новая жена, то раздражает неимоверно. Мистер де Винтер отбросил отчет и с шумом выдохнул. Если бы у него была полезная привычка напиваться, жизнь, возможно, во много раз стала бы проще, да и пролетела бы куда незаметней.
- Здравствуй, дорогой, - проговорил знакомый язвительный голос. Максим вздрогнул. Неужели он наконец-то сошел с ума?
- И не надейся, - голосу, как и его покойной владелице, было не занимать проницательности. – Я вернулась, Макс. Ну же, почему бы тебе не поздороваться со мной, не соврать, как ты рад меня видеть.
- Я тебя не вижу, - едва слышно буркнул Максим, вглядываясь в тени. Голос доносился оттуда, но никакого силуэта не было в помине.
- Тогда скажи, что ты рад меня слышать, - по интонации Максим догадался, что Ребекка скорчила гримасу. Жаль все-таки, что он её не видит. Жаль?!
- Нет уж, это всё нервы, - чересчур бодро заявил Максим теням в углу кабинета и решительно прошагал к графину с бренди.
- Стоит только умереть, как дом приходит в упадок, а супруг запивает и женится на другой. Или сначала женится, а потом запивает, - язвительно прокомментировал голос Ребекки. Максим залпом осушил половину стакана. Все-таки сходить с ума не так легко, как это раньше казалось.
- Ма-а-акс, - протянул ненавистный голос совсем рядом. Мистер де Винтер готов был поклясться, что почувствовал ледяное дуновение у самой шеи. Предзнаменование? Дело или тело всплывет? Его повесят? Вторая половина стакана проскочила практически незаметно и как-то мимоходом.
- Макс, где же твои манеры? Ты сегодня удивительно невежлив, - не унимался голос Ребекки. Максим обхватил голову руками и застонал.
Ребекка поморщилась. Нет, так дело не пойдет. Ей непременно надо как-то стать видимой. Оставив Макса осмысливать свое глупое поведение и предполагаемое сумасшествие, Ребекка вернулась к себе и взглянула в зеркало. Как и ожидалось, в зеркале отражалось всё, кроме неё.
- Синьора желает, чтобы её замечали, - ухмыльнулся Луккени, возникая посреди её комнаты в том же нелепом блестящем фраке.
- Желает, - согласилась Ребекка. – И поскорее.
- С этим сложнее, чем с перемещением, - Луккени плюхнулся прямо на кровать. – Ты тут нелегально, скажи спасибо, что еще не накрыли с поличным. Впрочем, есть одна маленькая лазейка, - хитро прищурился итальянец. – Надо, чтобы кто-нибудь пожелал тебя увидеть.
- Дэнни хотела, - тут же заметила Ребекка.
- Дэнни, - передразнил Луккени, - слышал я её причитания. «Вернись, Ребекка». Заметано, ты тут. «Она всё видит и слышит». Что ж, слепотой и глухотой ты и раньше не страдала. Заметь, видеть тебя тетка не пожелала, равно как и слышать.
- Меня слышал Макс и эта его девчонка, - сказала Ребекка.
- Твой Макс сейчас что угодно услышит, крайне нервный, взвинченный тип. Я бы на такого особо не рассчитывал. На что он тебе сдался? – нагло осклабился итальянец.
- Не твое дело, - нахмурилась Ребекка.
- Ага, конечно, это дело только твое. Вот только время идет, а пользы ни на сантим. А время не бесконечно и не бесплатно. Мне по-прежнему не хватает рекрутов, а ты не предоставила ни одного.
- Еще не вечер, - хмуро сказала Ребекка.
- Но всё к тому идет, - ухмыльнулся Луккени. – Смотри, как бы самой не стать рекрутом, если не выполнишь наше соглашение.
- Если ты не можешь помочь, так не нервируй меня!
- Ты уже злишься. Прелесть! Значит, я скоро выиграю, - итальянец сверкнул всеми зубами и исчез. Ребекка пожала плечами. Теперь она знает все подводные камни контракта, что уже неплохо, и знает, как стать видимой. Пусть себе этот макаронник думает, что близок к победе. А она пока станет видимой. Надо только правильно всё рассчитать.
***
Мистер де Винтер сидел в библиотеке и страдал. Он довольно глупо поссорился с женой. Со второй женой, естественно. Той приспичило прогуливаться около злополучного лодочного домика, и бедные нервы мистера де Винтер в очередной раз не выдержали. Теперь девочка переживает, не зная, что на него нашло, а миссис Дэнверс довольно посматривает, мол, почувствуйте разницу. Даже галлюцинации пропали, хотя что именно считать галлюцинациями? Сцена их с Ребеккой последнего разговора в лодочном домике до сих пор живо стоит перед глазами. Кстати, именно из-за этой заразы у него такие плохие нервы. Кажется, последнее он произнес вслух. Впрочем, неважно, никто не услышит.
- Конечно, давай свали свою несдержанность на меня, - насмешливо посоветовала не то благополучно покойная первая жена, не то её голос в больном воображении мистера де Винера.
- Ты всегда меня специально провоцировала, - Максим и сам понимал, как жалко звучат его обвинения.
- Отлично, - тут Ребекка могла бы кивнуть, тоскливо подумал Максим. – Что провоцирует тебя теперь, Макс? Меня нет, должно быть, ты очень счастлив.
Мистер де Винтер стиснул зубы. Крайне неудобно спорить с галлюцинацией, не видя её при этом.
- Ну-ну, не надо так сжимать зубы, это вредно, - укоризненно заметил голос. Тут Ребекка могла бы покачать головой. Мистер де Винтер заскрипел зубами.
- А, может быть, ты скучаешь? – лукаво предположил проклятый голос. – Может быть, ты хотел бы меня увидеть.
- Я хотел бы тебя увидеть? – почти заорал Максим. – Да я…
- Стоп! – на его рот словно легла прохладная ладонь. – Спокойно, на этом мы пока остановимся, чтобы не наговорить лишнего. Будем считать, нужные слова произнесены. Итак, Луккени? – не пойми к чему сказал голос Ребекки.
- Мне показалось совсем наоборот, - кисло заметил незнакомый голос, чем-то смахивающий на голос прохвоста Фейвелла.
- Мой муж только что сам сказал, что хотел бы меня увидеть, - настойчиво повторила Ребекка.
- Давай спросим еще разок? – вкрадчиво попросил второй голос.
«Какие необычные галлюцинации», - подумал мистер де Винтер.
- Ты просто боишься, что я стану видимой, - капризно протянула Ребекка.
- А ты жульничаешь, - не сдавался второй нахальный голос.
- Я? – притворно изумилась Ребекка. – Макс, скажи немедленно, что ты жаждешь меня видеть прямо сейчас, - теперь её голос звучал угрожающе. – Макс, лучше скажи, - холодная рука, наконец, отпустила рот и спустилась к шее. – Ну же, Максим.
- А! – вскрикнул мистер де Винтер.
- Вот, он сказал «да», - воскликнула Ребекка.
- Ничего подобного! – возмутился Луккени. – Ты испугала его, только и всего.
- Макс, скажи четче: «Да!» Макс! Я ведь и исчезнуть могу.
- Да, - выпалил мистер де Винтер, надеясь, что этот бессмысленный бред и в самом деле исчезнет.
- Теперь всё было слышно? – довольно сказала Ребекка. – Ну, вот, дорогой, теперь ты можешь, наконец, сказать, как ты рад меня видеть. Максим?
Мистер де Винтер побледнел и без единого звука осел на пол. И, наконец, наступила блаженная тишина.
***
Холодно. На лице что-то мокрое. Вода! Но почему? Он тоже утонул? Хотя, нет, это просто глупость какая-то. Максим де Винтер решительно приоткрыл глаза и смахнул со лба влажный компресс.
- Нервы у тебя ни к черту, дорогой, - сказала Ребекка. Ребекка?!
Максим мгновенно вскочил на ноги и с ужасом уставился на расположившуюся в его кресле Ребекку. Покойная жена была полупрозрачной, но вполне полной сил. Так, значит, она, в самом деле, вернулась. Лучше бы он просто сошел с ума.
- Как? – едва выдавил из себя мистер де Винтер.
- Что именно как? – приподняла безупречно очерченную бровь Ребекка. – Тебя интересует, как я себя чувствую в своем нынешнем состоянии? Благодарю, неплохо, и всё твоими стараниями.
Максим отрешенно покачал головой.
- Нет, как ты сюда попала?
- Что ж, я и не питала иллюзий, что тебя особо волнует моё самочувствие. Но ты всё-таки свинья, Макс. Мог хотя бы изобразить радость от нашей неожиданной встречи. Что там советует тебе фамильная честь? – ехидно спросила Ребекка.
- Поскольку ты уже мертвая, то ничего, - вяло огрызнулся мистер де Винтер. – Хотя, нет, фамильная честь говорит, что ты не должна тут находиться.
- Может, она еще выдаст тебе адресок экзорциста? – фыркнула Ребекка.
Максим пожал плечами. Что-то подсказывало ему, что экзорцист тут не поможет, равно как и психиатр. Не стоит полагаться на помощь сторонних лиц в сугубо семейном деле, если, конечно, это не юридические дела.
- Послушай, Ребекка, вдруг тебя кто-то увидит? Неудобно выйдет, - нахмурился мистер де Винтер. – В конце концов, сюда может зайти моя жена.
- Я твоя жена, - припечатала Ребекка. – А эта бледная моль даже в интерьер не вписывается.
- Она славная девочка, - неубедительно проговорил Максим.
- Да я бы даже в горничные её не наняла, - хмыкнула Ребекка.
- Всё равно, это не повод сводить её с ума, - нахмурился мистер де Винтер. Аргумент, что он любит свою новую жену как-то не пришел ему в голову, и Ребекка не преминула взять это обстоятельство на заметку.
- Послушай, Макс, эта никчемная девчонка сейчас наверняка десятый сон видит, - примирительно сказала Ребекка. – Присядем, я налью тебе еще немного бренди и мы спокойно поговорим.
Полупрозрачная фигура изящно проплыла к столику с графином и вернулась с полным бокалом. Насколько Максим знал свою жену, не ту, с которой поссорился, а эту, где-то наверняка был скрыт подвох. Мистер де Винтер мысленно посетовал, что потерял былую форму в плане семейных баталий, и автоматически взял протянутый стакан. «Она могла туда подмешать что угодно», - мелькнула мысль на периферии. Мистер де Винтер не спеша пригубил жидкость. В самом деле, обычный бренди. Но в чем же, всё-таки, подвох?
Ребекка усмехнулась.
- Полегчало, дорогой? – почти заботливо поинтересовалось привидение.
Максим неопределенно хмыкнул.
- Ну, раз да, то обратимся к делам нашим скорбным, - продолжила Ребекка. – Макс, дорогой, поскольку я вернулась, ты просто обязан куда-то деть свою так называемую жену. В противном случае, я лично ей займусь.
Мистер де Винтер вздрогнул.
- Как это, вернулась? – растерянно переспросил Максим.
- Очень просто, - пожала плечами эта невыносимая женщина, - насовсем. Знаешь ли, я была в Посмертии, и там решили, что раз мы были такой замечательной парой, и ты так терзался после моей гибели, то я вполне могу развеять твою тоску.
Фамильная честь де Винтеров намекнула Максиму, что громкие стоны в столь поздний час и по такому поводу не приемлемы, посему мистер де Винтер лишь негромко выругался, емко вместив в одну фразу всё, что он думает о Посмертии, царящем там и очевидном даже на земле бардаке, а также о неведомых любителях решать чужие семейные драмы.
Ребекка зааплодировала.
- Браво, дорогой, признаться, ты меня удивил. Какая экспрессия, какой словарный запас. И, кстати, я согласна с тобой по поводу Посмертия. Специалисты там, - брезгливо скривилась Ребекка, - и вот особенно по семейному праву.
- Да-да, дорогая, я понял, ты бы таких не наняла, - привычно по «прошлой жизни» буркнул Максим. Мир сошел с ума, Посмертие сошло с ума, но существование в Мэндерли, кажется, начало налаживаться.
- Еще бренди, Макс? – предупредительно спросила Ребекка. – Или ты уже в нужной кондиции?
Мистер де Винтер махнул рукой, мол, не изволь беспокоиться, я сам, и, взяв себе еще стакан, опустился в кресло напротив Ребекки.
- Выкладывай, что ты задумала, – почти благодушно поинтересовался мистер де Винтер. – И, заодно, во что мне это станет. И учти, я заранее не согласен.
- То есть, ты все-таки решил быть честным человеком? – невозмутимо прощебетала Ребекка.
- Хм? – красноречиво выразил свои мысли Максим.
- Видишь ли, дорогой, - медовым голосом начала Ребекка, - я-то хотела, в память о прошлых счастливых днях, спасти тебя от виселицы, когда моё бедное тело всплывет вместе с яхтой. Но раз ты не согласен… Не буду мешать встрече твоего благородного порыва и английского правосудия.
Макс закрыл лицо руками и тихо застонал.
- Ну-ну, дорогой, не раскисай, - бодро похлопала его по плечу прохладная ладонь. – Еще не поздно изменить своё ошибочное мнение. В общем, ты пока подумай, а у меня до утра много дел. Завтра ты наймешь новую экономку.
- Экономку? – слегка вытаращил глаза мистер де Винтер, катастрофически не успевая за полетом мысли своей беспокойной половины.
- Балда, это буду я. Не хватало вам тут только ежегодный бал угробить, - фыркнула Ребекка.
- Да, но как же миссис Дэнверс? – недоуменно поморгал Максим, чувствуя, как на него накатывается неодолимая дремота.
- С Дэнни я сама разберусь, - с некоторой запинкой ответила Ребекка.
Максим зевнул. Что ж, пусть эта ведьма вернулась, по крайней мере, она не жаждет убить его новую жену или его самого. Уже плюс. Ребекка поговорит с Дэнни. Присмотрит за приготовлениями к балу. Всё образуется. Последняя мысль была не самой убедительной, но так как додумывал её мистер де Винтер уже во сне, то можно было смело считать это мечтой.
***
- Нет, нет, и нет! – Луиджи Луккени, анархист, убийца и попросту интриган, был готов буквально визжать и топать ногами. Всё шло не по плану. В кои-то веки ему попалась аппетитная, сильная, но недалекая душа (виданное ли дело, вернуть себе собственного пережившего женушку мужа), как поди ж ты! Вместо предвкушаемой сотрудницы-красавицы перед ним стоит дама непонятного возраста, с формами и выражением лица сушеной селедки, если только какому-то идиоту взбредет в голову затянуть селедку в глухое черное платье.
- В чем дело, сэр? – мертвенным, тоскливым голосом вопросила селедка. Или тарань? Луккени снова взвыл.
- Вы умеете только изображать пожарную сирену? – она даже бровь не потрудилась вскинуть. Лицо этой мымры было вообще неподвижным. И это она только преставилась. Во что она превратится через десять лет? А через пятьдесят? Ужас!
- Миссис де Винтер любезно пояснила, что вам не хватает рекрутов. Я готова приступить к своим новым обязанностям хоть сейчас. Какие будут распоряжения, сэр?
Мымра произнесла это бесцветным, монотонным голосом. Ни жеста, ни чего бы другого.
- Ваша прежняя хозяйка вас вероломно убила. Хотите отомстить? – без особой надежды трепыхнулся Луккени. Мымра медленно покачала головой.
- Как это – нет? – не поверил Луккени. – Из-за кого вы с лестницы навернулись?
- Люси уже влетело, - соизволила пояснить мымра.
- Какой еще Люси? – вскинулся Луккени.
- Неряха горничная, - чуть поджала губы мымра. – Впрочем, теперь она на всю оставшуюся вечность запомнить, как правильно стелить ковер на лестнице.
- При чем тут ковер? – вконец потерял нить разговора итальянец.
- Я зацепилась о складку на ковре и упала с лестницы.
- Так это ж всё из-за Ребекки, - радостно возопил Луккени. – Она вышла, вся такая внезапная, конечно, от подобной неожиданности вы потеряли равновесия и упали.
- Я потеряла равновесия из-за складки на ковре, - ни малейшей эмоции не мелькнуло на этом бесцветном лице. – Итак, сэр, я настаиваю на выполнении своих новых обязанностей в Посмертии. Миссис де Винтер упомянула, что вы владеете какой-то конторой, наподобие бюро добрых услуг. Должна упомянуть, что при жизни мне особенно хорошо удавалось…
Весь безрадостный путь в Посмертие Луккени пришлось слушать монотонный голос, скрупулезно перечислявший все обязанности, умения и личные достижения его владелицы при жизни. Ещё никогда Луккени не чувствовал себя настолько обманутым в лучших ожиданиях.
***
Новая миссис де Винтер успела порадоваться солнечной погодке и доброй новости, принесенной горничной. Мистер де Винтер, наконец-то, уволил миссис Дэнверс. Неожиданно проявив решительность (всё-таки она, Дафна, крайне вовремя обиделась на мужа, пожалуй, стоит это впредь делать почаще) Максим настоял на немедленном отъезде ненавистной экономки. Более того, поразительно расторопный муж успел принять на работу новую экономку. По словам горничной, приятную и приветливую женщину с потрясающей улыбкой. Правда, не всё в это жизни бывает идеально. Болтливая горничная скорчила грустную гримаску, и Дафна поспешила узнать, что же ещё произошло. А вышло вот что.
Кроме уволенной миссис Дэнверс, из «старой гвардии Ребекки» в поместье остался лишь дворецкий Батлер. Остальной штат милый, славный Максим потрудился обновить после безвременной кончины несносной Ребекки. Так вот, этот самый Батлер вдруг решил сойти с ума, вероятно, прослышав об увольнении своей давней приятельницы. Более того, доселе невозмутимый дворецкий позволил себе взвыть и (о непристойность!) немного побегать за новой экономкой с папистским молитвенником и крестом наперевес. Говорят, некоторые молитвы он даже бормотал наизусть! Конечно, Батлера скрутили и объяснили всю нелепость подобных выходок, но прелестное утро было уже испорчено. Вообще, кто его знает, этого Батлера, что ему еще придет в безумную теперь голову! От людей, запросто таскающих с собой латинские штучки, можно чего угодно ожидать. Дафна де Винтер поставила себе в планы непременно сегодня же сказать мужу, чтобы избавился и от Батлера. А пока стоило познакомиться с новой экономкой, миссис Дарлинг.
По первому впечатлению, миссис Дарлинг полностью соответствовала своей фамилии. Милейшая женщина с действительно потрясающей, хотя и немного трагичной улыбкой. По её собственным словам, миссис Дарлинг недавно пережила личную трагедию. Понизив голос, экономка призналась Дафне, что на самом деле до этого никогда не работала прислугой, но всегда чертовски хорошо управлялась с делами собственного поместья. Увы! После потери мужа, согласно каким-то нелепым законам, чудесный, со вкусом обставленный дом вмиг перестал считаться её законной собственностью, вследствие чего у миссис Дарлинг разыгрались депрессия, меланхолия и прочие неприятности. Лечащий врач посоветовал ей ненадолго сменить стиль жизни, дабы понять, что бывают положения куда хуже, и вот она здесь. Они с мистером де Винтер старые знакомые, практически родственники, и миссис Дарлинг любезно согласилась немного «поиграть» в экономку, пока Максим не подыщет подходящую кандидатуру на эту непростую должность. Естественно, прочим слугам знать истинную подоплеку всей истории ни к чему. Но раз милейший мистер де Винтер отчего-то замедлил ввести прелестную молодую жену в курс дела… Миссис Дарлинг прервала свой рассказ и мило вздохнула. Ах, Максим может быть таким несносным. Взять хотя бы этот его наигранный траур по Ребекке.
Новая миссис де Винтер оживилась и, плюнув на этикет (вздорной миссис Дэнверс больше нет, Батлер надежно заперт, и только Дафна теперь всему в Мэндерли настоящая хозяйка!) предложила миссис Дарлинг выпить вместе чаю и познакомиться поближе. Благовоспитанно посочувствовав бедственному положению новой «почти экономки» (всё-таки это просто варварство, выставлять женщину из собственного дома только потому, что недостойный супруг оказался слишком непрочным для этой жизни), новая миссис де Винтер как бы ненавязчиво завела разговор о Максиме. Вот, кстати, отчего дорогая миссис Дарлинг назвала его траур по Ребекке наигранным? Бедняжка мистер де Винтер так переживал, и до сих пор переживает.
- Мистер де Винтер переживает? – чуть удивленно приподняла бровь миссис Дарлинг. – Бросьте, Дафна. Я могу вас так называть? К чему нам эти несносные условности. Так вот, Дафна, поверьте, вы ужасно заблуждаетесь. Это ведь миссис Дэнверс вам наплела про неземную любовь Макса? – доверительно улыбнулась миссис Дарлинг.
- Да, мэм, она, - смущенно призналась новая миссис де Винтер.
- Ни слова больше, дитя моё, - рассмеялась миссис Дарлинг. – Ох уж эта женщина! Да будет вам известно, наш милый друг Максим и с Ребеккой был таким же, хм, не в меру эксцентричным.
- Эксцентричным? – насторожилась Дафна.
- По-вашему, это нормально, так взъедаться на супругу из-за прогулки у воды? – пожала плечами миссис Дарлинг. Новая миссис де Винтер покраснела. – Ну-ну, милочка, если кому и надо стыдиться, то только не вам. Ах, моя дорогая, мистер де Винтер был просто несносным супругом, изводившим Ребекку своими капризами. Вам, вероятно, прожужжали уши, какой идеальной хозяйкой она была?
Дафна непроизвольно скривилась и покраснела еще гуще. Миссис Дарлинг понимающе кивнула.
- Наверное, вы успели возненавидеть вашу предшественницу. Но, бедное дитя, это лишь отголосок почестей её терпению. Я удивляюсь, как у бедняжки вообще хватало сил на то, чтобы превратить Мэндерли в то роскошное поместье, которое вы видите перед собой.
- Простите, я вас не понимаю, - захлопала глазами новая миссис де Винтер. Неужели в этой загадочной истории с Ребеккой от неё злостно утаили самое важное?
- У Максима очень плохо с нервами при излишке воображения, - вздохнула очаровательная собеседница. – Стоило бедной женщине поехать в Лондон, допустим, на выставку или по делам, как по возвращении она непременно получала скандал и несносные упреки во всех существующих грехах. Максим ненавидел ситуации, когда жена оказывалась на расстоянии дальше ружейного выстрела. Но разве могла Ребекка похоронить себя в Мэндерли? Она была молода, полна жизни, и у неё были свои родственники, знакомые, интересы… Макс возненавидел это всё. Незадолго до исчезновения Ребекки он выгнал из Мэндерли её кузена, мистера Фейвелла, единственного из её родственников, кто еще отваживался делать им визиты.
Дафна ахнула. Её Максим, такой заботливый, такой предупредительный, такой… отрезанный от всего мира и, судя по всему, желающий и её отделить от всех и вся. Даже родную сестру Беатрис, души в нём не чающую, он едва переносил, всем свои недовольным видом давая понять, что против её приездов. Он никогда по своей воле не наносил визитов и никого не приглашал в Мэндерли. Неужели у него никогда не было друзей или хотя бы приятелей? Что до родни… Не мог же он их всех ненавидеть? Или мог? Новая миссис де Винтер похолодела. Довольная реакцией, Ребекка чуть усмехнулась и продолжила, как ни в чем не бывало.
- И, конечно, исчезновение Ребекки никого не удивило.
- Простите, миссис Дарлинг, почему вы всё время говорите «исчезновение»? Ребекка утонула в шторм. Тело едва опознал сам Максим, - понизила голос новая миссис де Винтер.
- Да, конечно, простите, - притворно смешалась Ребекка. – Я не должна была об этом упоминать.
- Прошу вас, миссис Дарлинг, - умоляюще сложила руки Дафна. – Мне никто не говорит правды, а Максим ведет себя так странно, стоит только упомянуть Ребекку!
- Неудивительно, - неодобрительно поджала губы миссис Дарлинг. – Мой достойный, хотя и недальновидный супруг, вообще бы постыдился даже упоминать её имя в подобных обстоятельствах.
- Так Максим и не упоминает, - робко колыхнулась новая миссис де Винтер.
- Вот именно, - торжествующе провозгласила миссис Дарлинг. – Дафна, дитя моё, я открою вам правду… Но только обещайте, что вы ничего не расскажете Максиму. Я боюсь его жестоких выходок.
- Клянусь, - прошептала, замирая, Дафна.
- Тела Ребекки так и не нашли, - глухо проговорила миссис Дарлинг. – Максим просто указал на абсолютно постороннюю утопленницу, чтобы замять этот инцидент. Знаете, - миссис Дарлинг испытующе посмотрела на Дафну. – Есть подозрения, что Ребекка вообще не отплывала на яхте в тот злосчастный вечер. Подумайте сами, она была умной женщиной. Стал бы кто-то выходить в море в непогоду? Нет, тысячу раз нет! В тот вечер Ребекка поссорилась с Максом и… Ах, это ужасно! – миссис Дарлинг изящным движение поднесла руку ко лбу. – Не хочу вспоминать, в каком состоянии она тогда была. Умоляю вас об одном, милая Дафна, никогда не заговаривайте с Максом об исчезновении его жены. Простите, вы с вами совсем заболтались, - светским тоном произнесла миссис Дарлинг. – Мои обязанности экономки меня ждут. Как знать, вдруг доктор оказался прав.
Ребекка величественно выплыла из своего уютного кабинета, оставив невольную захватчицу допивать остывший чай и думать невеселые мысли.
***
Мистер де Винтер предпочитал прятаться от мира уже в течение нескольких дней. Только миссис Дарлинг, видимо, на правах старой приятельницы, удавалось проникать в его комнаты. Новая миссис де Винтер только вздыхала, раз за разом прокручивая в памяти их с миссис Дарлинг разговор. Сумасшедшего Батлера, наконец, увезли в Лондон. По сведениям миссис Дарлинг, он совершенно успокоился и принес ей свои глубочайшие извинения, которые были приняты с восхитительным великодушием. Дафна едва не прослезилась. Жаль только, что миссис Дарлинг не была расположена долго задерживаться в Мэндерли. «Милая Дафна, нет никакой радости сидеть в чужом поместье, - говорила она в ответ на робкие уговоры новой миссис де Винтер. – Да бала я, так и быть, с вами, но после… Сельский воздух и мои обязанности меня практически излечили. А мир так велик! Стоит ли зацикливаться на своих мелких жалобах на судьбу?» Новая миссис де Винтер только вздыхала. Максим день ото дня становился всё более странным, откровенно избегая её. Его абсолютно не заботил бал. Он даже не поинтересовался её костюмом! Да ещё и мистер Кроули, добрейший человек, отписал из Лондона, что дела задерживают его на неопределенное время.
- Вы уже выбрали платье, милейшая Дафна? – улыбнулась Ребекка, застав новую миссис де Винтер за модным каталогом.
- Максим предложил мне быть Алисой, в домашнем платье и с лентой на голове, - Дафна была всё еще раздосадована последней попыткой поговорить с мужем. – Он не заметит, даже если я явлюсь в саване!
- Замечательная идея, - мелодично рассмеялась миссис Дарлинг. – Но не для нашей публики. В конце концов, кроме Максима на балу будет много достойный джентльменов. Знаете, что? Давайте пригласим мистера Фейвелла. Он может замечательно развлечь и не дать вам грустить на маскараде. Он очень веселый джентльмен.
- Но, Максим…
- Ничего не узнает. Это же маскарад, - миссис Дарлинг заговорщицки подмигнула.
- Миссис Дарлинг, может быть, после маскарада, вы всё-таки, - безнадежно начала новая миссис де Винтер.
- Милочка, мы же договорились не поднимать снова эту тему, - чуть нахмурилась миссис Дарлинг. – У Мэндерли будет экономка, это я вам обещаю, но сама я ей быть никак не могу.
Дафна горестно вздохнула. Ей придется снова разговаривать с мужем. По деловому вопросу, но от этого ничуть не слаще. Может, хотя бы миссис Дарлинг уговорить составить ей компанию, пока она здесь. В конце концов, как-то та ухитряется общаться с Максимом.
Миссис Дарлинг – чудесная, добрейшая женщина – согласилась присутствовать при разговоре, лишь тактично выразив сомнение, стоит ли ей вмешиваться в их отношения. Новая миссис де Винтер легко заглушила «протесты», сославшись на необходимость присутствия опытного и мудрого советчика. Набрав побольше воздуха, Дафна решительно толкнула незапертую дверь кабинета мистера де Винтера и вошла внутрь.
- Максим, так дальше продолжаться не может. Нам надо поговорить, - выпалила Дафна, на всякий случай, благоразумно остановившись на пороге. Следом за ней в комнату, неслышно ступая, вошла миссис Дарлинг и по-приятельски улыбнулась Максиму.
- Макс, твоя жена хочет с тобой поговорить, - мягко сказала миссис Дарлинг, подходя к Максиму. – Оторвись на минутку от своих важных дел, тем более, что все мыслимые отчеты ты давно мог выучить наизусть.
Дафна мысленно порадовалась, что уговорила миссис Дарлинг помочь. Максим мог быть таким несносным! И как она сама только этого раньше не заметила.
- Интересно, которая, - странно хмыкнул Максим.
«Он всегда был эксцентричным», - всплыло в мозгу. Может быть, тактичнейшая миссис Дарлинг имела в виду куда более тяжелые недостатки?
- Максим, нам срочно надо подыскать экономку, – твердо, как ей показалось, заявила новая миссис де Винтер.
- То поменять экономку, то оставить, то снова подыскать, - пробормотал мистер де Винтер. – Дорогая, раз уж ты здесь, не могла бы ты этим заняться? – он вопросительно взглянул на миссис Дарлинг.
- Максим! Изволь обращаться к миссис Дарлинг с уважением, - Дафна едва ногой не топнула.
- Я обращаюсь с ней так, как она того стоит, - спокойно объяснил мистер де Винтер.
Новая миссис де Винтер начала потихоньку закипать. Как можно быть таким ужасным? Как только миссис Дарлинг терпит этого человека? Хотя, если они родственники, у бедняжки просто нет выбора.
- Макс, полно дуться, - миссис Дарлинг шутливо потрепала его по идеально уложенным волосам. – Я понимаю, что тебя раздражает создавшаяся ситуация. Но скоро всё решится.
- О, в этом я не сомневаюсь, - отчего-то саркастически оскалился некогда такой вежливый Максим. – Вопрос лишь, с каким конкретно ущербом для окружающих.
- Мистер де Винтер, - звенящим от негодования голосом проговорила Дафна. – Пожалуйста, будьте джентльменом.
- Макс, не заводись, - пожала плечами миссис Дарлинг. – Кстати, по поводу бала. Неужели тебе на самом деле безразлично, в каком наряде покажется на люди твоя любимая жена?
- На люди?! – взревел Максим. – Ты сошла с ума.
Дафна побледнела и, развернувшись, выбежала из кабинета, с трудом сдерживая слезы. Так вот, в чем дело. Он попросту её стесняется. О, несомненно, она не такая красивая, как Ребекка. Так и красавицу он уже довел, миссис Дарлинг ей рассказала. Вот и миссис Ван Хоппер предупреждала, что с мистером де Винтер начнутся сложности. Ах, если бы она тогда знала! Но раньше она хотя бы надеялась, что, когда все перестанут напоминать Максиму про Ребекку… Хотя при чем тут Ребекка, если Максиму ни до кого дела нет. И ей самой придется как-то выходить из положения. Впрочем, можно посоветоваться с миссис Дарлинг. Она наверняка сможет подсказать что-то дельное.
- Ребекка, как ты можешь? – выговаривал мистер де Винтер за закрытыми дверями кабинета. Ребекка пожала плечами. – Выйти в свет, мыслимое ли дело в твоем-то положении?
- Что со мной не так, дорогой? – деланно удивилась Ребекка.
- Ты мертвая, - категорично заявил мистер де Винтер.
- Это не мешает тебе, хм, общаться со мной. – Максим чуть покраснел. – Ладно, Макс, мы никому не скажем об этом досадном факте. Подумаешь, мертвая, тебя вон тоже не назовешь полным жизни. Но этот факт не помешал тебе заказать маскарадный костюм.
- Тебя узнают, - скорбно напророчил мистер де Винтер.
- Замечательная шутка получится, - широко улыбнулась Ребекка.
- С тобой невозможно вести беседу, - Максим раздраженно стукнул ладонью по столу.
- С тобой тоже, - Ребекка осторожно примостилась на подлокотник его кресла. – У нас так много общего, дорогой. Но тогда скажи, что мы будем делать с этим приемом?
- Отменим, - неубедительно предложил мистер де Винтер.
- Не получится, поздно, да и по какой причине? Неужели ты решил вторично объявить себя вдовцом? Тебе понравилось, - Ребекка шаловливо улыбнулась.
- Ребекка, послушай меня…
- Зачем? – почти искренно удивилась миссис де Винтер и, придвинувшись еще ближе, прошептала. – У меня есть идея, Макс.
Максим вздрогнул. Обычно самое страшное начиналось именно после этих слов.
«У меня есть идея, Макс. Мы с тобой могли бы надуть всех. Ха-ха, нас еще назовут идеальной парой».
«У меня есть идея, Макс. Я сделаю конфетку из этой развалюхи».
«У меня есть идея, Макс. Но мне надо кое с кем поговорить».
«У меня есть идея, Макс. Давай поругаемся подальше от слуг, например, в лодочном домике».
«У меня есть идея, Макс…» Блах!
- Нет, - мистер де Винтер вздрогнул. – Только не начинай снова. Ребекка, я прошу тебя, - он аккуратно приобнял жену.
- Но дорогой!
- Просто промолчи, хотя бы в этот раз. И, не исключено, что это сработает, и всё будет хорошо.
***
В наряде Белой леди, со звездами в волосах и в атласной полумаске новая миссис де Винтер казалась очаровательной. По крайней мере, мистер Джек Фейвелл, кузен бедняжки Ребекки, поспешил её в этом уверить, едва увидел. Бал! Дафна почти забыла в этом странном, пугающем Мэндерли, что можно так бесшабашно веселиться, безудержно смеяться, болтать о милой ерунде и просто быть светскими людьми. Мистер де Винтер, в очередной раз явив свою эксцентричность, поспешил смешаться с толпой незнакомых Дафне гостей. Поэтому, наскоро кивнув Беатрис (если это вообще была Беатрис), новая миссис де Винтер избрала приятную компанию мистера Фейвелла и не прогадала. Это был изумительный джентльмен. Вначале Дафна держалась с ним скованно, не зная, как вести себя с близким родственником первой жены Максима, но мистер Фейвелл… Джек был настолько обаятельным и живым, что вся неловкость быстро исчезла.
- Признаться, Дафна, вы поторопились выйти замуж за старину Макса, - дружелюбно заметил мистер Фейвелл, проводив Дафну на отдых в зимний сад после очередного танца. – Несправедливо, когда прелестный приз достается недостойному человеку, более того, владеющего этим сокровищем незаконно.
- Незаконно? – распахнула глаза Дафна.
- Не знаю даже, как вам сказать, - Джек принял удрученный вид. – Боюсь, Макса ждет не самый приятный судебный процесс.
Дафна побледнела. Она что-то слышала о том, что незадолго до бала, в штормовой день, обнаружилась какая-то яхта. И якобы это была яхта Ребекки. Неужели Максим в припадке безумия убил свою жену и, чуть поостыв, решил смыть следы своего преступления таким ненадежным способом? Кажется, последнее Дафна, задумавшись, произнесла вслух.
- Однако, у вас воображение, - рассмеялся мистер Фейвелл. – Вам стоит подумать о написании криминальных романов. У леди с таким тонким вкусом и буйным воображением это могло бы выйти крайне прибыльно. Увы, милая Дафна, жизнь куда прозаичнее. Не знаю, кто и зачем увел у старины Макса эту яхту, равно и то, как она умудрилась попасть сначала на дно, а потом обратно, но вот с кузиной всё вышло действительно прескверно.
Джек встал со скамьи и прошелся по дорожке.
- Он не имел права так поступать с вами! – прищелкнул пальцами мистер Фейвелл. – И теперь из-за его лжи ваше имя будут трепать несносные репортеришки.
- Джек, - растерянно прошептала Дафна.
- Почему мне выпало быть вестником печали? – риторически вопросил Джек не то у самой Дафна, не то у витого столба. – В общем, кузина написала мне письмо, а потом посетила меня в Лондоне… Нет, это уму непостижимо! Зачем Максу вообще было объявлять её мертвой? Теперь он выставит себя полным идиотом и негодяем, особенно учитывая ваше непростое положение.
- Ребекка жива? – Дафна не поверила своим ушам.
- Жива, хотя тоже могла бы не счесть за труд и объявиться раньше, - кисло подтвердил Джек. – Эти двое друг друга стоят. Одна внезапно удирает от мужа, буквально бросив всё и никому не сообщив. Другой немедленно объявляет её мертвой и поспешно выбирает новую жену. Какая глупость!
- Глупость, - эхом повторила Дафна. Неожиданная новость накрыла её, как лавина. Она теперь снова никто. А Максим оказался подлецом. Дафна закрыла лицо руками.
- Дафна, ну, перестаньте. Хватит, я сказал, - Джек решительно встряхнул девушку. – Старина Макс не стоит таких эмоций.
- Что же мне теперь делать? – сквозь слезы выдавила Дафна.
- Мда, ситуация, - Джек задумался. – Лучше всего было бы залечь на дно и сменить фамилию. Впрочем, как и мне, - протянул мистер Фейвелл, с каким-то новым интересом разглядывая свою заплаканную собеседницу. – Но старая добрая Англия стала вдруг слишком тесной. Ладно, Дафф, я тебе помогу, - внезапно решился Джек. – И ты тоже должна мне помочь…
Ребекка тихо выбралась из зарослей зимнего сада. Её идея сработала, как обычно. Теперь Джек в два счета обчистит некоторые, заранее обговоренные, шкатулки и тайники Мэндерли и, прихватив теперь уже сообщницу, скроется в неизвестном направлении. Пока всё шло по плану.
***
Детектив Такер терпеть не мог посещение усадеб, наподобие этой. Да еще в разгар какого-нибудь приема. Но служба есть служба. И если она велит папаше Такеру прищучить великосветских бездельников, он это сделает. Тем более материя преступления была куда как серьезна и тяжела. Убийство жены – это вам не какого-нибудь фанфарона на охоте случайно пристрелить. В этот раз пришлось повозиться. Пока поднимали яхту, пока нашли тело… Над Мэндерли успели отгреметь все фейерверки. И когда детектив Такер подъехал к дому, гости (потенциальные свидетели!) успели коварно разъехаться. Ну, ничего, хозяин был на месте, и уж он-то, голубчик, теперь ответит по закону.
Бездельник попался хотя и нервный, но весьма сговорчивый. Едва детектив закончил свой суровый, но справедливый монолог, как тот, жахнув для храбрости стакан бренди, незамедлительно признался в содеянном. Вот это дело. Такер даже разрешил ему проститься с женой напоследок. С женой? Вот ведь субчик, еще и во второй раз успел жениться.
- Что там за шум? Макс, зачем ты решил буянить? – послышался холодный голос, и в кабинет хозяина вошла эффектная леди в домашнем наряде.
- Мэм, ваш муж признался в убийстве своей жены, - поспешил просветить бедную женщину детектив Такер.
- Я себя вполне хорошо чувствую, детектив, - красотка и бровью не повела.
- Речь идет о первой жене вашего мужа, мэм, - скупо усмехнулся Такер.
- Шутки неуместны, детектив, - голос стал совсем ледяным. – Я и есть его первая, точнее, единственная жена. И другой тут не будет, уж я прослежу.
- Виноват, полиция располагает совсем иными сведениями, - не остался в долгу Такер. – Мистер де Винтер недавно вернулся в наши края со своей второй женой, то есть с вами, на которой женился после якобы безвременной смерти первой супруги. Но теперь мы знаем, что это было убийство.
- Ах, вторая жена, - недобро прищурилась леди, кинув взгляд на хозяина, который отчего-то не спешил вмешиваться в дискуссию. – Да, я действительно вытурила из своего дома одну слишком неподходящую для данной местности особу, решившую, что мало ей моего мужа, так еще и моего же кузена подавай. С чего бы мистеру де Винтеру взбрело на ум её сюда привезти, я да сих пор не могу вообразить. Умопомрачение, не иначе.
- А вы, собственно, - начал детектив Такер.
- Ребекка де Винтер, - соизволила представиться леди. – Так что, вы обвиняете Макса в моем убийстве? Право, не стоит, детектив.
- Простите, ваш муж во всем признался, - нервно оглядел супругов де Винтер детектив.
- За ним подобное водится, - махнула рукой Ребекка.
- Я действительно тебя убил, - соизволил открыть рот мистер де Винтер.
- Пустое, дорогой. И не налегай на бренди, - доброжелательно посоветовала Ребекка.
- Вот, он снова признался, - радость Такера сникла под ледяным взглядом Ребекки. – Погодите, все говорят, что…
- Что Макс выставил себя круглым идиотом, объявив меня мертвой и притащив в наш дом невзрачную девицу? Благодарю, детектив, с собственным мужем я разберусь без полиции, а его милые шутки мне давно известны.
- На вашей яхте найдет труп, - не сдавался Такер.
- Надеюсь, это труп похитителя моей яхты? – ядовито усмехнулась Ребекка. – В противном случае я была бы вам признательна, если бы вы его разыскали.
- Кого его? – не понял детектив.
- Мошенника, укравшего мою яхту, разумеется, - невозмутимо взглянула на него Ребекка.
- Я этого так не оставлю, - насупился Такер.
- Взаимно, детектив, - кивнула Ребекка.
- Ваш муж, мэм, крупно влип. И ваши издевки над полицией ему не помогут, - пробурчал Такер.
- Скорее, издевки полиции надо мной, - возмутилась Ребекка. – Только я решила вернуться домой, к мужу, провести очередной бал и зажить спокойной семейной жизнью, как тут являетесь вы с вашими нелепыми, бестактными обвинениями. По-вашему, это достойное поведение?
- Мэм, ваш муж признал вас мертвой, и даже опознал чье-то тело, как ваше, - Такер решил достать припрятанный козырь.
- Неудобно вышло, - кивнула Ребекка. – Где-то год тому назад мы с мужем крупно поссорились, наговорили друг другу кучу вздора. Согласитесь, после таких событий было бы нелепо слать ему открытки с видами иных берегов. Макс вполне мог увериться, что я умерла. Вот, наверняка даже не указал на кражу яхты.
- Ваш супруг, мэм, уверил полицию, что вы отплыли на вашей яхте и, видимо, затонули, - ввернул детектив Такер.
- Я повторяю, что полностью в курсе причуд характера и других особенностях собственного мужа, детектив. Не сомневаюсь, он так и сделал. Вероятно, мне стоило ему время от времени писать, - с наигранно покаянной гримасой призналась Ребекка.
- Погодите, мэм. Сэр, пожалуйста, постарайтесь припомнить. После, гм, исчезновения вашей жены в ночь после вашей ссоры, она давала о себе знать? Может, были хотя бы анонимные письма?
- Вы шутите? – мистер де Винтер вздрогнул.
- Мне это было не с руки, - пожала плечами Ребекка.
- Мэм? – детектив с удивлением взглянул на Ребекку.
- Да, да, да, я вообще не писала мужу. Но у меня было столько дел, уж поверьте, детектив. К тому же, я полагала, мистеру де Винтеру будет не слишком приятно, если я ему напишу.
- Не слишком приятно? – едва не взревел детектив Такер. – Мэм, вы исчезли при весьма двусмысленных обстоятельствах. При более неблагоприятном раскладе против вашего мужа могло быть возбуждено уголовное дело.
- Мне приходило это на ум. Правда, крайне забавно могло бы получиться? – лучезарно улыбнулась Ребекка.
Детектив Такер тяжело вздохнул и с сочувствием покосился на невозмутимого мистера де Винтера. Приходилось признать: этот человек не убивал свою жену. Хотя, и это тоже папаша Такер был готов признать, нельзя сказать, чтобы у него не было оснований это сделать.
- Впрочем, теперь это не имеет значения, - продолжила Ребекка. – Я же вернулась. И мы с Максом будем очень счастливы, не так ли, дорогой?
- М-м, - дипломатично ответил мистер де Винтер.
Детективу Такеру внезапно пришло на ум, что с такой миссис, пожалуй, можно и с катушек слететь.
- Поосторожней с признаниями, сэр, - рискнул он посоветовать мистеру де Винтеру. – Вдруг как ваша супруга исчезнет на более продолжительный срок, а вам кто-нибудь поверит.
- О, детектив, это пока не входит в мои планы, - махнула рукой Ребекка. – Хотя, как знать. Черный мне очень к лицу.
Детектив недовольно взглянул на мадам змею и поспешил удалиться. Ситуация нелегкая, конечно, но в функции полиции не входит защита джентльменов от их собственных жен.
***
Утро после бала выдалось на удивление спокойным и каким-то уютным. Ребекка весело щебетала о том, как она, в очередной раз, ловко всех провела. Вернувшийся из Лондона верный Батлер беседовал с новой экономкой. Никакие родственники и знакомые визитами не докучали. Даже Фейвелл, несносный, раздражающей Фейвелл наконец-то убрался из Англии и, по словам Ребекки, возвращаться не планировал. Всё было настолько хорошо, что это становилось подозрительно. Мистер де Винтер даже подумал, а не устроить ли жене небольшой профилактический допрос, но ради недавно обретенного хрупкого равновесия в их семейной лодке решил немного обождать. В конце концов, поругаться они еще успеют.
- Дорогой, ты совсем заскучал, - недостаточно проницательно заметила Ребекка. Но мистер де Винтер совсем не скучал, он просто обдумывал дальнейшую стратегию и тактику семейного боя, вернее, быта.
- С тобой это невозможно, дорогая, - улыбнулся жене Максим, стараясь, чтобы это вышло с теплотой, а не как до её, гм, временного отсутствия. - Знаешь, без тебя Мэндерли был совсем другим, да и жизнь тоже.
- Спокойной? – усмехнулась Ребекка.
- Пресной, - поправил мистер де Винтер.
- Добропорядочной? – хмыкнула Ребекка.
- Блеклой, - фыркнул Максим.
- Благопристойной? – не сдавалась Ребекка.
- В общем, к черту, - подвел итог Максим. – И прости меня, что я тогда немного погорячился.
- Немного? Максим, ты несносный тип. Я едва вырвалась, - привычно зашипела Ребекка и вдруг замолкла, увидев довольную улыбку Макса.
- Хорошо, что некоторые вещи даже могила не исправит, - светским тоном заметил мистер де Винтер. – Это определенно придает жизни некоторую иллюзию стабильности.
- Скорее, не-жизни, - поправил чей-то холодный голос. Ребекка немного побледнела, а прямо в их гостиной возник странный визитер в темном пальто с недовольным выражением лица.
- Миссис де Винтер, если я не ошибаюсь? А я никогда не ошибаюсь, - с неприятным оттенком самодовольства произнес неизвестный.
- И мистер де Винтер, - не менее холодно и неприязненно объявил о себе Максим.
- В данный момент вы меня абсолютно не интересуете, - без какой-либо эмоции поведал визитер. – А вот вы, мадам, должны пройти со мной. Порядок есть порядок. Посмертие не курорт, куда можно съездить ненадолго, а потом вернуться домой.
Ребекка вздрогнула, взглянув в холодные глаза представителя Департамента. Неужели ей придется проиграть? Она перевела взгляд на Максима.
- Моя жена никуда с вами не пойдет, - категорично заявил мистер де Винтер.
- Это утверждение более чем глупо, особенно учитывая, что вы сами её к нам и отправили, - равнодушно заметил визитер. – Не будем затягивать этот фарс.
Он подошел к Ребекке и попытался взять её за руку. Беспомощный взгляд Ребекки отозвался в душе Максима болью. Что этот субъект себе позволяет? Да он вообще знает, что Ребекка не умеет проигрывать? Она же с ума там сойдет! Максим решительно взял жену за другую руку и рванул к себе.
- Сэр, я, кажется, ясно дал понять, что не собираюсь никуда отпускать жену, особенно в вашей компании.
- Ваше поведение может вам повредить, мистер де Винтер, - чуть сузил глаза неприятный гость.
- Мое поведение – это не ваша забота, - Максим умел не менее эффективно делать соответствующее выражение лица. - Равно как и место обитания моей жены.
- Её место в Посмертии, - пожал плечами этот неудобный субъект.
- Её место рядом с мужем, - холодно парировал мистер де Винтер.
- Она умерла, - мерзкий тип и не думал уходить.
- И всё равно сумела вернуться, что, безусловно, делает ей честь, - Максим покрепче прижал к себе Ребекку. Кажется, она впервые была так напугана, и это было ужасно. Как этот негодяй смел так с ней поступать?
- Это было не по закону, и кое-кому еще предстоит ответить за самоуправство, - кисло поморщился визитер. – Считайте, что вы в разводе.
- Де Винтеры не разводятся, - высокомерно проинформировал незнакомца Максим. Фамильная честь одобрительно кивнула на периферии сознания, посоветовав вдобавок не давать этому наглецу спуску.
- Тогда считайте это раздельным проживанием, которое, я напоминаю, вы сами себе и обеспечили, - сквозь холодную маску начинала прорываться злость.
- Я просто немного погорячился, - пожал плечами Максим. – Со всяким бывает, знаете ли.
- Вы убили свою жену, - угрюмо озвучил известный факт визитер.
- Так не вашу же, - заметил Максим. – И я настоятельно рекомендую не вмешиваться в нашу семейную жизнь.
- У вас не может быть никакой семейной жизни! – взорвался неприятный гость.
- Но ведь она есть, - спокойно заметил мистер де Винтер. – Кстати, вы слишком эмоциональны. Прошу вас вести себя потише в моем доме.
- Сэр, вы мешаете мне исполнять свои обязанности, - с угрозой произнес незнакомец.
- Ваши обязанности меня не касаются, - равнодушно бросил мистер де Винтер.
- Сейчас они вас напрямую коснуться, - ядовито пообещал гость.
- Максим, не надо, - прошептала Ребекка. – Будь благоразумным.
- Это ты мне советуешь? – удивился мистер де Винтер. – Этот тип плохо влияет на тебя, дорогая. Если в Посмертии все чиновники таковы, то мне искренне жаль их патрона.
Ему показалось, или этот несдержанный тип действительно скрипнул зубами.
- Макс, он же убьет тебя, - Ребекка всхлипнула.
- На твоем опыте мы уже убедились, что смерть мало что может изменить, - попытался успокоить жену Максим. – Даже если этот нахал меня убьет, это не отменит того, что в наших отношениях он явно лишний, и его мнение решающим не является.
- Смотря в каких вопросах, - нерешительно заметила Ребекка.
- Дорогая, я рекомендую тебе хоть иногда не спорить со мной, - нахмурился мистер де Винтер. – Мы обязательно обсудим твою точку зрения, но без посторонних. Сэр, а вам давно пора удалиться.
- Непременно, - неприятно усмехнулся визитер. – Но только с вашей женой.
- Далась вам моя жена, - Максим начинал раздражаться. – Заведите себе собственную жену и удаляйтесь с оной куда хотите. Если, конечно, какая-нибудь леди согласится по доброй воле выйти за субъекта вроде вас. Хотя, вероятно, с вас станется принудить бедняжку.
Ребекка рассмеялась. Несмотря на всю опасность ситуации, Макс отчасти оказался прав, сам того не ведая.
- Что до моей жены, то Ребекка отправится куда-либо только со мной, и…
Договорить мистер де Винтер не успел. Прежде, чем его внезапно накрыла тьма, он еще успел услышать вскрик Ребекки и довольный возглас незнакомца:
- Это был ваш выбор, сэр!
***
В сущности, он не слишком прогадал, но и не слишком выиграл, особенно по части недвижимого имущества. Максим де Винтер окинул взглядом ставшую привычной комнатку, интерьером напоминавшую аналогичную в лодочном домике в Мэндерли. Да, из того чахлого дома, который был выделен им с Ребеккой для посмертного быта, Мэндерли едва ли соорудишь, хотя с жены и миссис Дэнверс станется. Бывшая экономка возникла на пороге пристанища четы де Винтер буквально на следующий день после того, как их угораздило сюда попасть. Миссис Дэнверс пояснила, что её посмертный наниматель в данный момент сильно занят из-за проблем с патроном, а также вследствие нервного расстройства, и поэтому она рада вновь помочь старым хозяевам с их новым имением. Мистер де Винтер пробурчал, что из подобного имения едва ли выйдет толк. Ребекка нежно потрепала его по волосам и посоветовала не быть занудой. В общем, вопрос с прислугой был решен.
Из некоторых плюсов посмертного быта существенным можно было считать то, что теперь мистер де Винтер мог спорить с женой без проблем с законом и её здоровьем. Иногда это было весьма удобно, хотя и по-прежнему хлопотно. Фамильная честь и бедные нервы мистера де Винтера всё чаще стали выступать единым фронтом с дражайшей половиной. Мистеру де Винтеру даже приходило на ум, что шутка Ребекки про их идеальную пару вполне удалась, что было крайне подозрительно, но при этом отчего-то донельзя приятно.

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Живые и не-мертвые или Романтики нет

Давно тут ничего не было, и я даже подумала махнуть рукой на вторичное творчество, уйдя в поэтичный мир программ, заключений и прочей рабочей документации. Но пара-тройка душ напоминала мне об этой истории, начало которой я придумала еще летом. Поэтому - для вас, ребята. Вампиры, девицы, снова вампиры, и девицы вампиры. Что, какая еще романтика? Романтики - нет Ограбленные сюжеты: "Бал вампиров", "Дракула", и немного "Ребекка", "Ромео и Джульетта" и "Нотр-Дам".
П.С. Таки если меня тут как бы нет, это не значит, что комментарии можно как бы не оставлять

Живые и не-мертвые или Романтики нет

Графу понравилась моя невеста!
Утверждение Фигаро
Графу понравилась моя невеста?
Вопрос Джонатана
Не очень, но я же профессионал, работаю с любым материалом.
Мысленный ответ Дракулы в обоих случаях

Всё могло бы сложиться по-другому, к примеру, долго и счастливо. Но зло этого века в том, чтобы требовать невозможного на невыгодных условиях. Если бы граф Дракула не стал интересоваться прогрессом и не узнал, что аристократ девятнадцатого века обязан быть джентльменом, особенно по части обращения с дамами, может статься, невзгоды и обошли бы стороной достойного главу клана носферату, не так давно справившего очередной юбилей. Увы! Нежизнь, как и жизнь, не знает сослагательного наклонения. Графские злоключения начались как раз в то время, когда Дракула задумал перебраться в Лондон. Злоключений было аж целых три и, как ураганы, они носили прелестные имена: Джульетта, Сара, Флёр-де-Лис. Ах, да, был ещё и неистовый Тибальт, но, на фоне предыдущих трех граций, он являлся, скорее, мелкой неприятностью.
Джульетта впорхнула в графский посмертный быт внезапно и без объявления войны. Когда Дракула узрел в собственном склепе отчаянно рыдающую девушку в старомодном платье, то поначалу сильно удивился, что продукты теперь стали доставлять прямо на дом. Продукт, к еще более сильному удивлению, оказался не только плаксивым, но и настырным. Едва завидев вампира, монстра, чудовище, грозу Карпат, девушка едва не кинулась ему на шею с воплем: «Вас-то мне и надо! Хочу стать немертвой и свободной!» Граф даже немного прибалдел.
- Зачем вам это, мисс? – озадаченно поинтересовался монстр, чудовище и гроза Карпат.
- Надо, - решительно отрезала девушка и добавила, заискивающе глядя в глаза. – Ну, пожалуйста, чего вам стоит? Замок огромный, вон, сколько заброшенных комнат. А я бы их в порядок привела.
- Что ж, это неплохо, почему бы и нет, - кивнул Дракула и превратил в вампиршу странную девицу.
Лучше бы он сразу сдался Ван Хеллсингу.
Вскоре после появления в замке вампирши Джульетты, к ней прибавился родственник оной Тибальт, неуравновешенный молодой человек с задатками опасного маньяка. Именно Тибальт притащил хрупкую блондинку Флёр-де-Лис и заявил, мрачно сверкнув глазами, что им лучше держаться вместе. Оказалось, бойкая троица сбежала из Посмертия, и не нашла более продуктивной идеи, как переквалифицироваться в нежить. Граф схватился за голову, Тибальт за меч, Джульетта и Флёр за носовые платки. Вопрос с легализацией наглых захватчиков был решен в рекордные сроки. А потом пришла Сара. Хотя, как казалось до её появления, хуже ситуация уже просто не могла стать.
Прелестным, тихим вечером, когда граф строил коварные планы побега, то есть, освоения Лондона, Джульетта и Флёр по энному кругу делились прижизненными и посмертными горестями, а Тибальт нарезал круги по замку, бормоча что-то бессмысленное и агрессивное, в просторный холл впорхнула очаровательная незваная гостья и остановилась, как бы в нерешительности.
- О, Кромешная Тьма, какая же я дура, - с чувством произнесла гостья и как бы в изнеможении прислонилась к недавно отдраенной Тибальтом (под чутким командованием Джульетты) стене.
Джульетта и Флёр переглянулись и поспешили навстречу чужой беде.
- Ах, что же случилось? – прощебетала Флёр.
- У вас тоже не сложилась нежизнь? – догадалась Джульетта. Незваная гостья достала большой клетчатый платок, никак не сочетающийся с роскошным бальным платьем, и шумно высморкалась.
- Только представьте. Я бросила фон Кролока, этого замечательного вампира со всеми удобствами, поверила трескотне про свободу одного студентика, и…
- И? – обе вампирши затаили ненужное им дыхание.
- Оказалась в съемной комнатушке! Едва ли не на чердаке! В компании убогой лежанки и колченого стола, - взвизгнула их собеседницы. – У него не было даже корыта, не говоря уже о ванной. Он экономил на душистом мыле. Он не хотел покупать мне новые туфельки, жалко оправдывая свою несносную скупость какой-то экономикой. Или экономией. В общем, пудрил мне мозги, как мог. Он, - девушка всхлипнула, - отказался подарить мне кружевной саван на День смерти.
- Ужасно, - прошептала Джульетта.
- Какой мерзавец, - покачала головой Флёр.
- А потом, потом, - гостья вздрогнула, видимо, заново переживая свою трагедию, - потом он предложил мне найти работу или пойти на женские курсы.
- Невероятно, - ахнула Джульетта.
- Неслыханно, - подхватила Флёр.
- После такого мне ничего не оставалось, как продать его жалкий труд о каких-то носдерату одному милому голландскому профессору, и вот я здесь.
- Во-первых, не носдерату, а носферату, - решил принять участие в беседе Дракула. – Во-вторых, почему вы, сударыня, здесь, а не у вашего, хм, покровителя со всеми удобствами.
- Так я не дорассказала, - обиженно надулась девушка. – Я хотела поехать к нему, но потом подумала, что его родственники смогут мне помочь продержаться первое время. Ну, пока я верну прежнюю форму, вы понимаете, - дамы согласно закивали головами. – И вообще, пусть потом думает, что это ему повезло случайно вновь встретить меня на бале вампиров. Это куда лучше, чем если я приду к нему в таком жалком состоянии. Надеюсь, вы, сэр, и вы, леди, мне поможете?
Незнакомка беспомощно захлопала глазами. Дракула мысленно проклял фон Кролока и обреченно предложил девушке остаться у него до следующего бала. Джульетта и Флёр тут же с радостными визгами повисли на нём и чмокнули в щеки, уверяя, что они всегда знали, что граф – лапочка, а вампироборцы и бывшие графские подданные, мужики и хамы, в Посмертии возводили на него напраслину. Дракула, так же мысленно, задался вопросом, не пришло ли Посмертие, вернее, адская часть оного, к нему в замок для обеспечения вечных графских мук прямо на дому.
Когда Сара Шагал освоилась в новой компании, Джульетта и Флёр охотно рассказали ей свои сиротские истории.
Драма Джульетты была стара, как мир и иномирие. Ромео, еще с годик прокантовавшись с ней в Посмертии, сначала ушел в регулярные загулы со старыми друзьями, а потом и вовсе не вернулся, устроившись стажером в Департамент Смерти. Одна из Жриц положила на него взгляд еще в Вероне, и вуаля, любовная лодка разбилась о смерть.
История Флёр также не блистала оригинальностью. Устав от прекрасного, как рассвет, Феба еще при жизни, после смерти она безрезультатно пыталась спровадить муженька к Эсмеральде. Однако чертова цыганка наотрез отказалась взваливать на себя такое сокровище. Помыкавшись в Посмертии, Флёр, как и Джульетта, приняла единственно верное решение – бежать. Таким образом, в замке Дракулы оказалось целых три женщины со сложными судьбами, а также увязавшийся за кузиной Тибальт. Эту компанию надо было срочно чем-то или кем-то занять, пока они не занялись графом вплотную.
Дракула считал себя пожилым, опытным в деликатных делах, вампиром. Что может лучше всего нейтрализовать даже неживых дам? Конечно, джентльмен. Один. В случае удачи, одна-две вампирши падут жертвами конкуренции и естественного отбора.
Бедолага Джонатан Харкер, английский клерк, и не подозревал, как его ждали в замке Дракулы, особенно сам Дракула.
Граф решил убить двух зайцев сразу: и решить вопрос с недвижимостью в Лондоне, и отвлечь чересчур активных вампирш от собственной скромной персоны и, что еще важнее, от перемещений оной. Наверняка, узнав про Лондон, прилипчивые леди и их «рыцарь» увязались бы за ним. Поэтому Джонатана Дракула ждал почти как манны небесной.
Манной оказался молодой человек приятной наружности, с потертым саквояжем и недорогим гардеробом. До его приезда граф провел необходимую стратегическую подготовку на местности: перевел вампирш и Тибальта в удаленное крыло и категорически запретил им подходить к своему гостю. Дело было практически в шляпе! Дракула наслаждался беседами с лондонским клерком, практикуя разговорный английский и решая практические вопросы, а сам мысленно вел обратный отсчет до того момента, когда у томящихся в изоляции девушек кончится терпение.

- Джонатан, - позвал бесплотный, серебряный голосок. Мистер Харкер оглянулся в поисках его обладательницы, но, к своему удивлению, никого не увидел. Может быть, говорившая где-то спряталась? Странно, граф не упоминал, что у него есть дочь. Молодой человек мысленно посочувствовал девушке, вынужденной томиться на краю света в старом замке. Но где же она?
- Джонатан, сюда! Помоги мне, - теперь голосок звучал настойчивее. Джонатан понял, что голос доносится из заброшенного восточного крыла, куда граф Дракула строжайше запретил ему ходить. Сердце молодого человека забилось сильнее. Граф пояснил, что крыло давно не ремонтировано. Значит, юная леди могла попасть в нешуточную беду.
- Джонатан, - почти простонал голосок. Мистер Харкер решительно припустил по коридору, выкрикивая на ходу:
- Всё в порядке, мисс. Я слышу вас, мисс. Я вам помогу.
У него и мысли не было о том, откуда незнакомке известно его имя, равно как и о том, почему предполагаемая графская дочка обращается к незнакомому молодому человеку настолько фамильярно.
Джонатан вбежал в покои восточного крыла и остановился, переводя дыхание. Глубоко вдохнул, и тут же закашлялся. Пыли тут было выше крыши. То тут то там стояли остовы неопознанной рухляди, несомненно, бывшей некогда роскошной господарской мебелью.
- Мисс? – неуверенно позвал молодой человек.
- Ты все-таки пришел! – навстречу ему выпорхнула очаровательная девушка в наряде дошекспировских времен. – Ты так похож на Ромео, - улыбка озарила и без того ангельское личико девушки неземным светом. – Я так рада.
- Жулька! Успела-таки первой, подлюка, - послышался куда менее нежный голос, и в комнату вошла рыжеволосая девица в помятом бальном платье. – Договорились же, идем все вместе.
- Ах, девочки, не ссорьтесь, - увещевательным тоном сказала третья леди, хрупкая блондиночка. – Помните, мы должны держаться вместе.
Рыжеволосая леди скорчила гримаску. Мисс ангельское личико фыркнула. Блондинка сделала легкий реверанс несколько сконфуженному Джонатану.
- Простите нас за этот спектакль, мистер Харкер. Меня зовут Флёр-де Лис, а это Джульетта и Сара.
- Польщен знакомством, мисс, - выдавил молодой человек.
- Есть еще Тибальт, это кузен Джульетты, знаете ли, но он сейчас немного занят, и никак не может прийти поздороваться с вами.
- Он отвлекает графа, - значительно добавила Сара. – Если вы понимаете, о чем идет речь.
- Простите, леди, - смешался мистер Харкер, теряясь в догадках, что за чертовщина творится в этом проклятом замке.
- Видите ли, мистер Харкер, - снова заговорила Флёр-де-Лис, переглянувшись с Джульеттой, - мы оказались здесь, по сути, пленницами графа. Он запер нас в этом мрачном месте. А теперь мы узнали, что он намерен уехать в большой мир, и оставить нас навеки в ужасной склепе.
Джонатан, будучи добрым и отзывчивым человеком, вздрогнул, представив себе ближайшее будущее этих беззащитных, неопытных созданий, брошенных в диком краю жестоким графом.
- Какая низость, - прошептал Джонатан. – Со стороны графа подло так обходиться со своими, - он замялся, - дочерьми.
- Дочерьми? Ах, если бы, - печально рассмеялась Джульетта, и её милое лицо омрачила неподдельная скорбь.
- Простите мой нескромный вопрос, но кто же вы тогда? – покраснел Джонатан. – Племянницы? Воспитанницы?
- Сэр, мы… его невесты! – чуть запнувшись, выпалила Сара. Джонатан нервно икнул. – Да-да, - продолжила бойкая девушка, - в этих краях еще бытует очень старый и очень печальный обычай. Граф, жестокий тиран и самодур, здесь, на своей земле, полный хозяин. Волен казнить, миловать и всё такое прочее. Так вот, он приказал схватить самых красивых девушек и привезти их в замок на смотр. С тех пор прошло уже время, а граф всё тянет с окончательным выбором. А теперь и вовсе собрался в Лондон.
- Негодяй, - сжал кулаки Джонатан. – Он просто мерзавец.
- Вы нам поможете, сэр? – кротко посмотрела на него Джульетта.
- Я бы с радостью, но я помолвлен, - неубедительно промямлил Джонатан, сам не понимая, зачем он об этом упомянул.
- О, как повезло вашей невесте, - всхлипнула Джульетта. Глаза графских пленниц наполнились слезами.
- Не плачьте. Вот, возьмите платок, - Джонатан выудил накрахмаленный платок и еще больше сконфузился. Платок был один, как и сам Джонатан, а плачущих леди было три.
- Вы очень добры, - цепко схватила платок Сара. Джульетта и Флёр печально покачали головами.
- Я вам еще принесу, - неловко начал оправдываться Джонатан. – Мина, моя невеста, мне с запасом положила.
- Спасибо, мистер Харкер. Нам не нужны… платки, - грустно отозвалась Флёр.
- Нам нужны джентльмены, рыцари, способные вызволить нас из пасти дракона, - вздохнула Джульетта. – Как жаль, что рыцарей больше нет. Вы тоже боитесь Дракулу? О, не отвечайте, я всё понимаю, - девушка безнадежно махнула рукой. – Дикий край, богатый, жестокий магнат, а вы тут по делу, и мы не входим в сферу вашей специальности. Простите, что мы вас потревожили. Просто, - Джульетта снова всхлипнула, - мы… Мы так надеялись.
Девушка разрыдалась. Этого Джонатан вынести не смог.
- Я помогу вам, леди, непременно помогу, - горячо пообещал молодой человек.
- Порождения ехидны! Отродья горных ведьм! - раздался с порога недовольный голос графа. – Я же запретил вам подходить к этому человеку.
- Граф, вы чудовище, - храбро заявил Джонатан.
- Как и ваши собеседницы, молодой человек, - нахмурился Дракула. - Они же сожрут вас с потрохами, стоит только потерять бдительность.
Девушки синхронно зашипели на Дракулу, обнажив крепкие, острые клыки. «Это будто кошмарный сон», - подумал Джонатан, теряя сознание от всего пережитого.
Очнулся Джонатан с сильной головной болью. Он лежал в отведенной ему комнате графского замка, а около кровати сидел некто с мрачным выражение лица.
- Добро пожаловать обратно, - оскалился незнакомец, демонстрируя не менее крепкие и острые клыки, чем у вампирских леди. – Я Тибальт, кузен Джульетты. Сестра попросила за тобой приглядеть. Смотри, обидишь её, пожалеешь.
- Я и в мыслях не имел, - вяло пробормотал Джонатан. – Вы тоже вампир, сэр Тибальт?
Тибальт скорчил агрессивную гримасу.
- Вампир, конечно, - успокаивающим тоном прощебетала Джульетта, впорхнув в комнату.
- Какой ужас, - обессилено упал на подушку Джонатан.
- Ну-ну, сэр, - чуть нахмурилась девушка, - в наш просвещенный век, и такие предрассудки! Подумаешь, - надула губки Джульетта. – Вы клерк, кто-то крестьянин, кто-то вообще цыган и мошенник, а мы вампиры. Не понимаю, отчего такая негативная реакция.
- Вы убийцы, - простонал Джонатан.
- Послушай-ка, умник, - рыкнул Тибальт.
- Тибальт, не сейчас, - девушка похлопала по плечу своего агрессивного родственника. – Пойди, прогуляйся. Лично я, сэр, никого не убивала, - она вновь обратилась к Джонатану. – За остальных не поручусь, но насчет меня – это точно, - озорно подмигнула Джульетта.
- Снова начала его окучивать без нас, - хмыкнула Сара. – У, змея.
Где-то за дверью громко зарычал Тибальт. Сара поспешно умолкла.
- Ты что-то сказала, лапочка? – усмехнулась Джульетта.
- Девочки, вы опять? – вздохнула Флёр. – Что за глупости! Граф уехал, а вы тут, - Флёр махнула рукой.
- Как уехал? – опешил Джонатан.
- Обыкновенно, - пожала плечами Флёр. – Осыпал нас проклятьями, замуровал в восточном крыле и уехал. Еще скажите спасибо, что Тибальт проломил дверь и спас нас – и вас, кстати! – из заточения.
- А у вас миленькая невеста, - внезапно заявила Сара. – Ну, не надо морщить лоб, мы все видели её портрет. И графу она очень понравилась.
Джонатану очень захотелось зарычать, подобно Тибальту. Эти существа еще и рылись в его личных вещах.
- Скажите, а у вас есть деньги? – бесцеремонно продолжала Сара.
- Дорогая, ты слишком прямолинейна, - одернула её Флёр.
- Что я не так сказала? – удивилась рыжая вампирша. – Можно подумать, нас на поезде отвезут без денег.
- На каком поезде? – захлопал глазами Джонатан.
- На поезде до Лондона, - терпеливо, как несмышленышу, пояснила Сара. – Граф-то тю-тю, подался в ваши края. Наверное, с этой, как её, Миной отношения наладит.
- П-позвольте, - покраснел Джонатан и от негодования даже вскочил с кровати, забыв про головную боль.
- Ой, бросьте, что я, графа не знаю, - поджала губы Сара. – Да у него вся родня такая. Как увидят свеженькую барышню, так пиши пропало.
- Но это же катастрофа, - схватился за голову Джонатан и принялся нервно ходить по комнате. – Нет, нет, нет, глупости! Мина никогда… Она честная девушка. Мы сговорились пожениться.
- Так граф и не собирается на ней жениться, - удивленно протянула Сара. – По-вашему, на нас он женился, а?
- Сара, последнее было лишним, - смешалась Флёр.
- Да ладно, - легкомысленно махнула рукой Сара.
- Ничего не ладно! – вскипел Джонатан. – Мне надо немедленно выбраться отсюда!
- Нам надо выбраться, - поправила его Сара.
- Вы не люди, - угрюмо сказал Джонатан.
- А вы не джентльмен, - отбрила Сара. – Между прочим, Тибальт мог оставить вас взаперти в восточном крыле.
- Но…
- И вообще, вы еще нездоровы, за вами присмотр нужен, - добила бессердечная вампирша.
- Я вполне, - решительно начал Джонатан и покачнулся, ощутив головокружение.
- Я ж говорила, - довольно кивнула Сара. – А мы вам поможем. Вещички вот соберем, дилижанс остановим, в дороге компанию составим.
Джонатан прислонился к стене и обреченно прикрыл глаза. Совместный отъезд был неотвратим. Но сначала надо было непременно написать письмо Мине. Вот только руки сильно дрожат. Увы, придется воспользоваться помощью этих созданий.

(Далее в каментах. Много. Очень много)

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы, Пародии

---

Изображая Ихь

Как это здесь порой бывает, очередной девочковый фанф: романсы, нюансы, танцы и кроссовер ("Ребекка", "Танз дер вампир"). В главных ролях незабвенная Сара Шагал и... Хотя, зачем кто-то "и", когда уже есть Сара Она полна новых планов, энергии, а те, кто ей попались на пути, как водится, сами виноваты. В общем, кто к нам с чем - тот оттого и того.

Изображая Ихь

Выйти замуж не напасть? А если и напасть, то кому-то определенно предстоит пропасть...

Ей было грустно и скучно сегодня, впрочем, как и всё время в продолжение нескольких злосчастных месяцев. Рядом проходили незнакомые люди, джентльмены, и никто не обращал на неё внимания. Что ж, она их понимала. На ту бледную мышь, в которую её превратил глупый каприз, не стоило тратить ни крупицы внимания, времени, состояния… Девушка чуть слышно всхлипнула и закусила уголок салфетки. Хорошо, хоть несносная старуха, к которой она подвизалась компаньонкой, сегодня заболела. Голова уже пухнет от её визгливого голоса и нескончаемой трескотни. Девушка тряхнула волосами, и тут же вспомнила, что роскошная шевелюра цвета меди тоже осталась в прошлом, как и великолепное платье, любимые туфли, балы. О, как она была беспечна! Она поставила не на ту «лошадку», и проиграла. Теперь, должно быть, её никчемный «Буцефал» трясет гривой, хвостом и копытами перед иной аудиторией, а ей на память осталась лишь эфемерная свобода. Девушка покосилась на давно остывший кофе. Попросить заменить? Хотя, какой, к черту, кофе, она же его не пьет.
- Вы выглядите такой одинокой этим вечером, - послышался приятный, чуть нервный голос. – Ваша покровительница решила обойтись без вас? Позвольте присесть?
Девушка машинально кивнула, подняла взгляд на случайного табльдота и едва не взвизгнула от удивления. Прямо напротив неё непринужденно расположился Максим де Винтер, новоиспеченный вдовец и хозяин какого-то потрясающего воображение поместья в Англии. Его, поместье, а не Максима, даже на открытках печатали, как рассказывала её работодательница. Девушка приняла печальный и невинный вид, в совершенстве ей удававшийся, и изобразила смущение. Если бы великая Сара Бернар узнала о её существовании, легендарной актрисе ничего бы не оставалось, как только наложить на себя с досады руки. Куда ей до своей известной лишь в узких кругах тезки. Не выбиваясь из созданного образа наивной мышки, девушка постаралась припомнить всё слышанное о Максиме де Винтере. Что ж, игра стоила свеч.

Выдохнуть с облегчением удалось лишь в Венеции, когда осталось позади странное ухаживание за ней не менее странного и нервного Максима, когда отзвучали исполненные зависти упреки миссис Ван Хоппер. Сара Шагал даже начала подумывать, что жизнь или что-то вроде того начинает налаживаться.
Она просто ещё не была знакома с миссис Дэнверс.

Гадина-экономка, доставшаяся её новому мужу после безвременной кончины предыдущей супруги, не просто возненавидела Сару. Взгляд этого Цербера, по недомыслию причисленного к особам хрупкого пола, выражал бесконечное презрение. Сару это так возмутило, что она уронила перчатки. Судя по выражению глаз наглой прислуги, сама Сара при этом упала гораздо ниже злополучных перчаток. Война, не будучи объявленной, уже началась.
На следующее утро бывшая мисс Шагал решила наметить план действий. Во-первых, нельзя было сразу резко умнеть: джентльмены этого не любят, а её муж и без того слишком нервный, как бы не выкинул фортель. Во-вторых, немедленно хорошеть тоже было нельзя: мистер де Винтер был недостоин подобного счастья, да и, как знать, не припасены ли у чертовой экономки средства от чересчур красивых хозяек, скажем, мышьяк или цианид. Значит, предстояло, по крайней мере, сначала, решительно проиграть упомянутой ведьме в пух и прах, заодно постаравшись вызвать у мужа максимальное сочувствие. В теории звучало неплохо. Загвоздка была вот в чем: бывшая мисс Шагал решительно не любила проигрывать. Даже понарошку.

«Почему джентльмены предпочитают идиоток?» - шепотом пожаловалась Сара изящному карманному зеркальцу.
«Лично я предпочитал в тебе всё, Штернкинд», - ответило её не в меру буйное воображение знакомым, теплым баритоном. Сара всхлипнула. Нет, она не будет вспоминать. Вскинув голову, она увидела не без удовольствия наблюдающую за её терзаниями экономку. Мерзкая жаба! Если бы не её грандиозный план, хотя… Сара мысленно ухмыльнулась. Можно быть умной в отсутствии дорогого Максима. Едва ли миссис Дэнверс будет с ним вполне откровенна.
- Вам нечем заняться, милочка? – резко спросила Сара, поднимаясь со стула.
- Мэм? – бинго, старая ведьма не ожидала нападения от расстроенной, по её мнению, собственным несовершенством девицы.
- Я-то мэм, вы-то кто, экономка или статуэтка? Кстати, раз уж зашли и не знаете, чем себя занять, уберите эти черепки. В этом кабинете такие вульгарные амуры, - Сара ленивым жестом указала на останки фарфоровой фигурки.
- Эту статуэтку прислали в подарок миссис де Винтер, - чуть раздула ноздри экономка.
- Мне никто подобной безвкусицы не посылал, - прищурилась Сара, - в противном случая я бы попросила вас или кого порасторопней отправить это назад. Амуры! Пфуй, прошлый век.
- Позапрошлый век, - процедила миссис Дэнверс, прожигая Сару ненавидящим взглядом.
- Еще того хуже, - скривилась новая миссис де Винтер. – Был у меня один знакомый граф, до потери пульса гордился своим старинным фамильным замком со склепом. И знаете, что?
- Что? – машинально переспросила экономка.
- Он таки его потерял. Пульс, я имею в виду. Ну же, милочка, работайте, не стойте столбом. Это, знаете ли, наша прерогатива, графская, дворянская. А ваше дело – рабочее.
Оставив ненавистную жабу удивленно разевать рот, Сара-больше-не-Шагал выплыла за дверь с чувством выполненного долга. Пожалуй, с дворянской прерогативой она немного перегнула палку. Ну да не страшно. В конце концов, она теперь леди, документальное свидетельство прилагается.

«Взрослеешь, Штернкинд», - констатировал воображаемый баритон.
«Что мне еще остается? - огрызнулась Сара, делая себе в уме пометку постепенно отучиться разговаривать с воображаемым собеседником. – От тебя помощи ждать не приходится».
«Очаровательно, решительно, очаровательно, - рассмеялся не желавший покидать воображение баритон. – Сначала ты сбегаешь с первым попавшимся недорослем, а потом упрекаешь меня в отсутствии помощи. Где логика, Штернкинд?»
«Я теперь леди. Проживу и без логики», - и гордостью отпарировала Сара. Баритон, чтоб ему пусто было, еще пуще развеселился.
«Вот возьму и перестану о тебе думать», - пригрозила зарвавшемуся воображению Сара.
«А я – нет», - если бы голос мог подмигивать, он бы ей сейчас подмигнул.
«Точное слово. Нет. Тебя здесь нет. Здесь и в моей что-то типа жизни», - мысленно отчеканила Сара. Баритон исчез. Это тоже была победа, только почему-то хотелось разреветься, что, конечно же, было абсолютно недопустимо для английской леди.
***
В прошлой жизни у неё были потрясающие знакомые: торговцы, крестьяне, горбуны, студенты, вампиры, тени вампирских предков и даже настоящий университетский профессор. Но лучше бы, по нынешним временам, весь штат знакомых состоял из толковых юристов и психиатров. Тогда бы она в два счета разобралась со всеми в этом Мэндерли, включая психованного муженька.
Тем днем он едва не довел Сару до нервного срыва. А ведь она не давала этому ненормальному ни малейшего повода! Она всегда была с ним мила, наивна и недотеписта, она лепетала о книгах, искусстве, красотах его ненаглядного поместья и преданно заглядывала в глаза. Она делала вид, что вся её жизнь нацелена лишь на угождение его капризам. И вот, пожалуйста! Взбрело ж ему в голову внезапно наброситься на неё с нелепыми криками во время прогулки у лодочного домика. За что? По какому, собственно, поводу? Да что он о себе вообще возомнил, никчемный, истеричный субъект! Ах, он потерял прежнюю жену, воплощенную леди совершенство, прекрасную Ребекку. Но она-то, Сара, тут при чем? Она, что ли, лично прикопала его Ребекку? Нет. Может, она силой волокла этого сумасшедшего к венцу? Снова нет. Да, она не Ребекка, так что ж ей теперь, убиться из-за таких мелочей? Ха!
Сара обернулась и метнула злой взгляд по направлению к лодочному домику. Вокруг него, с лицом трагическим и донельзя глупым, до сих пор нарезал круги её, в перспективе, бывший муженек. До Сары доносились смутно различимые выкрики «за что» и «зачем я сюда вернулся». И еще что-то о холодной улыбке. Сара так испугалась, что у него начнется припадок на фоне буйства, что даже и не подумала улыбаться. Значит, Максим говорит о своей Ребекке. Сара мысленно посочувствовала покойнице. Терпеть подобное поведение эн лет, это ж самой можно запросто с катушек съехать. Или… Сара метнула еще более злой взгляд. Или этот подлец вел себя с дражайшей Ребеккой совсем по-другому? А что, идея не лишена здравого смысла. Сара тут же припомнила содержащиеся в идеальном порядке вещи и комнаты Ребекки. Да и вся жизнь в Мэндерли до сих пор шла по заверенному когда-то лично Ребеккой плану.
- Я никогда не забуду её холодную улыбку, - донеслось до Сары очередное стенание.
- Чтоб тебе провалиться к твоей ненаглядной Ребекке с её незабвенной улыбкой! – в сердцах пожелала ему Сара. «А ведь неплохая идея, - пронеслось в голове. – Бедняга так страдает без своей очаровашки. Вот, если бы…»
Сара нежно улыбнулась, представив себя в безукоризненном, модном, изящном траурном наряде, с благородной скорбью провожающей почившего супруга в последний путь.

«Хм, Штернкинд, а ты у нас, оказывается, мозг преступного мира, - насмешливо отозвался тщетно забываемый баритон в её воображении. – Профессор Мориарти трепещет и готовится выйти на пенсию».
«Изыди!» - мрачно подумала о баритоне Сара.
«Детка, эта весьма рискованная затея, - тоном заботливого папочки возвестил воображаемый баритон. – Ты же не хочешь украсить собой виселицу? Мы все любим опасные танцы, но это, право, чересчур».
«И снова изыди», - фыркнула Сара, подумав, что, в принципе, можно и не быть настолько радикальной. Надо просто довести до конца уже начавшийся процесс. Её супруг, будем откровенны, попросту сходит с ума. Так пусть…
«Штернкинд, я восхищен, - несколько издевательски заметил баритон. – Настоящий вампир получился, пусть пока и без клыков. Моё очаровательное чудовище», - теперь баритон звучал почти ласково. Сара сжала кулаки. Она больше не поддастся на эти уловки, то есть, не будет давать волю воображению. По её только что родившемуся плану сойти с ума должен кто-то другой, а не она сама. Для начала стоит хорошенько осмотреть реквизит и декорации будущей драмы. К примеру, комнаты Ребекки подошли бы идеально.
***
Сара распахнула дверь на балкон, и в несколько затхлую атмосферу спальни Ребекки ворвались шум волн и морской ветер. Море шумело, волновалось, как бы стараясь что-то прошептать. Ну, да, точно! Волны шипели слово… Носферату! Сара как загипнотизированная уставилась на развевающиеся занавески.
- Давно мы прокляты проклятьем Носферату, - прошептала Сара, делая пару сомнамбулических шагов к балкону, но тут же остановилась, одумавшись. Глупость какая, она бы еще припомнила всю слащавую чепуху про Кромешную Тьму.
- Вы боитесь, мэм? Вам здесь неуютно? – на пороге, вместо старых добрых вампиров показалась миссис Дэнверс.
Сара пожала плечами. Вот еще, обсуждать с этой особой свое самочувствие и душевный настрой. Сара рассеянно оглянулась, открыла гардероб и провела рукой по платьям Ребекки.
- Говорят, ночью в доме можно заметить её тень, - зловещим тоном начала миссис Дэнверс.
- Вы её видели? – капризно протянула Сара и предложила. – Прошу вас, скажите да, и я приглашу специалиста по теням, призракам, а также голосам как в целом доме, так и в отдельно взятой голове.
- Неужели вы не слышите, - не унималась надоедливая тетка, - волны шепчут её имя. Ребекка, Ребекка!
- Разве? – ухмыльнулась Сара. – Ах, погодите, я что-то слышу! Волны говорят… они шепчут…
- Что же? – миссис Дэнверс едва не вплотную подошла к ней.
- Волны шепчут о Носферату, - еще более зловещим тоном докончила Саара. – Волны говорят, он вернется, и никто не избегнет возмездия. О да, - Сара красиво изогнулась, краем глаза отслеживая реакцию не в меру болтливой экономки. Миссис Дэнверс была почти в шоке, и Сара не смогла преодолеть искушение и не усилить эффект перед мощным финалом.
- Я слышу, - Сара перешла на интимный шепот, - голос в темноте. Он зовет меня, всегда звал. Иногда я хочу от него бежать и просить о помощи. Но это неправда. По ночам я чувствую себя одинокой и печальной, и у меня появляются фантастические мечты.
Миссис Дэнверс, вытаращила глаза и неуверенно сделала шаг назад. О, милочка, то ли еще будет, развеселилась Сара и продолжила.
- Иногда ночью мне хочется откликнуться на этот голос и пережить нечто запретное, и плевать на последствия. А-а-ах, - с силой выдохнула Сара, отметив, с какой надеждой миссис Дэнверс косится на ей же плотно прикрытую, тяжелую дверь. – Абсолютное затмение. Море чувств, и никакой земли. Это так, это так…
Сара вытянула руки вперед и медленно двинулась на миссис Дэнверс.
- Мэм, опомнитесь! – противная прислуга выглядела не на шутку перепуганной. – Эй, кто-нибудь! – крикнула она по направлению двери.
- Что с вами, миссис Дэнверс? – Саре удалось задать этот вопрос с филигранной имитацией искреннего беспокойства. – Вам плохо?
- М-м-мэм? – захлопала глазами вконец ошалевшая экономка.
- Ваше состояние вызывает у меня сомнения, - строго заметила Сара. – Сначала вы говорите о привидениях и голосах, потом странно пятитесь и кричите.
Миссис Дэнверс стояла перед ней, хватая ртом воздух, как боксер после тяжелого, разгромного раунда.
- Вам надо отдохнуть, - вежливо порекомендовала Сара. – Сменить обстановку и развеяться. Я давно хотела вам заметить, миссис Дэнверс, что ваше воображение чересчур живое для занимаемой вами в этом доме должности. Может быть, вы задумаетесь о смене работы? Писание готических романов подошло бы вам куда лучше, чем должность экономки. Я вас больше не задерживаю.
Сара холодно улыбнулась, наблюдая, как миссис Дэнверс вылетела прочь из комнаты Ребекки.

«Браво, брависсимо, Штернкинд, - пропел в её воображении всё тот же чересчур знакомый баритон. – Что дальше? Нацепишь платье Ребекки и пойдешь в нем на бал? Доведешь до приступа Максима?»
- Скажи еще, наряжусь в костюм одного из его достойных предков и выпрыгну на него в темном коридоре, - устало продолжила его мысль Сара и плюхнулась на мягкую кровать.
«Ты снова разговариваешь со мной вслух, как это мило», - не преминул отметить баритон.
Сара махнула рукой. Что ж, раз не удалось убедить себя, что это лишь воображение, то глупо игнорировать того, кто был к ней, в общем-то, добр, не пугал и не впадал в истерику от приусадебных построек и воспоминаний о чужих улыбках. Сара Шагал не любила проигрывать, но это не мешало ей честно признать поражение.
«Что за прок быть с тобой добрым, - несколько сварливо заметил баритон. – Упрямая, необразованная девчонка».
- Неправда, я теперь книжки читаю, - запротестовала Сара.
«Упрямая полуграмотная девчонка», - хмыкнул голос, увы, не из воображения.
- На себя посмотри… Ах, я забыла, ты же не отражаешься в зеркале. Ну, попроси кого-нибудь на тебя посмотреть. Позор один! Даже в вампира не смог меня превратить, не говоря уже, - Сара запнулась и покраснела, не желая сказать лишнего этому ужасному субъекту.
«Не говоря уже о?» - многозначительно протянул баритон.
- Неважно! Так вот, не смог превратить в вампира, а туда же, - ушла от скользкой темы Сара. – Я честно попыталась укусить Альфреда. И знаешь, что? Меня вырвало! Это было мерзко, а с твоей стороны еще и нечестно.
«Так не надо было сбегать с середины ритуала, - без особого сочувствия откликнулся голос. – Ох уж эти женщины, сами не знают, чего хотят, и предъявляют претензии за всё неслучившееся».
- Ох уж эти вампиры. Сами всё знают, но никому никогда не помогут разобраться, - пожала плечами Сара.
«Вот так поможешь разобраться, а потом кто-то с самым честным видом втирает всяким молокососам, как на этого кого-то давили и принуждали не пойми к чему».
- Пойми к чему, очень даже пойми! – воскликнула Сара. Баритон рассмеялся. – А, впрочем, теперь уже всё равно, - махнула рукой Сара. – Я теперь новая миссис де Винтер. Я управилась с миссис Дэнверс, справлюсь и с мужем. Да-да, он еще тут и относительно в добром здравии. Слушай, может, мне с ним попытаться наладить отношения?
«Как захочешь, Штернкинд, ты же теперь леди», - в голосе послышался холод.
- Я леди, я замужем, и я сама со всем и со всеми справлюсь, - вздернула нос Сара. Баритон промолчал. Казалось, его и вовсе не было. Сара вздохнула и продолжила. – У меня просто нет другого выхода, ведь ты мне теперь не поможешь.
***
Она знала, что с этим чертовым балом в Мэндерли обязательно будет неладно. Или Максим взбесится из-за какой-нибудь мелочи, или миссис Дэнверс организует акт мщения. Всё шло наперекосяк. Взять хотя бы платье. Сара абсолютно четко сформулировала свой выбор. Белая Леди со старого портрета. Так нет же! Мало того, что опоздали с доставкой, развернув упаковку, Сара увидела алое платье. И туфельки в тон. Даже миссис Дэнверс скроила удивленно-кислую мину. Хотя ей-то чего волноваться из-за огорчений новой миссис де Винтер, скорее, наоборот, радоваться должна. С досады Сара хотела натянуть старое платье, и пусть все еще раз увидят, насколько она не Ребекка. Но, ближе к вечеру, все-таки примерила новый наряд. Проклятое платье сидело идеально. Волосы, когда-то в сердцах, в честь новой жизни, обрезанные и перекрашенные, теперь отросли и отмылись до первоначального цвета, и их можно было уложить в подходящую прическу. Даже туфли не жали, что уж было совсем подозрительно. Нет, какой-нибудь пакости точно не миновать. Сара полюбовалась на себя в зеркало и, сделав глубокий вдох, с самым решительным видом пошла к главной лестнице. Она не Ребекка, она жива и она им всем тут покажет.
Что именно стоит показать собравшимся Сара так и не успела домыслить. Её всю заволок невесть откуда появившийся густой туман. Стало очень темно, и в наступившей Кромешной Тьме раздался не то шум, не то шепот. И это были совершенно точно не волны. Сара почувствовала, что голова кружится, и спустя мгновение упала на пол.

Сознание возвращалось лениво и явно никуда не спешило, в отличие от самой Сары. Голова всё еще кружилась, перед глазами мелькали мушки. «Отравили или оглушили? – вяло подумала Сара. – Неважно, главное, это не удалось». Она лежала совсем близко от лестницы, теперь казавшейся темной, извивающейся, словно хребет огромной змеи. Впрочем, снизу, как и полагалось, доносились оживленные голоса. «Они начали без меня, - сжала слабые кулаки Сара. – Свинство какое. Собственный супруг, и тот не побеспокоился. И с этим человеком я еще хотела налаживать быт».
Голоса доносились все отчетливее, казалось, им там внизу было очень весело. Вдали что-то громыхнуло. «Фейерверки», - догадалась Сара. Жалость к себе перемешивалась с болью от ушибов. Сара встала, оперлась о стену и привела прическу в подобие порядка. Реальность всё еще расплывалась перед глазами, но стоять в уголке, пока остальные веселятся, не хотелось. Сара кое-как доковыляла до лестницы и ухватилась за перила. Медленно, стараясь не упасть и сохранить минимальное достоинство, Сара спускалась по лестнице. Постепенно возвращающееся в этот мир сознание отмечало, что лестница странно изменилась, но Сара решительно отказалась обращать внимание на подобные мелочи, сосредоточившись на главной задаче: не упасть снова.
Зал ослепил светом нескончаемых огней. Сара покрепче вцепилась в перила и застыла на последней ступеньке. На неё смотрели самые разные маски, то есть, гости. Пестрели костюмы различных стилей и эпох, сияли драгоценности и улыбки. Улыбки… В них определенно было что-то не так. Сара тряхнула головой, пытаясь понять, что есть мираж, а что нет. Накануне бала они опять поссорились с Максимом, и она совсем забыла выяснить, в чем он собирается быть. Но он-то, скорее всего, не падал, и вполне способен самостоятельно обратить внимание на жену и предложить ей руку за неимением другой точки опоры.

- …Скоро нам будет принадлежать мир, - донесся до неё голос, и он был ни капельки не похож на голос Максима. Кто-то протянул ей руку, и Сара машинально ухватилась за неё.
- Смелее, Штернкинд, - подбодрил её граф фон Кролок. Сара застыла от изумления.
- Как? – выдохнула она.
- Мечты приводят в сказку, но любовь развеивает чары, а потом наступает жизнь. Ну, или нежизнь, - улыбнулся граф. – Так почему бы нам не завершить ритуал, а потом не заняться… Чем ты там хотела? Налаживанием быта.
- С мистером де Винтер? – Сара ошарашено посмотрела на графа.
- А мистер де Винтер уже налаживает быт, - усмехнулся фон Кролок. – Хотя, боюсь, как бы бедолагу не хватил удар, - светским тоном заметил граф. – Вся эта свистопляска с женами кого угодно до чего угодно доведет. К твоему сведению, считавшаяся покойной Ребекка заявилась на бал в Мэндерли в костюме Белой Леди. Говорят, любящий супруг от счастья пока и слова вымолвить не в силах. Так что, Штернкинд, ваш брак, сколь это мне не жаль, недействителен.
- Тебе не жаль, - насупилась Сара.
- Абсолютно, - рассмеялся фон Кролок. – Но, Штернкинд, почему бы тебе не вступить в новый? И, я гарантирую, моя бывшая супруга точно нас не потревожит. Она была в высшей степени деликатной дамой и даже побеспокоилась послать мне весточку из Посмертия, что великолепно там утроилась, нашла себе какого-то фанфарона, не то Муцио, не то Меркуцио и великолепный кружок для общения.
- Если я еще что-то услышу о покойных или пропавших женах, - сверкнула глазами Сара.
- Да вы, никак, ревнуете, моя дорогая будущая графиня? – сверкнул клыками граф.
- А вы особо не заноситесь и не расслабляйтесь, мой дорогой пока еще не муж, - усмехнулась Сара. – Я изменилась, и теперь не глупая деревенская девчонка.
- Я никогда не считал тебя глупой, поверь мне, - почти честно сказал фон Кролок.
Сара почти согласно кивнула, вспоминая наставления мамы, что не стоит особо верить благородным господам, особенно по части того, что они, по их словам, считают. Главное, иметь голову на плечах и своего не упускать. Впрочем, этого своего попробуй упусти. Но советы мамы, как и собственные не менее ценные мысли, можно было оставить до завтра. А сегодня… Сегодня они будут танцевать. Ну, и не только танцевать, конечно же.

FIN

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Modus vivendi (Образ жизни)

Образ жизни во многом определяет саму жизнь... а образ нежизни определяет смерть и даже Смерть. Что если неудачливый Призрак Оперы махнется с дер Тодом образами жизни на один день? Ведь даже один нечеловеческий день способен изменить судьбу человека, вывести её на новые рельсы или пустить под откос. Вибирайте образ жизни и нехизни и не говорите, что вас не предупреждали!
П.С. Да, кроссовер, да, как обычно: мюзиклы "Элизабет", "Призрак Оперы", "Танц дер вампир" и другие персонажи разных постановок, не успевшие вовремя сбежать. И таки под морем - МНОГО. Очень много. Даже не влезло целиком, пришлось делать нарезку для продолжения в комментариях.

Modus vivendi

- Кристина, смогли бы вы меня полюбить, если бы я был настоящим красавцем?
- Нет! Только если бы вы были настоящим призраком!

Эрик, более известный в узких кругах как Призрак Оперы, страдал. Вообще-то страдание было его привычным времяпрепровождением, дающим порой нехилый творческий толчок или инженерную идею. Но на сей раз всё было куда трагичней: Эрик страдал из-за того, чего никогда не смог бы упеть, уболтать, украсть, устроить или учинить. Он страдал из-за собственной человеческой природы.
В самом деле, этот погрязший в пороках мир слишком несправедлив! Какое-то ничтожное, безграмотное, интеллектуально бездарное привидение Белой княгини который век вольготно гуляет по замку, выпрыгивая из теней и портретов, устраивая полтергейст, вздыхая и пугая посетителей. В то время как он, человек, несомненно, более весомых достоинств, знающий, как и на что потратить изрядный кусок вечности, вынужден влачить жалкое существование, будучи ограниченным клеткой собственной плоти. Обидно! Обидно, медам и месье, что человек, объявленный венцом не то творения, не то природы, проигрывает всяким потусторонним сущностям. Даже дружески настроенные к людям инфернальные существа тактично или бестактно отмечают некоторую второсортность человека. К примеру, его знакомый, любящий, как и сам Эрик, всласть пострадать вампир, впервые приведя его на собрание КИЛа (Клуба Инфернальных Любовников), предупредил: «Только уж ты держи себя скромнее, старина. Лучше вообще не высовывайся: считай, ты тут заседаешь контрабандой. Сам понимаешь, какие существа у нас собираются».
И ладно бы только инфернальные существа указывали на его несостоятельность! На днях Кристина, его нежный Ангел, заявила следующее: «Эрик, знаете, вы меня уже достали со своим постоянным рефреном «что было, если бы»! Ничего бы не было! Ни-че-го! Вы обманули бы меня в любом варианте, и это абсолютно не зависит от того, что там у вас под маской. Вы представлялись Ангелом, вы разыгрывали из себя Призрака, и я вам верила. А вы оказались обычным человеком с кучей комплексов и чрезвычайно несдержанным характером. Эх, вы!»
После такой отповеди самозваный Призрак еще с неделю не мог показаться ненаглядной Кристине на глаза и даже прекратил петь из-за зеркала. «Дон Жуан» активно не писался. Сам Эрик подхватил насморк и был не в голосе. В голове всё четче зрело осознание: так дальше жить нельзя. Надо всё менять, и срочно.
Дер Тод иногда недоумевал, почему людям постоянно чего-то не хватает. Особенно женщинам и в личном аспекте. Взять хотя бы его: он в меру пылок и в меру сдержан, снисходителен к человеческой глупости, взмахом руки способен менять пространство и время, наконец, он хозяин Посмертия, по сути, владелец самой обширной и надежно застрахованной от распада империи. К слову заметить, его видимый облик чрезвычайно привлекателен, говоря без ложного кокетства, прекрасен и совершен. Любая барышня или дама, обрати на нее свое благосклонное внимание столь выдающийся во всех отношениях нечеловек, была бы счастлива и глубоко благодарна ему до конца вечности. Но нет – его угораздило полюбить особу, претензии которой касались абсолютно всего: его специальности, образа действий, природы, наконец.
Он эффектно появлялся из тени в не менее эффектном темно-синем плаще – она страдальчески морщилась и просила впредь входить через дверь, не забыв заранее снять верхнюю одежду, особенно в случае, если он направляется в ее спальню.
Он переносил ее в преддверие Посмертия, дабы она немного освоилась в своей будущей среде не-жизни, а заодно и потанцевала с ним тет-а-тет – она абсолютно без всякого уважения чихала, ныла, что здесь холодно, сыро, и музыка совершенно не та, под которую она желает танцевать. Посему не был бы он так добр в следующий раз, вытаскивая ее из гардеробной в полураздетом виде, переносить их обоих в более теплые края или снабжать подходящей одеждой, а также дать возможность обуться, выбрать музыку и время мероприятия.
Он являлся в ночи, говорил ей то, что никогда, никому и ни за что не сказал бы – она зевала, смотрела на него с каким-то непонятным ему сочувствием, кивала головой в такт его речей и… засыпала.
На днях эта невозможная женщина вообще заявила ему следующее: «Тод, ну почему ты хотя бы раз не способен повести себя, как человек?» Каково, а? Нелепая идея, хотя и где-то занятная. В общем, на очередное собрание КИЛа дер Тод явился с некоторым опозданием и в весьма задумчивом настроении.
В клубе, меж тем, намечалась очередная чистка рядов. Дракула, самый молодой и ретивый за всю историю КИЛа председатель, в который раз предлагал гнать в шею, а еще лучше, сразу на кол всех неинфернальных и нелюбовников. Собратья по клубу отчаянно полемизировали с председателем, стараясь доказать, что они тут находятся не просто так, а с полным правом.
- Вот вы, юноша, - говорил Дракула с ироничной улыбкой, обращаясь в к постоянно краснеющему молодому человеку, - я извиняюсь, вообще как здесь оказались? Поправьте меня, если я ошибаюсь (а я никогда не ошибаюсь), гувернантка и пастор вам куда полезнее, чем наши собрания. Вы человек.
- Меня укусили, я вампир, - как-то неубедительно возразил юноша, краснея еще больше.
- Ах, вы вампир! Позвольте узнать, где ваши клыки?
- Не выросли! Недостаток кальция, - отчаянно защищался молодой человек.
- Хм, кальция… Что ж, допустим, первый пункт «инфернальность» условно в порядке. Но вот как быть со вторым пунктом?
- Со вторым пунктом у него тоже всё хорошо, - влез в разговор еще вполне свежий и бодрый вампир в лиловых кружевах. – Я свидетель и соучастник.
- Погодите, виконт фон Кролок, и до вас дойдет очередь, - поморщился председатель.
- По-поему, вы придираетесь, - фыркнул виконт. – Альфред хотя бы находится в процессе превращения в истинного носферату, а вот у вас тут, господин председатель, живой человек сидит.
- Я Призрак Оперы, в Париже обо мне уже легенды ходят, - сдержанно возмутился Эрик.
- Призрак, как же, - махнул рукой виконт фон Кролок. – А то я живого от не-мертвого не отличу. К тому же, мон шер, вы не только человек, но и со вторым пунктом, как бы так сказать, натяжка.
- Да что вы себе позволяете? – вскинулся «фальшивый» Призрак.
- По сведениям из достоверных источников, ваша пассия невинна аки овечка, наивна как маргаритка, в любовной науке безграмотна и с вами изучать ее не намерена. Более того, она готовится к браку с неким виконтом де Шаньи. В настоящее время молодые люди помолвлены, и намерения у них весьма серьезные.
- Мсье Призрак даже ни разу не поцеловал свою избранницу, - весомо заметил не-мертвый граф, расположившийся по соседству с председателем.
- В самом деле? – оживился наконец переставший краснеть юнец. – Знаете, мсье Призрак, это вы зря. Не так давно я прочел весьма полезную книгу, «Советы влюбленным», и там написано, что поцелуй может сказать больше, чем тысяча слов… Почему вы смеетесь, майн герр?! Там действительно так написано! – молодой человек недоуменно посмотрел в сторону расхохотавшегося дер Тода.
- Благодарю за поддержку, papa. Альфред, шери, у нашего смешливого одноклубника последствия поцелуев довольно своеобразные, я бы даже сказал, чересчур окончательные, - сверкнул клыками виконт фон Кролок. – Но вернемся к нашим амурам. Итак, мсье Призрак, что вы можете сказать почтенному обществу по данному вопросу?
- Это дискриминация, - проворчал Призрак.
- Это несоответствие правилам клуба, - рыкнуло Чудовище, стукнув лапой по широкому подлокотнику кресла.
- Именно. Наш своеобразный прообраз Джекила и Хайда, как всегда, точен в определениях, - кивнул граф фон Кролок.
- Как председатель, я должен удалить вас отсюда, мсье Призрак, - нахмурился Дракула. – Любовь, в конце концов, может быть и безответной, но инфернальность, джентльмены, это наше первое условие. Преставитесь – милости просим обратно.
- Но меня боится вся Опера Популэр! Я прохожу сквозь стены и зеркала, обрушиваю люстры, наконец, я сюда всякий раз по теням пробираюсь.
- Пробираетесь, благодаря глупости одного нашего собрата и любезности герра Тода, обеспечившего вам передвижение по теневым тропам. Между тем, сами вы благополучно остаетесь человеком. Разговор окончен.
- Джентльмены, джентльмены, мы должны быть милосердны к товарищу по счастью и несчастью, - лениво проговорил дер Тод. В комнате моментально воцарилась тишина. – Предлагаю дать ему шанс проявить себя, как настоящему потустороннему существу. Иначе нам придется невольно уподобиться людям. Да-да, это так. Прошу, умерьте изумление на лицах и мордах, я поясню. Люди отвергли мсье Эрика – ровно то же собираемся сделать и мы.
- Невозможно!
- Невообразимо!
- Наш почтенный одноклубник, без сомнения, прав, - задумчиво сказал Дракула. – Но практическая реализация вашего предложения…
- О, пусть это вас не беспокоит, - усмехнулся дер Тод. – Я лично возьмусь провести этот забавный эксперимент. Мсье Эрик, прошу за мной.
- Прощайте, старина, - едва слышно проговорил Дракула, хлопнув Призрака по спине. Вы были неплохим одноклубником, хотя и живым.
- Те, кто уходил с дер Тодом, еще никогда не возвращались обратно, - заметил старший фон Кролок. – Но хотя бы их прижизненные проблемы сменялись заботами совсем иного рода. Между нами говоря, мы, нелюди, чаще всего уничтожаем то, что любим и служим лишь неутолимому голоду как замене жизни.
- Говори за себя, кровосос, - буркнуло Чудовище. – Любовь придает смысл и изменяет того, кто любит. Удачи на новом поприще, мсье не-призрак.
Призрак Оперы коротко кивнул на прощание, и без колебаний последовал за дер Тодом.
- Ну, Герберт, ну, подлое создание! – бушевал Призрак, добравшись вместе с дер Тодом до своего убежища в парижской опере. – Как только профессор Ван Хеллсинг и добрейшая миссис Харкер терпят его в нашем психологическом салоне!
- Виконт фон Кролок защищал свой приватный интерес, это вполне естественно, - пожал плечами дер Тод, оглядывая убранство «рабочего кабинета» Эрика. – Однако, у вас здесь мило, хотя и своеобразно. Эдакая смесь мрачной готики старого кладбища с пошлой роскошью будуара куртизанки. Впрочем, многим дамам подобное нравится, они называют это романтичной обстановкой.
- Благодарю за столь всестороннюю оценку моего скромного жилища, - буркнул всё еще рассерженный Призрак.
- Мне это ничего не стоило, - безразлично ответил дер Тод, глядя на часы. – Итак, завтра вам предстоит самый обычный нечеловеческий день. Я даже дам вам небольшую свиту. Надеюсь, для вас это будет столь же занимательно, как и для меня.
С этими словами дер Тод исчез, оставив Эрика всё в том же мрачном расположении духа.
***
- Таким образом, профессор, я и решил провести этот эксперимент, - заключил дер Тод, пересказав тем же вечером содержание заседания КИЛ в психологическим салоне профессора Ван Хеллсинга.
- Тод, ты действительно станешь на день обычным человеком? – удивилась императрица Элизабет, для мира благополучно числящаяся в путешествии.
- Это так романтично, - жеманно проговорила Сара Шагал.
- Необычно, - задумчиво протянула миссис Мина Харкер, словно не решаясь развивать свою мысль дальше.
- Глупость какая, - щелкнула веером экс-примадонна Опера Популэр Карлотта. – Глупость и безответственность. Этот фальшивый призрак наворотит вам дел, вот увидите. За год последствий не разгребете. О, герр Тод, вы его не знаете! В одной несчастной опере он чего только ни творил! А теперь вы поручили этому зловредному типу столь деликатное, требующее хладнокровия и самодисциплины дело. Да еще и свиту посулили. Ха, свиту! Опытный тюремный надзиратель – вот, что еще хоть как-то могло бы спасти ситуацию, майн герр. Да-с, и можете начинать на меня злиться, как это всегда бывает, когда слабые женщины говорят правду мужчинам.
- Карлотта, прелесть моя, вы слишком резки, - промурлыкал Герберт, выступавший с экс-примой на собраниях у профессора дружным, слаженный дуэтом. - Хотя, в целом, ваша мысль весьма здравая.
- Синьора права, - с усмешкой сказал дер Тод.
- Вот! – воздела веер к потолку Карлотта. – Хоть один не совсем безнадежный тип, за исключением, конечно, вас, мой милый Герберт.
- Более того, синьора не просто права, она еще и предложила замечательное решение ситуации, - продолжил дер Тод с той же усмешкой. Карлотта торжествовала. Элизабет пристально посмотрела на дер Тода: судя по всему, день грядущий и Карлотте готовит едва ли приятный сюрприз. Знать бы только, какой.
- И когда же начнется ваш эксперимент? – спросил профессор, также неплохо осведомленный о том, что кроется за усмешкой дер Тода.
- Отдавая дань участвующей в нем человеческой стороне, с двенадцатым ударом часов, в полночь. Жизнь станет нежизнью, и наоборот. Это затронет всех участников и их помощников, если такие понадобятся.
- Вижу, вы приняли к сведению мою идею насчет надзирателя, – самодовольно хмыкнула Карлотта.
- И даже творчески ее развил, - медовым голосом заверил даму дер Тод. – Обещаю, вы будете знать всё об этой части завтрашнего развлечения.
- Это было бы крайне мило с вашей стороны, - сказала Карлотта, не заметив призывающий остановиться взгляд Герберта.
- Сущие пустяки, синьора, - наверное, таким тоном когда-то разговаривал с Евой змей.
- Но для вас, мадам Карлотта, было бы лучше с этими пустяками не сталкиваться, - рассеянно заметила вполголоса Элизабет. Дер Тод принял невозмутимый вид, как бы подчеркивая беспочвенность её опасений.
- О, я не трусиха, мадам, - рассмеялась Карлотта. – Или вам просто немножко неприятно, что ваш, хм, не-муж обратил внимание на моё мнение? Ах, бедняжка, неужели он по-прежнему продолжает игнорировать ваши соображения?
Элизабет улыбнулась чуть нахмурившемуся дер Тоду.
- Право, мадам Карлотта, ваш ум куда острее моего. Мне бы и в голову не пришло высказать соображения, касающиеся вопросов, связанных с нелегким поприщем деятельности Тода. Я в этом совсем ничего не смыслю, - на сей раз обезоруживающая улыбка адресовалась всем собравшимся.
Доселе молчавший Альфред поспешил заверить Элизабет, что она абсолютно права, и есть такие мрачные стороны нежизни, которые и не стоят того, чтобы столь прекрасная, хрупкая, нежная леди о них думала или, не дай Бог, решила бы в них что-то подправлять.
- Мудрая позиция, мадам Элизабет, - кратко заметил профессор.
- И безопасная, - шепотом сказал Герберт миссис Харкер. – Мне жаль, но, кажется, бедняжка Карлотта даже не поняла, во что ввязалась.
- Что ж, у нее будет возможность понять, - безмятежно откликнулась Мина, смотря на довольную своим «триумфом» Карлотту.
- Мудрая? Скорее, ограниченная, - обмахнулась веером примадонна. – И это в наш прогрессивный девятнадцатый век! Нет, мадам императрица, Альфред, я с вами решительно не соглашусь. Женщине незачем быть эдаким страусом, зарываясь в гиблый песок домашних и прочих интимных забот. Надо быть леди, но при этом иметь собственное мнение по всем важным вопросам, не бояться вникать в самые разные области и виды деятельности. Да-да, вникать! Добиваться равного участия.
- Тогда и участвовать придется, в конце концов, - шепнула Сара своему «гражданскому пасынку». – Нужна же кому-то такая глупость, фи.
- Карлотта, милая, не надо так распаляться, - доброжелательно сказала Мина. – Речь не именно о женщинах, а вообще о людях. Мы же не можем всё одинаково хорошо знать обо всем, тем более, о потустороннем.
- Миссис Харкер, я была примадонной, и не в каком-нибудь Пеште, а в Париже. И я вам говорю, быть императрицей или каким-нибудь инфернальным существом, не говоря уже о министрах и так далее не так уж сложно. Dio mio, да чего там такого, чтобы не разобраться, если ты, конечно, не полный баран.
- Предлагаю на сём закончить, - предложил профессор. - Время позднее, а завтра ждут интересные события. И, скорее всего, не многие из нас предполагают, насколько интересны они будут им лично.
***
Проснувшись, как обычно после ночи напряженных душевных терзаний, в гробу, Эрик, по привычке, стукнулся лбом о крышку, выругался и, ударив в лакированную деревяшку кулаком, был готов начать новый день или что там было снаружи. Голова гудела, как после доброй попойки, вчерашнее заседание помнилось смутно. Кажется, его хотели исключить из клуба, за то, что он человек, а не монстр (вот тоже, высшая раса выискалась! да они такие же европейцы, как и он), но дер Тод урезонил зарвавшегося председателя (давно пора, много мнит о себе этот кровосос).
- Какая безответственность! Тот, кто замещает повелителя Посмертия, не имеет права тратить своё утро на сон! – раздался резкий, неприятный и чем-то знакомый голос. Голос! Кто-то проник в его убежище!
Призрак еще раз стукнулся головой о крышку гроба, выругался куда более витиевато и резко отбросил её. Прямо перед гробом, уперев руки в бока, стояла бывшая примадонна Опера Популэр Карлотта и неодобрительно качала головой.
- Как ты осмелилась потревожить покой Призрака Оперы? – сурово вопросил Эрик. Карлотта хмыкнула.
- Вставайте, граф, вас ждут великие дела, - пропела примадонна. Из дальних комнат послушался непонятный шум. – Эй, Луккени, потише там! – прикрикнула Карлотта. – И вообще, хватит антиквариат тырить, иди сюда и поприветствуй своего временного босс.
- Да какой он босс? – откликнулся издалека мужской голос. – Патрон на отдыхе, с la bella развлекается. Отдыхай, крошка Лотти.
- Не смей меня так называть! – заорала Карлотта, мгновенно придя в ярость. В ответ раздался смех.
- Ты сюда еще кого-то притащила? – прошипел взбешенный Призрак, стараясь отыскать свою пенджабскую удавку.
- Синьор вот это потерял? – чуть позади Карлотты замаячил незнакомый итальянец, небрежно крутя в руках удавку. – Симпатичная штучка, наверное, с ней приятно работать.
Эрик едва не зарычал.
- О, только не надо так нервничать, - закатил глаза итальянец. – Сегодня вы и так самый страшный, считайте, мы трепещем и стелемся перед вами ковриком. Scusi, piccina, ты уже ввела синьора в курс дела? – итальянец повернулся к Карлотте.
- Предполагается, тот, кто заключал соглашение, уже в курсе, на что подписался, - пожала плечами Карлотта.
- Да в чем дело? Чем обязан вашему вторжению? – не выдержал Призрак Оперы.
- Синьор сегодня замещает нашего шефа, - деловито сказал итальянец. – А наш шеф – это сам дер Тод, Смерть.
Эрик обхватил голову руками и вспомнил вчерашний вечер. Так это был не розыгрыш! Неужели теперь он – Смерть?
- Ты губы-то не раскатывай, - недружелюбно протянула Карлотта, словно прочитав его мысли. – В Посмертие тебя, разумеется, никто не пустит, большая свита тебе не положена, хватит и нас с Луккени, решать вопросы о внеплановом упокоении будут сотрудники дер Тода в рабочем порядке. Впрочем, работу на местах мы тебе организуем, опять же, перемещение по теням, неограниченные возможности досуга. Короче, хорош валяться! И можешь не хвататься за сердце: оно у тебя всё равно сейчас не бьется. О, проняло, побледнел! Ничего, голубчик, привыкнешь – мы же привыкли.
- Говори за себя, bellezza, у меня с сердцем всё в порядке: пламенный мотор! – заржал Луккени.
- Это временно, - скривилась Карлотта. – Ну, Фантом, нам тебя еще долго ждать?!
- По-моему, ты как-то недружелюбно к нему настроена, - с глумливой улыбочкой заметил итальянец.
- Еще бы! Попадется он мне в других обстоятельствах, точно станет призраком. Призраком человека, убитого с особой жестокостью.
- Карлотта, перестань, ты несправедливо относишься ко мне. У нас с тобой часто случались разногласия, но, считай, во всех случаях я просто восстанавливал справедливость по отношению к Кристине, на которую ты столь часто и без всякого основания нападала, - не мог остаться в стороне Эрик.
- Ах, Кристина? Вечно эта Кристина, почти в каждом твоем высказывании! Хорошо, хоть в этом случае она ни при чем. Просто наш уважаемый дер Тод скумекал, не без подсказки умных людей, что одного тебя на такое ответственное дело отпускать опасно. Вот меня и заставили за тобой приглядывать, как ведущего эксперта по твоим выходкам. Ты меня как только ни пытался убить или унизить за то время, пока я работала в этой проклятой опере. Никто не знает твою зловредную натуру так, как я. И не смей сейчас говорить о Кристине! Хотя это и несправедливо: почему присматривать за тобой не приставили эту безголосую крысу?! У меня из-за тебя теперь и сердце не бьется, и вся персона, стоит только выйти на свет, подозрительно прозрачна. О, какой это ужасный день! Да еще и в твоей кампании.
- Ты сама виновата, - сурово сказал Эрик. – Если бы не твоё ужасное поведение, капризы, скандалы, травля юных хористок, то я бы и не обратил на тебя внимания, соответственно, этой ситуации вообще бы не возникло, и сейчас на твоем месте был бы кто-то другой.
- Когда я тебя начну убивать, вот, хотя бы завтра, я тоже непременно скажу, что ты сам виноват: плохо себя вел, пугал, убивал, всячески мне досаждал. А сидел бы тихо, партитуру в мокром подвале кропал, я бы и не обратила на тебя внимания, - отпарировала Карлотта.
- Браво, браво, - захлопал в ладоши Луккени.
- Кстати, тебя я тоже приглашаю, - милостиво улыбнулась ему примадонна, – потренируешься. Даже напильник тебе выдам, правда, тупой, но ведь у нас будет много времени и хорошо зафиксированный объект. Надеюсь, связать его ты сумеешь.
- Синьора сама доброта, - завращал глазами итальянец. – Ну, синьор, так вы соизволите сами пойти переодеться, или нам с Карлоттой придать вам некоторое ускорение? Сами? О, si sta bene: нам меньше хлопот, вам меньше повреждений. И в темпе, я прошу вас.
***
- Определенно, темно-синий не твой цвет, - сказала Карлотта, придирчиво рассматривая Призрака Оперы.
- Я предлагал костюм Красной Смерти, - недовольно буркнул Эрик. Мало того, что парочка негодяев отняла у него черный фрак, плащ и полумаску, так еще и одежду подсунула явно с чужого плеча.
- И в какой же извращенной галлюцинации, дружок, ты видел Смерть в красных сапожках на каблуках, пурпурном плаще а-ля занавеска и с таким невообразимым количеством алых перьев, что хватило бы на целую труппу танцовщиц варьете? – хмыкнула бывшая примадонна.
- Шеф бы такое не надел, - кивнул Луккени. – Слишком вызывающе, да и работе мешает.
- Точно, - поддакнула Карлотта. – При подобном облачении дер Тода с графой «причина смерти» вышел бы форменный конфуз. Вместо положенного многообразия остались бы всего две: от удивления и от смеха. Причём последнее фигурировало бы в протоколах куда чаще.
- Отдайте хотя бы маску, - едва не заскрипел зубами Эрик.
- Маска для работы не предусмотрена, - пожал плечами Луккени. – Да и зачем она?
- Но я… безобразен.
- Синьор преувеличивает. К тому же, ежели синьор желал обновить физиономию, ему стоило меняться местами не с нашим обожаемым шефом, а, например, с Чудовищем: тогда бы и перекидывались на здоровье из монстра в принца Шарминга и обратно. Наша контора, извольте заметить, специализируется на превращениях иного толка, - ухмыльнулся итальянец.
- Вашему патрону что, он и так, хм, весьма хорош собой, - сказал Эрик сквозь зубы.
- В твои временные полномочия опция смены облика не входит, - равнодушно проинформировала Карлотта.
- Да, но…
- Что ещё?
- Кристина испугается меня, - нехотя признался Призрак Оперы.
- Можно подумать, сейчас она тебя не боится, - хохотнула эта временно мертвая и перманентно бессердечная женщина. – Да у нее с самого дебюта, считай, нервная икота не прекращается. Я понадеялась, что и косноязычие нападет, ан нет, с обворожительным виконтом безголосая крыса смогла неплохо объясниться.
- Кристина настоящий Ангел! Я не потерплю, чтобы о ней отзывались в столь вульгарной манере, - рявкнул Призрак.
- Чудно, чудно. Вот только есть некоторая проблема: ангелы на земле не живут. Ну, что, первое твое свершение на новом поприще будет отправка Кристины в естественную среду обитания? – ехидно улыбнулась Карлотта.
- В Швецию? Кристина оттуда родом.
- В рай, к ангелам. Боюсь, для ада у неё слишком мало мозгов, а юродивых и идиотов туда не принимают: балласт им не нужен.
Эрик зарычал.
- Синьор! Madamina! Не будем ссориться, - засверкал белозубой улыбкой Луккени. – Сегодня мы с вами одна команда. Где корпоративный дух, профсоюзная этика и общность целей? Где чувство братского единства, наконец?
- Я дама, мне плевать на любые братства, - фыркнула Карлотта. – И к вашей корпорации, Луккени, я имею лишь временное и вынужденное касательство.
- Женщины сплошь Далилы и Пандоры, - задрал нос Эрик.
- В самом деле? Так к какой же категории ты отнесешь Кристину? Ах, совсем запамятовала, она же не женщина, а кто-то там из нелегальных пернатых мигрантов, - засмеялась Карлотта.
В этот момент Призрак Оперы сожалел только о том, что не убил эту несносную дамочку раньше, когда была возможности. В самом деле, пребывала бы сейчас в геенне огненной, как и полагается всем порядочным негодяям и негодяйкам. Нет, и зачем он только допустил, что люстра пролетела мимо нее!
***
- Что там у нас сегодня по графику? – Карлотта демонстративно зевнула и воззрилась на солидный гроссбух, предусмотрительно захваченный Луккени.
- Madamina, il catalogo è questo, - пропел Луккени, пародируя Лепорелло.
- Неужели там список красавиц, что когда-то любил ваш патрон? – вяло дополнил Эрик.
- В каком-то смысле, - усмехнулась Карлотта, - считай это личной бальной книжкой. Вчитайся, запомни этих людей, с ними тебе сегодня придется танцевать их последний танец.
Призрак придвинул к себе гроссбух.
- Но что, если они не захотят танцевать?
- Это их проблемы, - пожала плечами Карлотта.
- И что, если они в принципе не умеют танцевать? – логично поинтересовался Эрик.
- А это уже твои проблемы, - фыркнула экс-прима. – Ноги у тебя сегодня, считай, казенные. Оттопчут – что ж, такова профессиональная вредность.
Эрику очень захотелось подарить первый танец Карлотте, но он сдержался. Сегодня он выше её мелочных уколов. Он – инфернальное существо, и даже более, он – Смерть. Он станцует эти несколько проклятых танцев, а потом покорит сердце и душу Кристины! Из приятных предвкушений его вывел резкий, противный голос Карлотты:
- Судя по идиотской улыбке, ты сейчас глупость подумал. Выбрось эти мысли, и вперед, за работу.
Нет, всё-таки стоит станцевать сегодня с Карлоттой, доставить себе такое удовольствие напоследок, уже после завоевания Кристины, решил Эрик. Должны же быть у великих нелюдей не только грандиозные свершения и бессмертная любовь, но и маленькие, невинные, житейские радости.
Первый танец вышел каким-то странным. Старый углекоп никак не мог взять в толк, зачем ему, почтенному человеку, напоследок плясать, да еще и за даму.
- Понимаете, мсье, это традиция, - хмуро уговаривал несознательного субъекта Эрик под зудение Карлотты, что разговоры в смету не входят, график провисает, и они точно опоздают на следующий вызов.
- Это глупость, а не традиция, - ярился старик. – Забить трубочку, да выпить на дорогу – вот традиция, молодой человек.
- Я – Смерть, - выдал Эрик убойный аргумент.
- А я папаша Жак, вот и познакомились, - кивнул старик. – Ну, за знакомство? – Он пошарил в поисках початой бутылки.
- Не положено, я на службе, - неловко заметил Призрак.
- Тогда ваше здоровье, мусье Морт. Хотя, казалось бы, должна была бы быть мадам Морт. Или вас, дамочка, так работа довела? Да она, холерная, кого угодно доведет, - расчувствовался потенциальный покойник. Луккени ухмыльнулся. Карлотта скроила страшную гримасу и потрясла гроссбухом. Дело надо было как-то заканчивать.
- Вот-вот, давайте о работе, - трепыхнулся Эрик, с тоской косясь на любимую удавку, благополучно экспроприированную итальянским негодяем.
- Труд – проклятие пьющего класса, - наставительно изрек папаша Жак.
- Вы слыхали о теории Маркса? – не пойми чему восхитилась Карлотта. – Ах, какой вы прогрессивный пролетарий! Только вы всё напутали.
- Ты, девка, не лезь. Видишь, мы серьезные разговоры разговариваем, - посуровел старик.
- Я ошиблась, вы совсем не прогрессивный, а костный и отсталый углекоп, - надулась Карлотта. Эрик усмехнулся: давно пора поставить эту осу на место.
- Шеф, время, - сверкнул зубами Луккени. – Нам пора закругляться.
- Поцелуй меня на прощанье, куколка, и не забивай себе мозги марксами, - старик игриво подмигнул всё еще дующейся Карлотте. Экс-прима ядовито взглянула на Призрака и протянула:
- О, непременно. Только закройте глаза.
- Бабские штучки, - сплюнул Жак, меж тем, крепко зажмурив глаза. – Ну, давай, столичная штучка.
- Давай, столичная штучка, тебя уже заждались, - Карлотта пребольно пихнула Эрика под ребра.
- Я?!
- Ах, Dio mio, кто у нас тут великий и ужасный Смерть, предположительно женского рода? – закатила глаза Карлотта.
- Шеф, крошка Лотти права, - невозмутимо подтвердил итальянец.
- Где ж ты, кокетка? – просипел папаша Жак и вытянул губы трубочкой.
Эрик зажмурился, быстро клюнул его пахнущие перегаром губы и поспешно отвернулся, подавляя рвотный позыв.
- Это тебе не беззащитную женщину на сцене пугать, - довольно заметила Карлотта и приложила пальцы к шее старика. – Наповал.
- Браво, синьор! Поздравляю с почином. Ну, пошли дела кое-как, - затараторил Луккени. – А теперь в дом инвалидов.
- О нет, - прошептал Эрик.
- О да, - ухмыльнулась Карлотта. – А далее по графику сумасшедший дом, бордель, казармы, конюшня, а на десерт парочка старых дев, левретка Любимчик и четыре крысы.
Впервые в жизни Призраку Оперы захотелось недостойно и трусливо упасть в обморок.
- Ладно, радуйся моей доброте: про Любимчика и крыс я пошутила. Ими займутся псы-гримы. Тебе уже легче, не правда ли?
Ближе к обеду Эрик понял, что ему изрядно надоели чужие смерти. У этих людей просто совести нет: ну как можно помирать в таком количестве и причинять столько неудобств? В сумасшедшем доме монархисты его приняли его за Робеспьера, и хотели было взять решительный реванш, соорудив из кровати и пары стульев работающий макет гильотины. Правда, голову он совсем не отрубал, но пребольно ударял по затылку, так что обычному человеку бы с лихвой хватило, а Эрик отделался лишь небольшим, бесполезным сотрясением мозга. Жестокая Карлотта сказала, что мозг ему и в лучших обстоятельствах был не нужен, посему освобождения от работы не предвидится.
В борделе его опрыскали приторными духами, подарили шелковый чулок вместо утраченной удавки, и вообще отнеслись с душой и предложили заходить почаще. С висельницей удалось решить дело практически полюбовно: он показал ей милейший балет из первого акта «Свадьбы Фигаро», а бойкая самоубийца обучила тонкостям страстного поцелуя, рекомендованного для моментального покорения сердца несговорчивого объекта. «Всего пара минут, лапочка, и клиент у твоих ног», - прощебетала на прощание девушка. Карлотта скривилась. Луккени пробормотал что-то про атипичную асфиксию. Черствые, ограниченные, грубые натуры, - окончательно разочаровался в своих спутниках Призрак.
В казармах старые солдаты, без возражений выполнившие приказ о танце, оттоптали ему обе ноги, а вредный офицерик, коварно предложивший Эрику не танцевать, а немного отдохнуть, напрочь убил нервы и слух, добрую четверть часа изводя его вариациями на флейте. Призрак даже изменил внутреннюю концепцию Ада. Теперь в качестве наказания за самые тяжкие провинности с бесконечными визгливыми трелями Карлотты соседствовали бездарные и не менее визгливые вариации «Марсельезы» в исполнении его вынужденного знакомого.
На конюшне ослица лошадь, безмозглая и упрямая тварь, раз за разом скидывала его самого, а не будущего новопреставленного. Никаких условий для работы! С досады Эрик даже решил заодно поцеловать и лошадь, но мерзкая скотина ухитрилась вывернуться и напоследок так засветить копытами, что, будь он итальянцем, то был бы вынужден тут же начать беспощадную вендетту всему копытному племени.
- Антракт, перерыв, пауза, баста! – устало выдохнул несчастный Призрак, едва не выползая из проклятой конюшни. – Я иду к Кристине, а вы двое – к черту.
- Синьор, куда вы, туда и мы, - заулыбался Луккени. Эрик завистливо покосился на этого хлыща. Ему-то что, вон, свеж, как огурчик: чиркнуть галочку самопишущим пером невеликий труд. Лишь бедному Эрику отдуваться за всех.
- Мы на распутье: идти к черту или к Кристине, - мелодраматично воскликнула Карлотта. – Пожалуй, я голосую за первое.
- Ты можешь помолчать? – рыкнул Эрик. – Впереди у меня две старые девы, и ты вполне можешь стать третьей.
Лицо Карлотты пошло красными пятнами.
- Идиот, - прошипела экс-прима, - совсем ум за разум зашел.
- Официально ты не замужем, а возраст, моя дорогая, это проверенный факт, - парировал Призрак.
- Я тебя на полгода младше, - ядовитой гюрзой набросилась на него Карлотта.
- И именно поэтому я всё еще потенциальный жених, а ты уже вне зоны интереса, - решил добить эту несносную женщину Призрак.
- Синьора, я совсем не разделаю эту опрометчивую точку зрения, - тут же перебил его Луккени. – И, сдается, мы все куда-то направлялись. Не сопи так громко, крошка Лотти, лучше подумай о приятном. Например, что завтра ты сможешь его убить.
- В общем, я – к Кристине, - проинформировал Призрак навязанных ему компаньонов.
- Два незаконченных дела, - нарочито холодно напомнила Карлотта.
Эрик нехотя кивнул:
- После антракта.
***
Далее в комментариях...

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Испанские страсти

И в который раз - с условно новым фиком, дорогие товарищи. То есть с очередной вариацией на тему. Всё как мы я любим, но на сей раз в привычную неразбериху по мотивам мюзиклов вмешались оперные фрагменты. Итак, добро пожаловать в Севилью... вместе с героями мюзикла "Элизабет"
П.С. Дон Жуан поет мнимой Эльвире речетатив Григория Грязного из "Царской невесты"
П.П.С. Но он это не совсем серьезно.
П.П.П.С. В продолжении фика ни один персонаж не был отравлен.

Испанские страсти

Эрцгерцогиня Софи всегда желала и старалась причинить своей невестке как можно больше добра. Можно сказать, все её мысли занимала проблема, как сделать из данного материала приличную императрицу. Когда Элизабет только появилась при дворе, тогда еще будущая свекровь снабдила её многотомным придворным этикетом, восходящим к лучшим испанским традициям. Но то ли у императрицы был плохая память, то ли чтение оказалось непосильной наукой для этой женщины, факт был в том, что Сисси так и не освоила это полезнейшее, необходимое руководство, self-made-book для всех претенденток в достойные коронованные особы.
К бесконечному сожалению эрцгерцогини, у невестки хромали не только память и способность к осмысленному чтению, но, видимо, и обе ноги: как иначе объяснить её постоянное избегание приемов, торжеств и обычных парадных выходов. Да что выходы! Позирование для портрета или для фотографии превращалось в нелепый спектакль, выставляющий имперскую семью номер один в самом невыгодном свете. Вдобавок ко всем своим недостатком, императрица совсем не страдала немотой, то есть, говоря вульгарным языком простонародья, болтала обо всем, что в голову придет. И, к огромной головной боли эрцгерцогини, в эту самую голову что только ни приходило. С первого дня в качестве императрицы Элизабет оказалась ни на что не годна и попросту опасна для бедного, наивного императора. Материнское сердце не обманешь! Эрцгерцогиня видела выражение лица своего несчастного мальчика, когда эта выскочка не просто голосила за запертой дверью «я принадлежу себе!», но еще сама же себе утвердительно отвечала, и, более того, тут же начинала сама с собой спорить на два голоса, будто даже собственное согласие её никак не устраивало. Конечно, быть на высоте непросто, слабые умы впадают в помрачение, но зачем же сходить с ума настолько демонстративно.
А её дневник! О, эрцгерцогиня тщательно просматривала эти полные яда строки. И каждый раз рука не поднималась дать его императору, чтобы, наконец, этот идеалист открыл глаза на то, что собой представляет его, увы, неблаговерная. Софи до сих пор с содроганием вспоминает ужасающе безнравственные строки, посвященные некому Темному Принцу. Этот так и не названный поименно прощелыга, судя по записям, притащился вслед за Элизабет в Вену и приобрел привычку тайно навещать императрицу. Особенно беспринципный молодчик любил пробираться в будуар императрицы, спальню, гардеробную, даже ванную комнату, при этом, как свидетельствуют записи, цинично глумясь над святостью брака, обязанностями императрицы перед короной, умственными способностями императора, и также сравнивая императрицу с чайкой. С последним, впрочем, эрцгерцогиня была категорически согласна: мозгов у невестки было и впрямь, как у птицы. Но не в этом суть! Эрцгерцогиня усилила патрули стражи, но самозваный принц так и не был пойман. Софи бдела на балах и приемах, но и там ловко шифрующийся мерзавец ничем себя не выдал, хотя из дневниковых записей следовало, что он там был и, более того, имел беседы с императрицей об их совместном (о ужас!) быте. Добило эрцгерцогиню то, что негодяй начал масштабную подготовку к самому худшему в мировой истории скандалу, подговаривая императрицу бросить всё и исчезнуть вместе с ним. И наверняка подобный фокус невестка обставила бы так, что эхо её прощальных истерик докатилось бы даже до последней левенбургской газетенки.
Софи не раз и не два пыталась поговорить с недалекой невесткой, по-доброму, по-хорошему, и объяснить глупой девочке весь последующий позор её положения, не говоря уже и несмываемом пятне и том горе, которое она могла принести всей семье. В конце концов, никчемная императрица была ей не только невесткой, но и племянницей, а кровь всё же не водица. Но Элизабет либо притворялась, что ничего не понимает, либо начинала по новой свою песню и свободе и владении самой собой.
- Вот уж действительно, лучше бы ты действительно умела владеть собой! – как-то вырвалось у эрцгерцогини в припадке раздражения. – А то вы, современные молодые люди, только и способны, что разглагольствовать.
Сисси непонимающе моргнула:
- Тётя, я…
- Я, я и ещё раз Я! Ты только и умеешь, что твердить о себе, причем себя же и выставляешь крайне ущербной дамочкой, - разъярилась Софи.
- Вы несправедливы, - нахмурилась Элизабет, - мне часто говорят, что у меня прогрессивное мышление.
- Интересно, кто? Уж не Темный ли Принц? – ядовито спросила Софи, и по побелевшему лицу невестки поняла, что попала в цель. Что ж, в отличии от её непутевой племянницы, этот негодяй, по крайней мере, не был глупцом.
- Откуда вам известно, про… Темного Принца? – с трудом выдохнула Элизабет и вздрогнула, словно ей вдруг стало зябко.
- Милочка, если ты имеешь пагубное пристрастие вслух беседовать с собой, делай это хотя бы потише, иначе о Темном Принце скоро не будут знать только тугоухий старый истопник и император, - хмыкнула эрцгерцогиня. – Кстати, с твоей стороны было бы неплохо как-нибудь его мне представить. В конце концов, должна же я хотя бы познакомиться с личностью, претендующей на роль разрушителя императорской фамилии и империи в целом. Да еще и по какому пустому поводу, - иронично взглянула на помертвевшую Элизабет эрцгерцогиня и продолжила, наслаждаясь произведенным эффектом.
- Моя дорогая, если ты вдруг решишь отбыть из дворца, я буду последней, кто станет тебя удерживать. Только не стоит делать этого со всякими фейерверками в твоем любимом стиле, - Софи непроизвольно поморщилась. – Разбитое сердце императора спасет империю. Это лучше, чем твои нескончаемые причуды. Увы, ничто не возместит недостаток воспитания, даже молодость и красота. Ах, милочка, если бы ты оказалась вдруг в Испании на несколько веков назад, ты бы поняла. Порядок, этикет, сдержанность, - вот необходимые качества для императрицы. Жаль, что это не тебя. Так ты поговори со своим таинственным знакомым, вдруг он всё еще горит желанием тебя увезти. И если да, то для твоего же блага это лучше сделать тихо, без какой-либо публичности и скандалов. Мы объявим, что ты отбыла в путешествие, например, для лечения расстроенных нервов.
С этими словами эрцгерцогиня величественно удалилась, мысленно аплодируя самой себе за проявленную изобретательность.
Элизабет смотрела на закрывающуюся за эрцгерцогиней дверь, едва не хватая губами отчего-то ускользающий от неё воздух. Эта ужасная женщина всё знала! И как же она, Сисси, была непозволительно неосторожной. Наконец, Элизабет удалось сделать вдох. По крайней мере, тётка дала понять, что не намерена устроить показательное выступление для императора или как-то иначе давать ход делу. В голове настойчиво крутилась мысль об Испании, хотя, казалось бы, при чём в данных обстоятельствах какая-то Испания? Надо было, прежде всего, успокоиться. Софи что-то говорила об Испании, вот и застряло слово в голове. Неважно. Коррида, надменные гранды, серенады, дуэли, Испания… Было бы неплохо оказаться там, далеко от Вены, дворца и Софи. Элизабет всхлипнула. Почему всё идет наперекосяк? А ведь в другом месте, или даже в другом времени она бы точно была на высоте, её ожидал бы триумф, а не унизительный шпионаж и эти пропитанные нетерпимостью выговоры. Сисси опустила голову на руки и расплакалась.
- Элизабет, что с тобой, мой ангел? – раздалось встревоженной бормотание Франца-Иосифа. – Моя мать снова тобой недовольна?
- Тебя волнует только недовольство матери? Мои переживания тебе не так важны? – вскинула заплаканное лицо Сисси.
- Ты так часто переживаешь, Элизабет, - вздохнул император. – Тебе стоит поехать, отдохнуть. Твои бедные нервы…
- Поехать? Эта ужасная женщина и на тебя вывалила кучу нелепых домыслов? – воскликнула Элизабет.
- Тебе стоит более уважительно отзываться о моей матери, - недовольно сказал Франц.
- А тебе следует более внимательно относиться к собственной жене, - не осталась в долгу Сисси.
- Мой ангел, я же предложил тебе лечебную поездку, - непонимающе отозвался незадачливый супруг.
- Ах, теперь разъезд так принято называть! – вскипела Элизабет. – Что ж, я уеду, можешь начинать считать себя свободным!
- Элизабет, мне непонятно, о чем ты так кричишь, - развел руками император. – Тебе следует успокоиться, и мы поговорим, как разумные люди. Мой ангел, ты давно не ребенок, и, прости, но мама права, тебе стоит уделить внимание своему поведению.
- О да, уж она-то уделяет максимум внимания моему поведению, - прошипела Сисси.
- Эрцгерцогиня всегда подчеркивала свою заинтересованность и готовность помочь тебе стать достойной императрицей, - как ему показалось, дипломатично заметил Франц-Иосиф.
- Ах, значит, я недостойная императрица?! – Элизабет резво вскочила на ноги.
- Мой ангел, ты не в себе. Тебе следует отдохнуть, - Франц очень надеялся, что смог сказать это доброжелательно, но твердо. – Я думаю, мы обсудим всё завтра.
Император удалился столь поспешно, будто бежал из клетки и разъяренной тигрицей. Едва он захлопнул дверь, как в неё что-то впечаталось с глухим ударом. «Пресс-папье? Но какой темперамент!» - с непонятным самодовольством подумал Франц.
- Элизабет, ты едва в меня не угодила, - усмехнулся дер Тод, выскальзывая из теней аккурат рядом с местом злополучной стыковки.
- Жаль, что не попала.
Только его сейчас и не хватало, мрачно подумала Сисси.
- Ты расстроена? – дер Тод изобразил участие, хотя, как давно догадалась Элизабет, ему было наверняка плевать на её эмоциональное состояние.
- Зато ты наверняка доволен! – раздраженно бросила Элизабет. – О твоих визитах знает весь дворец.
- Поверь, это не было моей целью, - дер Тод скроил сочувственное выражение лица. Элизабет едва зубами не заскрипела.
- Элизабет, тебе плохо. Отдохни в моих объятиях, - коварно начал несносный тип и замер, увидев в руке дамы сердца чернильницу, которая, несомненно, готовилась начать свой полет прямо ему в лоб.
- Элизабет, это уже переходит все границы, - нахмурился дер Тод. – Мне придется подумать о подобающем лечении твоих расстроенных нервов. Полагаю, небольшая поездка…
Только многовековая практика и бытие нечеловеком позволили дер Тоду уклониться от метко пущенной чернильницы и крепко схватить императрицу, пресекая иные неразумные действия. Элизабет вырывалась, одновременно плача и что-то неразборчиво ему выговаривая. Дер Тод смог уловить отдельные слова: «и ты тоже», «я от вас всех уеду», «Испания» и что-то про другое время. Что ж, уже понятней. Наверняка Элизабет незадолго до его прихода вдрызг разругалась с семьей, и теперь хочет взять тайм-аут, сменить не только место, но и время, дабы отдохнуть и спокойно обдумать решение своих проблем. И уж конечно, она не хотела бросаться на него или с ним ссориться. Но у людей, как и у нелюдей, к несчастью, случаются порой такие аффективные припадки, когда им кажется, что все против них. Дер Тод погладил уже затихающую, лишь изредка всхлипывающую Элизабет по волосам: «Не волнуйся, дорогая, мы это устроим. Будет тебе Испания».
***
Очень жарко, и трудно вздохнуть. Элизабет вяло обмахивалась веером, радуясь, что сумерки пали на раскаленный город, и одновременно негодуя на тяжелую, нефункциональную одежду. Слуги выгружали и заносили в дом её багаж, точнее, багаж путешественницы, прибывшей в этот тихий, но слишком жаркий испанский город. Путешественницу временно «заменяла» Элизабет. Кажется, испанская синьора страдала от несчастной любви, что ж, ей полезно немного побыть в забвении. Посмертие лечит всё. Сисси устало опустила веер.
- Лепорелло, смотри, какая красавица, - донесся до неё голос разряженного синьора, без особого дела слонявшегося неподалеку в компании, судя по виду, своего слуги. Элизабет фыркнула про себя. Уж куда быть краше, особенно в знойном климате, затянутой в корсет и «броню» под юбкой.
- Да-да, синьор, - причмокнул слуга.
- Я сражен наповал, - провозгласил его франтоватый хозяин и устремился к Элизабет, но вдруг резко затормозил и воскликнул. – Эльвира?! Что ты делаешь в Севилье?
Очевидно, испанку, чье место Сисси теперь занимала, звали Эльвирой. Элизабет постаралась независимо пожать плечами, что было делом нелегким в её «латах» и спокойно ответила:
- Путешествую, синьор. Мы разве знакомы?
Франт, казалось, опешил.
- Как, ты сумела забыть меня? – еще немного, и он бы захлопал глазами. Элизабет усмехнулась.
- Синьор, если бы я помнила всех, кто был мне представлен, то превратилась бы из женщины в картотеку. Но я всё еще я, - Сисси обмахнулась веером.
- Я дон Жуан, - гордо объявил разряженный субъект.
- Вы напрасно опускаете фамилию, - улыбнулась Элизабет материнской улыбкой эрцгерцогини Софи. – Мало ли в Испании Жуанов.
- Дон Жуан Тенорьо, - наконец, соизволил припомнить церемонный поклон это порывистый человек.
- Эльвира, - милостиво кивнула Элизабет.
- Это мне известно. Но какую игру ты начала? Ты хочешь вернуть меня? – дон Тенорьо пристально взглянул на неё.
- Зачем вы мне? – искренне удивилась Элизабет. – Право, странно было бы хотеть вернуться к тому, кого в принципе не знаешь, то есть, не помнишь. Я путешествую, отдыхаю. Прощайте, дон Тенорьо, и приятного вам вечера.
Элизабет повернулась, намереваясь войти в «свой» дом.
- Ты лжешь, - непосредственно воскликнул дон Жуан. – Ты говорила, что убьешь меня, если я тебя не полюблю вновь.
- В самом деле? – хмыкнула Сисси. – Что ж, считайте, синьор, я передумала. Живите спокойно.
- Я никогда не заинтересуюсь вновь оставленной мною женщиной, - как-то неуверенно провозгласил Жуан.
- Всецело разделяю ваш принцип, дон Тенорьо, особенно в отношении меня, - покладисто кивнула Элизабет. – Засим оревуар, чао и попросту адьос.
Сисси подумала, не взмахнуть ли для усиления впечатления юбкой, но тут же вспомнила о её весе. Придется удалиться чуть менее эффектно. Скрипнула дверь калитки. Дон Жуан и его слуга остались на улице, недоуменно глазея вслед мнимой Эльвире.
- Лепорелло, кажется, я влюбился, - растерянно сказал дон Тенорьо.
- В кого на сей раз?
- В Эльвиру, - со скорбным вздохом признался дон Жуан.
- Вы говорили, она истерична, - заметил Лепорелло.
- Темпераментна, приятель, темпераментна, - запротестовал дон Жуан.
- Вы говорили, она сумасшедшая, - скептично хмыкнул слуга.
- У неё оригинальное мышление, - отозвался дон Жуан.
- Она таскается за вами и всячески отравляет жизнь, - не сдавался Лепорелло.
- Она, так сказать, подсыпает перца в пресное блюдо жизни, - твердо возвестил дон Жуан.
- Она глупа, опять же, по вашим словам, - припомнил Лепорелло.
- Вздор, просто у Эльвиры несколько ограниченный набор знаний о жизни и нежная, трепетная душа, - отмахнулся дон Жуан.
- Патрон! Это же против ваших правил! – воскликнул Лепорелло.
- Я могу изменить их, послать всё в пекло ради истинной любви! – заявил дон Жуан.
- Как это верно, синьор, - заметил незнакомый вкрадчивый голос.
- Благодарю, синьор, - механически поклонился дон Жуан и взглянул на неожиданного собеседника. В густой тени у стены дома Эльвиры стоял некто в плаще. Судя по гитаре и маске, это был исполнитель серенад.
- Какая же дама удостоилась столь пылкого чувства такого блистательного синьора? – поинтересовался предполагаемый певец. Если бы не чрезвычайные обстоятельства этого вечера, как-то явление Эльвиры и неожиданная любовь, дон Тенорьо непременно бы отметил оттенок насмешки в этом приятном голосе. Но дону Жану было не до таких тонкостей.
- Ах, это донна Эльвира. Самая прекрасная женщина Севильи.
- Берите выше, самая прекрасная женщина Европы, - усмехнулся собеседник дона Жуана. – Так о ней говорят.
- Вы шутите? – поразился дон Жуан.
- Ничуть, мой синьор. Мой патрон сказал, а он никогда не ошибается, что о ней будут говорить несколько столетий напролёт. Меня не станет, вас, я извиняюсь, не станет, а донна Эльвира будет жить в веках. О, кич! – Гитарист хрипло рассмеялся.
- Ваш язык дерзок, синьор, - нахмурился дон Жуан. – Вы говорите о знатной даме.
- Вы даже не представляете, о насколько знатной даме, - ухмыльнулся незнакомец. – Но что вы на самом деле знаете о вашей Эльвире? Она капризна и бессердечна, упряма и труслива, предпочитает не замечать истинного чувства и обожает всё показное. Но кому и в какое время нужна такая правда! – Певец трагически вздохнул и прибавил. – Вдобавок, мне предстоит погибнуть из-за неё.
- Последнее особенно верно, - прорычал оскорбленный в лучших чувствах дон Тенорьо. – Потому что я вас убью, синьор наглец!
- О, кич! Её время ещё не пришло, но она уже в водовороте страстей, - непонятно провыл негодяй в маске.
- Патрон, патрон, погодите, - взволнованно зашептал Лепорелло. – А вдруг это слуга самого Герцога? Что, если Герцог положил взгляд на Эльвиру? Он будет только рад поводу выставить вас из Севильи. Помните, как он гневался из-за ваших дуэлей. И это наш Герцог еще о Командоре не знает.
- Не узнал о Командоре, и об этом прохвосте не узнает! – разъяренно воскликнул дон Жуан. – Да где же он?
Но предмет их разговора словно растворился в тени, и лишь какой-то другой голос надрывался вдали, прославляя под гитару достоинства неизвестной донны Марты.
***
В сущности, эта Севилья была тихим, захолустным местечком. Так показалось Элизабет на взгляд просвещенного девятнадцатого века. Её приезд, точнее, приезд донны Эльвиры, внес некоторое оживление в этот сонный рой, до того момента лениво жужжащий о коварном убийстве некого Командора, отца прелестной донны Анны. Говорили, что её жених, благородный дон Оттавио, поклялся отомстить вероломному убийце, который, кстати, улизнул с места преступления неузнанным. А пока убийца так и ходил непойманным, на могиле достойного синьора поставили солидный памятник.
На открытие надгробного памятника Командору, казалось, собрался весь город. Старики язвили, что покойный получился чудно, куда лучше, чем был при жизни. Прекрасная донна Анна с истинно испанской стойкостью ухитрилась не только простоять всю церемонию в тяжелом, плотном черном платье и черной же мантилье и не упасть в обморок от жары и пыли, но при этом еще и изящно подносить платок к глазам, время от времени позволять слезе-другой скатиться по бледной щеке, а в остальное время синьора вздыхала, играла веером и посылала трагические взгляды своему жениху.
Неподалеку от знатных особ расположились горожане и окрестные крестьяне. Одна парочка прибежала чуть ли не из-под венца, прихватив с собой веселых гостей. В речь дона Оттавио о доблести покойного то и дело вклинивались выкрики: «Горько!», «Красотка, ещё стаканчик!» - и тому подобное. Словом, церемония проходила весьма непринужденно и оживленно.
Элизабет привычно подавила зевок (дон Оттавио имел привычку говорить долго, с нещадными повторами), как вдруг заметила своего незадачливого «знакомого». Дон Жуан вертелся вокруг новобрачной крестьянки, что-то нашептывая ей на ушко с коварной улыбкой. Неподалеку стоял Лепорелло, усердно потчуя вином счастливого новобрачного.
- Ах, как это неприлично и безнравственно, - трагическим шепотом возвестила прекрасная донна Анна, проследив направление взгляда Элизабет. – В то время, как мой бедный отец, - донна Анна сделал выразительную паузу, закатила глаза и поднесла к щеке платок. – Знаете, его ужасный убийца так и не найден. О, печальные, горестные времена!
- Да-да, - вежливо согласилась Сисси, гадая, когда же дон Оттавио закончит своё выступление. И она ещё считала бедняжку Франца любителем всё затягивать. Да он просто метеор по сравнению с этим благородным грандом.
- Ах, донна Эльвира, это было ужасно, просто ужасно, - жарко зашептала донна Анна. – Я чуть с ума не сошла. Представляете: ночь, я одна, и тут ко мне в комнату врывается подлый змей. Я закричала, но никто не ответил. Я стала бороться, но он меня удерживал. А потом мой бедный отец… О, это слишком трагично. Зачем я осталась в живых!
По бледной щеке донны Анны эффектно скатилась слеза. Дон Оттавио запнулся, и собравшиеся поспешно захлопали.
- Кошмарное происшествие, - кивнула Сисси. – Какой коварный злодей. И как он только сумел пробраться в ваш дом? - Элизабет изобразила живейший интерес. Донна Анна вздрогнула.
- Если б знать. Наверное, влез на балкон, - донна Анна обмахнулась веером. – А какие отвратительные, мерзкие вещи он мне говорил, я чуть не умерла от стыда.
- Прискорбно, но, донна Анна, в таком случае вам будет легко опознать этого злодея по голосу, - заметила Элизабет.
- Ах, он наверняка его изменил, - чуть покраснела донна Анна и еле слышно простонала. – Невозможно это видеть. Вы только посмотрите на несносного дона Жуана. Мой отец мертв, а он коварно увлекает бедную Церлину.
Элизабет взглянула на довольно похихикивающую девушку и улыбающегося дона Тенорьо.
- Всюду жизнь, - примирительно сказала Сисси.
- Это так вульгарно, так распущено. Вы непременно должны заметить ему это, донна Эльвира, - вынесла вердикт донна Анна.
- Отчего я? – удивилась Элизабет.
- Но ведь это на вас он обещал жениться, - сладко улыбнулась донна Анна. – Если бы мой достойный жених вел себя так, я бы сгорела от стыда.
- Это было бы крайне непродуктивно, - пробормотала Элизабет.
- Простите, что?
- Я сказала, что наш сговор давно расторгнут, - не менее мило улыбнулась Элизабет. – Мне нет дела до дона Тенорьо.
- Бедняжка, - с показным сочувствием зашептала донна Анна. – О, этот дон Жуан – жестокий негодяй. И зачем только милый дон Оттавио с ним водится. Ничего хорошего эта дружба ему не принесет. Но нельзя допустить, чтобы юная душа погибла, - донна Анна указала на довольную, раскрасневшуюся Церлину. – Глупышка не понимает, как опасен коварный дон Жуан. Донна Эльвира, вам приличней вмешаться.
Элизабет с улыбкой покачала головой.
- Ах, я понимаю, отчаянье и месть стучатся в ваше сердце, - вцепилась в её руку донна Анна, - но вам надо себя пересилить. Вы выше этого.
- Простите, синьора.
- Да-да? – донна Анна с удивлением заметила странного человека с напильников в руке. – Вы – плотник?
- Я вестник. Луиджи Луккени, синьора. У меня дело к прекрасной донне Эльвире, - ухмыльнулся Луккени.
- Прекрасной? – непроизвольно не то повторила, не то переспросила донна Анна.
- Наипрекраснейшей, волшебной, волнующей, великолепной, - закатил глаза итальянец. Донна Анна несколько позеленела.
- Луккени, оставь свои шутки, - чуть нахмурилась Сисси.
- Ах, синьора так скромна, но бриллиантам не нужна реклама, - оскалился Луккени. – Несравненная донна Эльвира, мой патрон молит вас уделить ему несколько минут вашего драгоценного внимания.
- Вы, случайно, не слуга этого негодяя дона Жуана, - нервно обмахнулась веером донна Анна, прожигая неприязненным взглядом «прекрасную донну Эльвиру».
- О нет, я всего лишь недостойный глашатай своего великого повелителя, - фальшиво вздохнул Луккени.
- Герцога Севильи? – зашипела донна Анна.
- Берите выше, синьора, - загадочно сказал Луккени.
- Неужели сам король? – чуть ли не простонала донна Анна.
- Патрон здесь инкогнито, проездом, и исключительно из-за несравненной донны Эльвиры, самой прекрасной женщина иберийского полуострова и всей Европы, - подмигнул Луккени.
- Если ты закончил свою клоунаду, то я готова идти, - нейтрально заметила Элизабет.
- О, я не смею вас торопить. Патрон согласен ждать вас, сколько вам будет угодно, - поклонился Луккени.
- Ах, - прошептала донна Анна и упала в обморок. Благородный дон Оттавио еле успел подхватить свою нареченную.
- Моя бедняжка! Такой скорбный день, - зачастил дон Оттавио, обмахивая донну Анну.
- И слишком насыщенный, - Сисси красноречиво взглянула на скроившего самую невинную физиономию Луккени.
- Заметьте, ни слова неправды, а какой эффект, - довольно проговорил итальянец.
- Пожалуй, мне лучше удалиться, - сказала Элизабет.
- Тебе удалиться, а молодому дону Тенорьо поискать приличного врача. – Под недоуменным взглядом Элизабет Луккени непринужденно пояснил. – Дон Жуан слышал наш милый, честный разговорчик с Эльвирой и, кажется, теперь ему угрожает вывих челюсти, так он разинул рот.
***
Дон Жуан Тенорьо страдал. И если бы страдание доставляла рана, полученная на дуэли, так ведь нет. Из всех дуэлей и стычек он выходил победителем. Он страдал из-за того, что его отвергла женщина. И более того, бывшая мимолетная возлюбленная. Это было попросту подло со стороны Эльвиры, вот так запросто взять и забыть его, дона Жуана, да еще вдобавок увлечься кем-то другим. Пусть это даже сам король, как говорила донна Анна, хотя такой вариант представлялся дону Тенорьо совсем невероятным. Вздор для легковерных женщин. Наверняка какой-то ушлый тип нацепил маску, подпустил пафосу и теперь интригует своей загадочностью. Король, ха-ха! Волшебный принц, иноземный герцог, таинственный граф. Чушь, но весьма мешающая ему лично чушь. Впрочем, нет такого препятствия, которое до сей поры дон Жуан не обернул бы к собственной пользе. Кавалер донны Эльвиры слишком загадочен. Кто угодно может напялить на себя и на слугу маски, всучить последнему гитару – и несуществующий король со своим герольдом готов к гастролям.
Дон Жуан всё подготовил очень тщательно. Экспромт с донной Анной чудом окончился условно неплохо. В случае с Эльвирой стоило быть осторожней. Во-первых, она его слишком хорошо знает. Во-вторых, судя по слуге и общему антуражу, её новый воздыхатель тоже тот еще пройдоха, и едва ли будет честно играть, коли найдет нежданного соперника. Так что, синьоры, бдительность и еще раз бдительность, а благородство оставим для другого спектакля. Донна Эльвира надолго запомнит эту ночь.
Дон Жуан и Лепорелло бесшумно приблизились к дому донны Эльвиры со стороны кладбища. Луна как раз зашла за тучи, облегчая дону Жуану осуществление его плана: в такой темноте попробуй отличи одного ряженого от другого. Лепорелло, поначалу, тихо подвывал, боясь покойников, но пара добрых оплеух и фляга с вином смогли вселить храбрость даже в подобного труса. В окне комнаты донны Эльвиры горел свет. Несомненно, она ждала короля-принца, наверняка, даже лестницу веревочную припасла, дабы тот с удобствами взобрался на балкон. Дон Жуан усмехнулся: он уже на месте, а «принцам» надо меньше ушами хлопать, особенно в Севилье. Лепорелло встал под балконом и негромко затренькал на гитаре.
- С ума нейдет красавица, - с чувством начал дон Жуан, - И рад бы забыть её – забыть-то силы нет!
Куда ты удаль прежняя девалась,
Куда умчались дни лихих забав?
Не тот я стал теперь – все миновало,
Отвага мне души не веселит,
И буйная головушка поникла.
Не узнаю теперь я сам себя…
Дон Тенорьо настолько проникся этой странной песней, что в процессе исполнения и сам поверил в то, о чем пел. Голос донны Эльвиры произвел эффект ушата ледяной воды.
- Крайне досадно однажды себя не узнать, синьор.
Нахалка оперлась на ограждение балкона и совсем не торопилась спустить лестницу. Дон Жуан решился на тактическую хитрость.
- Ты не узнаешь меня, красавица? Это же я, спусти скорее лестницу, не заставляй меня ждать, - негромко сказал дон Жуан, надеясь, что Эльвира будет стараться расслушать слова, а до звучания голоса ей дела не будет.
- Зачем тебе лестница? – изобразила удивление эта бессердечная мерзавка. Дону Тенорьо на какое-то мгновение даже захотелось её убить. Ничего, терпение, донна Эльвира и раньше не отличалась сообразительностью.
- Чтобы прийти к тебе, моя возлюбленная, - провозгласил дон Жуан, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало угрозы.
- Так за чем же дело стало, приходи.
Дону Жуану показалось, что Эльвира попросту издевается, и он снова напомнил себе о её недалеком уме.
- Королева моего сердца, я всей душой жажду к тебе прийти, - предпринял новую попытку дон Жуан.
- Душой, - насмешливо фыркнула, то есть, мечтательно протянула, как поправил себя дон Жуан, донна Эльвира. Что ж, эта женщина всегда выводила его из себя. По совести говоря, нынешний её кавалер должен был бы иметь темперамент айсберга и запас терпения Папы, не говоря уже о слепоте крота и врожденной тугоухости, чтобы не укокошить её в первую же неделю совместного счастья.
- Но лишь одна мелочь мешает нашей любви, - продолжил дон Жуан, дабы Эльвира хоть что сообразила наконец.
- Мелочь, - теперь совершенно отчетливо фыркнула Эльвира.
- Лестницу, моя синьора, лестницу, или я и без неё форсирую ваш чертов балкон! – не выдержал дон Жуан.
Эльвира рассмеялась. Он точно убьет её сегодня, пронеслось в голове у дона Тенорьо. Меж тем Эльвира, не сознающая, насколько она близка к встречи с Создателем, преспокойно ушла с балкона и закрыла за собой дверь. Такое откровенное издевательство было невозможно стерпеть. Взревев, как раненный зверь, не слушая скулеж перепуганного Лепорелло, дон Жуан начал свой нелегкий подъем. Вскоре он был на балконе и, не медля, распахнул дверь в комнату, ввалился внутрь и уже там пораженно замер.
- Однако, и шума от вас, милейший, - скучающе заметил некто, по-хозяйски расположившийся на кровати донны Эльвиры. – Если б я точно не знал, что это вы, подумал бы об организованной под нашими окнами внеплановой корриде.
- Вашими окнами? – угрожающе просипел дон Жуан.
- Нашими, - на удивление миролюбиво заметил странный субъект, словно и не замечая ножа в руке незваного гостя. – Моими и донны Эльвиры. Вот, Элизабет, а ты говорила, что здесь только жарко, пыльно и скучно, а тут смотри, какая экзотика, настоящий дон Жуан.
Последнюю нелепицу дон Тенорьо не понял, но, с другой стороны, если бы он стремился понимать каждого убитого соперника, то стал бы священником. Расположившаяся рядом с потенциальным покойником Эльвира улыбнулась.
- Я его совсем другим представляла, - заметила Элизабет, - не таким примитивным, - она наморщила нос.
- Эльвира, отойди в сторону, - максимально доброжелательным в подобных обстоятельствах тоном проскрежетал дон Жуан. – А то кровь на тебя попадет, закричишь, в обморок упадешь. Зачем нам омрачать сладость свидания такими нелепостями.
Несносная донна Эльвира пожала плечами. Обнаженными плечами, вот ведь чертовка! Дон Жуан бросился к ней, но вдруг замер, будучи едва ли в силах сделать вдох, не то, что пошевелиться.
- Экзотика, - протянула Сисси, - а всё Луккени постарался. Произвел тебя едва ли не в испанские короли.
- Какое неожиданное понижение в должности, - рассмеялся дер Тод. – Ну, а с вами что делать, молодой человек? – обратился он к неподвижному дону Жуану.
Дон Жуан мог бы ему много чего высказать, что он сам хочет сделать с данным типом, помимо обязательной выдачи инквизиции этого, несомненно, опасного колдуна и его ведьмы Эльвиры, но оцепенение не представляло такой возможности.
- Может, позовем Командора? – предложила Элизабет. – Пусть сам с ним разбирается.
- Элизабет, мы же не в опере, - добродушно усмехнулся дер Тод. Впрочем, дону Жуану тут почудился зловещий оскал порождения тьмы. – И вообще, бегающие статуи это не совсем мой профиль. У человека есть свобода воли, он сам сделает свой выбор.
- Да-да, свобода воли, - поддакнула Элизабет. – Ты это непременно вспомни в следующий раз, когда мы будем ссориться, и ты решишь устроить мне немедленный переход в Посмертие.
Дон Жуан мысленно похвалил себя за проницательность насчет необходимого кавалеру Эльвиры терпения. Да, будь ты хоть колдун, хоть демон, но сладить с донной Эльвирой – это не доверчивых селянок на шабаш тащить. Предполагаемый демон недовольно зыркнул на Эльвиру, и дон Жуан едва ли не восхитился её стойкостью и бесстрашием. Впрочем, напомнил он себе, едва ли донна Эльвира способна понять, чем грозят ей подобные поклонники и их недовольство. Но всё равно молодец. Дон Жуан даже смог преодолеть оцепенение и одобрительно, но неразборчиво что-то промычать.
- У тебя появился болельщик, - рассмеялся дер Тод. – Впрочем, пора бы его отсюда убрать.
Теперь дон Жуан замычал оскорблено. Благородный дон не мешок с морковкой, чтоб его можно было убрать.
- Да, синьор, вам пора на кладбище.
На сей раз дон Тенорьо попытался дать понять, что это ещё вопрос, кому и куда пора, и вообще, в инквизиции разберутся.
- Полагаю, Командор вас уже заждался, - дер Тод щелкнул пальцами.
Дон Жуан поспешно отступил к балкону. Командор, как же, инквизитор уже заждался, и не его, а эту преступную парочку. А Командора, вернее, его каменного истукана, он, забавы ради, непременно пригласит к себе пропустить стаканчик за счастливое избавление от нечистой напасти. Дон Жуан перемахнул через балкон и скрылся в ночи. Кратчайший путь к дому лежал через кладбище.
- Готов, - бесстрастно прокомментировал дер Тод. – Командор такой оказии не упустит.
- Значит, каменный гость всё же явится на ужин к дону Жуану? – поинтересовалась Элизабет.
- Зачем, они и на кладбище могут чудесно прояснить назревшие вопросы, - безмятежно улыбнулся дер Тод. – Куда проще проваливаться в могилу, не отходя от края оной.
***
Эрцгерцогиня Софи могла торжествовать. Отъезд строптивой невестки произошел тихо и как-то буднично. Если в её свите и был анонимный Темный Принц, то он в который раз никак себя не проявил, вероятно, нахально маскируясь под фрейлину, лакея или кучера. На взгляд Софи, Элизабет держала себя при расставании вполне достойно, а особенно хорошо она держала спину и шею, словно дамы на старинных испанских портретах. Хотя при чём тут Испания? Неразумный сын пытался вменить ей, матери, в вину отъезд его несравненной супруги. Пусть. Вместе с Элизабет отправились в путешествие и её опасные дневники. Конечно, ей порой будет не хватать этих бредовых записей, но спокойствие сына и империи важнее. Жизнь должна была стать если не лучше, то правильней. Что до так и не пойманного Софи темного Принца, то вот кому теперь точно будет раздолье. И всё-таки, как же он обходил патрули?

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Призрак мюзикла

Жив, жив еще не только старый кролег, но ещё и его аффтарская мысль. Мысль, по доброй традиции, не блещущая новизной и особыми сюрпризам: всё о тех же, всё так же и даже декорации не особо изменились. Стабильность, мюзиклы, "Элизабет", "Призрак оперы", "Танц дер вампир" и прочие, чьи номера или персонажи так или иначе попали под раздачу в третьей части сего опуса. Впрочем, обо всё по порядку - чуть ниже. Заглянем?

Призрак мюзикла

Нельзя играть Толстого, когда актер П. играет Федю Протасова.
Это все равно что если б я играла Маргариту Готье только потому, что я кашляю.
Ф. Раневская

Акт 1. Явление Призрака.
Нет на свете печальней ситуации, как общая гримуборная для героинь первого и второго состава. Великий Шекспир, если бы мог хоть на несколько минут перенестись на эти несколько квадратных метров интриг, вражды и сплетен, швырнул бы в огонь историю веронской любовной драмы, чтобы более никогда к ней не возвращаться. Повезло старику, что в его время даже героини были, как бы это так сказать, по паспорту героями. О, старое доброе, навсегда прошедшее время! Нынче даже герои – всё больше героини, а паспортные данные существенно дополнены и частично отменены психологическими и прочими особенностями. Впрочем, некоторые вещи остались неизменными. Пусть флирт и сделка заменяют любовь, яркий костер ненависти пылает по-прежнему ярко, искренне и неугасимо, как театральный софит. О да, вражда! Впрочем, помимо вражды всегда есть что-то еще, не дающее истории скатиться в банальный боевик. Например, вокальное искусство. Именно его пыталась продемонстрировать юная Сара, главная героиня первого состава провинциального музыкального театра, старательно отпихивая от общего зеркала актрису второго состава по имени Элизабет.
- Вспомни меня, после разлуки
Через много лет.
Мы разомкнем сжатые руки,
Как желает свет.
Ты уезжай, но обещанье в памяти храня,
Ты вспоминай, после разлуки, вспоминай меня, - самозабвенно надрывалась Сара, пытаясь одновременно распеться, припудриться и отследить реакцию своей вечной соперницы.
- Бездарный перевод, - заметила Сисси, стараясь оттеснить первую героиню от зеркала. – Интересно, кто это так старательно и вдумчиво испоганил «Think of me»?
- Ты злюка! Альфред выжал из этой глупой песни всё, что мог, - Сара тут же кинулась на защиту перевода и переводчика.
- Ах, это был наш милый Альфред, - протянула Сисси. – Тогда понятно. Вот вечно он может что-то не то: то спектакль загубит, то капустник сорвет, теперь настала очередь перевода. Креативно.
- Жаба! – воскликнула Сара, кидая в соперницу увесистую банку крема. Первая героиня всегда симпатизировала незадачливому тенору Альфреду. В самом деле, он так мило краснел, заикался и мычал всякий раз, когда она оказывалась поблизости. Сисси просто не способна понять истинные чувства, впрочем, чего ожидать от героини второго состава, не так давно вылезшей из дебрей массовки? Сара сморщила идеально припудренный носик, сожалея, что в порыве чувств забыла открыть крышку, прежде чем запустить кремом в Элизабет
- Сама жаба! – отпарировала Сисси, ловко поймав баночку. – М-м, даже непросроченный, как мило с твоей стороны, Сара.
- Девочки, не ссорьтесь: вы обе жабы, причем абсолютно одинаковые, как из инкубатора. Интересно, зачем кому-то понадобилось делать инкубатор для жаб? – раздался с порога ленивый голос, и в комнату величественно вплыла Карлотта.
- О, а вот и бабушка пришла, - прищурилась Сара. Она терпеть не могла прежнюю первую героиню. Старушке настолько сорок, что давно к пятидесяти, жизнь, почитай, прошла, а она всё никак не успокоится. Ну, разве не наглость?
- Здравствуйте, бабушка, вы еще живы? – продолжила Сара. – Всё поете старую полудохлую кошку, ожидая роли старой полудохлой эрцгерцогини?
- Сара, замолчи! – тут же влезла Элизабет. Ей, наконец, удалось завладеть и пудрой, и зеркалом. – Карлотта, не слушай её. Ты всегда великолепна и молода, особенно после очередного визита к хирургу-косметологу.
- Лизи, лапочка, что-то я не поняла: ты сделала старушке комплимент или нанесла оскорбление? – хихикнула первая героиня, наслаждаясь зрелищем недопудренной, покрасневшей от злости второй героини.
- Не называй меня Лизи! – мгновенно вспыхнула Сисси.
- О, прости-прости, я всё время забываю про твою манию величия, - расплылась в улыбке Сара. – Или это уже шизофрения? Императрица Элизабет, ха-ха. Счастливо оставаться в компании старушки, вам будет, что обсудить. Например, что второго состава в новой постановке не будет. Я стану императрицей, а тебе счастливо оставаться в тени.
Сара вышла из гримерки, хлопнув дверью. Сисси такая смешная, что, право, зря директор держит в штате комика Луккени. Эта недогероиня вполне сумела бы его заменить.
Меж тем второсоставная «недогероиня» шмыгнула носом и постаралась сморгнуть подступившие слезы. Еще не хватало заново красить глаза. Нет, все-таки Сара настоящая змея.
- Я скоро буду в первом составе. Я буду! – прошептала Элизабет. – Прости, Лотта, я не хотела тебя обидеть.
- Обижаться на цыплячьи шеи, вроде вас с Сарой, просто глупо, - хмыкнула Карлотта. – Впрочем, милочка, ты не столь безнадежна.
- Правда? – улыбнулась Сисси.
- Можешь поверить моему опыту, - кивнула Карлотта. – Всё, чего тебе не хватает – это немного выдержки и много рекламы. Небольшой скандал, связанный с какой-нибудь тайной пошел бы на пользу тебе и оживил наше захолустное болотце. Вот, взять хотя бы некого Призрака. Нечего ему без дела болтаться в подвалах: всех крыс я давно извела, до него руки не дошли, ну, теперь он может нам пригодиться.
- Призрак? – Элизабет широко распахнула глаза. – Тот самый, о котором болтала старушка Жири?
- Мадам Жири, - холодно поправила Карлотта, чей паспортный возраст угрожал вот-вот сравняться с возрастом билетерши Антуанетты Жири. Конечно, ей больше повезло, чем бедняжке Антуанетте, но молодняк должен уважать старожилов.
- Прости, конечно, мадам Жири, - поспешно исправилась Сисси. Бывшую первую героиню лучше не раздражать. В конце концов, никто толком не знал, почему несколько претенденток в героини спешно разорвали контракт и убрались подальше от их театра. Эх, жаль, выскочке Саре смертельное обаяние Карлотты нипочём. – Так это тот самый Призрак? Я думала, это просто городская легенда.
- Городская легенда, - передразнила Карлотта, - я вижу, ты посильно обогащаешь свой невеликий словарный запас? Умница, детка. Да, Призрак существует, и тебе его непременно надо как-то заинтересовать. Призрак знает много забавных фокусов. И еще лет семь назад он не сидел в своей норе, подобно облезлому кроту. Ух, какие трюки мы с ним и Антуанеттой проворачивали! Как вспомню, до сих пор смешно.
- Семь лет назад исчезла эта, как её, Кристина Даэ, - Сисси наморщила лоб, припоминая отголоски странного происшествия, случившегося в театре, когда самой Элизабет еще и близко от сцены не стояло.
- Я же говорю, славное было время, - невозмутимо кивнула Карлотта. – Если бы Призрак не забился в свою крысиную нору, то эта ужасная девчонка, Сара, мне бы теперь не хамила. И, уж конечно, первые роли ей если бы и виделись, то во сне.
- А почему Призрак больше не появляется? – полюбопытствовала Сисси.
- Неважно, не бери в голову, - отмахнулась Карлотта. – Капризы, нервы, курс на повышение раскрываемости, опять же. Словом, дела давно минувших дней, к тому же благополучно сваленные в архив. А тебе стоит задуматься о дне нынешнем. Хочешь быть императрицей в первом составе, Элизабет? – вкрадчиво спросила Карлотта.
- Но Сара уже…
- Забудь про Сару, - нетерпеливо махнула рукой бывшая примадонна. – Речь о тебе. Итак, твой ответ, детка?
- Ну, да, - нерешительно протянула Сисси.
- Замечательно, - усмехнулась Карлотта. – Тогда стоит начать наши маленькие боевые действия.
- Но Сара всем нравится, - вздохнула Элизабет.
- Значит, разонравится, - отрезала Карлотта. – И вообще, господина директора, слава богу, цыплячьи шеи не особо привлекают: одной больше, одной меньше. Публика – дура, проглотит, что дадут. Остается труппа и сама Сара, но с этим мы вполне справимся. Ты, главное, меня слушай, малышка.
Через несколько дней Карлотта приказным тоном посоветовала Элизабет задержаться после репетиции. По ее словам, младшая коллега была в тот раз особенно в голосе, и этим надо было воспользоваться.
- Да, но как? – удивилась Сисси.
- Как тебе известно, наш музыкальный театр занял здание старого оперного театра, - с намеком проговорила Карлотта.
- Ну и? – Элизабет с недоумением посмотрела на экс-приму.
- Молодежь, - снисходительно усмехнулась Карлотта, - ничего не помнит, дальше сцены не видит. От старого театра осталась небольшая часовня. Она, конечно, в аварийном состоянии и вообще заперта, но дубликат ключа у меня есть.
- Лотта, но я как-то далека от твоего увлечения архитектурой, - пожала плечами Сисси. – Впрочем, если тебе будет приятно, я могу составить компанию и прогуляться туда.
- Балда, - беззлобно констатировала Карлотта. – Ты пойдешь туда без меня. Споешь там пару-тройку номеров из мюзикла. И, если нам повезет, полдела будут в шляпе. Не спрашивай меня, как и почему, просто сделай так. Да смотри, не разболтай никому, ясно?
- Да, Лотта, - кивнула Сисси, всё еще не представляя, как связаны между собой пение в старой часовне и роль императрицы.
- И не забудь одеться соответствующе. Никаких твоих обычных безвкусных шмоток. Эти современные наряды омерзительны.
- Да, Лотта, - автоматически согласилась Элизабет, давно научившаяся спокойно терпеть нападки бывшей примадонны на ее внешность, ум, возраст и манеру одеваться. В конце концов, Карлотта это не со зла, просто не умеет по-другому.
- О, да что бы ты делала без меня! – закатила глаза «беззлобная» дама. – Как есть, безголовая цыплячья шея. Возьмешь у Антуанетты платье, поняла?
- Да, Лотта, - обреченно выдохнула Сисси, напоминая себе, что старшая подруга желает ей добра. И вообще, она, Элизабет, и билетерша Антуанетта – единственные из всех женщин, служащих в театре, кого великолепная Карлотта почтила своим расположением. Можно сказать, что Лотта, по-своему, заботится о Сисси.
Заботу Карлотты Элизабет оценила по достоинству уже после репетиции. Лотта, милостиво кивнув ей на прощание, удалилась под ручку с директором обсудить, по ее выражению, психологические аспекты образа эрцгергини. А Элизабет, поспешно освежив макияж и прическу, поплелась в каморку мадам Жири.
- Сисси, дорогая, вот и ты, - защебетала билетерша. – Рада тебя видеть. Ах, ты такая милочка, наверняка, всё сделаешь сама, не заставишь меня задерживаться.
- Конечно, - вежливо согласилась Элизабет, думая, что едва ли приятельница Карлотты может оказать ей вокальную поддержку. Или надо сделать что-то еще?
- Платье за занавеской, ключ на столе. Не забудь потом запереть дверь и там, и тут. Да, и не задерживайся особо. Одна-два арии, и хватит на первый раз. Ты смотри, как поливает. У тебя есть зонтик? Ну, я побежала, пока-пока, удачи.
Мадам Жири клюнула в щеку несколько растерявшуюся как от обилия, так и от скорости подачи информации Элизабет и поспешила домой. За окном стучал не прекращавшийся с утра дождь, из щелей тянуло холодом и сыростью. И с чего Карлотте вздумалось, что Сисси надо петь в старой часовне? Может, это такая примета, оставшаяся еще с тех времен, когда театр был оперным? Блиставшая еще в прошлом веке Лотта вообще любит и ценит старину, вон сколько всего про театр знает. Элизабет вздохнула и, прикрыв дверь, отодвинула занавеску. И в тусклом свете каморки билетерши ей явилось платье. Нет, Платье, именно с большой буквы. В таком хоть на коронацию. У Сисси даже дыхание перехватило. Сара, помнится, что-то болтала про грандиозный размах постановки и нереально прекрасные костюмы, но Элизабет и подумать не могла, что это не обычное преувеличение. Сисси представила, как Сара будет щеголять в этой роскоши в день премьеры, и после. Для новой постановки второго состава пока не предусмотрено, и ей, Сисси, придется изображать то фрейлину, то бандершу, то мать семейства, и никогда – саму героиню. Карлотте хорошо, хоть будет эрцгерцогиней, и с нее станется оттянуть внимание публики на себя – это она умеет. А кто заметит Элизабет на вторых ролях? Сисси сжала кулаки. Не уж! Если такова примета, она споет в старой часовне. А потом напомнит Лотте про Призрака и выяснит, чем он может помочь.
Оказалось, легче решить, чем сделать. Пока Сисси разобралась, как влезть в новое платье, пока застегнула его и, в который раз, привела в порядок волосы, вечер плавно перетек в ночь. За окном только дождь и тусклые фонари, в театре – темнота и давно храпящий на боевом посту вахтер. Элизабет чертыхнулась, глядя на часы: это надо же столько провозиться. Она оставила свет в каморке мадам Жири и, взяв ключ от часовни, вышла в коридор.
Карлотта, конечно, объяснила Сисси, как дойти до часовни. Но то, что казалось легким при свете дня или электричества, в темноте обернулось непростым квестом. Ругая себя за недогадливость (всего один маленький фонарик существенно ускорил бы продвижение), одной рукой придерживая тяжелые юбки, другой крепко сжимая ключ, Элизабет медленно шла, стараясь ни за что не зацепиться и не споткнуться. Сисси шепотом повторяла заученный маршрут и надеялась, что не пропустит нужный поворот. В конце концов, она нашла неприметную лесенку, ведущую в ныне подвальную часть здания, где должна была находиться часовня. Темно было, хоть глаз выколи. То-то Сара обрадовалась бы. Элизабет выпустила из рук края юбок, пытаясь нащупать на стене выключатель. Когда ее попытки увенчались успехом, и на потолке замигала лампочка, вероятно, оставшаяся от местных пионеров электрификации, Сисси увидела узкий коридор и темные провалы отходящих от него ответвлений. Что ж, она почти дошла. Еще немного, и можно кричать «бинго».
Часовня оказалась еще более заброшенной, чем предполагала Элизабет. Там даже не было электричества! Единственное, что можно было сделать – это включить чахлый свет в коридоре и открыть дверь. Так лучше, чем стоять в кромешной тьме. Кромешная тьма – выражение из коронного номера их баритона фон Кролока. Эта ассоциация немного развеселила Элизабет и, подперев дверь камнем, Сисси храбро шагнула в темную часовню.
Под ногами хрустел неопознанный мусор, несомненно, валяющийся здесь с позапрошлого века. Карлотта упоминала про чудесные фрески, но попробуй тут что углядеть. Элизабет сделала несколько шагов, не рискуя уходить от двери и горящего за ней света слишком далеко. Мало ли что. Где-то вдалеке слышался звук капающей воды. Что-то скрипнуло в коридоре. Сисси вздрогнула, прислушалась: никого.
- Глупая примета, - пробормотала Элизабет. – Надо было сразу переходить к знакомству с Призраком. Зачем я пошла на поводу у Карлотты? Ладно, один номер – и прочь отсюда. Ужасное место, аж мурашки по коже. Так, Сисси, соберись, не раскисай, ты же хочешь стать императрицей.
- Императрицей? – словно переспросило тихое эхо. Замечательно! Великолепно! Обстановка, как в готическом романе, не хватает только главного злодея.
- Императрицей! – твердо сказала Сисси, решив не бояться эха. – И я это себе примерно так представляю, - Элизабет взяла несколько нот и начала пока еще не свою арию.
- Я принадлежу себе!
Допев финальные слова, Сисси поняла что, во-первых, перестала нервничать, во-вторых, согрелась.
- Себе? – словно не поверило эхо.
- Ну, явно не тебе, - хмыкнула Элизабет. Эхо что-то пробормотало в ответ, не то «тебе», не то «мне». Всё-таки эти старые приметы – такая нелепость. Сисси решила, что пора бы и возвращаться, и так сколько времени потрачено впустую. И в этот момент дверь захлопнулась. Элизабет даже губу прикусила, чтобы не закричать. Здесь никого нет! Вероятно, камень был слишком маленьким, чтобы удерживать дверь. Сейчас она ее просто откроет, и выйдет отсюда. Нет смысла паниковать.
- Элизабет, - мягко сказал приятный тихий голос за ее спиной.
Сисси еще сильнее закусила губу. Даже если это глупая, жестокая шутка Лотты, нет смысла потакать ее затее и показывать, как Элизабет на самом деле страшно. И не просто страшно, а жутко.
- Элизабет, - голос приблизился, и что-то коснулось ее волос.
- Да, меня так зовут, - стараясь унять дрожь, ответила Сисси. – А вы, вероятно, Призрак нашего театра?
- Никогда еще призраком быть не приходилось. По-моему, это весьма скучное занятие, - рассмеялся голос.
Элизабет сглотнула, припоминая, что Лотта и мадам Жири рассказывали о Призраке. Информации было ничтожно мало. Ну, был какой-то Призрак, помогал в чем-то (в чем?!) Карлотте на пару с Антуанеттой, а потом исчез, удалился от мира. А до него еще кто-то исчезал. И еще что-то про переведенные в архив дела и какую-то раскрываемость. Архив? Раскрываемость? Ой, нет!
- Ты боишься, - констатировал голос.
- Ничуть, - Элизабет вскинула голову. В самом деле, подумаешь, Призрак – предполагаемый уголовник, может быть, даже убийца и маньяк. Мелочи, Сисси, спой в часовне. Ну, если она только выберется отсюда, она… Она выскажет Карлотте всё, что думает о ее сомнительных планах и знакомых!
- Врешь, - спокойно проинформировал голос.
- Допустим, - на всякий случай, Элизабет решила не спорить. Говорят, психов это сильно злит, и они могут кинуться на оппонентов или даже начать их с переменной скоростью убивать.
- Мрачные мысли, да, Элизабет? Например, о смерти.
Черт бы побрал Призрака, если это он! Вот к чему он это сказал: проверяет на выдержанность или озвучивает собственные планы? Ой, мамочки!
- Ты дрожишь, - не унимался голос.
- Мне холодно, - выдавила Элизабет. – И темно.
- Боишься темноты? – с намеком на насмешку спросил голос.
«Мы разговариваем, и это уже неплохо, - подумала Сисси. – Может быть, всё уладится».
- Неуютно без света. Говорят, здесь чудесные фрески. Восемнадцатый век, - Элизабет очень старалась, чтобы ее голос не дрогнул.
- Фрески, - рассмеялся незнакомец. Смех был мелодичный и красивый, но от него становилось еще страшнее. – Впрочем, я слышал кое-что и поинтересней. Кто-то хотел стать императрицей.
- Было бы неплохо, - поспешно согласилась Элизабет. – Ну, правда, из меня получилась бы замечательная императрица. С этим даже Карлотта согласна, а ведь обычно она отрицает всех возможных главных героинь.
Неизвестный еще больше развеселился.
- И нечего смеяться, - почему-то разозлилась на предполагаемого Призрака Элизабет. – Я лучше Сары подхожу на это место. Вот, платье, и то на мне идеально сидит. Ах, да, вам же не видно. Знаете, а пойдемте на свет?
- Твоя разлюбезная Карлотта не предупреждала, как опасно вытаскивать призраков на свет из тьмы веков? – поинтересовался невидимый собеседник.
- Мне послышалось, или вы в самом начале сообщили, что не являетесь нашим Призраком? – парировала Сисси.
- Я мог солгать, - логично заметил незнакомец. – Или мог настолько сойти с ума, что попросту забыть, кто я такой.
- Наверное, могли, - несколько неуверенно кивнула Элизабет. Неизвестный снова рассмеялся.
- Тебе повезло, что ты встретила именно меня.
- Э-э, ну, если вы так считаете, - пробормотала Сисси. – Кстати, вы, кажется, забыли представиться?
- Догадайся, - шепнул голос ей прямо на ухо. – Кто знает все укромные уголки этого мира и человеческой души? Кто уводит прочь от бурлящей жизни во тьму? Кто, являясь реальностью, кажется людям персонифицированной иллюзией?
- Герберт, это ты, что ли, со своими вечными приколами? Ты сговорился с Лоттой? – предположила Элизабет. – Но, хоть убей, просто в голове не укладывается, зачем ты скрывал настолько потрясающий голос, что я даже и не знаю, что лучше: убраться поскорее от такого психа, как ты, или отключить остатки мозгов и броситься тебе на шею.
- Герберт? Знаешь, Элизабет, мне, вероятно, стоило согласиться на Призрака, - саркастически отозвался голос. – Впрочем, вторая из озвученных тобой альтернатив несколько искупает это разочарование.
- К чему эти загадки? – недовольно протянула Элизабет, маленькими шажками продвигаясь к двери.
- Чтобы не скучать.
Элизабет едва не вскрикнула: теперь голос раздавался непосредственно около двери. И самое ужасное то, что она слышала лишь собственные шаги.
- Может быть, это просто наваждение? – безнадежно прошептала Сисси. – У меня бред и галлюцинации.
- О, как знакомо, - незнакомец изобразил зевок. – Не разочаровывай меня, Элизабет.
В сложившихся обстоятельствах последняя фраза приобретала жутковатый оттенок. Сисси дико захотелось заорать и броситься прочь отсюда. Жаль только, что первое было бесполезно, а второе невозможно. Её до сих пор не знакомый отрезал единственный известный путь к отступлению. Интересно, ей уже надо начинать умолять его выпустить её отсюда, или надлежит еще немного с этим повременить? О, этот кошмарный тип не дает ни малейшей подсказки, как поступить. Из темноты послышался смешок, словно неизвестный прочел ее мысли.
- Зачем вы меня пугаете? – Элизабет решила свернуть со скользкой темы возможных разочарований.
- А зачем ты бродишь тут в чужом наряде? В самом деле, Элизабет, шататься ночью по темным коридорам и заброшенным комнатам не самое безопасное хобби.
Элизабет вздохнула. Страх постепенно отступал. Если предполагаемый Призрак в летах, с него станется примерить роль эдакого инфернального ментора.
- Я думала, это обычная примета. На счастье.
Голос хмыкнул, пробормотав что-то вроде: «Ну, да, смотря на чьё счастье».
- Вы выведете меня отсюда? Пожалуйста, - тоном хорошей девочки попросила Сисси. Призрак рассмеялся.
- Когда дама настаивает, настоящий Призрак просто не имеет права её удерживать. Жаль, я не настоящий призрак, - светским тоном произнес голос.
Элизабет едва сдержала крик. Приплыли. Сейчас этот маньяк расскажет ей о своих кровавых планах, а потом их на ней же и осуществит. Или не расскажет, а сразу. Сисси сглотнула.
- Я вас не боюсь, - отчаянно прошептала девушка и замерла, ожидая злодейского смеха и неизбежной реализации убийственных планов.
Ни звука. Тишина.
- Эй? – неверяще позвала Элизабет. Никто не отозвался. Спотыкаясь, Сисси ломанулась к двери и распахнула её, позволяя свету из коридора рассеять (Тьму кромешную!) зловещую темноту. Никого не было рядом, ни Призрака, ни маньяка, ни даже рабочего сцены Буке, мерзкого типа, обожающего пугающие розыгрыши. Элизабет со всех ног бросилась прочь от проклятой часовни, не рискуя строить догадки, что с ней произошло, а что могло произойти, но, к счастью, обошлось.
Акт 2. Тот, кто сам выбирает танец.
Элизабет уже с полчаса без зазрения совести кричала на Карлотту. Напрасная трата голоса. Экс-прима слушала эмоциональные воспоминания Сисси о прошедшем вечере с неизменным насмешливым выражением лица. Ах, как это всё было банально: цыплячьи шеи никогда не в состоянии понять, что на самом деле происходит, а также верно оценить возможные выгоды и последствия. Просто скука с ними. А ведь это – наиболее терпимая цыплячья шея. Карлотта едва не вздохнула о пресности закулисной жизни. То ли дело в её время! Бывшая примадонна позволила себе на мгновение унестись в насыщенное событиями и массовкой прошлое, что, впрочем, не помешало ей уловить момент, когда раскрасневшаяся Элизабет по второму кругу начала вопить о своих злоключениях. Дура, к чему так громко? А, впрочем, ори, детка – всё одно, никто не сообразит, что к чему, люди слишком основательно разучились думать, особенно глупые девчонки, мнящие себя примами.
- Антракт, - хлопнула в ладоши Карлотта. – Сделай паузу, детка, принеси мне воды и аспирина: от твоих завываний просто голова раскалывается. И помни: моя головная боль – это головная боль нашего дорогого директора. Что может случиться с вами, если у милейшего Эдуарда заболит голова, я думаю, озвучивать не стоит.
- Лотта, это уже переходит все границы! – Сисси едва не задохнулась от негодования. – Я могла погибнуть, а ты…
- А я тебя, бездарную дуреху, всё учу уму-разуму, да, видно, не в курицу зерно, - посетовала великолепная Карлотта.
- Я… Я не бездарная! – всхлипнула Элизабет.
- Браво, ты не безнадежна: хотя бы не споришь по поводу отсутствия собственного ума, - Лотта снисходительно похлопала младшую коллегу по плечу. – Итак, пока ты молчишь, подведем итоги. Призрак тобой определенно заинтересовался, если я хоть что-то понимаю в нашем Призраке. Но ты особо не радуйся, - продолжила Карлотта, глядя на растерянную Сисси, - теперь надо как-то подогреть его интерес и заставить тряхнуть стариной. Это сложнее. Впрочем, нам на руку, что ты мила, не особо умна и, в целом, вполне в его вкусе.
- Призрак сказал, что его опасно вытаскивать из подвала на свет, - сдавленно проговорила Сисси, снова мысленно возвращаясь к их пугающей встрече.
- Он скажет, мне ли не знать, - пренебрежительно махнула рукой Карлотта и с выражением продекламировала. - «Дай своей темной стороне поддаться власти музыки, которую я пишу - власти музыки ночи...» Пфф, старый репертуар! – рассмеялась Лотта. – В общем, carpe noctem, и прочая бла-бла-бла в стиле нашего Кролока.
- Фон Кролока! – возмущенно поправил Карлотту звучный баритон из-за стены. Граф, унаследовавший эту приставку от предков, был весьма щепетилен в вопросах титулования и старых фамилий.
- Ох уж эти титулованные, вечно чем-то не довольны, - закатила глаза Карлотта, которая и сама была бы не прочь иметь и вытканное на гобелене генеалогическое древо, и ласкающую слух приставку к фамилии.
- Завидуйте молча, санкюлоты, - добродушно проворчал фон Кролок, возникая на пороге личной гримерки Карлотты в своем фирменном «вампирском» оперном плаще, до сих пор вызывающем у поклонниц писки, визги и даже вопли восторга. – Так, значит, наш Призрак снова в деле? – Заслуженный ведущий «вампир» пристально посмотрел на Лотту.
Экс-примадонна пожала плечами.
- Ну-ну, крошка Лотти, мы же старые друзья, - укоризненно показал головой фон Кролок. – Мы прошли вместе огонь, воду, медные трубы, «Ганнибала», «Торжествующего дона Жуана» и даже театральные подвалы. Может, мне пора уже взять отпуск и на месяц-другой удалиться в фамильный замок. Вы с Призраком управитесь на месяц? – «бессмертный» баритон прищурился.
Карлотта неопределенно хмыкнула.
- Надеюсь, в этот раз никакой выскочка из катакомб не будет тащить мой плащ, маску и вместо меня выползать на сцену, - непонятно обронил фон Кролок.
- О чем вы? – удивилась Элизабет.
- Старое дельце, - махнул рукой граф.
- Не стоит беспокоиться, мон шер, - чуть изогнула губы Карлотта. – Он любит ведущие роли. А в этот раз ты – всего лишь император.
- Всего лишь! – горестно вздохнула Сисси, вспоминая собственные незавидные роли, кажется, первой, отвергнутой, невесты и еще кого-то мало заметного.
- Дорогая эрц-герцогиня, благодарю за столь лестную оценку моего сюжетообразующего героя, - фон Кролок шутливо поклонился Карлотте и повернулся к Элизабет. – А ты, детка, будь осторожна. «Берегись, Звездное дитя», - баритон эффектно взмахнул плащом и исчез за дверью.
- Автоматизмы, их так просто не изжить, - вздохнула Карлотта. – Боюсь, как бы его император не превратил свадебный бал в вампирские танцульки, и даже без помощи потусторонних персонажей.
- Граф хороший, - Сисси смело бросилась за защиту любимца публики. – Он, между прочим, научил меня танцам главной героини, сам, лично! И даже не ругал, когда я несколько раз наступила на его плащ.
- Потрясающее чутье, - не пойми чему восхитилась Карлотта. - Ну-с, ты остыла? Тогда мне с твоим посильным участием пора разыгрывать вторую встречу с таинственным для кого-то Призраком.
- О нет!
- О да. Какой с него прок, если он будет просто сидеть в подвале и кропать оперу в твою честь.
- А Призрак это может? – заинтересовалась Элизабет.
- Может, да только кому эти оперы в наше время нужны? Кстати, при случае, намекни ему, пусть попробует себя в новом жанре. Мюзикл набросает, к примеру.
***
Элизабет едва зубами не стучала от холода и страха. Нет, она совсем не глупая, как ей постоянно втолковывает Карлотта, просто у Сисси не хватает смелости поправить лоттин блестящий план. Элизабет, в принципе, совсем не против помощи Призрака, и даже готова еще раз с ним встретиться, скажем, в кафе, или на оживленной площади в разгар ясного дня… Но, определенно, не в темноте подвалов, будучи одетой в гибрид нижнего платья и ночнушки, положенный императрице в финале. А ведь Элизабет не то, что до финала – до получения роли надо как-то дожить, желательно, без летальных травм, инвалидности, и в голосе! В который раз мысленно высказывая Лотте всё, что она думает о её сомнительной стратегии завоевания симпатий Призрака, Сисси сделала еще один осторожный шаг по мокрому, скользкому каменному полу. Нога тут же угодила в ямку, и Сисси вскрикнула, пытаясь удержать равновесие. Заботливо прихваченный фонарик еле-еле рассеивавший мрак, тревожно замигал. Батарейки были на исходе, а Призрака всё не было видно. Элизабет пришло на ум, может, он и вовсе тут не живет, а так, бывает наездами. И пока она, бедняжка, подвергается опасности простудиться или сломать ногу, холерный Призрак преспокойно сидит себе в теплой квартире с электричеством и всеми удобствами, знать не зная, что его тут ищут. Сисси без особой надежды прошла еще немного вперед, за ржавую, разбитую решетку. Фонарик мигнул на прощание, и погас. Ну, вот, теперь точно всё! Прямо хоть становись на четвереньки и ползи по этому ужасному, невыносимому полу до освещенных мест. Элизабет со злостью швырнула в темноту бесполезный фонарик. Да, она снова попала в неприятность, и снова сама виновата, и снова по проекту Карлотты.
- Призрак? – Сисси решила для очистки совести предпринять ещё одну попытку. – Эй, Призрак, ты тут?
Эхо пробормотало не то «тут», не то «гут», и затихло.
- Черт, хоть кто-нибудь есть?
Эхо снова невнятно ответило, то ли «есть», то ли «весть». Или это было «сесть» и «лесть»? Или «месть»? Вздор какой, на полном серьезе слушать о обдумывать отзвуки эха. Сисси набрала побольше воздуха и решительно высказала темноте всё, что она по этому поводу думает.
- Мне плевать, есть тут кто или нет! Призраки, вампиры, эти, как их там в новой постановке, дер тоды и прочие несуществующие персонажи! Больше я не полезу в старые, холодные подвалы в этих чертовых шмотках. Ах, Призраку не нравятся современные наряды. А переломы ему нравятся? А крупозная пневмония? Мне надоело! И я возвращаюсь обратно, так-то.
Элизабет решительно повернулась, сделала пару шагов и врезалась во что-то условно-мягкое. Стеной это точно быть не могло.
- Какой темперамент, - мурлыкнул уже знакомый голос всё еще официально не представившегося её обладателя оного. – И с какой поспешностью ты ринулась в мои объятия.
Мерзкий Призрак, видимо, любил поиздеваться не меньше Лотты. Сисси сжала зубы и отодвинулась от Призрака. В данный конкретный момент перспектива первой роли казалась не такой уж и манящей В конце концов, будут и другие постановки, и другие героини.
- Ты лишилась дара речи, Элизабет? Какой занятный сюрприз, - продолжил зловредный голос.
- И не надейтесь! Учтите, я буду сопротивляться и кричать, - засопела Элизабет.
- Прелестно, это внесет ноту пикантности в наш предполагаемый досуг, не так ли, моя дорогая? Я ведь уже могу тебя так называть? – голос, вернее, его несносный обладатель бесцеремонно приобнял возмущенную девушку и притянул поближе к себе.
- Да что вы себе позволяете? – Элизабет попыталась отпихнуть зарвавшегося Призрака. Но не тут-то было. – Признаю, в прошлый раз вы меня испугали, но в этот раз фокус не пройдет. Я отлично знаю, что вы хоть и Призрак, но обычный человек, в летах, между прочим. Ну, вы же точно не моложе Карлотты. Да вам попросту несолидно откалывать подобные фокусы! Что вы себе воображали? Что я, дурочка какая-нибудь?
- А разве нет? – казалось, с неподдельным интересом спросил Призрак, не отпуская её из своего поистине стального захвата. – Элизабет, решим вместе простую логическую задачу. Молодая девица в облегченном наряде зачем-то идет в безлюдное, подозрительное место на предполагаемое рандеву с человеком, обладающим отнюдь не добропорядочной репутацией. Ну, разок, может, это было просто глупостью или случайностью. Но второй… Элизабет, я не поверю, что ты по случайности или незнанию оказалась здесь во второй раз. Впрочем, я, в принципе, совсем не против нашего более углубленного знакомства. Эта современная тяга к приключениям и острым ощущениям имеет свои положительные аспекты, особенно для меня.
Сисси вздрогнула. А ведь этот мерзавец в чем-то прав. Но… он же Призрак! И не какого-нибудь притона, а театра. Лотта говорила, что он даже оперы умеет писать. Он же не станет…
Внутренний голос хмуро заметил, что станет, и даже вполне безнаказанно. Кто поверит, если она расскажет, что с ней дурно поступил Призрак? Никто, её назовут сумасшедшей. Снова пришло на ум, что в той истории с Кристиной Даэ так ничего и не нашли, включая саму Кристину. Может, и в её случае сумасшедшей потом будет попросту некого называть, и тоже ничего и никого не найдут. Да, она полнейшая дура, что вообще стала слушать Карлотту после той, первой встречи. Но всё равно, это несправедливо, что только за доверчивость и глупость её могут убить или искалечить. Элизабет всхлипнула. А, может, Призрак её отпустит? Всё, она согласна, она самая заурядная «цыплячья шея», место ей во втором составе, а то и вовсе в массовке. Нет, в партере, на галерке, на кухне у плиты. Она обычная, бездарная, она бросит сцену и станет домохозяйкой, только отпустите! Кажется, последнюю мысль она сказала вслух. Неважно. Да и Призрак что-то молчит. В прошлый раз он советовал его не разочаровывать. Теперь и не говорит ничего. В детективах молчание преступника не предвещало ничего хорошего. Вероятно, он уже не считает её интересной, или даже воспринимает не как одушевленного человека, а как куклу, жертву. Элизабет разрыдалась.
- Признаться, вариант с криками и сопротивлением мне импонировал больше, - зловеще заметил Призрак невыносимым скучающим тоном и ловко оттеснил её к стене. Сисси оказалась буквально зажатой между Призраком и холодной каменной кладкой. Элизабет попыталась и весьма успешно ударила его по спине, затем по голове, но без ощутимых результатов.
- Ну-ну, тише, - голос Призрака зазвучал едва ли не успокаивающе. – Я пошутил. Всё, можешь успокоиться, я тебя отпускаю.
И в самом деле, отпустил, стремительно-неуловимо отдалившись, так что Элизабет успела шлепнуться на пол, продолжая плакать, и только потом до неё дошло, что именно он сказал. Что этот негодяй, мерзавец, сволочь, одним словом, Призрак, сказал. Сисси перестала реветь, вскочила на ноги.
- Ты… ты дрянь, а не Призрак! Как в твою голову стукнуло так шутить?! Псих!
- Дама, кажется, недовольна? – холодно уточнил Призрак. – Или разочарована?
- Идиот! Скотина!
- Хочу заметить, что все озвученные вами категории лиц, к примеру, психи и скотины, склонны к еще куда менее джентльменским поступкам. Но раз вы так настаиваете…
Элизабет умолкла и, зажав себе рот рукой, постаралась отступить подальше в темноту. Что там писалось в детективах о моментах, когда преступники становились холодно-вежливыми? Вот-вот! Сисси помнила, что за этим могло последовать.
- Простите, я очень испугалась, - еле слышно пробормотала девушка. – Я вас не обвиняю, нет, но и вы этому немало поспособствовали.
- Равно как и твоя собственная глупость, - ровно заметил её собеседник.
- Я понимаю, - кивнула Элизабет и убито прошептала. – Но я так мечтала…
Потрясений было слишком много. В самом деле, что ли, податься в домохозяйки? Девушка села прямо на холодный пол, обхватив колени руками, и неожиданно для себя выложила вредному Призраку всё: как она хотела стать императрицей в новой постановке, что ей посоветовала Карлотта, и так далее.
- Ты действительно безголовая цыплячья шея, да и твоя Карлотта недалеко от этого ушла, - вынес вердикт Призрак. Он опустился рядом и закутал дрожащую девушку то ли в пальто, то ли в плащ, в такой темноте и не разобрать. – Семь лет назад Призрак, видите ли, провернул какое-то дело, и исчез в подвалах. Семь лет ни единой весточки. Призрак мог давно сменить адрес, образ жизни и деятельности или попросту умереть. Но человеческая глупость такие мелочи в расчет не принимает.
- Но вы же здесь, вы же остались, - тихо сказала Элизабет, привалившись к Призраку.
- Я-то остался, - фыркнул Призрак, приобняв Сисси.
- Значит, Карлотта правильно рассчитала, - заметила Сисси и недоуменно подняла голову: Призрак рассмеялся. – Ничего смешного. Что я, по-вашему, глупого сказала? Скажете, вас тут нет?
- Знаешь, из тебя получилась бы очаровательная императрица, непосредственная, нетипичная, но милая, - внезапно выдал Призрак.
- Вы правда так считаете? – обрадовалась Элизабет.
- К чему мне лгать, тем более в подобных мелочах? – пожал плечами Призрак и добавил. – Мне бы очень понравилась такая императрица.
Сисси почувствовала, что краснеет, и порадовалась царящей в подвалах темноте и отсутствию света. Пусть этот Призрак не воображает, что комплименты какого-то сумасшедшего, при этом не первой молодости, могут быть ей приятны.
- Возможно, я бы даже познакомился с подобной императрицей и временами заходил бы с визитом.
Элизабет фыркнула. Если Призрак думает, что произведет на неё впечатление знанием либретто новой постановки, то сильно ошибается. Она сама его от корки до корки прочла, а слова императрицы так и вовсе выучила наизусть. Кстати, об императрице.
- Вы полагаете, что настоящая императрица была бы заинтересована в подобном знакомстве? А если учесть эту вашу жестокую шутку со мной? Отколи вы с живой императрицей подобный номер, она бы умерла от страха, а если б выжила, то тут же указала бы на дверь и кликнула стражу. Вас бы повесили, - мстительно добавила Элизабет, представив себе, как бравая дворцовая стража в два счета скрутила бы самозваного Призрака.
Не подозревающий о своей незавидной участи Призрак снова рассмеялся.
- Повесили? Меня? Однако, у тебя и воображение. Императрица с воображением. Решено, мы это осуществим.
Кажется, бедняга начал заговариваться. Да, в его возрасте лучше чинно сидеть на лавочке, радуясь солнышку и читая газеты, а не по подземельям актрис пугать. Призрак явно не рассчитал свои силы. Элизабет, будучи девушкой незлопамятной, даже слегка погладила Призрака по плечу, стараясь хоть как вернуть в реальность. В конце концов, им еще отсюда выбираться, и было бы неплохо, если бы он любезно проводил её наверх.
Призрак легко поднялся и потянул её за собой. Сисси нахмурилась: для пожилого человека у него была поразительная легкость в движениях. Конечно, бывают чудеса, помноженные на годы непрерывных тренировок, но не настолько же. И в первую встречу её насторожила его манера появляться и исчезать. Странно, очень странно.
- Послушайте, а вы точно, э-э, наш Призрак? – с некоторой опаской спросила Элизабет.
- После всего пережитого, можешь меня им считать, - туманно сказал её собеседник.
- Но всё-таки, кто ты? – Элизабет сжала его руку.
- Я тот, с кем бы ты, так или иначе, встретилась.
Какой невнятный ответ! И чего этот Призрак-не-Призрак темнит?
- Так нечестно. Ты меня знаешь, а я тебя нет, - укоризненно сказала Элизабет.
- Я тот, с кем ты станцуешь последний танец, - некто, окончательно разжалованный из Призраков, шутливо чмокнул её в щеку. Сисси шлепнула его по руке: к чему такие фамильярности, если ты даже не удосужился представиться.
- Мне приятно, что ты прочел сценарий, чтобы произвести на меня впечатление. Считай, я поражена. Итак?
- Вот тогда и узнаешь, - фыркнул не-Призрак. – Когда мы станцуем последний танец.
Элизабет кисло улыбнулась. Дешевый трюк. Каждый в этом городке в курсе насчет маскарада в театре.
- Остроумно, - протянула Сисси. – Ты наверняка будешь, как и все, в маске, да и свои фирменные шутки в другом месте сыграть не так-то просто, а, не-Призрак? И какой именно танец мне считать последним?
- Не волнуйся, танец я выберу, как всегда, - этот нахал наверняка усмехался, когда ей это говорил.
- Если я захочу танцевать, я сама выберу танец, музыку и партнера, - пропела Элизабет.
- Если я захочу танцевать, то будет неважно, кто и что там себе навыбирал. Кстати, мы пришли. За этой дверью свет и жизнь, а я возвращаюсь в свою темноту. До встречи, Элизабет.
Надо отметить, этот позер быстро ретировался. Сисси только распахнула дверь, и свет из коридора залил подвал, а рядом уже никого не было, как и во всем обозримом пространстве.
- Фигляр, - с непонятным разочарованием вздохнула Элизабет. Но тут же ужаснулась, взглянув, во что превратился её легкомысленный наряд. Костюмер убьет её! Спокойно, Сисси, никто не знает, что ты вообще это брала, успокоила саму себя Элизабет. Пусть Сара потом верещит, всё равно ничего не докажет. Весело напевая куплеты про выбор танца, Сисси поспешила в гримерку. А всё-таки интересно, кем окажется её не-Призрак. И вообще, хватит ли у него духу подойти к ней на маскараде.
Акт 3. Как стать императрицей.
«Маскарад, маски здесь и маски там. Маскарад, не узнаешь себя сам», - тихо напевала Элизабет, глядя на парад-алле звёздных ролей. С «золотой» лестницы на установленный в фойе подиум спускались прославленный Граф-вампир, несравненная Злая колдунья Запада, Офицер и неджентльмен, Аристократ-разведчик, Волшебник из страны Оз и, конечно, будущая Императрица. Выскочка Сара сияла ярче софита, затмевая собственные звезды в волосах. Именно её выводил лично фон Кролок. Ну и пусть. Сисси чуть прикусила губу. Быть Дороти в новом сезоне тоже неплохо. Альфред будет замечательным трусливым львом, хотя роль Тотошки, будь таковая предусмотрена, подошла бы ему куда больше, судя по его пробам на роль кронпринца. Такой бы точно не смог застрелиться, а рыдал бы себе в уголке, пока какая-нибудь добрая душа не вытащила бы оттуда беднягу и не пожалела бы. Меж тем на подиуме Сара и фон Кролок отпели новый романтичный дуэт «Всё возможно вместе с тобой». Знаменитый вампирский наряд и грим фон Кролока, а также ужимки Сары в духе Рокси из «Чикаго» внесли свой неповторимый колорит в предполагаемый любовный диалог императора и его невесты. Жаль, в самой постановке такого не допустят: директор бдит. Злая колдунья Запада на пару с Гудвином спели прелестный номер «Будет не к месту», по мнению Сисси, на сто процентов справедливый для подобной «императрицы». Ну, ничего, скоро это закончится, и будут танцы. На массовый номер ей и Луккени пришлось подняться на подиум, а затем бодро отработать «Летние ночи», что наверняка дико смешно смотрелась в костюмах Дороти и Убийцы.
- Я спас ей жизнь, - еле сдерживая смех, пропел Луккени, косясь на фирменный напильник Убийцы.
- Он был славным, - едва не сбилась Дороти, стараясь не смотреть ни на Луккени, ни на разномастную массовку.
- Расскажи мне больше, расскажи мне больше, - слаженно затянули вампиры, аборигены страны Оз, кошки и представители американской военщина во Вьетнаме. Хорошо всё-таки, что рано или поздно всё кончается. Теперь только дождаться выхода Герберта в новом, еще никем, кроме него самого, директора и, конечно же, Карлотты, не виденном костюме Смерти. Песня Смерти для подогрева интереса на следующий сезон, еще общий номер – и бал.
Всё, в том числе и Элизабет, заняли свои места, музыканты заиграли вступление, и на вершине лестницы показалась темная фигура.
- Чего это ему вздумалось натянуть маску? – неслышно удивилась Сара. – Вроде, мы говорили о новом гриме, и ни полслова и маске.
- Что-то это мне напоминает, - тихо хмыкнула опытная в подобных перевоплощениях и неучтенных последствиях оных Карлотта и, на всякий случай, продумала наиболее безопасный путь отступления.
Смерть, меж тем, спускаться не торопился. Пропев куплет про последний танец и о том, что все с ним непременно встретятся, Смерть остановился почти на середине лестницы и величественно оглядел всех собравшихся у её подножья. Затем усмехнулся (тут же послушались охи и вздохи публики) и взмахнул рукой. Музыка изменилась, а с обеих сторон от лестницы пришел в движение занавес, медленно наползая и закрывая, вначале массовку. Скоро дойдет и до всех прочих, стоящих по бокам от лестницы. Останутся лишь Смерть и Императрица на своей лестнице. Изящный ход, ничего не скажешь. Элизабет напомнила себе, что будет и на её улице праздник. Это шоу обречено на успех, и когда-нибудь она непременно станет Императрицей. У неё ещё будет это белое платье, звезды, и еще куча ролей в придачу. После провала плана с Призраком, Карлотта всё-таки замолвила за неё словечко перед директором. Дороти – это только начало. Да и фон Кролок, кстати, вскользь обронил, что хотел бы видеть именно «своей» Красавицей, мол, его сентиментальному Чудовищу в предстоящем проекте такая бы подошла идеально, а танцевать он её уже обучил. А Сара безбожно косолапит в танцах. Элизабет подняла голову, чтобы получше рассмотреть Герберта в его новом образе, как вдруг почувствовала, что лента из её косы соскользнула на пол. Сисси тряхнула волосами – пусть будет так, неважно. Зато свои, и вон какие густые. Да она бы эту Императрицу так сыграла, и шиньоны были бы не нужны!
- Занавес падает, - начал Смерть, - покинь тени…
Элизабет вздрогнула. Это был не Герберт. Это был её не-Призрак! Ну, надо же, какой он предприимчивый! Как-то договорился Гербертом (а с ним договориться всегда стоило недешево, даже в плане нервов), уломал дать напрокат костюм и явился к ней с песней. К ней ли? Ну, конечно, к кому же ещё. Сисси широко улыбнулась. Как он старательно пугал её в подвалах, сомневался в наличии у неё ума, как поспешно исчезал, а теперь такое шикарное явление. А какой голос! Решено, она уломает его поступить в их театр. И не исключено, что когда она, наконец, получит роль Императрицы, её «знакомый незнакомец» будет самой лучшей Смертью. Элизабет торжествующе взглянула на растерянную Сару: что, не ожидала, что ради неё, Элизабет, финал пойдет не по плану? Ха-ха, подожди еще до бала. Мы станцуем, мы снимемся на обложку театрального ревю, и плевать на костюм Дороти. Может быть, это вовсе и не Дороти, а совсем юная будущая Императрица!
- Я так тосковал по тебе, не заставляй меня ждать, - проникновенно выводил Смерть. Элизабет ещё шире улыбнулась и, ловко пихнув локтем опешившую Сару, вышла вперед и помахала рукой не-Призраку. «Ну же, я здесь!» Не-Призрак сделал приглашающий жест и спустился еще на одну ступеньку вниз, застыв точно посередине лестницы. Браво, да у него есть и несомненные режиссёрские задатки. Сисси мельком бросила взгляд на стоящих рядом коллег. Смотрите внимательно, милашки, это только её триумф, и не последний.
Фон Кролок, по цвету лица, идеально слился с вампирским гримом и как-то странно посмотрел на Карлотту.
- Это он? – сдавленно прошептал граф.
- Нет, - прошептала в ответ Карлотта. – Но всё равно будь готов, - тут неувядающая Лотта вдруг дернула рукой куда-то назад. Странные они какие-то, пронеслось в голове у Элизабет. Ясно же, что это не их старый замшелый Призрак с его тягой к пиромании и разрушениям. Сара что-то булькнула сзади, словно подавившись началом слов Императрицы. Правильно, помолчи-ка, жаба!
- Преврати ночь в утро, - легко подхватила Сисси и начала подниматься по лестнице. Она буквально физически чувствовала и публику, и своих коллег, и напряжение неминуемой сенсации. Занавес продолжал наползать с обеих сторон лестницы, скрывая знакомые лица, но Элизабет было не до оценки этой задумки. Сейчас она была Императрицей, и эта Императрица, как и она сама, должна вот-вот отхватить главный приз. Кто сказал, что она умирает? Пфф, глупость, нигде в сценарии не указано, что Смерть некрофил. Значит, дело в другом. Она потом, когда всё получится, непременно заметит это режиссёру. Никто ничей «хладный труп» бросать на сцене не будет, ещё чего, особенно если Императрицей будет она сама. Это пусть Сару бросают. А Сисси с размахом удалится в вечность. Для пущего эффекта Смерть даже мог бы отнести её туда на руках, и, кстати, какие-нибудь спецэффекты не помешали бы. Хотя бы туман, а еще лучше фонтаны огня. Потому что она – настоящая Императрица, потому что…
- … я принадлежу себе, - допела Элизабет, еле сдерживаясь, чтобы не бросится не-Призраку на шею. Нет-нет, это потом, настоящие императрицы так не делают.
- … ты принадлежишь мне, - одновременно допел не-Призрак и ловко подхватил её на руки. Какой молодец, правильно мыслит.
- Фейерверк? – в такт своим и его предполагаемым мыслям о финале прошептала Элизабет.
- О, непременно, - одобрил не-Призрак, и на нижних ступенях лестницы взмыли вверх струи холодного огня. Публика завопила от восторга.
- Но все-таки, кто ты такой? – лукаво спросила Элизабет, сдернув с не-Призрака маску.
- Тот, кто случайно в тебя влюбился, и решил немного изменить эту историю.
- Как мило, но я люблю, когда мужчины держать свои обещания. А ты обещал. Пока все тут балдеют от спецэффектов, можешь поцеловать меня. А потом скажи.
- Тод.
- Извини, как? – Огонь исчез, да и публика начала исчезать, отрезанная от сцены занавесом клубящегося дыма, появление которого Сисси как-то прозевала.
- Смерть.
***
Что-то случилось, она потеряла сознание, и поэтому сразу не может припомнить, где находится. Элизабет открыла глаза и закашлялась. Вокруг всё застилал туман, и было прохладно. Туман? Но ведь ещё были огни, сцена, роскошный финал… Финал, Смерть… Смерть?! Сисси вскочила на ноги. Так, всё в порядке, руки-ноги-голова целы, костюм Дороти при ней, сердце и легкие работают нормально. Сисси притопнула ногой. Судя по звуку, она всё еще на сцене. Но куда подевались остальные? Это просто свинство оставить её валяться в обмороке и свинтить на бал. Ну, она им еще покажет. Чертовы новые спецэффекты, а если бы у неё случилась астма? Элизабет прикинула, в какой стороне проход за кулисы и пошла туда. Однако, пока она лежала в обмороке, подиум как-то странно удлинился и никак не заканчивался. «Всё страньше и страньше», - Элизабет сказала это вслух голосом не так давно сыгранной ею же Алисы, попавшей в Страну чудес. Ей не хватало только вздорной Королевы, Валета и Чешира на пару с Шляпником.
- …Здорово! И я буду свободной? – донесся до неё чей-то жизнерадостный голосок, чем-то напоминающий голос Сары, только нежнее и не такой наглый.
- В рамках ограниченный человеческой природы и законов, - ответил голос не-Призрака. Хорош! Ей тут плохо, а он с кем-то болтает.
- Я буду писать стихи, путешествовать, смогу увидеть Испанию или Катманду, - восхитился голосок.
- Да хоть Австралию, принцесса, - покладисто согласился не-Призрак.
- Не хочу быть принцессой, - заупрямился голосок, - хочу быть циркачкой!
- Фройлен, цирковому искусству надо учиться с раннего детства, а для начала вообще родиться в подходящей семье. Но, может, вы согласитесь быть актрисой? Покорять сердца, играя на сцене, как-то более весомо, чем гулять по канату.
- Пожалуй, - задумчиво протянул голосок, но тут же, спохватившись, добавил. – Послушайте, но… Я, наверное, должна оставить родным записку, хотя бы извиниться, что не буду больше принцессой и что лучше поступлю в театр.
- Нет необходимости, ваши родные даже ничего не заметят, - поспешил уверить не-Призрак. Или, как он там назвался? Тед? Дэт?
- Знаете, тогда ведь кому-то придется все-таки быть принцессой. Когда сделаете меня актрисой, не забудьте найти принцессу, - серьезно заметил голосок. – И смотрите, чтобы она оттуда не сбежала. И чтобы не забыла поехать с маман и Нене в Бад-Ишль, и чтобы непременно познакомилась там с Карлом-Людвигом. Это мой кузен.
- Найду, - серьезно пообещал не-Призрак. – Если не принцессу, то императрицу.
- Зачем нам еще одна императрица? И так все знают, кто ей будет. А вы смешной. Волшебники все такие?
- Я не волшебник, я…
Голоса отдалились, а вскоре и вовсе затихли в отдалении.
- Ну, вот и всё, - не-Призрак, как обычно, появился слишком неожиданно. – Формальности улажены, поздравляю, ты будущая императрица, как ты и хотела.
- Правда? Спасибо, как тебе удалось? А Сара? – Элизабет повисла у него на шее.
- Забудь про Сару, забудь про всех, ты будешь прекрасной императрицей.
- Да-да, я это так спою, что все лопнут.
- Поющая императрица? Пожалуй, это как-то чересчур, как, к примеру, танцующая королева, - непонятно ответил не-Призрак.
- А что такого? – удивилась Элизабет. – Ты что, никогда и песни не слышал? Я её, кстати, замечательно пою. И вообще, ты ловко увильнул от ответа, когда я потеряла сознание. Итак, - Сисси улыбнулась, - как ваше имя, о таинственный Темный принц?
- Тод.
- Э-э, знаешь, давай я уточню, - осторожно начала Сисси.
- Да.
- Что да? – опешила девушка.
- Да, Тод, тот самый, который Смерть. И теперь тебе пора начинать путь к трону. Я же обещал. Я помню – тебе нравятся мужчины, которые держат свои обещания.
- Погоди, да объясни же ты толком, наконец, - требовательно сказала Элизабет и вдруг… пришла в себя?
- Она пришла в себя? Сисси? Сисси!
- Тод, мы так не договаривались, и что там насчет трона?
- Бедняжка бредит, пошлите за врачом, - загудели над ухом чьи-то голоса. Стоп, если это был, в самом деле, Смерть, то она уже мертва, и никакого врача не надо. Элизабет отмахнулась и села на кровати. На кровати? Сисси оглядела собравшихся, изящную спальню. Что-то это ей напоминало.
- Сисси, тебе необходимо повзрослеть, - покачала головой герцогиня Людовика. – Выбрось из головы детские глупости. Ты поедешь с нами в Баш-Ишль.
Элизабет застонала. Это же… катастрофа?
***
… Элизабет показала отражению в зеркале язык. Поющих императриц не бывает, как и танцующих королев, удовольствуйся бытием прекрасной императрицей? Глупости какие. Сисси подобрала подол ночной сорочки и сделала несколько танцевальных па. Они с «мамой» и «сестрой» едут в Бад-Ишль, и что? И ни-че-го. Нене вполне симпатичная, так что кто там знает, как всё пройдет в этот раз. А если вдруг – Элизабет подмигнула отражению – она знает сценарий наизусть, включая ремарки и забракованные варианты хореографии и мизансцен. Сисси улыбнулась и запела:
You are the Dancing Queen,
Young and sweet, only seventeen (O’k! O’K, younger, it doesn’t matter anyway)
Dancing Queen, feel the beat from the tambourine
You can dance, you can jive, having the time of your life
See that girl, watch that scene, dig in the Dancing Queen
- Элизабет, это всё-таки уже не мюзикл, - Тод старался говорить с легкой укоризной. Сисси очаровательно улыбнулась: напрасные старания. Кто там, ты говорил, выбирает танцы? Пора уже как-то нарушить эту монополию.

Friday night and the lights are low
Looking out for the place to go
Where they play the right music,
Getting in the swing

You come in to look for a King
Anybody could be that guy
Night is young and the music's high
With a bit of rock music, everything is fine
You're in the mood for a dance
And when you get the chance...

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Допустимая тяжесть небытия

Здравствуйте, товарищи! Сегодня на повестке дня у нас очередная как бы история по искаженным мотивам мюзиклов. Традиционно аффтар ведет всё ту же "Элизабет" всё в ту же степь, но в этот раз аффтару помогают поэт Гренгуар, революционер Че и "новая миссис де Винтер", она же безымянная барышня из "Ребекки". Посметие, дер Тод, эрцгерцогиня Софи и прочие прелести инклюдед, как говорится. Данная история рекомендуется самому аффтару, а так же людям со столько же зацикленными вкусами и мышлением. Поехали?

Допустимая тяжесть небытия: сюжет без конца и без края

Если бы каждое мгновение нашей жизни бесконечно повторялось, мы были бы прикованы к вечности. Вообразить такое - ужасно...
Милан Кундера "Невыносимая легкость бытия"

- Луиджи Луккени, почему вы убили императрицу Элизабет?
Итальянец обреченно вздохнул. Снова рассказывать ту же историю по энному кругу, чтобы в следующий раз начать сначала. Персональный ад, и даже повеситься – уже не выход. Луккени закатил глаза:
- Эй, ваша честь, все давно всё знают. Дер Тод, Элизабет, гранде, чтоб её, аморе!
Его крик потонул в пустоте. Кладбище эпохи не жило обычной посмертной рутиной. Вновь обвиняла бывшую невестку эрцгерцогиня Софи, жаловался на жизнь, родственников и местные порядки экс-кронпринц Рудольф, что-то наставительно бурчал Франц-Иосиф. Луккени мрачно обвел взглядом современников, в свете луны смахивающих не то на упырей, не то на зомби.
- Я ухожу.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Умолкли придворные сплетники, заговорщики и журналисты, эрцгерцогиня запнулась на очередном пункте списка прегрешений невестки, кронпринц растерянно оглянулся на отца, Франц-Иосиф недовольно хмыкнул.
- У всех свой долг, - строго сказала Софи.
- Кому должен – прощаю, - фыркнул анархист, снимая веревку и аккуратно её сматывая. – И веревочка в хозяйстве пригодится, - пояснил он растерянным коллегам по не-жизни.
- И вы вот так уходите? – поразилась чуть заплесневевшая аристократка с длинной фамилией.
- Натурально, - кивнул Луккени. – Счастливо оставаться, не скучайте.
- Но наша история, - недовольно начал Рудольф.
- Ваша история давно и провально закончилась, - скривился анархист. – Мне надоел этот фарс. Адьё, чао, и попросту прощайте.
Луккени проворно взобрался на ведущую не знамо куда лестницу дер Тода и исчез в клубящемся мраке.
- Бедняжка! Он окажется в Забвении безымянной тенью, - воскликнула какая-то отзывчивая фрейлина. Остальные дружно зашикали на неё. Положение становилось по-настоящему угрожающим.
Каждый раз их история начиналась заново. Пусть одна и та же, и не самая лучшая, но зато они почти жили, вернее, проживали её сюжет вновь. Да, эта Элизабет порядком им всем надоела, но ведь было в жизни и что-то другое, помимо прекрасной императрицы! Солнце, небо, прогулки, встречи, разные города и страны. И всего этого бессовестный итальянец их нагло лишил. Ничего больше не будет! Тогда к ним тоже придет Забвение… И в без того постылом Посмертии стало еще неуютней. Даже призрачная луна погасла, тени стали длиннее. На лестнице послышались шаги. Обитатели кладбища вздрогнули: дер Тод будет недоволен задержкой в отлаженном процессе. Что выскажет ему Элизабет, лишившись возможности по случаю раз сто менять наряды и интерьеры, даже представить было страшно, а что потом им за это будет от её покровителя, воображение решительно отказалось представлять, как крайне ужасное.
- Может, всё-таки устроим революцию? – икнул Рудольф. – Красное знамя, баррикады, броневик. Добьемся перевода в другую историю.
На него зашикали. Даже могила не исправила кронпринца. Шаги на лестнице, меж тем, слышались всё отчетливее. Приятный голос напевал:
- Доброй ночи и удачи,
А удача много значит!
Кто на могилу обречен –
Бери пример с Эвиты Перон.
Собравшиеся переглянулись. Это был определенно не дер Тод. Луна вышла из-за туч, и в её тусклом свете стал виден человек, судя по платью, такого же пошиба, что и покинувший их Луккени.
- Простите, кто такая Эвита Перон? – вежливо поинтересовался бывший император.
- Героиня моего рассказа, - просто ответил молодой человек. – Так досадно вышло, амиго, она умерла сначала, а меня убили совсем потом. Она была такая! – Молодой человек прицокнул языком. – Примадонна.
- Вы её убили? – спросила эрцгерцогиня.
- Зачем? – искренне поразился молодой человек.
- Разве у вас с ней не было разногласий? – въедливо уточнила Софи. – Может быть, она вела порочный образ жизни, не думала об империи, и закончила свои дни весьма нелепо?
Молодой человек пожал плечами:
- В любом случае, всё осталось в прошлом.
- У тебя в прошлом, у нас в настоящем, - не выдержал какой-то венгр.
- Тихо! – эрцгерцогиня решила взять ситуацию в свои руки. – Юноша, как там вас?
- Че, просто Че, - улыбнулся молодой человек.
- Неважно, мы будем звать вас Луккени, благо, вы чем-то похожи, а тут не настолько светло, чтобы отличия бросались в глаза. Итак, юноша, нам нужен рассказчик. Вот текст, постарайтесь его озвучить и не перепутать. Один негодяй бросил нас прозябать без воспоминаний, без жизни, без сюжета. Будьте благородным человеком, помогите нам.
Че пожал плечами. Эти странные люди выглядели такими жалкими и нелепыми в своих траченных временем костюмах. Вероятно, присутствие рассказчика давало им хоть какую возможность поправить своё бедственное положение. Че пробежал глазами текст. Детали скрадывало освещение, но, в принципе, примерно такую историю он и хотел рассказать.
- Мы можем начинать? – с надеждой спросил Франц-Иосиф.
- Запросто, старина, - дружелюбно улыбнулся Че этому растерянному человеку в неудобном мундире.
- Луиджи Луккени, почему вы убили императрицу Элизабет? – несколько менее уверенно, чем обычно, вопросил судья.
- Любовь, - мельком глядя в текст, уверенно ответил Че, - гранде аморе.
- Молодец, - одобрил судья и тут же продолжил протокольным тоном. – Не рассказывайте сказки.
- Столетьё в Лету поспешит,
Но лишь любовь в сердцах царит,
Смущает ум и манит нас,
Бросая в драму или фарс.
Где-то наверху приятно заграссировал незнакомый голос, и с лестницы сбежал некто в синем пальто. Поэт обаятельно улыбнулся и раскланялся перед недоумевающей публикой.
- У вас тут начинается рассказ? У меня есть несколько стихов и песен, если позволите. Меня зовут Гренгуар, Пьер Гренгуар.
- Че, новый Луккени, рассказчик, - протянул руку Че. – Значит, мы коллеги? Я не ошибусь, предположив, что вы тоже что-то когда-то рассказали?
- Историю прекрасной Эсмеральды, моей, в некотором роде, гражданской супруги, - пожал его руку поэт.
- Господа, господа, давайте уже к действию, - покачал головой Франц-Иосиф. – Прошу вас, господин судья.
- Кхм, синьоры Луккени, оба сразу, не родственники, - запнулся, было, судья, но тут же бойко продолжил. – За что вы убили императрицу Элизабет? Для вновь поступившего Луккени я напоминаю, что мы разбираем дело о смерти.
Сверху снова послышались звуки, в которых собравшиеся с удивлением узнали шум волн. Волнам вторили чайки.
- Прошлой ночью был мне сон:
Мэндерли, наш старый дом,
Где Ребекки злая тень
Застилала жизнь и день…
На кладбище эпохи впорхнула неказистая девчушка и простецком плащике, судя по всему, явно не аристократка. Софи с трудом удержала презрительную мину, разглядывая простенькое личико, стриженные (о ужас!) волосы, сбившийся платочек и поношенные туфли.
- Милочка, кто вы? – процедила эрцгерцогиня.
- Дафна, - как-то печально ответила девушка. – Хотя моя история как раз моего имени и не сохранила. А всё из-за Ребекки. Её всегда было слишком много, а меня – слишком мало. Мне даже не удалось остаться миссис де Винтер, - шмыгнула носом стриженная барышня.
Эрцгерцогиня поджала губы, осуждая подобную несдержанность. Ей даже на какой-то миг пришло в голову, что её бывшая невестка не самая достойная всяческого порицания дурно воспитанная особа, и, в сущности, с Сисси им даже по-своему повезло. Франц поспешно протянул Дафне платок.
- Возьмите, пожалуйста, не плачьте, - немного скомкано проговорил бывший император. Дафна еще раз всхлипнула и пролепетала слова благодарности.
- К императору надо обращаться «ваше императорское величество», - автоматически сделала замечание Софи. – И не забудьте про поклоны и реверансы.
Девушка затравленно взглянула на невозмутимую эрцгерцогиню и, покраснев, скомкала платок, не решаясь возвратить его владельцу под уничижительным взглядом почтенной матроны.
- У вас что-то случилось, Дафна? – доброжелательно спросил Че. Девушка судорожно кивнула.
- Вас кто-то обидел? – Гренгуар подошел поближе.
- Мне не осталось места в моей истории, - еле слышно прошептала девушка. – Меня выжила оттуда Ребекка.
- Кто такая Ребекка? – строго спросила Софи.
- Жена моего мужа, - прошелестела Дафна. Софи сурово посмотрела на эту недостойную юную особу.
- Милочка, если ваш так называемый муж благополучно женат на некой, несомненно, достойной женщине, Ребекке, то при чем тут вы? Вы вознамерились разрушить чужой семейный очаг? О, эта безнравственная молодежь! Узы брака для них ничего не значат.
На лицах бывших императора и кронпринца промелькнуло одинаковое досадливо-смущенное выражение.
- Она умерла, - как-то неубедительно пролепетала Дафна.
- Достойный супруг хранит верность памяти своей бесценной спутницы, - протрубила эрцгерцогиня. – Это так благородно. При чем же всё-таки вы?
Дафна заплакала еще горше.
- Дорогая маман, в самом деле, мы же все в Посмертии, - пробормотал Франц, как-то незаметно для себя самого взяв плачущую девушку за руку. – Как получилось, что у вашего мужа две жены, милая Дафна? – мягко спросил бывший император.
- Ребекка, миссис де Винтер… она умерла. Случайно, - поспешно прибавила Дафна, даже перестав плакать. – Максим женился на мне, но Ребекка… Я уверена теперь, что она даже из Посмертия не могла оставить в покое несчастного Максима. Она наблюдала, ждала, а потом Максим умер. Когда я тоже умерла и попала сюда, то узнала, что Максим здесь давно живет, то есть, не живет с Ребеккой. Он добыл ей снова ту проклятую яхту, построил лодочный домик. Ребекка – ужасная, Максим её никогда не любил, он сам так говорил!
Джентльмены обменялись понимающими взглядами.
- В общем, миссис Дэнверс, экономка Ребекки, меня даже на порог сожженного Мэндерли не пустила. Она сказала, что я им не нужна, - девушка снова заплакала.
- Зато вы очень нужны нам, - встряхнул Дафну Че. – У вас закончился брак, а у этих милых людей закончился сюжет. Никто не скажет им, как и где они жили-были, они не увидят снова давно прошедшие дни, не вспомнят тепла солнца и запаха весенней зелени. Конечно, сейчас, когда вам так плохо, это может показаться мелочью. Но, вы подумайте, Дафна, вы можете по сотне раз пережевать свою историю, чтобы в конце вам снова было больно и плохо. А можете помочь нам рассказать другую историю, где всё окончится хорошо и для рассказчика, и для героев.
Софи поперхнулась. Судья нервно закряхтел. Франц-Иосиф и Рудольф обменялись растерянными взглядами.
- Это хорошая история? – попыталась улыбнуться сквозь слезы Дафна.
- Замечательная, самая лучшая! – горячо поддержал революционера поэт, вообще не видевший сценарий. – Танцы, стихи, музыка, праздники, дворцы, балы, любовь! Дафна, почему бы нам не рассказать ей заново?
- А где же прежний рассказчик? – растерялась от столь бурного натиска девушка. Поэт выразительно посмотрел на Че.
- А прежний рассказчик ушел торговать, - выкрутился Че.
- Чем? – поразился Франц.
- Пенькой. В розницу, - припечатал Че. – Для коронованных и не очень особ, в пользу фонда мировой революции.
Современники Элизабет недовольно зароптали.
- Тише, синьоры! Мы начинаем еще один дубль! Прошу внимания, Его самопровозглашенное величество Смерть, дер Тод, согласно сценарию и протоколу.
Наверху лестницы мигнул свет, и вскоре показался дер Тод, как всегда, с безразличием глядящий на собравшихся. Он едва скользнул взглядом по новым «Луккени» в количестве трех штук и, подавив зевок, безразлично начал вещать о «старой новой истории». Мертвые с трудом сдержали облегченный вздох. Хорошо, что статисты не особо интересовали патрона.
- Элизабет, - негромко позвал дер Тод.
- Погоди, я не закончила прическу, - раздался чуть запыхавшийся голос бывшей императрицы.
- Ничего, не спеши, они подождут, - с ноткой теплоты сказал дер Тод и холодно добавил, на глядя ни на кого персонально. – Пока можете разнообразить свой быт и вставить какую-нибудь импровизацию. Луккени? Кстати, кто из вас троих Луккени?
- Ах, какой цирк, какое шоу, - усмехнулся Че. – Целая эпоха, и не одна, и не две, если принимать в расчет уважаемого дер Тода (а его попробуй не прими куда бы то ни было) собрались на кладбище, и всё толкуют о ней. Элизабет танцевала со Смертью, Элизабет – прекрасная дама с картины. Но кто же такая эта Элизабет? Зачем всё это затянувшееся собрание?
- Да-да, кто же она такая? – наивно поинтересовалась Дафна. – То есть, какая именно эта Элизабет? В мировой истории это не такое уж редкое имя. Только австрийских Элизабет можно с ходу парочку припомнить. Ой, а ведь еще есть действительно великая Элизабет Английская, и еще русская самодержица Элизабет, и еще кровавая Элизабет, и еще…
Окружающие побледнели и поспешно зашикали, со страхом глядя на дер Тода.
- Продолжайте, это даже забавно, - холодно усмехнулся дер Тод.
- Спешим исполнить вашу волю, - насмешливо поклонился Че. – Детские годы пропустим, и перенесемся сразу к судьбоносной встрече.
- Встрече Элизабет и дер Тода? – проницательно заметил голос из толпы.
- К чему такая кровожадность? – искренне поразился Гренгуар, по-прежнему гордо игнорирующий сценарий. – Эдак никакой истории не получится. Ну, сами посудите: встретила эта ваша Элизабет (да, кстати, кто же она такая?) Смерть, и всё, занавес, можно расходиться по домам, героиня померла. Нет, нет и нет, это прекрасная человеческая история, и я не позволю вмешиваться в неё вашему личному отношению к героине. Даже если кто-то её недолюбливает, - поэт проницательно взглянул в сторону Софи и её свиты, - это не повод убивать юную, красивую, полную жизни девушку. Кстати, друг, что там за встреча-то нам светит? – Гренгуар повернулся к Че, который с невозмутимым видом что-то чиркал в сценарии.
-Что за вопрос, амиго. Естественно, встреча прелестной Элизабет и её жениха, достойного императора Франца-Иосифа. Молодости и любви строгий этикет не указ.
- Я не претендую, - смешался Франц.
- Нет-нет, я рассказчик, я настаиваю, - усмехнулся Че. – В то время в Вене правил молодой и энергичный император, и империя казалась стабильной и нерушимой…
Элизабет сидела на ветке дерева, мечтательно смотря на клубящийся вокруг молочно белый туман. Сейчас он рассеется, и её история вновь заиграет немеркнущими красками. Сисси улыбнулась. Как здорово будет снова встретить дер Тода. И родственников. Они по-прежнему такие же смешные, и ничегошеньки не понимают в её истории. А ведь она просто хотела быть свободной, как ветер и идти за своими мечтами. Элизабет поболтала ногами, благо, в её, как всегда в начале истории, совсем юном обличье это было вполне уместно и даже мило. Она так хотела свободы! Нет-нет, её история прекрасна, и дер Тод… Но почему же так вышло, что она оказалась в замкнутом круге, и обречена снова и снова говорить одни и те же глупости и совершать одни и те же ошибки? Снизу донесся невнятный голос. Пора падать – на её падение рассчитывает слишком много мертвых душ. Это судьбоносное падение обеспечивает им всем, даже несносной тетке Софи, возможность прожить свои воспоминания, а не просто порастать плесенью на кладбище эпохи, сплетничая о современниках все менее внятно, а затем и вовсе бессвязно. Элизабет вздохнула и решительно спрыгнула вниз. Пусть они от неё не в восторге – это её родные, и она не будет лишать их возможности хоть как почувствовать себя живыми.
- Ай! – вскрикнула вечно прекрасная бывшая императрица, плюхнувшись на траву.
- Вам не больно? – к ней кинулась странно одетая незнакомая девица.
- Как вы угадали? – процедила Элизабет.
- Я помогу вам, красавица, - подхватил её под локоть невесть как возникший под деревом молодой человек в синем пальто. – Позвольте отрекомендоваться сразу, Пьер Гренгуар, поэт-песенник и просто поклонник женской красоты. Могли бы вы стать моей музой, мадам?
- Сисси, - её собственный бывший муж Франц-Иосиф нерешительно топтался неподалеку, - прости, что так неловко вышло. Я не настаивал, но рассказчики всё перепутали. Луккени внезапно покинул нас, и теперь вот, - император в отставке беспомощно развел руками. – Всё наперекосяк.
- Тем не менее, вы продолжаем, и впереди у нас гранде аморе, - жизнерадостно воскликнул Че, выныривая из-за императорской спины. – Я Че, и вместе со мной вы пройдете дорогой любви до самого алтаря, и даже дальше.
Элизабет страдальчески поморщилась. Все норовят заглянуть дальше алтаря, и как бы в самую спальню. Глупость какая! Что там можно увидеть после стольких лет в Посмертии? Бледнеющего и едва не прячущегося под кровать Франца? Изображающего статую Командора дер Тода? Очень веселое и, главное, приятно возбуждающее зрелище! Бывшая императрица мысленно выругала отсутствующего Луккени и решительно вскочила на ноги. Травмы после жизни хороши своим отсутствием, а большего от не-жизни и не стоит ждать.
- Между прочим, господа, я сейчас должна сказать «не уходи» моему Темному принцу, - намекнула рассказчикам Сисси, решив не ставить новичкам в вину их безобразную неосведомленность.
- Вы называли так своего супруга? Как романтично! – восхитилась Дафна. – Куда лучше, чем мистер… простите? – она растерянно посмотрела на Франца.
- Габсбург, Франц Габсбург, этого вполне достаточно, - добро улыбнулся девушке Франц-Иосиф.
- Да, так вот, Темный принц – это куда романтичней, чем мистер Габсбург, - восторженно прощебетала Дафна. Франц-Иосиф еще больше расплылся в улыбке, но, вспомнив о пресловутом романтичном Темном принце, быстро потускнел, поспешно пробормотал снова своё «я не претендую».
- А вы претендуйте, - нахально подмигнул ему Че. – В конце концов, вы муж или не муж?
- Уже не муж, - синхронно воскликнули Элизабет и Франц и смущенно посмотрели друг на друга.
- Единство взглядов – надежная основа любовного союза, - Че смахнул несуществующую слезу умиления. – Поэт, не пора бы нам спеть что-то о любви?
- Да-да, конечно, - кивнул Гренгуар и торжественно вручил Сисси и Францу исписанные листы. – Надеюсь, вы ничего не перепутаете. Прошу, начинает дама.
- Мои шестнадцать лет для тебя.
Бессонный мой рассвет для тебя.
Меня счастливей нет – вот секрет,
Что я храню любя.
Элизабет неуверенно посмотрела на поэта.
- Вы уверены, что это подходящие случаю слова?
- Эти слова звучали не единожды, и всякий раз срывали аплодисменты! А чудесную мелодию не испоганишь даже жутким немецким акцентом, - задрал нос поэт.
- Австрийским акцентом, - нахмурилась Сисси.
- Какая разница, – махнул рукой Гренгуар и повернулся к застывшему от нехорошего предчувствия Францу. – Теперь кавалер, ждем.
Франц-Иосиф тяжело вздохнул и, чеканя слова, зачитал:
- Твоей улыбки свет для меня.
Тебя прекрасней нет для меня.
Сиянье милых глаз в сотни раз
Живей сиянья дня.
- Браво, браво, ваше величество, - захлопал поэт. – Но вы способны на большее, я уверен. Где же чувство, где же подлинная страсть? Прошу, не стесняйтесь, мы – только рассказчики.
- А я напротив, - раздался холодный голос.
Франц-Иосиф вздрогнул и машинально скомкал лист.
- Что вы, старина, не тушуйтесь, мы давно свои не-люди, - дер Тод щелчком материализовал кресло и сел, держа спину идеально прямой. – Можете продолжать.
- Вам нравится? – непосредственно спросила Дафна.
- Безумно, - дер Тод даже не взглянул в её сторону, прожигая взглядом бывшую и одновременно будущую императрицу. Элизабет пожала плечами:
- Если ты настаиваешь, Тод.
- Как я могу, это же «человеческая» история, - усмехнулся дер Тод. – Мне дали понять, что мой выход в самом конце, - он махнул рукой в сторону Гренгуара.
- Точно, и я немного не понимаю, что вы тут сейчас делаете, - кивнул Гренгуар.
- Дер Тод – Смерть, и всегда ходит неподалеку, - попыталась объяснить незадачливому поэту Элизабет.
- Ах, точно, помню, дружище Вилли мне что-то говорил по этому поводу, - широко улыбнулся Гренгуар. – Да, вижу как наяву. У него там занятный казус вышел с этими, как их, Ромео и Розалиной? Нет, Ромео и Джульеттой.
- Нет повести печальнее на свете, - старательно процитировала Дафна.
- Да-да, он это тоже говорил, - кивнул Гренгуар. – Но у нас-то эта ерунда при чем? У нас тут свадьба на носу, - он выразительно взглянул на дер Тода.
- Я не настаиваю, - безнадежно сказал Франц.
- Что вы, что вы, прошу, - убийственно улыбнулся дер Тод.
Дафна захлопала глазами и робко спросила у Элизабет:
- А согласна ли невеста?
Сисси внезапно разозлилась. Конечно, не на эту милую, наивную девчушку, а на саму себя, дер Тода и даже Франца. Их история давно скатилась до уровня балагана, и никто не желал ничего поделать с таким положением вещей.
- Им всё равно, - горько сказала Элизабет. – До подобных мелочей просто нет дела.
- Гранде аморе? – вклинился Че и пояснил. – Эта реплика прописана в сценарии.
- Да провалитесь вы со своим сценарием! – воскликнула Элизабет.
- Сисси, ну, зачем ты, - укоризненно покачал головой Франц-Иосиф, при этом стараясь отследить реакцию дер Тода.
- Франц, что же ты несешь? Тебе ведь совсем не хочется снова на мне жениться. И мама твоя была права. И выбрать тебе стоило Нене.
- Но как же? – обреченно вопросил экс-император. – Элизабет, мы должны пожениться. Это ведь воспоминания, и не только наши.
Сисси махнула рукой.
- Невеста согласна, - жизнерадостно провозгласил Че.
Франц, помявшись, отработанным движением, чтобы упаси небо, ненароком не коснуться бывшей супруги под немигающим взглядом дер Тода, застегнул колье.
- И случай неподходящий, и тяжесть уже не та, - задумчиво протянула Элизабет, механически поправив абсолютно ненужное украшение.
- Залог любви, - ляпнул Франц и тут же смутился, насколько неуместно прозвучала эта ремарка.
- Какова любовь – таков и залог, - соизволил заметить дер Тод.
- Франц начал хотя бы с колье, - разъяренно фыркнула Элизабет. – Что там было твоим первым подарком? Старый напильник в сердце? Ах, прости, я не расслышала, что ты там сказал о залогах любви и их сравнительной ценности.
- Зачем вы ссоритесь, ведь дело к свадьбе идет, - непонимающе сказала Дафна.
- И в самом деле, зачем сейчас? Как раз на свадьбе мы чудно поссоримся, и в полном согласии с историей, - иронично откликнулся дер Тод.
Че усмехнулся и светским тоном обратился к Гренгуару.
- Чем-то в воздухе таким запахло: не то озон, не то керосин. Скучно нам точно не будет, с чем я нас и поздравляю. И вас тоже, - Че повернулся к бросающим друг другу яростные взгляды Элизабет и дер Тоду. – Вы злитесь, вы чувствуете – значит, вы живете. А жизнь – чудесная штука.
- Ваше величество, мистер Габсбург, хотите, я помогу отчистить от могильной плесени ваш мундир? – предложила Дафна. – И надо будет что-то решить с фатой для невесты. В этом посмертном климате кружева совсем не живут.
- Как и мы все, - философски заметил бывший император и вынес вердикт. – Вы очень милая девушка, Дафна. Пойдемте, я научу вас как реже попадаться на глаза моей матушке, эрцгерцогине. Вы так естественны, что она непременно захочет всё исправить. А этого никак нельзя допустить: в нашей могиле и так слишком мало солнечных лучей, да и те давно греют несуществующие сердца.
Элизабет недовольно посмотрела на Франца-Иосифа.
- Почему ты решил, что у дер Тода нет сердца?
- Почему ты все время переводишь разговор на дер Тода? - вздохнул бывший император. – Хотя с тобой и при жизни только о смерти и было поговорить. Впрочем, это и неудивительно.
Элизабет захлопала глазами.
- Знаете, дамы и господа, неуютно что жить, что не жить с подспудной мыслью, что твоя жена не твоя вовсе, - заключил Франц. – И в этом-то всё и дело. Ты была чужой женой, Сисси, и ею же и осталась.
- В таком случае, Франц, наберись мужества и не женись на мне, - тихо сказала Элизабет. – Забери колье, и не произноси давно неуместных слов о любви.
- Я бы рад, - вздохнул Франц-Иосиф. – Но на нас держится вся история.
- Какая-то одна паршивая история! – Элизабет с досадой щелкнула пальцами.
- Зато наша, - неубедительно возразил Франц. – Хватит, Сисси, пора готовиться к свадьбе, балу и прочей кутерьме.
Элизабет тряхнула головой и, в последний раз безуспешно испепелив дер Тода взглядом, удалилась менять наряд.
Сисси смотрелась в зеркало. Да, она ничуть не изменилась со дня своей настоящей свадьбы. Вот только взгляд… Но тут уж ничего не поделаешь. В конце концов, не привыкать. И что только нашло на неё сегодня? Нарушая ход мыслей, с балкона раздался залихвацкий свист.
- Эй, императрица, - Че проворно перемахнул через перила. – Тебе надо говорить, что ты прекрасна?
- Давай пропустим эту часть, - беззлобно махнула рукой Элизабет.
- Правильно, лучше поговорим о не-жизни. Ну, как тебе это всё? Не хочется содрать к черту это платье и провалиться? Можешь мне признаться, я рассказчик, - Че подмигнул Сисси.
- Допустим, - пожала плечами Элизабет. – Но только что это изменит?
- Не что, а кого, - поправил Че и улыбнулся. – А вдруг это изменит тебя?
- Перестань, - вздохнула Сисси.
- Постой, я ведь в самом деле, - Че подошел поближе и взял её за руку. – Скажи, чего тебе на самом деле хочется? Танцев – мы станцуем, я уже как-то это делал, и ради тебя вспомню. Стихов – напишем, у меня даже первые строки есть. «Родина или смерть».
- Это неактуально, - чуть улыбнулась Элизабет.
- Ну, так напишем актуальное, - расхохотался Че. – Было «Родина или смерть» станет «Посмертие или жизнь». В прошлый раз мне выпало второе, вдруг и в этот раз тоже? Давай, императрица, вспомни, что значит быть живой. Вы же сами себя вгоняете в могильный тлен. Бесконечное повторение сводит с ума. Раскрой глаза, ты же не в аду.
- Кто знает, - вздрогнула Сисси.
- В самом деле, Элизабет? – в комнате стало на одного собеседника больше, впрочем, как обычно.
- Тод, знаешь, когда я думала о послежизни, я себе это иначе представляла, - честно призналась Элизабет. – Мне и в кошмарном сне не привиделось бы бесцельное и бесконечное повторение некоторых вех жизни. Она закончилась, баста, как сказал бы наш итальянский знакомый. Луккени оказался смелее нас всех! Может, пора взять с него пример?
Элизабет отбросила заботливо отбеленную Дафной фату и принялась выпутываться из платья.
- Тебе помочь? – вежливо осведомился дер Тод.
- Будь любезен, - кивнула Элизабет.
Наконец, она осталась в одном белье.
- Что теперь? – приподнял бровь дер Тод.
- Теперь мы уйдем отсюда. Вернее, я уйду из этой истории точно, а твой собственный выбор за тобой, - твердо сказала Элизабет.
- Мама, где ты? Тебя все ждут, - поскребся в запертую дверь Рудольф. Элизабет не сдержала смешок.
- Какая нелепость, давно выросший и покойный сын зовет припозднившуюся мать на повторение её же свадьбы. Меня всегда интересовало, не надоело ли ему раз за разом снова становиться ребенком и проговаривать вслух все детские обиды. Рудольф!
Элизабет распахнула дверь.
- Мама? – удивленно уставился на неё собирающийся вновь сменить ипостась кронпринц.
- Рудольф, милый, свадьба отменяется. Иди в собственную историю, если не надоело. Или просто начни что-то новое. Только не надо стоять столбом.
Сисси закрыла дверь и с облегчением рассмеялась.
- Это оказалось так просто.
- Не всё должно быть тяжело, - подал голос Че. – Кстати, я ни на что не намекаю, но появилось столько интересных и легких в обращении платьев. Тебе точно нужны все эти, - он обвел рукой стремительно темнеющую и зеленеющую груду материи, - причиндалы? Я всё удивляюсь, как ты в них вообще при жизни ходила? Тут ладно, мы не дышим и всё прочее, но там, - Че запнулся и даже изобразил некоторое смущение.
- Наверное, эти новые моды уже не для меня, - чуть смущенно призналась Элизабет.
- Брось, хорошенькой не-императрице всё к лицу. Я могу раздобыть тебе платье для танго, - по-дружески предложил Че.
- Что это такое, танго?
- Танец. Тебе он понравится, ручаюсь. Итак, Элизабет, новая история? – Че протянул руку. Элизабет выжидающе посмотрела на дер Тода.
- Элизабет, даже после смерти твой выбор – это твой выбор, не смотри на меня так, словно я должен отдавать какие-то указания. Хочешь идти дальше и танцевать танго – пожалуйста.
- А ты? – тихо спросила Элизабет.
- Я Смерть, - пожал плечами дер Тод.
- И что? У тебя есть специальный Кодекс поведения Смерти? Там прописано, что ты обязан свой досуг проводить на кладбищах эпох? – прищурилась Сисси. – Раньше, помнится, ты запросто был с нерабочими визитами в мире живых. Думаю, что и мир мертвых уж точно не меньше мира живых. Не стоит всё время сидеть в нашей богадельне и смотреть в прошлое.
- Ты по-прежнему говоришь о свободе и путешествиях, - фыркнул дер Тод.
- Балда, я говорю, что в эти свободные путешествия я бы хотела отправиться с тобой, - улыбнулась Элизабет.
Но это, конечно, была уже совсем другая история…
Эн мгновений вечности спустя.
Кладбище имперской эпохи трещало по швам с тех пор, как экс-император Франц-Иосиф торжественно сочетался браком с Дафной. Невенценосная чета укатила сначала в путешествие, потом с визитами, и совсем не торопилась обратно. Бывший кронпринц Рудольф отчасти воплотил в послежизни свои революционные порывы, написав либретто к опере «Смольный слушает». Музыку написал некто Эрик, таинственный композитор, стремительно лечащийся от пагубной прижизненной привычки всюду появляться в маске и оперном плаще.
Пьер Гренгуар до сих пор пересаживает стихи Средневековья на почву новых дней, и у него даже получается. На одном из своих путей он даже умудрился вновь встретить Эсмеральду и напомнить ей, что однажды был её супругом, и желал бы и далее им остаться. Заодно решил вопрос и с постоянной музой.
Че тоже позвала дорога Посмертия, и он отправился искать другие закольцованные истории. Ведь наверняка еще где-то кто-то до сих пор вынужден заново проживать свою жизнь, не зная, как выбраться из этой карусели. А всего-то и надо рассказать всё по-другому.

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Sweet trash fiction: Кастинг на Лучшую пару

Засев в голове, песня из "Роки Хоррор" Science fiction / Double feature дала неожиданный толчок мыслей на 19 страниц. Можно было написать что-то другое, но я пишу сладкую фигню, мы помним. Посему, присаживайтесь на длинный сеанс мистико-романтической чепухи. И помните: у вас был шанс это не прочитать. Итак, наши любимые герои (много чего имевшие бы высказать аффтару за подобный произвол) - Элизабет, дер Тод, Франц-Иосиф, Мина, Джонатан, Дракула, Кристина, Рауль, Призрак оперы, Сара, Альфред и фон Кролок, а также Луккени - снова попадают в передрягу, и "остаться должен только один", точнее, одна пара, причем людей. Как же они поступят?

Sweet trash fiction: Кастинг на Лучшую Пару

Восемь человек хмуро поглядывали друг на друга. Сюжет был должен вот-вот начаться: сейчас что-то произойдет, заиграет музыка, и водоворот событий утянет их в романтичную мистику. Там будут танцы, тени, драмы и любовь. Вот только столько главных героев – это перебор. Каждый это понимал.
- Это наша история, - решительно сказала девушка в алом бальном платье и пихнула локтем в бок застенчивого молодого человека в длинном шарфе.
- Предъявите доказательства, - поморщился юноша, по виду напоминавший клерка из нотариальной конторы средней руки.
- Ах, вам нужны доказательства? – вскинулась девушка в алом. – Так раскройте глаза и смотрите сюда. Видите на горизонте замок? Там живут вампиры, а мы идем к ним на бал, понял, лапочка?
- Я не лапочка, - поморщился клерк. – Кстати, о каком еще бале вы говорите? В этом замке я сражу чудовище, не так ли, дорогая, - молодой человек вежливо улыбнулся своей спутнице, молодой леди в скромном дорожном костюме. Леди кивнула.
- Вампиры, чепуха какая, - пробурчал солидный человек в военном мундире.
- Вампиры, это же попросту смешно, - подхватила стоящая рядом с ним красавица в белом платье с бриллиантовыми звездами в волосах. – Воспользуйтесь своим шансом, и идите подобру-поздорову, пока я не кликнула стражу или кого похуже.
- Кричите-кричите, полиции всё равно не дозоветесь, я уже пробовал, не вышло, - заметил человек в оперном плаще. Стоящая рядом с ним девушка кивнула, и в этот момент капюшон её плаща сполз вниз, и все собравшиеся увидели в её прическе звезды, до крайности смахивающие на украшения стоящей неподалеку красавицы.
- Ах, еще одна, - скривилась красавица. – Где только ни встретишь подражателей, обвешанных стекляшками, что елка под рождество.
Девушка покраснела и поспешно натянула на голову капюшон, её спутник что-то зло пробормотал. Красавица с усмешкой вскинула голову.
- Дамы, господа, - запыхавшийся голос не дал неприятной ситуации перерасти в конфликтную. – Тысяча извинений, задержали, злодеи и кровопийцы: то им это не по нраву, то другое не по чину. Ну-с, начнем, пожалуй. Не волнуйтесь, разожмите стиснутые зубы; берегите нервы и зубную эмаль, это вам еще пригодится. Итак, кто тут у нас? – энергичный темноволосый человек полез в карман поношенного пальто и выудил невесть как поместившийся туда свиток. – Мистер и миссис Харкер.
- Я мистер Харкер, - выступил вперед клерк. – Только я пока не женат. Вот моя невеста, мисс Вильгельмина Мюррей, - он указал на леди в дорожном платье.
- Тысяча извинений, мисс, - защебетал человек, внося поправки, - мы полагали, вы окажетесь более проворными, что ж, значит, семейная пара у нас только одна. Мадам Элизабет и мсье Франц-Иосиф, здесь без титулов и просто инкогнито. Ах, ваши императорские величества потрясающе скромны, а какая блистательная маскировка, - закатил глаза странный распорядитель. Красавица с бриллиантовыми звездами фыркнула, её супруг благодушно улыбнулся и, по привычке, помахал толпе рукой. – Сражен, сражен наповал, и надеюсь подойти к вам поближе в финале, - с ухмылкой приложил руку с сердцу темноволосый.
- Ты самая Элизабет, - ахнула девушка со стеклянными звездам.
- Да-да, - сверкнул зубами распорядитель, - а вы мадемуазель Кристина Даэ, и рядом с вами ваш жених, виконт Рауль де Шаньи?
- Естественно, кто же еще, - несколько самодовольно ответил виконт. Кристина смущенно вспыхнула.
- Да мало ли кто, - фамильярно подмигнул девушке распорядитель. – Хотя бы Призрак Оперы. Шучу, шучу, - поспешно заверил он едва не заскрипевшего зубами виконта. И наша последняя пара претендентов, Сара Шагал и герр Альфред, простые люди в непростых обстоятельствах, - он зааплодировал девице в алом платье.
- Вы назвали нас претендентами. Уточните, на что мы, по-вашему, претендуем? – въедливо поинтересовался Джонатан Харкер.
- На свою историю, конечно же. И не надо строить такое недоуменное лицо, я всё поясню, только сначала представлюсь. Меня зовут Луиджи Луккени, и я, - тут говорун замялся, - рассказчик. – Последнее прозвучало как-то неубедительно.
- Рассказчик, - хмыкнул виконт де Шаньи.
- Слабо верится, - кивнул Франц-Иосиф.
- Сдается, у парниши тут свой интерес, - хмыкнула Сара Шагал.
- Свой, свой, - поспешил заверить всех собравшихся Луккени. – Тут ведь вот какая закавыка: вас много, а я один, и расскажу только одну историю. О, это будет шикарная, фееричная, великолепная история, которая прочно осядет в людской памяти. Ах, какая там будет потрясающая героиня! О, какой там будет харизматичный главный герой! – Луккени закатил глаза. – И всё это на фоне роскошных интерьеров и памятников эпохи, я бы вам сказал. Но, - тут он сделал суровое выражение лица, - это будет одна история про одну пару.
- Можете расходиться, - величественно махнул рукой Франц-Иосиф.
- Еще чего, нашел дураков, - Сара подтолкнула Альфреда в спину, так что бедолага едва не свалился на Луккени. – Герр Луккени, мы готовы!
- Притормозите, мисс, - Джонатан Харкер решительно оттеснил Альфреда.
- И вы, мсье, погодите, - Рауль не менее решительно оттер Джонатана. Какое-то время конкуренты сверлили друг друга злыми взглядами. В воздухе ощутимо запахло банальным рукоприкладством.
- Какая несносная нелепость, - вздохнула прекрасная Элизабет. – Знаешь, Франц, пожалуй, я сама расскажу свою историю. Могу даже стихи к ней написать, а ты дополнишь её каким-нибудь оптимистичным военным маршем. Благодарю, любезный, мы в ваших услугах не нуждаемся, - Сисси высокомерно посмотрела на Луккени и ядовито оглядела потрясенных конкурентов.
- Конечно, дорогая, - поспешно согласился с супругой ЭфДжей.
- Было презабавно вас всех увидеть, удачной вам потасовки, мы пошли, - усмехнулась Элизабет.
- Постойте-постойте, никто никуда не идет, - оскалился Луккени. – Вы уже в нужном месте. Это Перепутье, и раз вы сюда попали, история должна начаться. Но, увы, только одна. Поэтому пройдемте пока в замок, отдохнем у камина да погуторим о делах наших скорбных.
***
Со слов Луккени, дела, вернее, одно дело, выходило прескверным. «Наверху» (в соответствующем отделе, как важно пояснил рассказчик) приняли резолюцию сократить количество мистических и таинственных любовных драм по всему пространству-времени. Пусть, мол, люди спокойно и без лишних загибов сюжета встречаются, влюбляются, женятся и даже живут долго и счастливо. Опытная команда уже успела отловить Ромео на подходе к дому Капулетти, и на балу юная Джульетта благополучно встретила симпатягу Париса, а вскоре и о грядущей свадьбе объявили. Аида не попала в плен, и Радамес, по возвращении из похода, сразу ускакал с приватным визитом к Амнерис. Какой-то абсолютно неизвестный собравшимся англичанин де Винтер помирился, наконец, со своей миссис де Винтер, вылечил супругу у опытного врача, «случайно» подстрелил на охоте её несносного кузена, избежал суда и следствия, и ныне готовится стать отцом. Всё хорошо у французского дворянина Фэба и его молодой жены Флёр-де-Лис, а Хосе еще до встречи с Кармен увидел обворожительную цыганку Эсмеральду и сбежал с табором. И только несколько историй, уже успевших начаться, не удалось разрешить в самом начале. Луккени ходил по инстанциям, он взывал к нелюдям и их начальникам, собирал подписи у их подчиненных. Он даже прорвался на прием к какому-то Хозяину нитей и подал лично ему в руки прошение. Также он не поленился сбегать и к Мастеру иллюзий и хаоса с аналогичным документом. Титанический труд даром не прошел: итальянец смог выбить ордер на невероятную любовную историю. Жаль, что только на одну, но это же лучше, чем совсем ничего. А так у всех собравшихся есть шанс, и если они не будут так и сидеть всю вечность у камина, то смогут его реализовать. В общем, хвост выше, задору в глазах больше.
- И что же мы должны делать? – осторожно поинтересовался Джонатан, отчего-то сожалея, что снаряжение вампироборца осталось у профессора Ван Хеллсинга.
- Вы же не дети, - веско припечатал Луккени, - за свою историю, за свою любовь надо бороться. Привыкли, что всё на блюдечке.
- Но, как же, - пробормотал Альфред.
- Так же, - отрубил Луккени, - дуэли, несчастные случаи, коварные интриги, наконец, этот замок со всем содержимым, всё в вашем распоряжении до рассвета. Когда взойдет солнце, мы узнаем, кто же станет моими дорогими героем и героиней. Да, кстати, ваши милейшие соперники, - Луккени хитро посмотрел на помрачневших джентльменов, - тоже здесь. Но, думаю, ради такого случая, они скорее вам помогут, чем навредят. Согласитесь, куда лучше свой, родной враг и дама сердца в туманной перспективе, чем вообще ни врага, ни любви. Удачи, уважаемые. И помните, я болею душой за вас всех.
Луккени проворно юркнул за дверь. В комнате повисла тяжелая тишина. Сара с отчаянным нахальством посмотрела на соперников. Альфред смущенно уставился в пол. Виконт де Шаньи пожал плечами и зачем-то полез в карман. Кристина вздрогнула, и её стеклянные звезды как-то испуганно мигнули. Мистер Харкер и мисс Мюррей смотрели прямо перед собой с истинно британской невозмутимостью, Франц-Иосиф и Элизабет – с невозмутимостью куда большей, императорской. Наконец, Рауль извлек пистолет. Сара взвизгнула, и нырнула за кресло.
- Ничего личного, медам и месье, но в любви и на войне все средства хороши, - попытался улыбнуться молодой виконт.
- Рауль! – потрясенно воскликнула Кристина. – Неужели ты выстрелишь в живых людей?
Виконт де Шаньи несколько смешался и забормотал, мол, в этом случае живыми они уже не будут, а его нежнейшей невесте лучше крепко зажмуриться и вообще отвернуться.
- В-вы бесчестный человек, виконт, - заикаясь, храбро проговорил Альфред.
- Неужели вы настолько низко пали, что выстрелите в императрицу? – холодно поинтересовалась Элизабет. Виконт смешался еще более и выдавил что-то в роде, мол, он бы никогда себе такого не позволил.
- В таком случае, вы собираетесь стрелять в императора? – въедливым адвокатским тоном вопросил мистер Харкер.
Рауль покраснел и заявил, что подобное, конечно, невозможно.
- Отдайте пистолет, милый мальчик, - неожиданно тепло предложила Сисси. – Вы же не убийца и не негодяй. Иначе вы бы сейчас здесь не оказались.
Рауль едва не всхлипнул и протянул пистолет императрице.
- Это был достойный поступок, - ласково улыбнулась Элизабет.
- Кретин, - высказала свое мнение Сара, впрочем, всё еще не вылезая из-за кресла.
- А, по-моему, он герой, - не согласился с ней Альфред.
- Достойный молодой человек, - кивнула Мина.
- Вы все идиоты или нарочно прикидываетесь? Пистолет теперь у неё, - Сара выпрямилась и указала на Элизабет. Сисси пожала плечами.
- Целее будет. Кстати, это у вас «другая сторона» сюжета – вампиры? Тогда не беспокойтесь, милочка. Один укус, и обычная пуля вам не страшна. Итак, аудиенция закончена. Я бы хотела отдохнуть, - спокойно заключила Элизабет.
Остальные изумленно вытаращились на императрицу.
- Но с рассветом, - неуверенно начал Альфред и умолк под ледяным взглядом императрицы.
- Юноша, с рассветом начнется новый день, и я бы хотела к нему достойно подготовиться. Спокойной ночи, Франц, - Элизабет величественно выплыла из гостиной.
- Сдается мне, эта фифа что-то задумала, - в звенящей тишине голос Сары звучал особенно пронзительно, - я бы ей не доверяла.
- Молодая особа, моя супруга никогда не опустится до каких-то нелепостей, - величественно промолвил Франц-Иосиф.
- В самом деле? – живо переспросил Джонатан. – В таком случае, ваше величество, почему она отправилась где-то предположительно отдыхать в замке одна, а не в вашем достойном сопровождении? Прошу заметить, наши, хм, неудобные знакомые, метящие на место «дорогих друзей» наших очаровательных дам, бродят неподалеку.
- У императрицы нет и не может быть никаких неудобных знакомых, - холодно ответил ЭфДжей. – Это только наша история.
- Все так думают поначалу, - покачал головой Джонатан, - хотя Мина, в самом деле, исключение. Этот вампир Дракула к ней касательства не имеет, мои личные с ним разногласия задерживают нашу с Миной свадьбу, не давая начаться тихой и счастливой семейной жизни.
- А мою невесту преследует опасный маньяк, - выпалил виконт де Шаньи. – Он попросту помешан на театре, пытался убить примадонну, кажется, удавил рабочего сцены или что-то в этом роде. И вот теперь на очереди моя милая Кристина. Это ужасно, что подобное чудовище бродит рядом.
- Сара… Сару обманул граф, - неловко начал Альфред под заинтересованными взглядами джентльменов. – Она жила в глуши, в деревне, и как-то так всё получилось. Я почувствовал неладное, но не успел ей сказать, что граф – вампир, и убьет её на балу.
Сара кивнула:
- Да-да, страх-то какой! Гуляла по лесу, зашла погреться в замок, смотрю – граф. Глазищи – во, зубищи – во, и по углам привидения. Я сразу бух в беспамятстве в ванную, потом натянула на себя, что попало, и бегом.
Мина и Кристина тихо и как-то слаженно закашлялись.
- А что, вы бы поступили иначе? – с вызовом спросила дам Сара.
- На вашем месте я бы не бегала по замкам, в которых живут незнакомые и попросту опасные для репутации графы, - холодно сказала Мина.
- И принимать ванную в подобных обстоятельствах как-то неуместно, - подхватила Кристина. Сара надулась.
- Как же, конечно, куда мне, простой сельской девчонке, до таких воспитанных городских леди, как вы, - девушка послала скорбный взгляд Альфреду, тот поспешно залепетал, что его Сара – просто чудо, она ему дороже самых изысканных и знатных дам, каковых он, говоря честно, в глаза не видал.
- Господа, у меня есть идея, - Франц, по привычке, решил взять руководство народом на себя. – В сущности, исключая меня и императрицу (ибо мы не можем принадлежать какому-то вздорному и подозрительному сюжету, а только своей империи), вы участники не любовных историй, как нас хотел убедить этот скользкий субъект, а криминальных драм. В самом деле, как можно сравнить путь и не начавшуюся теперь историю Ромео и Джульетты и, к примеру, ваше, виконт, опасное дело с театральным маньяком. А вампиры? Даже если признать существование подобных тварей, что романтичного может быть в стремлении хищника поживиться человеческой кровью? Нет, господа, мы неправильно видим ситуацию. Нашему болтливому знакомому хотелось стравить между собой достойных людей в замке, где собрались настоящие монстры. Давайте представим себе, что мы перебили друг друга. В моем случае императрица останется вдовой, регентшей при малолетнем наследнике. Мне жаль империю. А в вашем случае, господа, милейшие дамы останутся один на один со своими обидчиками. И, я прошу прощения у дам, те не преминут воспользоваться своей силой и женской слабостью.
- Вы правы, ваше величество, - склонил голову Рауль.
- Железная логика, - поклонился Джонатан. – Но какое коварство мистера Луккени. Если только, - клерк задумался. – А уж не работает ли он на кого-то из наших противников?
- Мы должны объединиться, - Альфред умудрился произнести это, не заикаясь и не краснея.
- Верно, молодой человек, - кивнул ЭфДжей. – Господа, коль скоро нелепый рок перенес нас сюда до рассвета, то воспользуемся этим случаем и избавим мир и свою жизнь от недостойных чудовищ.
Дамы переглянулись и синхронно побледнели.
- Сейчас мы подыщем для леди надежное укрытие, потом я возьму у императрицы пистолет и торжественно открою Императорскую охоту на монстров.
- Гениально, ваше величество! – джентльмены разразились бурными аплодисментами.
Дамы побледнели еще больше.
- У них ничего не выйдет, только сами убьются, - прошептала Кристина.
- А если выйдет? – в шепоте Мины отчетливо слышался страх.
Сара сжала кулаки.
- Ну-ну, зачем так явно демонстрировать свои эмоции, - Мина поспешно взяла её руки в свои.
- Я хочу на бал, - еле слышно всхлипнула Сара. – Что я видела в жизни? Пропахшую чесноком и горелым маслом харчевню? Сальные взгляды деревенских дурней, приставания редких постояльцев, ничем не подкрепленные обещания Альфреда? Я никогда не выберусь из этой глуши. И я хочу на Бал. Пусть только один раз, но я буду танцевать.
- Бедное дитя, - прошептала мисс Мюррей.
- В сущности, нам с вами еще повезло, - заметила мадемуазель Даэ.
Закончив аплодировать, джентльмены обратили внимание на предмет своей защиты. Император заверил дам, что те могут не волноваться: к рассвету в замке будет спокойно, а все собравшиеся люди выйдут отсюда в спокойную, достойную жизнь. Мина нашла в себе силы улыбнуться Джонатану. Кристина грустно посмотрела на предвкушающего схватку Рауля. Сара шмыгнула носом и опустила голову. Джентльмены поспешно подтвердили, что всё получится просто замечательно, и поводов для расстройства нет и не будет. Затем Франц предложил начать поиски безопасного укрытия для дам.
***
Элизабет спокойно шла по темному коридору. Рассказ Луккени казался смехотворным. Однако как-то этот негодяй смог добиться того, чтобы их забросили в это странное место. Надо будет заметить дер Тоду при встрече, чтобы он разобрался во всех обстоятельствах, и виновные понесли бы заслуженное наказание.
- Добрый вечер, не тревожьтесь, - раздался совсем рядом незнакомый баритон. – Я граф фон Кролок. Вынужден заметить, сударыня, вы выбрали неудачное место и время для прогулки.
- То же я могу сказать и о вас, граф, - невозмутимо ответила Сисси. Светильники вспыхнули, и Элизабет смогла разглядеть бледное, не лишенное привлекательности лицо и сверкнувшие клыки. «Граф-вампир, как банально», - подумала императрица.
- Увы, малютка, - театрально вздохнул фон Кролок.
- Как вы позволяете себе разговаривать с императрицей Австрии? – приподняла бровь Элизабет.
- С вами все в порядке, сударыня? – странно посмотрел на неё граф.
- Благодарю вас, жаловаться не на что, - усмехнулась Сисси, - разве что на внезапно упавший уровень культуры у отдельно взятого представителя благородного сословия.
- Бедняжка, - почти с человеческим сочувствием покачал головой вампир. – Как тебя зовут?
- Элизабет, - спокойно сообщила Сисси.
- Какой негодяй бросил тебя здесь одну, в таком состоянии? – нахмурился вампир.
- Бросил? Бросают мячики собакам, - ледяным тоном сказала императрица. Граф вздохнул.
- Бродишь тут в этом платье, не ровен час, простудишься. Вот, держи, - фон Кролок скинул плащ и укутал едва не онемевшую от подобной наглости императрицу. – Пошли, всё будет хорошо. Я уже понял, что ты, Лизхен, вне этой досадной шумихи вокруг наших историй.
Граф потянул ей за собой.
- Отпустите меня немедленно, слышите? – возмутилась Элизабет. – Что вы себе позволяете? Я приказываю отпустить меня!
- Конечно-конечно, - подозрительно ласково согласился её похититель, проворно вынимая из её руки пистолет. – Тебе не стоит играть с этой штукой, можешь пораниться. Лучше пойдем-ка в тепло, сядем на диванчик, выпьем чайку, и всё наладится. Ближе к утру я постараюсь послать за врачом.
- Да уж, будьте любезны, - сквозь зубы проговорила Элизабет. Этот сумасшедший явно не собирается её отпускать, посему пусть зовет врача. Она даже обморок изобразит для достоверности. А уж кто приходит к ней обычно вместо медика, Сисси хорошо знает. «Доктор» разберется, им тут всем мало не покажется.
***
Сплоченный отряд решительных джентльменов сопровождал заметно нервничающих леди в безопасное место. Мина кротко заметила, не стоит ли сначала найти императрицу: она отсутствует уже долго, как бы чего дурного не случилось. Император с ходу отмел это нелепое предположение: никто не посмеет поднять руку или даже непочтительный взгляд на императрицу Австрии. Дамы придерживались иной точки зрения, но промолчали. Пусть Элизабет, в самом деле, императрица, но их знакомые едва ли будут тратить время, чтобы это узнать. Нет-нет, ни Призрак оперы, ни Дракула, ни фон Кролок не позволят себе ничего непристойного в отношении беззащитной особы благородного происхождения. Наверное. Хотелось бы в это верить. Но ведь есть и другие опасности! Эрик любит всевозможные ловушки, а вампиры могут машинально укусить её величество. Неловко может получиться, такой скандал выйдет.
Джонатан предложил дамам укрыться в уютной библиотеке: здесь тоже горел камин, дверь была прочная, с крепким засовом изнутри, да и книги могли как-то скрасить невеселый досуг. Убедившись, что леди заперлись и, по совету Рауля, еще и журнальный столик к двери придвинули, сдружившаяся разносословная компания двинулась на поиски императрицы.
Элизабет пила на удивление приятный, хорошо заваренный чай и рассматривала собравшихся в кабинете нелюдей. Её похититель, вампир фон Кролок, с неподдельным негодованием рассказал коллеге и по не-жизни, и по титулу Дракуле, а также странному человеку в маске, называвшему себя Призраком оперы, о найденной им барышне в крайне бедственном положении. Дракула предложил, когда они покончат с этим глупым фарсом и душевно поговорят с Луккени и кем-то по имени Пфайфер, лично сопроводить Элизабет к его старому знакомому, профессору Ван Хеллсингу.
- Разве Ван Хеллсинг не истребитель нечисти? – удивился Призрак оперы.
- Прежде всего, он врач, притом психиатр, - пояснил Дракула. – И хорошо понимает, в каком случае надо махать чесноком, а в каком выписывать лекарства. К тому же, господа, раз уж мы тут говорим откровенно, профессор решил оставить своё второе призвание. Не удивляйтесь: крайне трудно спасать тех, кто мало того, что не верят в опасность, так еще и норовят сдать спасителя в дурдом, и это я еще упомянул самый оптимистичный вариант. Вызов полиции и заведение уголовного дела куда хуже. Я сам едва отмазал Абрахама от обвинения в убийства Люси Уэстнера. Вампирше снесло крышу, и она стала охотиться на детишек, а также, что еще хуже, не сумела сохранить инкогнито. Так что же, господа, неужели старина Абри заслуживал пляски в петле только за то, что благополучно избавил меня и Лондон от этой досадной ошибки?
- Люди, что еще от них ждать, - презрительно заметил Эрик, словно сам был настоящим призраком.
- Люди тоже разные, - миролюбиво сказал фон Кролок. – Мои крестьяне исправно платят мне налоги, и никакие искатели приключений им не сдались, равно как и недовольство моим существованием. Они, по здравомыслию, борются за урожай, и не против вампиров, которые, кстати, обеспечивают и разбор имущественных тяжб, и профилактику куда более неприглядных деяний.
- Да, ваш уголок совсем оторван от мира, - кивнул Дракула.
- И продолжит оставаться таковым, граф, - пообещал фон Кролок.
- Но как же прогресс? – удивился Призрак оперы.
- Прогресс, молодой человек, не должен идти в разрез с безопасностью, - наставительно сказал вампир. – Я не против улучшений в работе и быте, сам, признаться, интересуюсь техническими новинками, в Париж на выставку езжу. Но глупых идей и прожектов на моей земле не будет. Однако ж, господа, вернемся к насущным проблемам. Итальяшка сказал, отсюда с рассветом выйдет в свою историю одна человеческая пара. Мы, за исключением уважаемого мсье Эрика, с рассветом, напротив, никуда прогуляться не сможем, - граф тонко усмехнулся. – Первый, и ошибочный вывод, одна пара - один нелюдь, любезно озвученный этим проходимцем, мы даже рассматривать не будем.
Его собеседники заулыбались. Пусть недалекие люди дерутся между собой, впрочем, на такую роскошную глупость они всерьез не надеялись.
- Думаю, рано или поздно, наши противники начнут охоту на нас, - предположил Призрак оперы.
- Тоже полезная для нас глупость, - заметил Дракула. – Без снаряжения, ночью, - он не договорил и обнажил в улыбке безупречно крепкие зубы. Сверкнули клыки.
- Есть еще одно неизвестное обстоятельство, - фон Кролок снова взял слово. – Мы не знаем четвертого «злодея». В замок вошло четыре человеческие пары, а нас трое.
- Луккени, - негромко заметила императрицы. Разговаривающие воззрились на неё в изумлении, словно на ожившую статую. – Вы упустили из виду, что он может быть четвертым. Судите сами: он зачем-то всех собрал, приложил массу усилий, чтобы организовать эту комедию, довольно общо изложил предполагаемые правила и ту же улизнул. Кстати, он же, еще в начале ничего неприятного знакомства, выразил надежду увидеть меня и моего супруга в финале и, по его словам, подойти поближе. Зачем? Ответ очевиден: он не рассказчик, иначе ему было бы всё равно, кто из нас и из вас, господа, продолжит свою историю. Истории уже начались, что же, он рассказывал сначала все четыре разом? И кто сказал, что четвертый, хм, антагонист будет непременно потусторонним существом или загадочным человеком в маске? Я думаю, господа, вам стоит найти этого Луккени и с пристрастием расспросить.
- Вы сами сделали такой вывод? – немного сдавленно спросил фон Кролок.
- Здесь есть еще кто-то, кто мог сказать это за меня? – улыбнулась Сисси.
- Простите, мадам, но есть и другая вероятность. Четвертого нет, есть четвертая, и это вы, - светским тоном заметил Дракула. Элизабет от души рассмеялась.
- Простите, сударыня? – снова с тревогой посмотрел на неё фон Кролок.
- Ах, сударь, в каком-то смысле вы правы. Но вы всего лишь три антагониста главных героев, при всем своем обаянии, вы не тяните на целую империю.
- При чем тут какая-то империя? – спросил, изрядно сбитый с толку, Призрак оперы.
- Едва ли можно предположить, что императрица будет замешана в катастрофе меньшего масштаба, - откровенно веселилась Элизабет.
- Какая императрица? – уточнил Дракула.
- Императрица Австрии, Элизабет. Кстати, это я, - дружелюбно объяснила Сисси.
- Жаль, граф, что ваш знакомый Ван Хеллсинг теперь не с нами, - заметил фон Кролок.
- Жаль, граф, что вы засиделись в своей глуши с пейзанами, - покачал головой Дракула, встал и учтиво склонил голову. – Нам нет прощения за нашу слепоту, ваше величество. Примите, мадам, ниши смиреннейшие извинения и заверения в глубочайшем почтении к вашей августейшей особе.
- Садитесь, граф, - улыбнулась Элизабет. – Мы с императором здесь инкогнито.
- Да-да, я понимаю, - Дракула уселся на своё место. – Прошу прощения теперь уже за мой нескромный вопрос, я ни на какие обстоятельства не намекаю, но что вас, по вашему мнению, сюда привело?
- Луккени желал встретиться со мной в финале, а у нас нет четвертого антагониста. Я могу ошибаться, тогда история меня поправит, но, кажется, это мой возможный убийца.
- Но почему?! – пораженно вскричал Призрак оперы.
- Как он мог решиться на такую гнусность! – воскликнул Дракула.
Элизабет с императорской невозмутимостью пожала плечами. Не стоит высказывать все свои соображения по этому вопросу. Собравшихся они никоим образом не касаются.
- Думаю, нам стоит немедленно приступить к поимке этого негодяя, - заключил фон Кролок.
***
Едва шаги их предполагаемых спасителей затихли в отдалении, Мина, Кристина и Сара проворно отодвинули и засов, и столик от двери и подергали ручку. Бесполезно! Они были заперты еще и снаружи. Сара от души стукнула кулаком по двери.
- Это нечестно!
- Милый Джонатан мне не доверяет, - печально сказала мисс Мюррей.
- А Рауль не доверяет мне, - посетовала Кристина.
«И я не могу не заметить, дамы, что у них есть на то повод, не так ли?» - послышался из-за двери незнакомый, вкрадчивый голос. Отчего-то в комнате стало холодно, потрескивающий камин казался нелепой театральной декорацией. Замок щелкнул, и Сара проворно задвинула засов. За дверью раздался негромкий смех: «Мне показалось, леди, минуту назад вы горели желанием выйти отсюда». Кристина и Мина покосились на столик.
- У нас нет оружия, - прошептала Мина.
- Зато есть кочерга, - Сара метнулась к камину и, схватив кочергу, отбежала к товаркам по несчастью.
За дверью снова рассмеялись. «Может быть, вы окажете мне ту же любезность, что и я, и отопрете дверь?» - предложил голос.
- Мы не имеем чести знать вас, сэр, - машинально выдала кодовую фразу Мина. Кем бы ни был этот голос, он обязан понять, услышав эту фразу, что леди не горят желанием далее наслаждаться его обществом.
«Это легко устроить», - голос откровенно потешался и над ними, и над этикетом. Несомненно, опасный тип.
- Спасибочки, не надо, идите своей дорогой, - преувеличенно бодро сказала Сара.
«Как же я могу оставить беззащитных леди с одной кочергой на троих на произвол судьбы? – протянул голос. – Позвольте мне проводить вас».
- Это лишнее, мсье, мы никуда не собираемся, - поспешно отказалась Кристина.
- И даже если собираемся, то нам не по пути, - уточнила Мина.
«В самом деле? Странно. А я-то думал, вы предупредите своих дорогих друзей, что ваши другие дорогие друзья решили немного поохотиться на них», - этот голос попросту потешался над бедными девушками. Дамы нахмурились.
- Сэр, - строго начала Мина.
«Не трудитесь сообщать мне, что я не джентльмен, мисс Мюррей, - скучающе зевнул голос. – Я разочарован. Неужели ваши поступки вяло протекают в рамках бессмысленных книжек о поведении юных и не очень девиц?»
- Откуда вам известно мое имя? – не на шутку обеспокоилась Мина.
«Я также знаю милую Кристину и непосредственную Сару», - «порадовал» девушек голос.
- Негодяй! – возмутилась Сара.
«Вы так всех называете, кому известно ваше имя?» - изобразил удивление голос. Мисс Мюррей и мисс Даэ поняли, что переговоры зашли в тупик.
- Послушайте, мсье, что вы вообще потеряли под нашей дверью? – Кристина решила как-то разведать планы незнакомца.
«Я спешил сюда по зову сердца, и по дороге заметил очаровательных леди в досадных обстоятельствах. Решил помочь», - насмешливо пояснил голос.
- Это вы из-за двери поняли, что мы очаровательные? – буркнула Сара. – Сквозь дерево видите? Может, и сквозь стены проходите?
«Заметьте, не я об этом упомянул», - притворно вздохнул голос и…
Дамы в унисон завизжали. Прямо через запертую дверь в их убежище зашел неизвестный, но, несомненно, опасный тип в странной одежде.
- Зачем же так кричать, - чуть поморщился тип и тут же лучезарно улыбнулся. – Позвольте представиться, Смерть, дер Тод.
Кочерга с грохотом выпала на пол из ослабевших рук. С еще большим грохотом к ней присоединились Мина, Кристина и Сара.
Альфред остановился и прислушался. Ему показалось, или в отдалении кто-то кричал? Уж не дамы ли?
- Что такое? – спросил у юноши Джонатан.
- Вы ничего не слышали? Кажется, кто-то кричал.
- Ерунда. Ау! Эй, кто меня слышит? – воскликнул англичанин и, не дождавшись ничего, кроме эха, хлопнул Альфреда по плечу. – Это нервы.
- Как бы с нашими дамами не случилось беды, - робко сказал Альфред.
- Да ты что, мы их заперли, и взяли ключ с собой. Они сами заперлись и придвинули столик. Надежно, как в сейфе.
- Но вампиры и этот Призрак, - начал Альфред.
Рауль пожал плечами:
- Призрак человек, сквозь стену не пройдет. Да, и потом, они же тоже джентльмены, ну, или когда-то были таковыми. Призрак даже как-то похищал мою Кристину, но по её просьбе отпустил.
Альфред покраснел. Джонатан крякнул и с сочувствием покосился на Рауля.
- Зачем же он её вообще крал? – поинтересовался Франц-Иосиф с нейтральным выражением лица.
- Но это же Призрак оперы, натурально, они пели дуэты, - Рауль поразился недогадливости своих невольных компаньонов.
Император кивнул:
- Да, вы правы, нам самим следовало догадаться.
- А скажите, виконт, с этой вашей примадонной, ну, которую Призрак едва не ухлопал, он тоже распевал дуэты? – уточнил любящий точность и ясность Джонатан.
- Нет, а это вы к чему спросили? – насторожился Рауль.
- Так, я думаю, его мания прогрессирует, - вывернулся клерк. – Ну, вот смотрите: сначала он просто рушил декорации, покушался на жизнь и здоровье работников оперы, теперь вот начал похищать девушек и дуэты петь. Думаю, вскоре он совершит убийство.
- Вот, и я так думаю, - согласно кивнул Рауль. – Мы должны успеть первыми, господа.
***
Элизабет поплотнее завернулась в предложенную фон Кролоком шаль. Все-таки в этих коридорах ужасные сквозняки. Оба графа и Призрак исходили из того, что Луккени мог быть где угодно, за исключением мест, из которых сложно улизнуть, имеющих единственный вход и он же выход. Подземелья отпали сразу. Туалетные, ванные комнаты и часть спален тоже. На кухне и помещениях для прислуги итальянца не оказалось, хотя при плите был замечен еще не остывший кофейник. Верхние и средние комнаты – вот, где он теперь, скорее всего. «Сюда идут», - тихо сказал Дракула. Призрак оперы отступил в густую тень, фон Кролок неслышно скользнул ко второму выходу из бальной залы; первый блокировал Дракула. Элизабет застыла у винтовой лестницы, спускающейся в зал сверху, откуда и доносились шаги. Наконец, на вершине показалась темная фигура и неуверенно схватилась за перила. Вслед за ней показались еще три силуэта. Вампиры и Эрик подтянулись к лестнице. Кто бы эти ни был, Луккени среди них явно не было. Первая фигура оступилась и, заорав, едва кубарем не полетела вниз.
- Сара, вот так сюрприз, - граф фон Кролок поймал перепуганную девушку. – Я думал, вас стережет Альфред.
- Он пошел охотиться на вас, - всхлипнула Сара, вцепившись в вампира.
- В самом деле? Забавно, но глупо, - фон Кролок помог ей сойти вниз.
- Мина! – воскликнул Дракула, когда вторая леди спустилась в зал. Мина порывисто взяла его за руку, как всегда, такая спокойная, только чуть растрепанная. – У вас ледяные руки. Вы замерзли, дорогая?
- Это нервы, граф, нервы, - повторила Мина и оглянулась на застывшую на лестнице четвертую фигуру.
- Кристина, - Эрик обнял дрожащую девушку, - что с вами? Вас кто-то обидел? Напугал? Этот мальчишка посмел…
- Дело совсем не в Рауле, - поспешно ответила Кристина чуть севшим голосом.
- Что же произошло?
- Джентльмены заперли этих милых леди, справедливо опасаясь вашей встречи, хотя она и виделась им в несколько иных обстоятельствах, - донесся с лестницы прохладный, чуть ленивый голос. – Я не смог пройти мимо.
Все три девушки вздрогнули, услышав голос их спасителя.
- Я надеюсь, сэр, вы не позволили себе ничего излишнего? – проницательно заметил Дракула. Элизабет усмехнулась.
- Нет-нет, дорогой, даже и не думай, - поспешно ответила за неизвестного Мина.
- Он и пальцем нас не тронул, к счастью, - нервно сказала Кристина.
- Ну, кроме как только помогая нам встать с пола, и то я успела отползти - добавила Сара. Со стороны лестницы донесся смешок.
- Вы все втроем оказались на полу? Зачем? – изумился фон Кролок. Сара порой выкидывала неожиданные, способные и две вечности разнообразить номера, но остальных леди он полагал менее экстравагантными.
- Упали, - пояснила Сара и зачастила, заметив еще большее удивление графа. – Увидали вон его, и упали. Ужас! А все ты, почему ты меня не укусил, когда соблазнял? Бал, бал, а я чуть не уперла, между прочим. Запросто могла не дождаться бала. Мы сидим, никого не трогаем, вдруг хоп – и он проходит сквозь запертую дверь. Мы как заорем и бац, на пол. Я копчик, наверное, отбила, и спину, ты потом вылечи, а то неудобно всю вечность и с синяками.
- Это досадное недоразумение, право, мы не в претензии, - залепетали Мина и Кристина, бросая на лестницу обеспокоенные взгляды.
- И то приятно слышать, - насмешливо откликнулся голос. – Им помогли, и они не в претензии.
Девушки поспешно рассыпались в скомканных благодарностях, явно желая убраться от спасителя как можно подальше. Их кавалеры переглянулись и нахмурились.
- Возможно, есть неизвестное нам обстоятельство, - озвучил общую мысль Дракула. – Мина, любимая, вы же знаете, я всё пойму и всегда буду на вашей стороне, даже если это будет мне стоить жизни.
Мисс Мюррей вздрогнула.
- В этом-то и дело, - еле слышно ответила леди. – Жизни.
- Вы не представите меня своим джентльменам, леди? – еще пуще развеселился их спаситель.
Кристина побледнела и задумалась о целесообразности падения в обморок. Сара схватила фон Кролока за руку, готовая в любой момент улепетывать отсюда как можно быстрее.
- Граф, позвольте представить вам нашего нового знакомого, - спокойный голос Мины чуть вздрогнул. – Это Смерть. Судя по тому, что он назвал себя по-немецки, дер Тод, можно предположить, что обычно он на германских землях и осуществляет свою деятельность.
- Мы ошиблись начет Луккени, - чуть помедлив, заметил Дракула. – Вот и четвертый.
Дер Тод медленно спустился по лестнице к замершим в бальной зале людям и нелюдям. Элизабет фыркнула.
- Как всегда, эффектный выход, - чуть язвительно заметила императрица. – Немного повторяешься: бальный зал, замершие люди, не хватает только музыки.
- Вальс? – негромко предположил дер Тод, и откуда-то полилась красивая, но тревожащая мелодия. – Я забыл сказать, как рад вновь встретить вас, мадам, ах, простите, ваше императорское величество. Вы по-прежнему замужем и по-прежнему предвзято относитесь ко мне. Окажет ли ваше императорское величество мне честь, милостиво согласившись подарить мне этот танец? – дер Тод подошел к ней и застыл в картинном поклоне.
- Паяц, - едва слышно сказала Сисси.
- Как вам угодно, ваше императорское величество, - не изменяя позы, ответил дер Тод. – Я слышал, в последнее время ваше императорское величество уделяет большое внимание тонкостям придворного этикета в нестандартных ситуациях. Я немедля решил соответствовать вашим ожиданиям и обращаться к вашему императорскому величеству по всей форме, даже в вампирском замке и везде, где ваше императорское величество вдруг обнаружится.
Дамы и их кавалеры с ужасом смотрели на императрицу. Смерть не приходит просто так с визитом. И эвфемизм про танец понятен даже ребенку. Последний танец! Со стороны лестницы донесся топот, и в залу ввалились бесстрашные охотники на нечисть: Франц-Иосиф, Рауль де Шаньи, Джонатан Харкер и Альфред. Джентльмены воскликнули что-то, похожее на «ага, попались».
- Да погодите вы, чтоб вас скрутило! Тут императрицу убивают, - опомнилась первой Сара.
Охотники на нечисть застыли соляными столпами.
- Как убивают? – решил уточнить Рауль.
- Зачем убивают? – не остался в долгу дотошный Джонатан.
- Кто убивает? – выдавил Альфред.
- Это абсолютно недопустимо, как император, я против, - подвел итог Франц-Иосиф.
- Право, Тод, тебе не стоило городить всю эту карусель и так запутывать людей, чтобы только пригласить меня на танец, - спокойно сказала Элизабет. – Исходя из ваших с Луккени действий, я просто монстр какой-то получаюсь.
Если бы Сара осмелилась, она бы крикнула этой идиотке, то есть, императрице, чтобы попридержала язык, и лучше драпала бы отсюда поскорее. Но Саре было очень страшно, видимо, как и остальным, и холодно. И, что самое ужасное, он не могла пошевельнуться.
- Как вашему императорскому величеству будет угодно, кто я такой, чтобы спорить с вашими выводами о собственной персоне, - дер Тод выпрямился. – Элизабет, с этим надо что-то делать, - серьезно сказал дер Тод. – Ты разучилась получать удовольствие от простых радостей. Иногда мне кажется, что стараешься разучиться чувствовать. Мы сейчас можем сколько угодно танцевать, а ты стоишь, такая неподвижная и далекая.
- Скажи спасибо, что не холодная и бездыханная, - фыркнула Элизабет.
- Ты говорила, что хочешь быть свободной вдали от двора, и задаешься вопросом, почему первый встречный вампир не обращается к тебе по нормам столь ненавистного тебе этикета, - встревожено продолжил дер Тод. – Тебе предлагают приключение, а ты отказываешься, хотя всегда заявляла о готовности на самые опасные авантюры. Человек направляет на тебя пистолет, а ты строишь теории о глубине его морального падения.
Элизабет с сочувствием посмотрела на дер Тода. Понимает ли бедолага, о чем просит и во что ему это станет? Потрясающее безразличие к своим нервам, если, конечно, они у него есть.
- Элизабет, - дер Тод ласково провел пальцами по её щеке, - не бери пример с манекенов. Даже у эрцгерцогини более живые реакции. Не молчи, пожалуйста, не застывай.
- Хорошо, - чуть улыбнулась Элизабет. – Ты точно этого хочешь?
- Да, - кивнул дер Тод и протянул к ней руки, с надеждой глядя ей в глаза. Элизабет вздохнула. Нехорошо так поступать, пусть даже не с человеком, пусть даже он сам просит. Сисси обвела взглядом собравшихся. Ну, сейчас такое начнется. Элизабет пристально посмотрела на дер Тода. Если ему так хочется, она его порадует. Главное, чтобы он потом вспомнил, что сам этого добивался. Элизабет сделала глубокий вдох и заорала на весь бальный зал.
- ААА! Тут же Смерть! Спасайтесь, кто может!
Что тут началось. Первой, сбросив с себя оцепенение, рванула прочь Сара, таща за собой несколько более чем обычно изумленного людским поведением графа фон Кролока. За ними несся Альфред, на ходу подвывая, что он задержит противника и обеспечит отход. Призрак оперы, оперативно подхватив Кристину, испарился из залы с такой скоростью, что его и впрямь можно было принять за привидение. Рауль де Шаньи и Джонатан Харкер ринулись героически спасать чужого императора, на всех парах вылетев за дверь, волоча за собой потрясенного поведением императрицы Франца-Иосифа. Впрочем, Франц не преминул сделать в памяти заметку при случае даровать этим героическим людям австрийское подданство и какой-нибудь симпатичный орден. А всё, что тут было, и странное, подозрительное знакомство императрицы с дер Тодом, равно как и потрясающую фамильярность последнего с императрицей, ЭфДжей сам себе приказал забыть и успешно собственное распоряжение выполнил. Дракула и Мина, чуть пошатываясь, удалились без излишней суеты и спешки, с одной стороны, выказывая готовность следовать мудрому совету императрицы, с другой стороны, показывая дер Тоду, что не считают таковые действия мудрыми и эффективными в нынешних обстоятельствах.
Дер Тод ошеломленно смотрел на Элизабет.
- Сисси? – недоверчиво и как-то неуверенно выдавил дер Тод.
- А что такого, обычная человеческая реакция, зависит от объема легких и силы голоса, - широко улыбнулась Элизабет. – Что, эти леди кричали не так громко? Ну, извини, я от всей души.
Дер Тод расхохотался и, подхватив Элизабет на руки, закружил по бальной зале. И «Последний танец» преобразился в совсем другую, ласковую мелодию.
Mister Harker was ill the day
The vamp ladies stood still
But he told us where we stand
Sarah was in ball-dress there but without underwear
Eric was the phantom man
Could be found here around lovely Mina and the Count
They got caught in a celluloid jam
Raoul wasn’t worth a row of pins
As a husband for Christine
And this is how the message ran

Sweet trash fiction – double feature
Gentleman could be a creature
See der Tod and Sissy
Dance macabre
Oh-oh at the late night, sweet trash fiction, now and then

@темы: Увлечения, Фанфики, Мюзиклы, Пародии

---

Десять упырят

Десять упырят решили пообедать;
Один вдруг поперхнулся, и их осталось девять.
Девять упырят, поев, клевали носом;
Один в гробу заспался, и их осталось восемь.
Восемь упырят гулять пошли потом;
Один не возвратился, остались всемером.
Семь упырят камин топили вместе;
Один застрял в трубе, и вот осталось шесть их.
Шесть упырят разжились серебром;
Аллергик был один, остались впятером.
Пять упырят осину заострили;
Дичью стал один, охотников – четыре.
Четыре упырёнка пошли купаться в море;
Один нашел приманку, и их осталось трое.
Трое упырят в зверинце оказались;
Один летучей мышью стал, и вот вдвоём остались.
Двое упырят прошлись по солнцепёку;
Вернулся лишь один, несчастный, одинокий.
Последний упырёнок поглядел устало;
Он пошёл на бал, и никого не стало.

@темы: Точка зрения, Увлечения, Стёб, Пародии, Переделки

---

Как важно быть обычным

Давно тут не было новых фанфов, впрочем, как это теперь модно ввернуть, судя по числу отзывов сие не великая потеря для публики. Ну-с, когда это нам действительно мешало самовыражаться, особенно учитывая, что в природе существует лишь два мнения по любому вопросу, в том числе и касательно наших увлечений: собственное и ошибочное. Посему аффтар поздравляет самого себя (и тех, кто это будет таки читать) с прошедшим Рождеством и с наступающим Новым Годом. И, поскольку мы в дневниках, а не в реале, то пожелания здоровья-удачи-в-работе-и-личной-жизни я тоже оставлю для реала же, пожелав вам и, конечно же, себе интересных тем (побольше и в ассортименте), насыщенной ф-ленты (не для промотки и галочки, а для души), многострочных комментариев (и грамотных, владеющих русским не лаконичным и не как иностранным комментаторов) и, самое главное, точки опоры внутри самого себя, гармонии и крепких нервов (а они нам завсегда пригодятся). С зимними празниками вас, ПЧ, не ПЧ и прочие дневниковые личности! А, да, еще вдогонку, традиционно: чтоб отпраздновать всё это без катастрофических последствий для психики, печени, поджелудочной, желудка и всего ЖКТ, жилища, родных, любимых, друзей и, конечно же, обожаемого хомячка. Особенно обожаемого хомячка и вдвойне особенно, если ваш "хомячок" в реале гавкает или мяукает.

Как важно быть обычным
(Случай из практики профессора Ван Хеллсинга)

Профессор Абрахам Ван Хеллсинг, частный консультант. Психиатрия, экзорцизм и жизненный опыт. У вас необычная проблема с нелюдями? Возможно, ее можно решить обычными способами и по-человечески! Просто обратитесь к профессору Ван Хеллсингу.

- И все-таки, насколько вы настоящий призрак? – чуть нахмурив брови, спросила мадемуазель Даэ.
- Конечно, ненастоящий, - пожал плечами Призрак Оперы. – Мне можно подложить кнопку на кресло, расстроить нервы, разбить сердце или даже убить. Впрочем, всё, кроме последнего, относится и к настоящим нелюдям.
- Будет вам, - укоризненно покачала головой мадемуазель Даэ. – Мы не дети, и хорошо знаем, что нелюдей не существует. Феи, ангелы, вампиры, привидения, оборони, персонификации воды и огня, жизни и смерти, - всё это выдумки, фольклор, если хотите. Вы очень разумно поступили, мсье Эрик, что не стали упорствовать, доказывая мне, что вы – призрак. Приятно иметь дело со здравомыслящим человеком.
- А что, если я не был бы человеком? – полюбопытствовал Призрак Оперы.
- В таком случае, мсье, у нас не было бы никаких совместных дел, не говоря уже о личных отношениях. Довольно уже того, как вы ловко дурачили меня в отрочестве. Нет-нет, больше никаких готических романов в интерьерах театра!
Мадемуазель Даэ так мило скорчила обиженную рожицу, что Призрак Оперы не мог не поцеловать свою почти невесту.
- Как скажете, Кристина. Долой нелюдей, - с нехарактерной жизнерадостной интонацией провозгласил Призрак Оперы. – Только такая умная девушка, как вы, может меня перевоспитать. Как знать, не стану ли я, благодаря вашему ясному взгляду на жизнь, лет через пять здравомыслящим человеком, в меру упитанным, самодовольным инженером, на досуге пописывающим песенки. Впрочем, оставим грядущее на будущее, и обратимся к делам сегодняшним. Кристина, не окажете ли вы мне честь появиться вместе на маскараде?
- На маскараде в опере? – уточнила мадемуазель Даэ, представляя себе Эрика в будущем: в халате, с трубкой и газетой у камина, а рядышком она вяжет нескончаемый чулок, благодушно улыбаясь возне парочки или троечки очаровательных карапузов на мягком ковре, еще с утра вычищенном горничной под Кристининым неусыпным контролем. Счастье – такая простая штука! Господам романистам и романтикам этого никогда не понять, особенно тем, кто увлекается инфернальной тематикой и прочей мистической ерундой.
- Нет, моя дорогая, это закрытый прием у одного титулованного лица, - уклончиво ответил Эрик. – Разумеется, все будут инкогнито, и никакого снятия масок.
- Ах, как загадочно, - прищурилась мадемуазель Даэ. – Собравшиеся будут усиленно изображать из себя тех, кем никак не могут являться в жизни. Слишком томные юноши натянут кружева и начнут кривляться, воображая, будто являются мистическими сверхлюдьми, то есть банальными кровососами. Дамы натянут немыслимые наряды, силясь выдать себя за фей, и неизбежно улетят в обморок по причине чрезмерного утягивания своих далеко не фейских телес. Потом-то, конечно, они будут закатывать глаза и вещать, будто побывали в ином мире. Кто-то непременно нацепит нечто белое и будет нелепо завывать, изображая призрака. Может быть, особо вздорные юные особы переоденутся собственными кавалерами, и наоборот. Фи, - сморщила свой очаровательный носик мадемуазель Даэ. – Эти закрытые приемы – такая пошлость.
- Вы как всегда правы, моя бесценная Кристина, - кивнул Призрак Оперы. – Только ваше присутствие убережет мою ненадежную нравственность.
- Вы определенно начинаете исправляться, мсье, - улыбнулась Кристина. – Пожалуй, в самом деле, не стоит бросать вас одного в этом шутовском балагане.
- Вы потрясающе добры, Кристина. Кем же нарядитесь вы?
- Не будем отступать от традиций подобных вздорных сборищ. Допустим, Титанией?
- Какое элегантное и мудрое решение. Кристина, я уверен, в будущем вы станете идеальной, здравомыслящей, наилучшей супругой и матерью. О, как счастливо будет ваше семейство.
- Несомненно, мсье, - благосклонно улыбнулась Призраку Кристина, сообразив, что более правильно оформленное предложение руки и сердца не за горами. Может быть, как раз на маскараде? В мыслях снова возникла картина тихого семейного досуга у камина.
***
- Знаете, вам не хватает незашоренного взгляда с другой стороны, - сказал профессор Ван Хеллсинг своему высокопоставленному клиенту.
- С другой стороны? Поверьте, я знаю людей, как никто другой, причем абсолютно всех типов, возрастов и так далее, - холодно возразил его собеседник.
- О, разумеется, но, майн герр, вы знаете их в весьма специфических обстоятельствах, - тонко улыбнулся профессор. – Боюсь, ваше представление о них несколько однобоко. Признаюсь, если бы я не был знаком с особенностями вашего нелегкого призвания, пожалуй, оценил бы ваши действия крайне негативно, особенно действия личного характера и в отношении дамы.
- Вздор, профессор. Вы представляете интересы известной нам обоим дамы, и не можете судить беспристрастно.
- Что ж, майн герр, почему бы нам не разрешить наше недоразумение, пригласив эксперта.
- Эксперта? – приподнял бровь его собеседник. – Профессор, при всем моем уважении, кто может выступить экспертом в подобном деле?
- Любая дама, майн герр.
- Простите? – теперь удивление его визави не было наигранным.
- Да-да, вы не ослышались. Любая дама, ничего не знающая о вас и ваших обстоятельствах. Возьмите, - профессор положил на стол ненадписанный конверт.
- Что это? Адрес «эксперта»? – усмехнулся его собеседник.
- Всего лишь обычное приглашение. На маскарад. Под маской чего только ни наговоришь очаровательной даме. И чего только ни наговорит она вам, даже правду о вас самом.
- Чепуха!
- Мне кажется, или вы попросту не желаете услышать непредвзятую оценку со стороны?
- Это просто нелепо.
- Я бы настоятельно рекомендовал вам посетить это мероприятие, майн герр, - улыбнулся профессор Ван Хеллсинг. – В конце концов, всегда интересно послушать о себе нечто новое.
- В моем случае это невозможно: обо мне давно всё сказано, и нынешние мнения – лишь скверные вариации на давно сочиненные мотивы.
- И всё же рекомендую.
Собеседник профессора Ван Хеллсинга вынул приглашение и некоторое время его изучал.
- Подобные сборища до крайности нелепы.
- Несомненно.
- Костюмы, маски, ужимки и кривляние, все эти жалкие потуги выдать себя за других.
- Забавные людские причуды.
- Скорее, глупость.
- Увы, но таковы мы, люди. Кстати, как и известная вам дама, ради которой мы с вами и имеем эту беседу. Возможно, ради нее…
- Ради нее я уже совершил глупость.
- Майн герр, там, где одна глупость, вполне может быть и другая. В любом случае, вы уже начали.
***
Неотразимая в изысканном, оригинальном в рамках приличий костюме Титании, мадемуазель Даэ пила шампанское маленькими глоточками, ожидая, когда Эрик закончит разговор с пригласившим его графом. Сей румынский аристократ намеревался обновить некоторые механические изыски в своем замке и намеревался пригласить её Эрика в качестве главного инженера. Контракт мог быть очень выгодным для Эрика, да и новую жизнь надо было с чего-то начать, не век же разыгрывать дирекцию театра письмами от «призрака». Подобные шутки рано или поздно всегда заканчиваются приходом полиции, а этого мадемуазель Даэ намеревалась не допустить. Не хватало только скандала накануне помолвки.
- Ваше величество королева Титания, вы прекрасны, - вкрадчиво произнес чей-то бархатный голос. К Кристине подошел человек в черном плаще и черной маске. Ах, какой неизобретательный костюм! Сразу и не догадаешься, кого силится изобразить этот человек: Дона Жуана, вампира, демона или Призрака Оперы?
- Король Оберон тоже так считает, - вежливо улыбнулась мадемуазель Даэ. – Но кто же вы, таинственный незнакомец?
- Однажды меня назвали Темным принцем, - решил напустить туману незнакомец.
- Ваше высочество здесь инкогнито или попросту в изгнании? – ехидно заметила мадемуазель Даэ. – Признаться, в вас почти невозможно заподозрить принца.
- Наши достоинства не всегда очевидны, - бархатно заметил незнакомец.
- Равно как и наши недостатки для нас самих, - рассмеялась мадемуазель Даэ. – Ах, мсье Темный принц, в наш век стало модно все называть другими именами. Бедность воображения мы называем скромностью, банальность – замаскированной глубиной мысли, чувства – глупостью, а глупость – чувствами.
- Вы так смелы под этой маской, - усмехнулся самозваный принц.
- Равно как и без нее, - пожала плечами мадемуазель Даэ. – Мне не нужны иллюзорные личности, чтобы высказать свое мнение.
- О, свобода быть собой, - с непонятным ехидством сказал Темный принц. – Моя знакомая дама это очень любит.
- В самом деле? – безразлично спросила мадемуазель Даэ, думая, что это сущая наглость: подходить к одной даме, чтобы потолковать о другой, ей не знакомой.
- Позвольте пригласить вас на танец? – принц попробовал изобразить зловещую улыбку, и Кристина едва не рассмеялась. Этот субъект был настолько банален, что, кажется, можно было предсказать его следующую реплику. К примеру, сейчас он намекнет, что танцевать и ним опасно, а чуть после – что он не принц, а какой-нибудь нелюдь. Всё-таки от смеха удержаться не удалось.
- Легко веселиться, Титания, не зная, кто скрывается под маской, - тут же ввернул этот субъект. – Как знать, не последний ли это танец… Простите, мадемуазель?
Мадемуазель Даэ рассмеялась. Если бы она заключала пари на поведение таких вот светских хлыщей, то выигрывала бы каждое.
- Простите, мсье, - выдавила Кристина между приступами смеха, - я как раз подумала, кто может скрываться под маской. Еще раз прошу меня извинить, и можете дальше рассказывать мне про свою неявную инфернальность и опасность. Наверняка общение с вами – это, к примеру, танец со смертью. Что же вы примолкли? О, вероятно, я невзначай раскрывал вашу ужасную тайну, - замогильным голосом протянула мадемуазель Даэ.
- Вы даже не представляете, насколько, - процедил Темный принц. – Только до вас никто не находил это настолько забавным.
- Они просто не хотели ранить ваши чувства, - покачала головой мадемуазель Даэ. – Право, мсье, кто бы воспринял серьезно ваш образ? Равно как и эти напыщенные, давно заученные каждым вторым мистические намеки и полные высшего смысла фразы. Я здесь не одна, и не имею ни малейшего желанья играть в подобные игры, изображая испуг, потом интерес, потом еще что-нибудь в стиле «Прекрасная дева и принц теней». Нет, мсье, так я не танцую.
- О, конечно, вы наверняка танцуете, лишь тщательно выбрав танец, партнера и обстоятельства, - скривился Темный принц, выпадая из роли, как и все подобные ему в нетипичных обстоятельствах. Как предсказуемо.
- Именно так, мсье принц: я выбираю и танец, и его последствия. Ведь всегда приходится думать не только о розах и вздохах под луной. Всю эту чуть оставьте для романов и их трепетных читательниц. Какой смысл танцевать со смертью, если можно стать достойной женой и матерью? Какая надобность воображать себя чайкой, если у тебя нет крыльев, но есть семья и дом? Для чего верить вампирам, призракам и рыцарям, если ты невеста инженера?
- А если нечто неведомое, инфернальное вдруг постучится прямо в вашу дверь, королева Титания? – вкрадчиво спросил Темный принц.
- Пусть стучится, - махнула рукой Кристина. – Лакей скажет, что у меня не приемный день.
- По-вашему, нечеловек не может рассчитывать на взаимность современной леди?
- По-моему, не надо заигрываться, мсье, - парировала мадемуазель Даэ. – Оставим нелюдей и мистику минувшему веку, вместе с мадам Лавуазен и авантюрным мсье Калиостро. Наивные люди восемнадцатого столетия пугались, если из их шкафа вылетал демон. Они звали священника или бежали к доморощенным колдунам.
- Что же им еще оставалось, мадемуазель? – удивился Темный принц.
- Естественно, вызвать полицию и проверить свой шкаф на наличие простейшего механизма, обеспечивающего переход из одной комнаты в другую: двери, проще говоря. А потом устроить засаду и вывести на чистую воду так называемого демона, - фыркнула Кристина. – Мой будущий супруг инженер, уж я-то разбираюсь в подобных тонкостях.
- А что же в тех случаях, мадемуазель, когда «демона» нельзя вывести на чистую воду?
- В таких случаях, мсье принц, стоит подумать о переезде в Техас. Говорят, там можно застрелить таких вот лазутчиков по шкафам чужих жен без всяких проблем с законом.
- Почему же сразу по шкафам чужих жен? – возмутился принц.
- Это менее позорно, чем лазить по шкафам чужих мужей, - твердо сказала мадемуазель Даэ. – Во всем следует знать меру, мсье.
- Оригинально, - хмыкнул Темный принц.
- Обыденно, - пожала плечами Кристина. – Надеюсь, ту вашу знакомую даму, о которой вы мельком упоминали, вы не развлекали подобными фокусами со шкафами или иной мебелью?
- Кхм, - смутился её собеседник.
- Надеюсь, она оказалась истинной леди и указала вам на дверь.
- Примерно так, - кивнул Темный принц.
- Это делает ей честь. Равно как и вам в вашем выборе, мсье. Здесь полно глупышек, с готовностью вскричавших что-то вроде: «Ах, темный принц! Наконец-то ты прискакал за мной на теневом коне! Забери меня в свой таинственный мир». Да-да, так бы и было. Впрочем, потом вас непременно бы попросили забирать в иной мир потише: у законного супруга тоже есть уши, а жить надо не одним, пусть и загадочным, вечером.
- Знаете, мадемуазель…
- Знаю, - кивнула Кристина. – Я знаю, что вы, без сомнения, достойный человек, выбравший не ту дорогу. Милейший Темный принц, бросьте вы всё это: таинственный антураж, внезапные появления в неурочных местах и в неприемные часы, эти вот ваши многозначительные взгляды и нелепые обещания. Наденьте приличный визитный костюм, захватите уместный для данного времени года и положения дамы букет и придите с визитом. Разговор о погоде, здоровье и общих знакомых куда приятней, чем все эти «смертельные» темы.
- Ужасно, - покачал головой Темный принц.
- Ну-ну, в вашем возрасте уже пора выйти в настоящую жизнь, мсье, - с почти материнской жалостью сказала Кристина. – Довольно нелепых маскарадов. О, мсье принц, прошу меня извинить.
Мадемуазель Даэ кивнула на прощание озадаченному Темному принцу, мысленно желая бедолаге вырваться из мира грез, а его даме – терпения, и поспешила к Эрику.
- Дорогой, я могу вас поздравить?
- Контракт наш, если, конечно, вы согласны разделить со мной дальнейшую жизнь, бесценная Кристина.
- И больше никаких призраков? – лукаво улыбнулась мадемуазель Даэ.
- И даже никаких опер, - усмехнулся Эрик. – Только реальный мир.
- Ах, мой дорогой, как я рада, что вы это, наконец, поняли, - просияла Кристина. – Я согласна стать вашей женой… Эрик.
***
- Знаете, профессор, это был полезный эксперимент, - заметил дер Тод, скользя взглядом по танцующим маскам. – Мне посоветовали прийти к императрице в визитном костюме, с букетом и в приемные часы.
- Без сомнения, майн герр, если бы уточнили, что вам именно к императрице, то вам бы посоветовали в том же визитном костюме, но без букета, посетить психиатра, - сказал профессор Ван Хеллсинг.
- А о чем они говорят между собой! Странно, что я не явился к ним по причине смерти от скуки. Вот, видите этого инженера в наряде Оберона? Он только сейчас закончил весьма пространную лекцию о лифте, который он собирается спроектировать для заказчика.
- Заметьте, его невеста в костюме Титании кивала и всячески ободряла его, - улыбнулся профессор Ван Хеллсинг.
- О, а вот и Титания заговорила, планирует покупку мебельного гарнитура, - фыркнул дер Тод.
- Обратите внимание, майн герр, её Оберон принимает живейшее участие в этом проекте, поддерживая выбор своей невесты. Это разительно отличается от ваших обычных монологов как с одной, так и с другой стороны.
- Элизабет никогда не пыталась понять меня и специфику моего призвания, - фыркнул дер Тод.
- Равно как и вы, майн герр, не пытались понять ее мотивы и взгляды, - пожал плечами профессор Ван Хеллсинг. – Она человек, вы нет, ваш случай сложнее, но лишь на первый взгляд. Просто сделайте шаг навстречу. Не из теней, вечности или шкафа.
- При всем моем уважении, профессор, вы рассуждаете на уровне этой самодовольной и ограниченной невесты инженера.
- Спасибо за уважение, если это не только оборот речи, и, майн герр, я рассуждаю как обычный человек. Мы не уверены в вечном и опираемся на земное, - чуть улыбнулся профессор Ван Хеллсинг.
- Но я предлагаю все возможные гарантии!
- Интересно, в каких выражениях, - задумчиво сказал профессор. – Нам, определенно, есть над чем поработать. Я рекомендую вам пройти полный курс адаптационной психологии для нелюдей. Так сказать, научиться поддерживать разговор о погоде, здоровье и знакомых, носить визитный костюм. Мы также можем подробнее ознакомиться с устройством лифта: джентльмену прилично интересоваться техническими новинками.
- Лифт в Посмертие… Хм, профессор, а занятная идея, вы не находите?
- О, то ли еще будет, - усмехнулся профессор. – Следующий век, пожалуй, добавит к лифтам самодвижущуюся механическую лестницу, а лифты будут ездить со скоростью экипажей.
- Вы за технический прогресс?
- Я за гармонию, хотя бы, отношений. И особенно в тех случаях, если дело касается как людей, так и нелюдей.
- Золотые слова, профессор, - негромко сказала Элизабет, подойдя к ним.
- Оригинальный костюм, мадам, - поклонился профессор. – Тонкая ирония: императрица Элизабет в костюме императрицы Элизабет. Белое платье, звезды в волосах.
- И маска, профессор, - рассмеялась Элизабет. – Впрочем, я совсем неоригинальна. Дер Тод тоже в костюме дер Тода. Просто прелесть: мы – это мы, а никто и не догадывается. Маскарад дает определенную свободу.
- Элизабет, скажи, пожалуйста, ты, случайно, не обследовала свой шкаф на предмет скрытых механизмов или потайной двери? – внезапно спросил дер Тод.
- Нет, - удивленно посмотрела на него Сисси.
- Ты хочешь послушать лекцию про лифты?
- Пожалуй, нет, - пожала плечами Элизабет.
- Ты не жаждешь обсудить со мной погоду, здоровье, знакомых и покупку мебели?
- Нет, - недоуменно сказала Элизабет.
- Ура, - счастливо улыбнулся дер Тод. – Может быть, потанцуем? Как знать, не станет ли обычный танец…
- Последним? – улыбнулась Элизабет. – Это было бы жаль. Ты слишком хороший партнер, чтобы ограничиваться только одним танцем.
***
- Эти маскарады невыносимо банальны, а сами маски и их претензии на заявленные роли просто утомительны, - сморщила нос пока еще мадемуазель Даэ. –
- Какой-нибудь юнец, вообразивший себя лордом вампиром, приставал к вам? – нахмурился Эрик.
- Вообще-то он назвался Темным принцем.
- Да, воображение у современной молодежи истощилось, - фыркнул Эрик.
- Никакого сравнения с Призраком Оперы, - рассмеялась Кристина. – Все эти глупости про нелюдей, смертельные танцы и так далее. Впрочем, где еще встречаться всяким нелепым чудакам и фантазерам, как не на маскараде? Смотрите, видите этого человека в черном плаще и маске? Это так называемый Темный принц. И кого он, в итоге, смог заинтересовать? Особу, мнящую себя императрицей Элизабет.
- Знаю я одно заведение, где подобных дам десяток на палату, - расхохотался Эрик. – О, простите, дорогая.
- Не стоит смеяться над, э-э, увлекающимися мечтателями, дорогой. Некоторые еще способны осознать свои ошибки. Я дала добрый совет этому бедному человеку. Мне показалось, он не совсем безнадежен и слушал меня с искренним интересом и переживанием.
- Вы сущий ангел, моя дорогая, - восхитился Эрик. – Лучшая супруга, которую может пожелать себе здравомыслящий человек.
- А вы, мой дорогой, лучший супруг для здравомыслящей женщины, - вернула комплемент Кристина. – Завтра же объявлю о своем уходе из театра и помолвке.
- Вскоре мы отправимся в дорогу.
- Да-да, надо уже теперь начинать собирать багаж и составлять его опись.
- Вы как всегда правы, дорогая. Подобная предусмотрительность делает вам честь. Еще один танец, и домой?
- Пожалуй. Расскажите мне еще о вашем замечательном проекте лифта. Он у вас такой интересный.

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Голос сказки (Луккени и Че)

Зарисовка о героях-рассказчиках из мюзиклов "Элизабет" и "Эвита"

Голос сказки (Луккени и Че)

Я - Голос сказки. Ведь каждая сказка имеет свой голос. Иначе кто тебе скажет, к примеру, жили-были двадцать пять оловянных солдатиков... Или жил-был бедный принц, королевство у него было ничтожное, не не такое, чтобы нельзя было жениться... Голос сказки совершенно необходим.
к/ф "Тайна Снежной Королевы"

Кто делает сюжет? Герои? Несомненно. Рассказчик? Всегда. Гламурную сказку про умершую королеву, такую несчастную и везучую, любимую и ненавидимую, эмоциональную и равнодушную, можно рассказать по-разному. Ведь, в конечном итоге, не столь важны герои, как то, что именно сделал или вынес из этой заварушки сам рассказчик. Выиграл он или проиграл.
Луккени и Че довольно схожи, как по отведенной им роли, так и бунтарскому характеру. Они оба любят начинать с конца, осуждать своих героинь (ах, да, оба рассказывают о женщинах), оба за революцию и развал старого мира, оба зубоскалы, и всегда в теме дня. Анархист и революционер. Висельник и будущий команданте.
Луккени, убийца и самоубийца, начинает свой репортаж прямо с того света, где, как известно, хоть сто лет просиди – а за рамки своего века не выйти. Всё те же страсти, сплетни, лица и сюжеты. Неизвестно, по какому разу покойники перетолковывают дней минувших анекдоты, досадуя более на то, что Элизабет удалось вырваться из этой круговерти, а им нет. Тут, в принципе, не суть важно, какой была эта удачно свалившая из их хладной компании императрица. Она танцевала с «Самым Главным Героем» в собственном стиле и с впечатляющими результатами. На фоне поставленных рекордов молочные ванны, семейные склоки и наплевательское отношение к близким и далеким уже не столь важны, а скорее служат эдаким дополнением к основному, как в композиции на фото «Тов. Брежнев среди однополчан». Кстати, выход Самого Главного Героя Луккени тут же льстиво анонсирует, и зритель сразу понимает, какого рода этот анархист и на кого он работает. Знаем мы таких анархистов, как могла бы прозорливо заметить кровавая царская охранка, все сплошь у нас на балансе.
Луккени даже пытается отпереться от собственного единственного значимого поступка – убийства императрицы. Мол, и не убийство это было, а так, исполнение заказа. Кто заказал? Да сама покойная и возжелала. Что, поконкретней? Ну, допустим, дер Тод, только ша, начальничек, как бы Сам не услышал, что мы его тут к делу подшить хотим. В общем, всё из-за любви, всё ради любви, почти как у Шекспира. Сама-то покойная, между нами, была дама непорядочная: народ ни в грош не ставила, отказывала мужу во внимании, моему заказчику, опять же, отказывала, да еще и детей воспитывать не умела, а вот хранить деньги в заграничных банках – очень даже. А уж сувениры с ней как расходятся… Хотите кружечку? Не хотите? Тогда тарелочку. Что вы, что вы, никакой взятки, борзые щенки не в счет.
Так и проходит от финала к началу и снова к финалу Луиджи Луккени, анархист и агент дер Тода, неизменный и, в общем-то, не видящий смысла меняться. Старая Европа сгинет и сама, носителю передовой мысли можно особо и не напрягаться. И не суть важно, кого именно убивать, если потом, за чертой, ты попадешь в бесконечную круговерть, расширенную версию Дня сурка. Так пусть хоть будет, о ком поинтереснее потолковать, глядишь, и время как-то пройдет. И еще раз, и по новой. И всякий раз азартно осуждать Элизабет, избегнувшую подобной участи, в компании понимающих современников. В самом деле, негодница какая: мы там – а она здесь, мы здесь – а она где? И жизнь прошла, как не бывало. Скучно, господа, скучно в болоте, а уже не выбраться.
Че тоже начинает свою историю с финала. Ему повезло, он и его героиня – дети двадцатого века, более того, действующие лица самого неоднозначного и яркого времени, когда художники становятся фюрерами, а актрисы с облегченной моралью – честью, совестью и лицом нации. Они живут коротко и ярко, но порой даже за небольшой срок могут что-то переосмыслить и в окружающих, и в себе. Че злится на Эвиту, Че подшучивает над ней, Че обвиняет её и восхищается. Но, что еще важнее, в своей истории они и есть «Самые Главные Герои», ибо над ними – никого. Ни Эве, незаконнорожденной девчонке из провинции, решившей покорить Буэнос-Айрес, а потом и всю Аргентину, ни Че, рассказчику и соучастнику истории, не нужны дер тоды, призраки умерших родственников, вещие кошмары и посмертные перспективы. Их цели всегда реальны.
Эва искренне и до конца поддерживает своего «императора», генерала Перона. Она не льстит себе и не оправдывается наличием непонимающих и неудобных окружающих, чужих мнений или запретов. Эвита очаровывает Аргентину и старается подарить хотя бы яркое шоу, раз уж нельзя, в самом деле, решить все проблемы. Кто не согласен – тот пусть идет своим путем на другую поляну, и устанавливает там свои правила, - так Эва прямо заявляет Че в ответ на высказываемые претензии. Эвита делает свой выбор, и даже умирая, не сожалеет о нем. «Тысячу раз ничего, и лучше быть Титанией»? Не дождетесь! «Выбор был мой, и только мой. Я могла взять любой желаемый приз… Я видела огни и шла своим путем. Я как я жила, как они сияли – и как быстро погасли», - Эвита сама подведет итог своей жизни в финале.
«Выбор был твой, и ничей больше, - скажет Че. – Рыдайте над телом, склоните голову – ее больше нет… Как быстро погасли огни». Он выступал против много в правлении Эвы и президента Перона. Че может комиковать напоследок, мол, если откинете копыта – потребуйте, чтобы вас хоронили, как Эвиту Перон. Однако он понимает и с грустью констатирует, что «это и наши похороны тоже». «Наши», похороны ушедшей вместе с Эвой и еще совсем недавно «новой» Аргентины. Наши – значит, немного еще и его…
Как многие, Че придет проститься с Эвитой. Он, танцевавший с ней на границе сна и яви, в последний раз посмотрит на свою Эвиту. А потом уйдет, чтобы стать команданте Че. В рассказанной истории он сам был и Луккени, и дер Тодом одновременно, и если бы некто из теней свалился ему на голову, он бы попросил инфернальных пришельцев подвинуться. Это его история и его Эвита, которую он осуждает, танцует и понимает.

@темы: Статьи, Творчество, Точка зрения, Увлечения, Мюзиклы

---

С праздником и... "Спросите профессора!"

Пришел праздник Всех Святых, и в честь этого я рада вам сообщить, что официально присоединилась к давно выбранной конфессии. В честь праздника и в честь прошедшего радостного и долгожданного присоединения, я решила выложить фик. Как всегда, кроссовер "Элизабет" с... на сей раз с "Людвигом" (чудесный, недавно отсмотренный по второму разу мюзикл. Кодзю, море благодарностей!) ну, и с профом, куда ж без него. В общем, поехали.

Спросите профессора Ван Хеллсинга

Абрахам Ван Хеллсинг, профессор медицины: психиатрия, экзорцизм, истребление нежити, разбор дел с участием сверхъестественных существ. Быстро, эффективно, необратимо по желанию клиента. У вас необычная проблема? Спросите профессора Ван Хеллсинга!
Из объявления

В трубе завывал ветер, дрова весело трещали в камине, а прекрасная Дева Озера старательно стирала со щек свои так и не пролившиеся слезы.
- Вы поймите, он клялся мне в верности, - Дева Озера яростно всхлипнула и деликатно высморкалась. Профессор Ван Хеллсинг в который раз за вечер понимающе кивнул.
- Это было так давно. Мы оба с тех пор изменились, - робко вставил последний король-романтик Людвиг Баварский. Прекрасная Дева Озера едва не зашипела.
- Вот так всегда, мой дорогой профессор. Он не согласен со мной по всякому поводу и без, либо попросту игнорирует меня. Это невыносимо!
- Да-да, мадам Дева, вы правы, - согласился профессор Ван Хеллсинг и жестом попросил Людвига на время воздержаться от комментариев.
- Буквально на днях я попросила своего рыцаря о пустячной услуге, сущей мелочи: перестать слушать этого его демонического психиатра (о, я вижу темную, низкую натуру этого субъекта!) и перестать принимать прописанные лекарства. И что бы вы думали? Неприятный проныра-доктор по-прежнему шныряет по дворцу и окрестностям, а моему герою, моему возлюбленному решительно наплевать на подобное неудобство. И он еще смеет мнить себя Лоэнгином! Да где вы видели Лоэнгрина, глотающего пилюльки?
- Мадам, давайте попробуем без лишних эмоций, оставим только факты. Дело понятное, житейское, - сказал Ван Хеллсинг, видя, как болезненно поморщился король Людвиг.
- В том-то и дело, профессор, что никому нет дела до моих страданий! – Дева Озера сверкнула своими бездонными очами в сторону несчастного монарха.
- Любимая, ты не могла бы страдать немного потише? – едва не зеленея от приступа боли, прошептал Людвиг.
О природу терзающей его величество боли споткнулся не один консилиум врачей. Одни утверждали, что это воспаление тройничного нерва, другие рекомендовали радикальное лечение зубов, третьи напирали на атипичные парэстезии при прогрессирующей шизофрении. Самому королю от наличия столь разных теорий легче не становилось, а подобрать эффективную схему лечения никто из эскулапов не смог.
- Видите, правда глаза колет, - торжествующе воскликнула Дева Озера.
- И невыносимо терзает слух, - еле слышно добавил король-романтик.
- Комедиант, - презрительно бросила Дева Озера.
- Водяная хищница, - не остался в долгу Людвиг.
- Вся твоя жизнь – сплошная скверная бутафория из опер Вагнера, - не уступала Дева Озера.
- Не галлюцинации об этом рассуждать, - фыркнул Людвиг. – Мой врач, дипломированный психиатр, точно установил, что тебя не существует.
- Стоп, стоп, - Ван Хеллсинг поспешил прервать своих новых пациентов, пока дело не дошло до потасовки. - Обойдемся без взаимных упреков.
- Людвиг стал таким агрессивным, боюсь, у него не получится не оскорблять меня, - трагично прошептала Дева Озера и беспомощно посмотрела на профессора.
- Станешь тут агрессивным. Эх, как подумать, если бы не вся эта муть, я уже давно мог бы погибнуть, скажем, на какой-нибудь войне. И почему я не додумался оплатить себе войну, вместо Вагнера? – пробормотал Людвиг.
- Друзья, вам стоит немного развеяться, сменить обстановку, отдохнуть… порознь.
- Как это порознь? – вскинулась Дева Озера.
- В самом деле, как? – удивился пока еще король Баварии. – Мы связаны незримыми узами, нитями самой судьбы, и поэтому…
- И поэтому вам надо непременно развязаться и разобраться, прежде всего, в себе, а уже потом в ком-либо другом. Это пойдет на пользу обоим. Взять хоть вас, ваше величество. Вы измучили свою прекрасную даму.
- Но как же? – попробовал запротестовать Людвиг.
- Именно, измучил! – с готовностью подтвердила прекрасная дама.
- Вы буквально вогнали в стресс нежную Деву Озера, - обвиняюще продолжил профессор.
- Я только…
- Вогнал-вогнал, - кивнула нежная Дева Озера.
- Вы делаете её несчастной, - категорично заявил Людвигу Ван Хеллсинг.
- Собственно, это она…
- Вы целиком и полностью правы, профессор, - заткнула возлюбленного Дева Озера.
- Прекрасной Деве Озера непременно стоит отправиться в небольшой вояж, отдохнуть от вас, вашего удушающего влияния, закостенелого, недалекого дворцового мирка и его отдельных представителей. Модный курорт, галантные кавалеры, приятная музыка, новые танцы… Бедняжке надо почувствовать себя неотразимой феей и забыть про ваши нелепые слова о галлюцинациях. В это время у вас, молодой человек, будет время осознать и начать исправлять свои ошибки. Того удалить, другого заменить, сами понимаете.
- Профессор, вы гений, - благосклонно улыбнулась Дева Озера.
- Но, профессор, - робко запротестовал Людвиг.
- Ни слова больше, ваше величество, - шутливо погрозил ему пальцем профессор Ван Хеллсинг.
***
- Мадам Дева, решительно, вы прекрасны, - восхитился профессор Ван Хеллсинг, глядя на Деву Озера. – Платье, шляпка, перчатки, туфельки – всё в вас безупречно.
- Ах, дорогой профессор, вы мне льстите, - кокетливо взмахнула ресницами посвежевшая и разрумянившаяся Дева Озера. – Глядя на вас, прямо жалко, что вы, такой тонко чувствующий, симпатичный и понимающий мужчина, не романтик и, что самое важное, не король. Кстати, как там поживает мой бедный покинутый Людвиг?
- Он осознал, что недостоин вас, мадам, - Ван Хеллсинг сделал соответствующее выражение лица.
- Лучше поздно, чем никогда, - звонко рассмеялась Дева Озера.
- Он понял, что вы – чистый, прекрасный идеал, настоящий ангел, и никто с вами не сравнится, - сообщил профессор.
- О, браво, профессор, - захлопала в ладоши Дева Озера. – Это вы его так ловко обработали?
- Мадам, как я мог? – притворно изумился Ван Хеллсинг. – Но это еще не всё.
- Он, наконец, додумался до фатального, то есть, решительного шага, который перечеркнет прошлую бесцельную жизнь в серой, убогой реальности?
- Несомненно, - склонил голову Ван Хеллсинг. – Примерно это он и написал в своем последнем письме к вам.
- Как мило! Он предусмотрительно всё закончил к моему возвращению, чтобы никакие преграды не стояли на его пути к своей судьбе, то есть, ко мне?
- Полагаю, вам лучше прочитать его письмо, мадам. У меня нет красноречия и изящных оборотов речи, свойственных его величеству в подобных обстоятельствах, - скромно сказал Ван Хеллсинг.
Дева Озера схватила письмо и поспешно развернула.
«Моя несравненная, незабываемая, нереальная любовь! Я не достоин более тобой восхищаться. Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой! Красавица, богиня, ангел! Я не могу тебя более терзать. Прощай. Пусть мне будет больно, но я, обычный жалкий смертный, не смею посягать на твою любовь. Пусть я буду несчастлив с ровней себе, пусть я буду влачить свое невыносимое существование долгие и долгие годы, до самой старости – ты будешь свободна, весела и беспечальна. Рыдания стесняют мою грудь. Пойду и навек себя потеряю, пав в утешающие объятья кузины Элизабет. Уже не твой пропащий король, бывший Лоэнгрин и комедиант, Людвиг Б».
- Профессор, это шутка? – непонимающе спросила Дева Озера. – Какая кузина Элизабет? Что он там, пилюлек объелся?
- Боюсь, мадам, это не шутка. Её императорское величество Элизабет Австрийская любезно согласилась помочь его величеству королю Баварии преодолеть свою безмерную скорбь после отказа от вас. Она уже месяц, как гостит у него.
- Месяц! – в гневе воскликнула Дева Озера, вскакивая с кресла. – С того самого дня, как я уехала поправлять свои расстроенные нервы! Вы это подстроили, не отпирайтесь. Сводник, шарлатан, предатель!
- Последнее – никогда, - с достоинством ответил профессор, глядя на разъяренную Деву Озера. – Я никогда не предавал интересы своих клиентов. Людей, очаровательная мадам. Да-да, людей. Я помогаю им привести в порядок дела, связанные со сверхъестественными существами. В данном случае, этим последним оказались вы. Не смею вас более задерживать и приятного вам дня, милейшая мадам Дева.
***
Дева Озера попеременно белела и зеленела от негодования, глядя на пару представителей монархии, неспешно прогуливающуюся по парку. Людвиг только что прогундосил свой глупый, нелепый, такой… знакомый и родной монолог о любви, мечтах и бренности всего сущего. Он подарил традиционную алую розу. И теперь эта роза красовалась в волосах несносной выскочки, нахалки и попросту заурядной смертной императрицы Элизабет. И с чего это вся Европа называет её прекрасной? Эта дамочка не обладает и сотой частью достоинств Девы Озера! Она не способна открыть путь в мир грёз, являться романтикам лунной ночью в образе принцессы-лебедя, не говоря уже о том, чтобы устроить самый настоящий бал Марии-Антуанетты. Но именно из-за этой жалкой бездарности милый, глупый, поддавшийся пагубному влиянию профессора Ван Хеллсинга Людвиг теперь совсем не слышит её, Деву Озера. Он буквально видеть ее отказывается, избегает зеркал, пустых комнат и высоких мечтаний. Он не приходит на берег, не томится печалью, не желает бросаться в пучины, дабы соединиться со своей единственной и истинной любовью. Дева Озера вздохнула. Видеть эту пару вместе было невыносимо.
- Вам определенно к лицу этот нежный зеленый цвет, - раздался рядом с ней невозмутимый холодный голос. – Примеряете ипостась лесной нимфы?
Дева Озера резко повернулась, намереваясь высказать неизвестному нахалу всё, что она думает о подобных ему сверхъестественных юмористах, пасущихся на чужом поле. Она даже рот успела открыть, посему, обернувшись, так и застыла с открытым ртом, не издав ни единого звука. Прямо напротив нее стоял дер Тод собственной персоной и невозмутимо разглядывал парк, озеро и прогуливающихся людей.
- Какая неожиданная встреча, - продолжил дер Тод. – О, прошу вас, не хватайте воздух так судорожно: даже если я был бы лично к вам, то запас кислорода вам бы не пригодился.
- Кхм, - выдавила Дева Озера.
- Вижу, вы рады, что я не за вами, - холодно усмехнулся дер Тод. – Можете кивнуть, если да. Отлично.
- Что привело вас в наши скромные края? – наконец, смогла сказать Дева Озера.
- Обычная работа, ничего личного, - на его равнодушном лице появилось выражение легкой скуки. – Чей-то срок подошел к концу, и вот я здесь. Вы можете составить мне компанию и полюбоваться, как оборвутся жизни самого загадочного короля и самой прекрасной императрицы. Они войдут на кладбище своей эпохи рука об руку, как Ромео и Джульетта, и будут вечно вместе в Посмертии.
- О нет, - выдохнула Дева Озера. – Людвиг умрет?
- Он же смертный, - ответил дер Тод.
- И отправится в Посмертие?
- Так уж заведено для обычных людей, - равнодушно сказал дер Тод.
- И эта выскоч… императрица отправится вслед за ним?
- Она тоже смертная, - безразлично подтвердил известный факт дер Тод.
- И она будут вместе на кладбище эпохи?
- Как человеческие существа данной временной формации. Это обычная практика, - холодно посмотрел на бледную Деву Озера дер Тод.
- Это какая-то ошибка, - пролепетала Дева Озера. – Людвиг должен уплыть вместе со мной на зачарованной ладье в мир грез. Он мой Лоэнгрин.
- При всем моем уважении, - скучающе заметил дер Тод, - более похоже, что он рыцарь прекрасной императрицы, нежели ваш.
- Нет, он мой, - запротестовала Дева Озера. – Только он наслушался бредней этого негодяя, профессора Ван Хеллсинга, недалекого фанатика, ненавидящего сверхъестественных созданий, и своего психиатра, тоже кошмарного типа. А так он любит только меня.
- Это неочевидно, - отрезал дер Тод. – Он выбрал людей, и отправится по месту назначения, как любой другой человек. Точка, аминь, аллес.
Дер Тод сделал несколько неторопливых шагов в сторону беспечно щебечущей о каких-то танцах, зеркальных залах, чайках и свободе парочки. Танцы! Будет им сейчас последний танец. Дева Озера негромко застонала.
- Прошу вас, постойте, - она вцепилась в плащ дер Тода. Тот с деланным изумлением приподнял бровь.
- Мадам, вы знаете, как нелепо и глупо мешать моей работе, - бездушно напомнил дер Тод.
- Умоляю, дайте Людвигу шанс. Не лишайте его счастья, - всхлипнула Дева Озера.
- Счастье – не моё дело, - проинформировал дер Тод.
- Да-да, я понимаю, но всё получается так не вовремя. Наша глупая размолвка, этот чертов профессор, да еще и эта кузина Элизабет. Послушайте, неужели они оба сейчас должны погибнуть? Вот так, запросто, среди ясного дня?
- Люди умирают в любое время суток и при любой погоде, - нудно заметил дер Тод. – Очень непрочные создания. Для таких, как вы, даже как-то неприлично делать ставку на счастье с человеком.
Дева Озера всхлипнула еще раз, чувствуя, что вот-вот разрыдается по-настоящему.
- Впрочем, я не чужд некоторых симпатий к сверхъестественным существам, - процедил дер Тод. – И если вы будете умницей и не начнете лить свои слезы на мой плащ, я смогу что-нибудь для вас сделать.
- О, простите, конечно. Благодарю вас, - сконфуженно прошептала дева Озера, выпуская из рук его плащ.
- Король Баварии и императрица Австрии погибнут во время совместного времяпрепровождения, - равнодушно продолжил дер Тод. – Императрицу, как и заступившегося за нее короля, убьет один сумасшедший анархист.
- То есть, если Людвиг оставит её, ему не надо будет умирать и отправляться на кладбище эпохи?
- Ваш Людвиг всё равно умрет, - холодно поправил Деву Озера дер Тод, - он же смертный. А уж куда попадет… Ваш вариант вполне приемлем при определенных условиях.
- Я понимаю, спасибо, - поспешно заговорила Дева Озера. – Я всё сделаю, чтобы спасти моего Лоэнгрина от этой императрицы и её убийцы.
- Поторопитесь, - безучастно сказал дер Тод. – Убийца будет совсем скоро.
***
Дева Озера, заламывая руки, рыдала в беседке. Да, она смогла отсрочить смерть возлюбленного, но надолго ли? Убийца будет совсем скоро, вероятно, теперь его что-то задержало в пути. Дер Тод даже не соизволил исчезнуть, а расположился на скамейке, холодный, равнодушный, бесчувственный, и уткнулся в какую-то бумажку. «Никак, статистику сверяет, - с ненавистью подумала Дева Озера, - что ему чье-то убийство. Жестокий, неромантичный, бездуховный субъект!»
Жестокий субъект безразлично посмотрел на плачущую Деву Озера, а затем вынул из кармана часы, пробормотав что-то вроде: «Поезд запаздывает». Поезд! Убийца должен на нем приехать. Нет, невозможно! Дева Озера выбежала из беседки и, на ходу утирая слезы, помчалась к любующемуся водной гладью Людвигу, дожидающемуся, когда его кузина, наконец, насмотрится на красоты сада и вернется к нему.
- Людвиг, ты балда! – накинулась на него Дева Озера. – Уходи отсюда немедленно!
- Мой ангел, мне показалось, или я слышу твой голос? Прости, я совсем тебя не понимаю, - меланхолично пробормотал Людвиг, глядя на озеро. – Впрочем, это к лучшему. Тебя ведь нет. Было бы слишком больно поверить, что ты настоящая, и тебя со мною рядом нет. Знаешь, я даже написал тебе письмо. Мой психиатр усмехался, мол, пациент прощается с галлюцинацией в письменном виде. Но тот, другой профессор, он объяснил, что так будет лучше. Мол, зачем разубеждать меня, что тебя нет. Лучше считать, что ты теперь свободна и счастлива без меня. Я ведь такой несносный, и непременно сделал бы тебя несчастной и раздраженной моим несовершенством.
Дева Озера едва зубами не заскрипела. Убедили-таки, негодяи, люди и психиатры, убедили ее несчастного короля, что она, его возлюбленная, лишь бред воспаленного сознания.
- Людвиг! Пожалуйста, послушай меня. Я здесь, я с тобой. Уйдем отсюда, иначе ты погибнешь, и мы никогда больше не встретимся. Невыносимо даже думать об этом, - простонала Дева Озера. В отдалении дер Тод снова взглянул на часы. У, чтоб ему… Что б ему что? Ничего ведь не возьмет негодяя.
- Ты беспокоишься обо мне? – счастливо улыбнулся Людвиг.
- Ну, конечно, дурачок, - всхлипнула Дева Озера. – Я же люблю тебя, несмотря на то, что вокруг тебя постоянно столько лишних людей.
- Это действительно так? – Людвиг посмотрел на неё.
- Я же здесь, - попыталась улыбнуться Дева Озера, взяв его за руку.
- Какое счастье, теперь можно даже умереть, - прошептал король-романтик.
- Но только не здесь и не сейчас. Потом, не будем торопиться, - потянула его прочь от скучающего дер Тода Дева Озера.
- Любимая, куда мы так бежим? – недоуменно спросил Людвиг. – Что подумает обо мне моя кузина, увидев, что я бросил ее на прогулке?
- Она не успеет подумать, - процедила Дева Озера.
- Прости, я не понял, - недоуменно захлопал ресницами король.
- Я говорю, у вас разные судьбы, любимый, и твоей кузине как раз пришла пора встретиться со своей судьбой. Незачем вставать на ее пути.
- На пути кузины Элизабет?
- Скорее, ее судьбы, - хмыкнула Дева Озера, увлекая Людвига всё дальше и дальше от места предполагаемой встречи с дер Тодом, и вскоре озеро, равно как и неприятный визитер, пропали из виду.
- Людвиг, где вы? – позвала самая прекрасная императрицы, оглядываясь по сторонам. Её кузен такой милый, но странный, как бы с ним не случилось чего.
- Его здесь нет, - раздался знакомый мелодичный голос.
- Дер Тод, вот так сюрприз, - усмехнулась Элизабет. – Что привело тебя в эти скромные края.
- Ты еще спрашиваешь? Как, скажи, всё это понимать? – дер Тод раздраженно махнул рукой в сторону дворца.
- Что именно тебе непонятно? – терпеливо уточнила Элизабет.
- Вот это, - дер Тод протянул ей какое-то письмо. – Ты это написала? Элизабет, как ты вообще могла такое придумать?
- Так в чем же дело? – с улыбкой спросила Элизабет.
- Что ж, послушай, вдруг осознаешь, - фыркнул дер Тод и с выражением зачитал:
«Моя несравненная, незабываемая, нереальная любовь! Я не достойна твоего восхищения. Прости, небесное созданье, что я нарушила твой покой! Дер Тод, мой темный принц! Я не могу тебя более терзать. Прощай. Пусть мне будет больно, но я, обычная жалкая смертная, не смею посягать на твою любовь. Пусть я буду несчастлива с ровней себе, пусть я буду влачить свое невыносимое существование долгие и долгие годы, до самой старости – ты будешь холоден, бесстрастен и свободен. Рыдания стесняют мою грудь. Пойду и навек себя потеряю, пав в утешающие объятья кузена Людвига. Уже не твоя пропащая императрица, бывшая черная чайка и несостоявшаяся Титания, Элизабет Г».
- О чем ты только думала, когда писала эти глупости? Восхищаться, небесное созданье… Я просто люблю тебя, и хочу прожить с тобой всю эту вечность, и потом, и дальше.
- Вообще-то я думала, есть ли у тебя чувства, или так, каприз на фоне бытия, когда писала это письмо под диктовку профессора Ван Хеллсинга. Прости, - Элизабет обняла его.
- Профессора Ван Хеллсинга?
- Он занимается разбором дел с участием сверхъестественных существ, а ты всё-таки не человек. Я обратилась к нему, когда меня терзали сомнения после отъезда из Вены, и он сказала, что это дело житейское, и что у него как раз была на приеме пара с подобной проблемой. Профессор Ван Хеллсинг так же заметил, что нелюдям сложно проявить истинные чувства, без наработанных шаблонов и стереотипов действия, поэтому они могут не раскрываться вплоть до летального исхода другого человека. Вот я и согласилась на этот небольшой эксперимент. Ты сердишься?
- Ты уехала из Вены? Надолго? – дер Тод посмотрел на неё с затаенной надеждой.
- Думаю, насовсем, - спокойно сказала Элизабет. – Двор, император – это слишком утомляло, да и мы там постоянно ссорились. Профессор также рекомендовал сменить обстановку и отдохнуть.
Дер Тод улыбнулся.
- Так ты говоришь, профессор Ван Хеллсинг? При случае непременно порекомендую его сверхъестественным существам, если у них есть дорогие люди, с которыми надо непременно выяснить важные личные дела.

@темы: Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

Возвращение Дона Жуана

Дорогие товарищи! Это не мой "первый блин, который...", это мой не вполне обычный блин. И дело даже не в том, что здесь нет Элизабет, Тода, клыкастой или иной привычной компании. Это не столько фанфик, сколько пьеса по мотивам мюзикла "Дон Жуана" Феликса Грея. Я постаралась включить туда некоторые отголоски и оперы Моцарта "Дон Жуан", ну, а любители мюзикла "Ромео и Джульетта" также получат пару изюминок, если решатся это прочитать. Заранее предупреждаю: там, под "морем", далеко не так смешно, как, допустим, в моем предыдущем фанфе, и умирающего на дуэли мюзиклового дона Жуана не спасет никакая инфернальная Скорая помощь. Хотя совсем без инфернальности дело, конечно, не обойдется, мы же говорим о Доне Жуане... И еще, напоследок. Дон Жуан Тенорьо - молодой прожигатель жизни из мюзикла. Тот Самый Дон Жуан - он прямиком из оперы. Кажется, я обо всём предупредила. Читайте на свой страх и риск.
Да, a propos,эта пьеса посвящается
Кате (Рине,  Artparivatel), которая всячески способствовала подлету моей музы, а также предоставила немаловажный материал для оного.

Возвращение Дона Жуана

Действующие лица:

Лепорелло – старый новый житель Севильи.
Дон Жуан (дон Жуан Тенорьо) – молодой человек, косящий под Мате Камараша в роли Смерти. Поскольку не сумел раздобыть в бедной Андалусии ни бритвы, ни перекиси водорода, вынужденный ходить небритым, темноволосым, зато с ухмылкой.
Дон Луис Тенорьо – отец дона Жуана, особой сюжетной нагрузки не несущий.
Дон Карлос – друг дона Жуана, отнюдь не Меркуцио и даже не Бенволио, за что ему огромное «увы».
Эльвира – жена дона Жуана, мстительная плакса с пухлыми губками.
Мария – красавица, дама сердца дона Жуана, а также невеста Рафаэля.
Изабель – бывшая подружка, а ныне подруга дона Жуана, самая умная дама из всех собравшихся.
Рафаэль – жених Марии, согласно собственной озвученной (и недостоверной) легенде, военнослужащий, приехавший с какой-то войны.
Командор – ныне покойный человек, статуя и призрак, жаль, что не оперы.
Цыганка – проходная подружка дона Жуана.
Чико – чувак, косящий под «Gypsy Kings».
Толпа – жители Севильи.

O fortuna
Velut luna
Statu variabilis
Semper crescis
Aut decrescis

*О, судьба!
Как луна,
Ты изменчива,
Всегда то растешь,
То убываешь*

Carmina Burana

Совы не то, чем они кажутся.
Твин Пикс

Акт 1.

Шумная площадь в Севилье. Слышится стук инструментов по камню, на заднем плане остов какой-то статуи. Под навесом близ таверны в простой одежде и нахлобученной на лоб шляпе сидит Лепорелло, потягивая сангрию.
Толпа: Умер великий человек, благородный испанец. Его убил дон Жуан.
Лепорелло: В самом деле?
Толпа: Надо поставить ему памятник, чтобы о нем не забыть.
Лепорелло (иронично): Забыть Дона Жуана? О, это невозможно!
Толпа: Командора! Не забудем Командора, синьоры! Кстати, а вот и его убийца, дон Жуан.
Дон Жуан скидывает плащ и шляпу на руки дону Карлосу и принимает эффектную позу.
Дамы: Ах!
Лепорелло (вглядываясь в дона Жуана): Не похож.
Дон Карлос: И тем не менее, уважаемый, это мой друг, дон Жуан. Мне повезло, что мы с ним друзья, иначе мне пришлось бы стать его врагом. Знаете, это человек, у которого всё есть…
Лепорелло: И нет ничего: ни аристократизма, ни благородного вида, ни других превосходных качеств моего бывшего хозяина. Я бы такому служить не стал.
Дон Карлос (вспыхнув): На что вы намекаете, синьор? Мы друзья.
Лепорелло выразительно смотрит на шляпу и плащ дона Жуана.
Дон Карлос (смутившись): Он никогда не сможет быть вторым.
Лепорелло (фыркнув): Уже. И даже не вторым, а, как бы это вам заметить, синьор, вторичным.
Дон Карлос (негодующе): Что вы себе позволяете?
Лепорелло: Многое. И вы бы себе позволили многое, если бы вернулись из тех же мест, что и я. Я еле улизнул из Ада, синьор.
Изабель (подходит к ним, скидывая на руки дону Карлосу плащ): О чем шумим? (не дожидаясь ответа) Дон Жуан! Вот ты где, а я как раз хотела с тобой переговорить.
Дон Жуан (насмешливо скалясь): Да ну? И о чем же?
Изабель: О тебе, конечно же. (со смешком) В Севилье все только и говорят, что о доне Жуане, поневоле приходится следовать традиции. Ах, дон Жуан, дон Жуан, твое распутство тебя рано или поздно погубит.
Дон Жуан (с ухмылкой): Ты сама часто говоришь, что у меня каменное сердце. Что станется камню?
Изабель: При чем тут сердце? Я за твое здоровье беспокоюсь.
Дон Жуан (отмахиваясь): Отстань, Изабель. Если я и умру, то не от французски. А пока я на тот свет не собираюсь. Амурные игры, вино и женщины, которые меня ждут, ищут и находят – чего еще желать?
Изабель: Значит, тебя всё устраивает?
Дон Жуан: Ясен хрен!
Изабель: Ну, тогда всё в порядке. Женщины ищут – и тебе это нравится. Вот, и еще одна дама тебя с минуты на минуту найдет.
Дон Жуан: Кто такая? Она красива? Я ее знаю?
Изабель: Разумеется, это же твоя жена Эльвира.
Дон Жуан: О, нет! Изабель, скажи ей, что меня нет, я занят, заболел, сбежал в Верону и там умер в чужом фамильном склепе.
Изабель (играя веером): Женщина ищет – дон Жуан всегда готов, разве не так?
Дон Жуан: Но это ведь Эльвира! Изабель, ты не можешь быть такой жестокой! Я же умру от мигрени, которая непременно разыграется, стоит мне только послушать эльвирино нытье. Карлос, сделай что-нибудь, не стой столбом! Тоже мне, друг называется, даже не намекнул о такой напасти.
Дон Карлос: Дон Жуан, я …
Дон Жуан (перебивая): А вот и она! Изабель, пойдем, прикроешь меня. Эльвира и не подумает, что дон Жуан уходит куда-то с Изабель, подцепив ее на площади у трактира: все в Севилье знают, что ты, в плане амурных дел, меня не интересуешь.
Изабель: Я подумаю.
Дон Жуан: Ты не хочешь бескорыстно помочь мне?
Изабель: Признаться, не хочу.
Дон Жуан: Но у меня же особый дар очаровывать женщин!
Изабель: Боюсь, со мной у тебя вышла осечка.
Дон Жуан (раздраженно): Отлично, чего ты хочешь? Пирушку в таверне? Серенаду? Сонет? Ночь любви?
Изабель: Счет за квартиру.
Дон Жуан (не понимающе): Что?
Изабель: Счет за квартиру. Оплати мне его, и мы квиты.
Дон Жуан (укоризненно): Ты меркантильна. А как же чувства, Изабель?
Изабель: Чувства к тому, у кого каменное сердце? Ты меня с кем-то путаешь, дружок. Итак, по рукам?
Дон Жуан: По рукам (уходит вместе с Изабель).
Лепорелло фыркает.
Эльвира (выбегает на площадь, запыхавшись): Дон Жуан! Дон Жуан!
Лепорелло: Его здесь нет.
Эльвира: Где же он?
Лепорелло: В последний раз, как я имел честь видеть благородного Дона Жуана, он находился в преисподней и не имел возможности изменить место своего пребывания.
Эльвира хлопает ресницами.
Дон Карлос: Эльвира, вот так сюрприз, я и не ожидал тебя встретить. Я как раз собирался зайти к дону Луису.
Эльвира: Я с тобой! Я ему всё расскажу про его сына (уходят).
Лепорелло (салютуя в пустоту кубком): За Дона Жуана! (смотрит на недоделанный памятник) Даже командор без Дона Жуана – не Командор.
Командор (призрак): Я бы попросил! Все ордена и медали при мне.
Лепорелло: А-а, синьор беспокойный покойник! Так это вас сразил молодой дон Тенорьо? Позор! Куда катится Севилья.
Командор: Признаться, я не понимаю вашего недовольства. Командор должен был пасть от руки вероломного дона Жуана и вернуться леденящим душу призраком.
Лепорелло (обмахиваясь шляпой): Леденящим, говорите? Это было бы весьма кстати по такой жаркой погодке.
Командор: Вам не страшно?
Лепорелло: Мне? Ничуть.
Командор: Но я же призрак! Мертвец, взывающий к отмщению из могилы.
Лепорелло: Послушайте, синьор, я прошел через Ад, и если бы обращал внимание на болтовню всякого встречного мертвеца… (замолкает, прислушивается) Чу! Кто там собаку мучает?
Командор (негодующе): Это благородная донна Эльвира жалуется своему свекру, дону Луису Тенорьо, на безобразия, совершенные его сыном.
Лепорелло: И что же такого натворил молодой Тенорьо?
Командор (едва не булькая от праведного гнева): Этот развратник женился на донне Эльвире, а потом её бросил!
Лепорелло: Женился? Да еще и на особе, издающей подобные звуки? Нет, это вам не Дон Жуан!

Занавес.

Таверна в Севилье. Чико с приятелями изображает группу «Gypsy Kings», Цыганка изображает завлекающий танец, дон Жуан Тенорьо изображает Мате Камараша в сцене Танзен-Виль, Изабель и дон Карлос изображают, что они всего этого не замечают и вообще ведут интеллектуальный разговор о поэзии. Лепорелло сидит за столиком, по-прежнему в своей шляпе, потягивает вино и с усмешкой смотрит на всех собравшихся.
Эльвира (врываясь в таверну): Дон Жуан!!!
Дон Жуан (перестает изображать Мате Камараша, теперь он похож на человека, страдающего острой зубной болью): О нет.
Эльвира: О да! Теперь тебе придется меня выслушать, негодяй! Как тебе только ни стыдно сидеть здесь, пить вино и смотреть на полуголых женщин. Ты похитил мою добродетель…
Дон Жуан: Да, это я погорячился, и вообще крайне досадно вышло.
Эльвира: Не перебивай меня! Имей хоть немного уважения, когда твоя собственная жена с тобой разговаривает. Так вот, я была у твоего отца, и он тоже считает, что ты должен ко мне вернуться. Я просила его тебе передать, что я тебя жду. Кстати, он с тобой уже поговорил?
Дон Жуан: Да.
Эльвира: Отлично! Что он тебе сказал обо мне?
Дон Жуан: Ничего.
Эльвира: Как?!
Дон Жуан (тихо): Я намекну, дорогая: у него тоже мигрень от твоих криков. Прости, я пойду в более тихое место и с другой дамой. Эй, Цыганочка!
Цыганочка (готовностью обнимает дона Жуана.
Дон Жуан: Счастливо оставаться, буэнос ночес, синьоры (уходит с Цыганочкой).
Эльвира: Я отомщу! Слышишь, я отомщу тебе, дон Жуан.
Дон Карлос (задумчиво): Женщины – это самые прекрасные цветы. Мы их срываем, они нас пытаются уколоть шипами или плачут, оставляя на рубашке следы слез. Но, Создатель, если они настолько совершенные создания, то почему такие громкие?

Занавес.

Где-то в сумерках у недоделанного памятника Командору.
Командор (статуя): Бу!
Дон Жуан: И это всё, на что ты способен?
Командор (призрак): Берегись, дон Жуан. Любовь станет твоей погибелью.
Дон Жуан: Все так говорят. А скажи-ка лучше, старик, как там на том свете? Много ли народу в Аду? Наверняка, там нет второго такого, как я.
Командор замявшись, бормочет что-то невнятное и исчезает, притворившись безгласной статуей.
Лепорелло (из тени): Второго нет – только первый, он же единственный.
Дон Жуан: Кто здесь?
Лепорелло (отступая глубже в тень): Горе тебе, Севилья, нет у тебя Дона Жуана.
Дон Жуан: Чушь! Это твои шутки, старик?
Командор (статуя) безмолвствует.
Мария (появляясь с набором инструментов): Здравствуй, милая статуя! Я люблю немного поваять в тиши ночной. Мне кажется, я могу тебя услышать. Каким ты был при жизни, Командор? Поговори со мной. Что? Не понимаю! Какой дон Жуан? Кто этот дон Жуан?
Дон Жуан: Это я, Мария!
Мария: Ах! Это ты?
Дон Жуан: Да, это я. И я, кажется, полюбил тебя, Мария, с первого взгляда.
Мария: Правда?
Дон Жуан: Чтоб я сдох. Мария, а пойдем-ка прогуляемся, я знаю неподалёку весьма уютные номера. На улице ночь, статуи разговаривают, мошкара заедает, о чувствах толком и не потолкуешь.
Мария: Да-да, ты прав. Я верю, что мне ты говоришь правду.
Дон Жуан: Только тебе!
Дон Жуан, Мария:
L’amour, в твоей мы власти.
Как же бежать от страсти?
Ждет впереди влюбленных
Кусочек счастья…
(Уходят)
Лепорелло (качая головой, выступает из тени): Да, это была не донна Анна.
Командор (статуя): Кто?
Лепорелло: Никто, старик, теперь уже никто. Севилья быстро забывает свои самые прекрасные легенды (напевает):
Non mi dir, bell'idol mio,
Сhe son io crudel con te;
Calma, calma il tuo tormento,
Se di duol non vuoi ch'io mora!
(Нет, жестокой, милый друг мой, ты меня не называй. Успокой своё ты сердце, если ты меня жалеешь, если ты меня жалеешь!» Из арии Донны Анны.)

Занавес.

Где-то предположительно на поле боя. Рафаэль пишет письмо, неподалеку валяется неопознанный труп.
Рафаэль (пишет): «Моя дорогая Мария, у меня всё хорошо. Применив много ранее сочетание тактического наступления с тактическим отступлением, мы теперь добились блестящих результатов, значительно укрепив наши позиции. Впрочем, птичка моя, тебе утомительно будет читать таковые подробности. Скажу лишь, что теперь срок вышел, и мне вполне извинили былую военную хитрость, в результате которой одного противника я положил, а второго вынудил сдать редут, отделавшись пустяковой царапиной, впрочем, дающей право на увольнение в запас. Я скучаю по тебе, любимая, как, я уверен, и ты по мне. В душе я рыдаю, оплакивая каждый день без тебя. Считай, это письмо писано не чернилами, а слезами. Впрочем, вскорости я прибуду в нашу славную Севилью, и уж тогда утешусь. Да встречи, дорогая Мария. Твой жених Рафаэль».

Занавес.

Акт 2.

Площадь в Севилье, карнавал, музыка, танцы. На заднем фоне по-прежнему недоделанная и начинающая уже разрушаться статуя Командора. В толпе Мария, дон Жуан, дон Карлос, Изабель, Чико, Эльвира, Лепорелло. Все в масках.
Изабель (играя веером): Ты слышал новость, мой милый дон Карлос?
Дон Карлос: Новость о доне Жуане?
Изабель: Конечно. О ком же еще появляются новости в этом городишке. Итак, наш дон Жуан влюбился. Дон Жуан и Мария – севильские любовники номер один.
Дон Карлос (пристально глядя на Изабель): Стоит тебе только слово сказать…
Изабель (смеясь): И что? Мы тут же станем севильскими любовниками номер два? Нет, друг мой, я не менее горда, чем наш общий знакомый.
Мария: Измениться во имя любви, что может быть лучше!
Дон Жуан: Измениться, чтобы пришла любовь, чтобы страсть нас освободила, чтобы однажды о нашей истории написали книги.
Лепорелло (как и все в маске, иронично): Книги! Еще скажите, синьор, оперу. Максимум, выйдет какая-нибудь сиюмодная пьеска.
Мария: Измениться, чтобы наша любовь простиралась от Шанхайских лесов до Ирландии… Синьор! Что это вы мне суете?
Лепорелло: Это карта, синьора, географическая карта. Советую посмотреть на досуге.
Дон Жуан: Наглец!
Лепорелло (чуть поклонившись): А я – Лепорелло, синьор.
Дон Жуан: Дурацкое имя, ты бы еще Панталоне назвался (уходит вместе с Марией).
Изабель (ахнув): Лепорелло?
Лепорелло: К вашим услугам, прекрасная синьора.
Изабель (подумав, удивленно): Но… как же?!
Лепорелло (пожав плечами): Это было непросто. Но, madamina, список красавиц по-прежнему со мной. Было бы несправедливо не внести туда и ваше имя, не сочтите мой неуклюжий комплемент за изысканную дерзость.
Изабель: Это даже забавно, два столь «лестных» предложения за какие-то полчаса.
Лепорелло (преувеличенно комично): Синьора! Я от чистого сердца.
Изабель: Ах, синьор, ведь грудную клетку не откроешь, чтобы проверить, от чистого или от грязного.
Лепорелло смеется.
Изабель (немного нерешительно): А что же… он?
Лепорелло: Он? А какое Севилье теперь дело до него? У вас блистает и сражает сердца молодой дон Тенорьо. Кто вспомнит о Доне Жуане!
Изабель (негромко): Есть и те, кто помнит. А на старом кладбище всё еще видна могильная плита и то место, где стояла статуя Командора.
Лепорелло: Та история давно окончилась, синьора.
Изабель: Окончилась? Не говорите так, синьор! Она всё еще здесь, она продолжается, пока стоит Севилья, пока мы выбираем путь порока или стезю добродетели, пока пламя полыхает в Аду, и пока женщины помнят и ждут Дона Жуана.
Лепорелло (целуя руку Изабель): Синьора, если бы Дон Жуан был здесь и слышал вас, он был бы очарован вашим темпераментом, сражен наповал этими сверкающими очами и сдался бы на милость своего прекрасного победителя. Он сказал бы: «Моя драгоценная Изабель, я прошел сквозь Ад, кажется, только ради того, чтобы иметь удовольствие встретить вас в Севилье несколько веков спустя».
Изабель: А я бы ему ответила: «В вашей истории, мой синьор, содержится весьма поучительный урок для слабых женских сердец. Вы разбили их в избытке, в одной Испании тысячу три. И я не хотела бы идти под номером тысяча четыре».
Лепорелло (с жаром): А Дон Жуан воскликнул бы, синьора, что люди могут изменяться!
Изабель: А я напомнила бы ему, что едва ли можно считать его теперь человеком.
Лепорелло: А он заверил бы вас, синьора, что пусть его сердце теперь нечеловеческое, пусть он сам не знает, какое оно теперь и что именно сейчас так стучит в его груди, словно готово разорваться от переполняющих его чувств – так вот, синьора, что бы там ни было, отныне оно всецело принадлежит только вам.
Изабель: О, вы настолько изучили своего господина, что так уверенно говорите о его чувствах?
Лепорелло: Поверьте, я знаю его лучше, чем кто бы то ни был. Кажется, я научился говорить, как он, думать, как он, чувствовать, как он…
Изабель: Действовать, как он. Вы опасный человек, синьор.
Лепорелло: Но не для вас.
Изабель: Ах, синьор, как жаль, что мы на юге: здесь всё происходит слишком быстро и внезапно. Мы только-только попытались вообразить возвращение Дона Жуана, как уже снова кто-то выкрикивает новости о доне Тенорьо.
Лепорелло (с досадой): Чем он снова взбудоражил публику?
Дон Карлос (подходя к Изабель и Лепорелло): Вы слышали новость?
Изабель (иронично): О доне Жуане? Я бы удивилась, начни Севилья трещать о ком-то другом.
Дон Карлос: Изабель, твой юмор неуместен. Завтра на рассвете состоится дуэль дона Жуана и Рафаэля, отвергнутого жениха Марии.
Толпа: Дуэль на рассвете между двумя мужчинами! Кто из них отнимет жизнь у другого? Дуэль на рассвете! Прольется кровь из-за женщины. Для кого же пробьет последний час?

Занавес.

Дом дона Луиса Тенорьо.
Дон Карлос: Итак, дуэль? Дон Жуан, против тебя он не устоит.
Мария: Дон Жуан, не проливай кровь, не убивай Рафаэля. Его смерть убьет нашу любовь.
Дон Луис: Послушай, сын, не так давно ты убил Командора…
Дон Жуан (раздраженно): Я вообще не понимаю, на чьей вы стороне! Что, по-вашему, пусть лучше этот щенок убьет меня? Что до его шансов… Мария, ты же говорила, что он был на войне. Как я думал, на войне учат отнюдь не фламенко плясать.
Дон Карлос: Ты можешь победить его, не оставив ни единой царапины.
Дон Жуан: Предлагаешь за ночь написать на него убойную эпиграмму? Нет, решено, завтра кто-то умрет.
Мария: Нельзя отнимать жизнь ради пустой гордости.
Дон Жуан: О, конечно, лучше отдать свою ради высшей глупости!

Занавес.

Пустырь на окраине Севильи, на небе начинает заниматься рассвет. Статуя Командора стоит неподвижно вдалеке.
Лепорелло (в плаще и оставшейся с вечера маске): Дуэль на рассвете! Кажется, дело обойдется без вашего вмешательства, синьор, к сожалению, не Тот Самый Командор.
Командор (еле заметный призрак): Я был его потомком.
Лепорелло: Полагаю, сейчас он сожалеет, что его род на нем не пресекся. Знаете, ведь ваша статуя никогда не будет окончена и уж тем более не оживет.
Командор (с сожалением): Да, это совсем другая история, синьор. Я выступил всего лишь вестником.
Лепорелло: Вестником? Синьор, вы себе льстите: дон Тенорьо никогда не рассматривал вас всерьез.
Командор (призрак): Дона Жуана погубит любовь.
Лепорелло: Любовь? Скорее, страсть к позёрству и самоуверенность. А любовь… Любовь могла бы спасти Дона Жуана. Любовь творит чудеса и заставляет биться давно умолкнувшее сердце.
Командор (призрак) исчезает.
Командор (статуя) пытается повернуть голову в сторону Лепорелло и застывает, не в силах более ни пошевелиться, ни вымолвить слово.
Лепорелло: Я не знал вас при жизни, синьор, но статуя из вас никакая, как и призрак, не в обиду будь вам сказано (отходит в тень).
Чико и толпа.
Чико: Солнце блещет в высоком небе, но ты грустишь, моя Андалусия! Жизнь бурлит, играет красками и судьбами, а ты готовишься облачиться в траур, моя Андалусия!
Толпа: Дуэль на рассвете! Все женщины Севильи ждут новостей. Кровавые слезы падут на твой расшитый цветами наряд, Андалусия.
Эльвира: Я хотела, чтобы ты отомстил за себя и за меня, Рафаэль, но сегодня мне страшно. Я рассказала тебе об измене Марии. Её поклонник когда-то добивался и меня, а потом отбросил, словно капризный ребенок надоевшую куклу. Мне невыносимо было страдать и плакать в одиночестве. Так же невыносимо, как карать того, кого я люблю.
Лепорелло (тихо): Карать того, кто никогда не был твоим. Разбить куклу, чтобы не досталась другому.
Эльвира застывает на месте.
Толпа: Дуэль на рассвете!
Появляются дон Луис Тенорьо, дон Жуан, дон Карлос, Мария и Рафаэль.
Рафаэль: Я поклялся тебя убить, но вот сейчас ты передо мной – и я не знаю.
Дон Жуан (с наглым выражением лица): Вы точно с войны, молодой человек? Или вы там исполняли почетную роль штабной крысы? Берите шпагу, ну, смелее!
Рафаэль (вскипая): Наглец! Я тебя убью! Ты такой же насмешник, как и тот, другой!
Дон Жуан (смеясь): Давай-давай, я уж думал просить у дам веер, чтобы спрятать лицо, и тебе не было так страшно меня ударить.
Рафаэль (с гневом): Дон Жуан, дон Жуан! Час расплаты пробил, я отомщу за слабость Марии. Ты остроумен, и пытаешься играть даже сейчас, забыв, что находишься не на театральных подмостках. Кем ты себя возомнил, королем Севильи? Или Тем Самым Доном Жуаном? Ты такой же, как мы.
Дон Жуан (раскинув руки, вызывающе): Ты будешь болтать или драться? (Шпага выпадает из его руки)
Рафаэль (с силой): Я буду убивать. (Поражает дона Жуана) Вот и всё. (Кланяется безмолвной толпе) Представление окончено, синьоры, и я теперь должен исчезнуть за кулисами. Законы жанра, что поделать. Обманутый жених отомстил, и канул в безвестность. Но ты еще услышишь обо мне, Мария! О том, кого ты знала здесь, в Севилье, под именем Рафаэля, скоро снова заговорят в Вероне.
Мария (слабо): Кто ты такой?
Рафаэль (отбросив шпагу и отвесив поклон): Тибальт Капулетти. Теперь уже не к вашим услугам, синьора! (уходит)
Толпа: Наследник рода Капулетти! Прошел слух, его убили на дуэли пять лет назад.
Дон Жуан (задыхаясь): Я умираю от любви, и едва ли кто из собравшихся слышит меня.
Толпа: Тибальт Капулетти жив!Он скрывался в Севилье, а теперь возвращается в Верону. Неслыханно!
Эльвира: Тибальт! Подожди меня! Не оставляй несчастную Эльвиру одну в этом полном разврата и крови городе. (Уходит вслед за Тибальтом)
Лепорелло: Женщин всегда тянет к победителям, такова жизнь. Жизнь не оканчивается с чужой смертью.
Дон Жуан: Я умираю в одиночестве среди людей. Услышь меня, кто-нибудь, хоть на мгновенье.
Мария: Дон Жуан!
Дон Жуан (тихо): Спасибо. Любовь была игрой для меня, как добро, зло, радость или грусть. Прости меня… кто-нибудь там, наверху. (Умирает)
Дон Луис (задумчиво): Я не сержусь ни на кого. Мой сын сам выбрал, как прожить и как умереть. Теперь у меня нет сына, только одиночество, печаль и неотвратимый конец нашего рода.
Мария: Дон Жуан мертв, но не для меня. (Взяв за руку дона Луиса) Ваш род, я надеюсь, продолжится в том ребенке, который в положенный срок появится на свет.
Дон Карлос: Дон Жуан был моим другом. Позвольте, синьора Мария, мне впредь быть и вашим преданным другом.
Изабель: Я не забуду тебя, друг мой. Ты хотел быть свободным, делать всё, что захочется и сгореть в игре. Ты сделал свой выбор.
Дон Луис: Дон Жуан мертв.
Толпа: Дон Жуан мертв!
Изабель: Как горько это звучит: дон Жуан мертв.
Чико: Горе тебе, Севилья!
Толпа: Дон Жуан мертв. Если бы всё можно было начать сначала!
Лепорелло (выйдя вперед, в свете восходящего солнца): Конец – это всегда еще и начало чего-то нового, синьоры. Дон Жуан мертв? О нет! Однажды я уже слышал: «Ах, не ищите, его больше нет», - и тому подобное. Вздор, синьоры! Черт побери, я прошел Ад, чтобы, вернувшись, услышать те же слова, которые неслись мне вслед, когда я стремительно покидал эти края. Время, ты делаешь нас забывчивыми, и мы по много раз переживаем одни и те же уроки. Но декорации меняются, и это дает надежду. Эта статуя командора – просто недостроенный памятник, а не грозный Каменный гость. Этот алый свет – рассвет над городом, а не адское пламя. Этот несчастный, заигравшийся молодой человек – дон Тенорьо, а не Тот Самый Дон Жуан. И Севилья снова ждет, прихорашиваясь в свете нового утра.
Изабель: Севилья ждет Дона Жуана. Вы его так хорошо изучили, синьор, вы говорили, никто не знает Дона Жуана лучше вас. Что бы он сделал сейчас? Что бы сделал Дон Жуан?
Лепорелло сбрасывает плащ, укрывая им дона Жуана Тенорьо, снимает маску. Теперь видно, что никакой это не Лепорелло, а…
Дон Жуан (глядя в глаза Изабель): Дон Жуан сбросил бы дорожный плащ и ненужную маску. Он посмотрел бы на проснувшийся город и сказал бы: «Здравствуй, Севилья. Я вернулся. Ты ждала меня?»
Изабель: А Севилья сказала бы…
Толпа (пораженно выдыхая): Дон Жуан! Дон Жуан вернулся, Тот Самый Дон Жуан.
Дон Жуан: А потом Дон Жуан подошел бы к Изабель и взял её за руку. (Подходит к Изабель и берет ее за руку) И они бы вместе пошли обратно в Севилью, начинать совсем другую историю.
Толпа, дон Луис, Мария, дон Карлос, Чико застывают. Свет заливает неподвижно стоящих людей и лежащего под плащом Дона Жуана дона Тенорьо. Дон Жуан и Изабель, взявшись за руки, медленно идут в Севилью.
Восходит солнце.

Занавес.

@темы: Точка зрения, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы

---

"Вампиры, вампиры"! или Обычная история

Сказка - ложь, да в ней намек. Давайте представим, какой житейский намек может быть скрыт в красивой вампирской сказке. Кстати, а вы уверены, что это была именно вампирская сказка? Вашему вниманию предлагается пьеса по мотивам "Бала вампиров". Поехали?

«Вампиры, вампиры!» или Обычная история.

… То сказка – а это жизнь! (с)

Действующие лица:
Альфред, студент из натуралистов-недоучек
Профессор Абронзиус, ученый и шизофреник
Шагал, трактирщик и местный коммерсант
Ребекка, его жена
Сара, его дочь, красотка с большими мечтами
Магда, служанка с рыжей косой и выдающимся бюстом
Граф фон Кролок, местный лендлорд, предводитель дворянства и особа повышенной инфернальности, по мнению герра профессора
Герберт, виконт фон Кролок, холостой наследник графского имущества, большой оригинал
Куколь, слуга графа, горбун
Мелкопоместные дворяне, бабушки и дедушки, тетушки и дядюшки, кузены и кузины, именуемые его сиятельством, по настроению, родственниками, упырями либо тенями предков
Крестьяне

Акт 1

Ночь, зима, лес.
Альфред (лязгая зубами от холода): Профессор! Профессор, зачем вы закопались в этот сугроб? Хотели идти на вампиров – идите и будьте здоровы, говорят, в округе полно уютных склепов. Только прошу, не надо как в прошлый раз. Я согласен, слышите, согласен уничтожать вампиров, этих порождений тьмы… Но ходить на медведя с одним осиновым колом наперевес я более не намерен! Вы меня понимаете, профессор? Профессор?! О, нет, только не полное обледенение! Вы хоть бы санки с собой брали, ей-ей. В конце концов, я ассистент, а не верблюд, чтобы таскать вас на своем горбу. Дайте только доехать до Кенигсберга, а там только меня и видели. Уф, кажись, деревня на горизонте. Эх, дубинушка, ухнем! Эх, да смерзшая, сама пойдет! Подернем, подернем, да… бухнем!
Трактир Шагала. Крестьяне, горилка, связки лука и чеснока и прочие прелести деревенской жизни.
Альфред (вваливаясь в дверь с профессором): Здорово, селяне!
Шагал: Здоров, коли не шутишь. Однако, какой у тебя странный багаж.
Крестьяне (смеются)
Альфред (фыркая): Тяжелый, холодный, но забитый знаниями под завязку. Кстати, из нас двоих именно он платежеспособный, компрене-ву?
Шагал: От шо ж ты раньше, мил-человек, молчал? Магда, рысью сюда, размораживай деда!
Ребекка: Насколько платежеспособный?
Альфред (пристраиваясь на стул с видом на бюст Магды): А насколько наврете.
Профессор (приоткрыв один глаз): Альфред… чеснок… Чеснок!
Ребекка: И лук, майн герр.
Профессор (широко распахнув глаза): Чеснок, чтоб я лопнул, чеснок! Значит, и ОНИ рядом. А что, хозяин, нет ли в ваших краях какого замка?
Шагал (с готовностью): Как же, майн герр…
Альфред (наступая ему на ногу): Если и есть, эти запуганные крестьяне наверняка нам ничего не скажут.
Крестьянин: Есть замок!
Альфред (поморщившись): Лишь юродивый скажет правду.
Крестьянин: Слышь, умник, мы таких примороженных интеллигентов…
Альфред: Спокойнее, геноссе, попрошу без рук! Мы здесь не просто так шатаемся, и даже не шпионим в пользу великой Германии. Мы ищем вампиров.
Шагал: Но вампиров же не существует.
Профессор (довольно): Они отпираются, но их попытки соврать выглядят просто жалко. Логика, мой мальчик, логика!
Альфред (кивает)
Шагал: Не желают ли господа соснуть? (уводит их в комнату для постояльцев)
Альфред заглядывает в ванную и видит сидящую в корыте Сару.
Альфред: Фройлен, вы очаровательны.
Сара (оценивающе обозревая Альфреда): Ах!
Альфред: Прошу, не смущайтесь. Вам так идет эта пена.
Сара (благосклонно): Нахал.
Альфред: Альфред. Позвольте узнать ваше имя, прекрасная нимфа?
Шагал: Сара, сколько раз можно просить не занимать ванную надолго? Марш отсюда! Извините, господин, это моя дочь Сара.
Альфред: Как истинный рыцарь, я всегда готов уступить место даме.
Профессор: Мой мальчик, где же ты? Так вот, Альфред, к вопросу о логике…
Альфред (вздыхает)
Шагал (подозрительно посматривая на Альфреда): Рыцарь? Хм-хм… (уходит и возвращается с досками и инструментами) Позвольте-ка, господин хороший. Вот, сейчас заколотим… Знаем ты таких рыцарей, хе-хе, живет тут у нас один близехонько.
Альфред: Такая прекрасная дочь – это дар божий.
Шагал (заколачивая дверь из комнаты Сары в ванную): А также головная боль, майн герр. (к Саре) Спи-спи, моя плюшевая кошечка! Папа не даст никому потревожить твой покой.
Граф (издалека): Сколько усилий, и всё напрасно. (пафосно) Готовься, Звездное дитя!
Сара (в кровати): Альфред… Такой милый молодой человек! Если я кого-нибудь и полюблю, то только такого, как ты.
Альфред (после ухода Шагала проверяя, насколько добротно вбиты гвозди): Сара… Какая потрясающая девушка! Если я кого-нибудь полюблю, то, не исключено, именно такую, как ты.
Профессор: Вернемся к нашим вампирам, голубчик. Кстати, что это вы здесь делаете?
Альфред (с сожалением оставляя попытки отодрать доски): Проверяю дверь на прочность, герр профессор, дабы коварные вампиры не напали на нас оттуда.
Профессор (растроганно): Похвальное рвение, мой мальчик.
Граф (сверху глядя на них): Соперник? Нет, этого я не потерплю. Тоже мне, бесстрашные охотники на вампиров. (смеется)
Профессор: Альфред, ты это слышал?
Альфред (глядя вверх и замечая графа): Соперник? Нет, я этого так не оставлю. Тоже мне, сельский упырь.
Граф: Нас разделяет всего несколько сантиметров, Сара. Скоро ты воспаришь со мной в пропасти ночи.
Альфред (бурчит): Воспарит, точно, поправ законы физики.
Сара: Я слышу голос! Он зовет меня.
Граф: Бог умер.
Альфред: Привет Ницше! Вот только сомнительно, чтобы фройлен по достоинству оценила вашу эрудицию.
Граф: Проклятьем мы обречены.
Альфред: А вот и не правда, у Ницше совсем не так было. Одну цитату, и ту не могут до конца выучить.
Сара (недоуменно): Я слышу два голоса.
Альфред: Отец проснется, и третий услышишь.
Сара: Ой, Альфред?
Альфред: А ты думала, романтичный вампир в черном плаще?
Сара (вздыхает)
Альфред: Сара, а иди-ка ты в ванну? Я тебе горячей воды принесу. Посидим, о литературе поговорим.
Сара: Я, право, не знаю. Я честная девушка.
Альфред: Не подумай ничего дурного! А хочешь, а тебе венский вальс напою? Тарам-пампам-пампам-пампам…
Сара: Я иду. Ой, папа?
Шагал: Сара! Куда это ты на ночь глядя и в таком виде? Если забыла, купаться запрещено.
Шлепок. Занавес.
Утро. Двор перед трактиром.
Профессор: Ничто не может сбить меня с толку, ничто не может ввести меня в заблуждение. Я ищу истину.
Альфред (философски): Истина где-то там. (Подняв глаза, смотрит на окошко второго этажа, в котором можно разглядеть Сару)
Профессор: Профессура любит игнорировать мои знания.
Альфред: Неправда, профессор! На кафедре психиатрии вас слушали с превеликим вниманием и даже записывали.
Шагал: Герр профессор читает лекции?
Альфред: А также является их наглядным материалом. Его разум неподкупен, невскрываем и неуязвим для большинства препаратов.
Ребекка: Редкого ума человек!
Альфред: И ясной клинической картины.
Шагал: Скажите, пожалуйста! Герр профессор еще и картины пишет?
Альфред (пытаясь одновременно углядеть в окошке Сару и созерцать внушительный бюст работающей неподалеку Магды): В основном в виде планов-схем.
Куколь (появляется с санками, ворчливо): Хорошо тем, кто вместо работы языков мелет.
Шагал: Герр Куколь! Проходите, прошу вас. Как здоровье его сиятельства?
Куколь (невнятно бурчит)
Шагал: Заказ уже готов, сию секунду можете забрать. (Уходит в дом)
Профессор (выразительно глядя на Куколя): Там где лед и снег, не растут помидоры.
Куколь: Обычно мы используем оранжереи.
Профессор (многозначительно): Там, где по ночам шумят, нельзя спать.
Куколь: Зато те, кто шумит по ночам, отсыпаются, бестии, днем, а простой человек горбаться на них из века в век!
Профессор: Вы говорите о вампирах?
Куколь (сплюнув, начинает загружать сани приносимыми Шагалом свертками)
Профессор: Там, где кто-нибудь горбатится, всегда присутствует какой-нибудь граф.
Альфред (вполголоса): Или промышленник-капиталист. Всякий рад навесить ярмо на шею народа.
Куколь (кивает Альфреду, одобрительно что-то бурча)
Профессор: Я всегда смотрю в глубину!
Куколь (с усилием тягая сани со двора): Есть в графском парке черный пруд… Пойти, что ли, во льду лунку просверлить? (уходит)
Профессор (к Альфреду): Надо было проследить за этим горбуном. Он наверняка служит у графа.
Магда (восхищенно): Как вы угадали, герр профессор?
Профессор: Логика, дитя моё, ло-ги-ка.
Шагал, Ребекка, Магда, Профессор: Логика на благо прогресса! Ясность на благо культуры! Всё для человека, всё на благо человека!
Альфред (глубокомысленно): И даже индуцированный бред – на благо карманов психиатра. А не податься ли мне на лечебное дело?
Занавес.
Поздний вечер. Ванная. В корыте плещется Сара, у закрытой двери в комнате постояльцев, навострив уши, топчется Альфред.
Граф (как обычно, в окне сверху): Добрый вечер, не бойся. Я тот ангел, которого ты ждала.
Сара (нервно): Надеюсь, не Гавриил. И говори тише, теперь подслушивает не только мой отец, но и этот ассистент профессора, Альфред. Сообразительный малый, между прочим.
Граф: Наш уговор в силе? Или ты решила оставить всё как есть?
Сара: Граф, к чему эти подозрения? Мы знакомы не первый день.
Граф: Вот именно поэтому…
Сара (вздыхает): Иногда с новыми знакомыми легче, чем со старыми. Послушайте, мне давно надоело играть эдакую девочку-дурочку. Меня манят новые горизонты. Наконец, мне скучно!
Граф: Приходи на бал, развеешься.
Сара (прищурившись): И ты вот так запросто покажешь меня своей родне? Представляю, что потом порасскажут обо мне эти старые упыри.
Профессор (из-за двери): Упыри? Кто-то упомянул вампиров?
Альфред (недовольно): Вам показалось, профессор.
Граф (кивая на дверь): Однако, время поджимает. Надо что-то решать, Звездное дитя.
Сара: Ну, хоть ты не гони в ту же степь! Звездное дитя, либен фройлен, ма шери… Надоело! Я задыхаюсь в этой обстановке! Я хочу… Нет, я могу дотянуться до звезд, заглянуть в свое будущее, испытать жизнь на прочность.
Граф (иронично): Я хочу увидеть этот мир с высоты циркового каната. Я хочу встать на лед и проверить, выдержит ли он. Пусть никто не вмешивается, когда я рискую, потому что я принадлежу себе. Как-то так. Всё это уже было, Сара. А на бал всё-таки приходи. Кстати, я там тебе под окошком кое-что оставил. (уходит)
Ночь, двор перед трактиром. Под окошком Сары топчется стремительно замерзающий Альфред.
Альфред: Сара, выгляни, прошу! Сара, как бы я хотел, чтобы никакие преграды нас не разделяли, чтобы мы остались вдвоем, ты и я.
Сара (выскальзывая из дома): Тише, папа услышит.
Альфред: Сара! Ты здесь и в такой час. Что ты делаешь?
Сара: Если не считать, что ты голосишь и не даешь мне спать, то – чудесная ночь, в такую ночь приятно подышать свежим морозным воздухом.
Альфред (пораженно): Сара, ты говоришь так непохоже на себя.
Сара (в сторону): Ах, извините, господин хороший, что я не идиотка! (к Альфреду) Ты тоже. Это всё ночь, темнота… свобода.
Альфред (с жаром): Ты мечтаешь о свободе? Моя девочка, я могу увезти тебя далеко отсюда!
Сара (в сторону): Как мило! Интересно, в качестве кого или чего? (к Альфреду, наивно) Это так романтично, стоять в лунном свете.
Альфред: А нестись отсюда на всех парах еще романтичней! Подумай, Сара, там, за воротами начинается свобода. Надо осваивать новые горизонты, ты еще столько всего не видела. Я с радостью покажу тебе свою страну.
Сара (в сторону, иронично): И ни слова о браке и мало-мальских гарантиях. (к Альфреду) Ну, в общем, пошла я.
Альфред (опешив): Куда?
Сара (наивно): В лес. Говорят, если зимой найти подснежники, исполнится самое заветное желание. (напевает)
Катись-катись колечко
На темное крылечко,
К дальней дороге,
На графские пороги,
Сквозь снег и завал
Прямо на бал!
Альфред: Сара!
Сара (подхватывая лежащий у стенки сверток): Догони, если сможешь. Но помни, в лесу холодно и страшно. И, в отличие от меня, ты коротких тропок не знаешь. Бывай, студент! (Смеясь, убегает)
Занавес.
Окрестности графского замка. Ночь. Мороз.
Альфред (как бы продолжая ведущийся разговор): Да-да, профессор, этот граф – вампир, как вся его семейка. Разумеется, только вампиры заманивают красивых селянок. Конечно, они хотят выпить всю ее кровь. Но, майн герр, не кажется ли вам, что несколько неприлично вторгаться в дом джентльмена в столь неурочный час? К тому же ночью силы зла властвуют безраздельно, и всё такое.
Профессор: Логика, мой мальчик, вспомните о логике! Если бы явились днем, когда вампиры спят, кто бы отдал приказ нас впустить? К тому же, у нас есть великолепный повод для визита: архитектура этого замка. Скажем его сиятельству, что нам очень интересно осмотреть этот шедевр неизвестных зодчих.
Граф (появляясь в воротах замка, иронично): Осмотр архитектуры, ночью, зимой.
Профессор: Ах, какой замок! Тринадцатый век! Красота!
Граф: Что ж, да здравствует ночь, которая привела ко мне столь оригинальных гостей. Я – граф фон Кролок и, как вы уже догадались, это мой замок. Прошу, господа.
Профессор: Наверняка, вы устали от одиночества?
Граф (с сарказмом): О да, имея целый кагал родственничков под боком. Мои страдания от одиночества просто нечеловеческие.
Профессор: Нечеловеческие? Ах, как занятно. Для подобных вам, вероятно, море времени бессмысленно.
Граф (выразительно глядя на профессора): Скорее, не само море, а плавающие в нем рыбы.
Профессор: Как остроумно, ваше сиятельство. Однако человек живет на берегу… и не только человек. Время стирает следы на песке, но не в силах излечить от болезни печали, не так ли?
Граф: Главное, чтобы не поразила болезнь ума.
Альфред: Это вы верно подметили. Прошу простить, мы забыли представиться. Я Альфред, ассистент вашего собеседника, профессора Абронзиуса из Кёнигсберга.
Граф: Тот самый Абронзиус?
Альфред: К сожалению.
Граф: Ни слова больше! Я слышал вы произвели фурор на кафедре… Кхм, а вот и мой сын Герберт.
Герберт (жеманно): Надеюсь, милейший Альфред, вы развеете мою скуку.
Альфред (себе под нос): Знаем мы такую скуку. (Громко) Боюсь, виконт, я слишком скучен и старомоден на ваш изящный вкус.
Профессор: Мой мальчик, так и виконт, образно говоря, хранит в себе отпечаток прошедших времен, и, наверняка, их прошло немало.
Немая сцена. Занавес.

Акт 2

Ночь, замок графа фон Кролока.
Сара (в легкой ночной рубашке, без пеньюара): Иногда по ночам мне становится грустно, и меня утешают только мои фантастические сны. Я вижу себя в бальном платье, со звездами в волосах. Музыка как бы приглашает танцевать, и голос зовет меня… Но потом просыпаюсь, а вокруг всё по-прежнему. А мне так хочется праздника и волшебства! Пусть придет кто-то, кто меня поймет, кто разделит мои мечты.
Граф: Твои мечты? Но мечты ли это того прелестного ребенка, которого я некогда гонял с фамильного кладбища, или это мечты взрослой женщины?
Сара (напряженно): Моё сердце словно динамит, оно ждет искры.
Граф: Обычно после этого динамит взрывается. Ты потеряешь себя.
Сара: Иногда по ночам мне хочется, чтобы ты хотел обладать мной.
Граф: Запомни эти слова, Звёздное дитя, и больше никогда не говори их джентльменам, если ты хочешь, чтобы они тебя считали леди. Чего ты хочешь? Я могу сказать, что ты – чудо, примиряющее с реальностью, но я с ней никогда и не враждовал. Я могу сказать, что легко исполню твои сны, но лично для тебя было бы ошибкой потерять голову.
Сара (прижимаясь в графу): Мне кажется, с тобой я теряю рассудок.
Граф (обнимая ее): Хорошо, что это тебе только кажется.
Сара: Я теряю и сердце тоже.
Граф (со вздохом): Что ж, будь по-твоему: море чувств, и ни одного островка благоразумия. Сегодня мы падем в пучину страстей, а завтра будем танцевать на балу.
Занавес.
Утро, гостевая спальня замка.
Альфред (потягиваясь): Однако, профессор, мне сегодня снились престранные сны. Вообразите, мне приснилось, будто бы нас в самом деле посетили вампиры. Они танцевали, предавались разврату и предлагали к ним присоединиться.
Профессор (взволнованно): Мой мальчик, ты уверен, что этого не было наяву?
Альфред (позевывая): Абсолютно. Кстати, к этому умозаключению меня привела именно логика.
Профессор: Интересно послушать.
Альфред: Итак, профессор, если допустить, что вампиры действительно агитировали меня вступить в их ряды, то едва ли бы они при этом пели про День Гнева Господня. Нелогично. И уж тем более не было бы этих «Libera me, Domine».
Профессор: Да, в самом деле. Иногда сон – это всего лишь сон. Что ж, вернемся к нашим изысканиям. Полагаю, сейчас вампиры отдыхают в склепе. Бери мой саквояж, мы идем на охоту.
Альфред (не торопясь выполнять указания патрона): Кажется, граф упоминал о своей прекрасной библиотеке…
Профессор: Неужели? Так что же мы стоим, вперед к источнику знаний. Книги, книги! Кстати, может, и тебе что полезное найдется.
Внутренние покои замка.
Альфред (идет по коридору, на ходу листая потрепанную книжку): Ну, старик удружил! «Советы влюбленным», ха! Впрочем, издание, я смотрю, раритетное. Что ж, посмотрим, как куртизанили наши предки. Итак (читает) «Если в тебе есть любовь, твое сердце не сможет молчать. Честно покажи, что прячется в тебе. Никакое желание не опасно, если его пробуждает любовь». Мда, я бы сказал автору по поводу таких вот неопасных желаний, да, боюсь, бедняга из-за них и скопытился. (прислушивается) О, а уж не фройлен ли Сара распевает в ванной? Пойду, проверю. Что там советует книжонка? (читает) «Иногда один поцелуй может сказать больше, чем тысяча слов».
Герберт: Альфред, вот так сюрприз! Отчего ты так бледен?
Альфред (морщась): Думаю, тебе знакома кухня Куколя, и ты сам додумаешь ответ на свой вопрос.
Герберт (со смешком): Да ты болен. Почему бы тебе не прилечь? (указывает на постель)
Альфред: Сменим тему. Говорят, у вас тут намечается бал?
Герберт (плотоядно оглядывает Альфреда): Знаешь, у тебя такая…
Альфред: Но-но, только без пошлых комментариев, а то я покраснею и сбегу. Лучше вернемся к вопросу о бале.
Герберт (смеясь): Я тебя приглашаю. Это будет так романтично. (танцует вместе с Альфредом) О, что это у тебя?
Альфред: Книга.
Герберт (лукаво): «Советы влюбленным». Это совсем для новичков. Я бы рекомендовал тебе «Ars amandi», хотя, конечно, ее лучше не читать, и постигать на практике.
Альфред (фыркнув): Ты был ее чтецом или практиком?
Герберт (придвигаясь к Альфреду): Сам-то как считаешь?
Альфред (задумчиво): Мы, натуралисты, всё проверяем на практике.
Профессор (врываясь в комнату): Альфред, мы теряем время! И, кстати, что это вы тут делаете с этим порочным созданием?
Альфред (невозмутимо): Мы говорили о литературе, профессор.
Профессор (потрясая саквояжем): Пора приступать к делу!
Герберт (кокетливо): Да, пожалуй.
Альфред: Профессор! Бал совсем скоро. Идемте, вам надо подобрать подходящий костюм. Виконт, я очарован, еще увидимся!
Занавес.
Старое замковое кладбище. Холодно. Идет снег.
Профессор: Вампиры обожают разглагольствовать о своей тяжелой доле около старых могил. Особенно, если в этих могилах лежат их жертвы.
Альфред: По-моему, профессор, для ностальгии слишком прохладно.
Профессор: Но это же вампиры! А они никогда не мерзнут.
Альфред (горестно): А мы? Вам, профессор, хорошо: конфисковали у горбуна тулуп, а я пропадай в лядящем пальтишке.
Профессор: Тише, кажется, сюда кто-то идет.
Куколь (выпрыгивая из-за склепа): Попались, ворюги!
Альфред: Не знал, не был, не участвовал.
Куколь: Шевелитесь, профессор, быстрее снимайте тулупчик! Как тырить, так все проворные, но как возвращать чужое добро, так непременно надо закопаться. Эх, вы, а еще очки нацепили! (забирает свой тулуп и, ворча, уходит в замок)
Профессор: Грубый, не понимающий работы на благо науки и культуры человек. Полный мизерабль! Брр, как холодно-то. Пожалуй, Альфред, вампиры, в самом деле, сейчас не появятся. Но не будем унывать, ведь впереди бал. Эти отродья тьмы наверняка покажут свою зловещую натуру. О, я знаю их коварные планы! Как зараза, они проникнут в города, ужасая и калеча души людей. Скорее в замок! (уходят)
Занавес
Бальная зала. Родственники и соседи Графа, мелкопоместные дворяне, неторопливо фланируют либо образуют небольшие группки. Среди них – Профессор и Альфред. Все в маскарадных костюмах, однако эти костюмы явно знавали лучшие дни.
Родственник: Как заметил один поэт, вечность – это тоска по времени.
Родственница: Вечность, скажете тоже. Наша жизнь – это бег по кругу.
Другой родственник: И жить скучно, и сходить в могилу, не оставив следа, не радостнее.
Кузина (экзальтированно): Ах, как бы вырваться из этой серости к сиянию мира! И мы тоже хорошо: сидим, угождаем кому-то, лжем…
Старуха со слуховой трубой: Что-что, кого мы ждем?
Родственник: Графа, тетушка.
Старуха: Постой, какая мушка? Э? (махнув рукой) Молодежь! Вечно о каких-то пустяках.
Родственник: Вослед тощим годам приходят тучные.
Родственница: Фон Кролок собрал неплохой урожай.
Родственник: Между тем, цены на рынке…
Родственница: Ах, и не говорите! Никогда не бывает достаточно. Мы влачим жалкое, убогое существование.
Входит Граф, разговор прерывается.
Граф (в сторону): Им никогда не бывает достаточно, особенно притоков со стороны. (вслух) Добро пожаловать, дамы и господа! Сегодня у меня будет еще одна необычная гостья: красавица с глазами темными, как ночь. Она придаст очарование нашим унылым посиделкам и… скрасит моё существование.
Сара медленно спускается по лестнице. На ней алое бальное платье.
Родственница: Ах, какой афронт!
Родственник: Как смело, как современно!
Другая родственница (полушепотом): Ей здесь не место.
Кузина: Почему она?!
Старуха: Вот удивил, так удивил.
Граф (шутливо раскланиваясь): Стараюсь, тетушка.
Граф приглашает Сару на танец и открывает бал.
Родственница: Да не лишились ли они рассудка?
Родственник: Интересно, как отреагирует виконт?
Родственники: Мы страшимся осуждения света, и живем во лжи, лишь ей одной доверяя.
Альфред (качая головой): Плохо дело. Они ее съедят, точно говорю.
Профессор (удивленно): Как, прямо здесь?
Альфред (отмахиваясь): Ненависть, сплетни – вот и всё, чем они живут.
Профессор: Ах, как проницательно, мой мальчик.
Сара: Раньше я думала, что любовь разрушит любые чары и преграды, вознося ввысь.
Граф: Между тем, поддавшись чувствам, мы идем на дно.
Сара: Полное затмение, кромешная тьма.
Кузина (неодобрительно): Декаданс.
Родственница: Нельзя разрушать устоявшийся мир.
Альфред (к Саре): Теперь всё изменилось. Но, как и прежде, за дверью – свобода. Позволь мне защитить тебя.
Профессор: Мы ускользнем от них, бежим!
Занавес.
Ночь. Лесная опушка у ворот замка.
Профессор: Мой разум восторжествовал над нечистью. Я подробно опишу наше приключение. Воображаю, какой фурор это произведет в Кёнигсберге! Нобелевская премия ждет меня.
Альфред (к Саре): Нет никаких стен, разделяющих нас. Никаких преград, которых мы не могли бы преодолеть. Останься со мной, Сара.
Сара: Мой мир не такой, каким был раньше. Всё изменилось. Мне жаль, Альфред.
Альфред: Ты помнишь, я говорил, что есть и другие места, другие страны. А любовь творит настоящие чудеса!
Сара (качая головой): Любовь делает нас безрассудными и бросает на самое дно. Я сама это выбрала. Прости. (уходит по направлению к замковым воротам)
Профессор: Весь мир узнает о существовании этих порождений тьмы. (уходит по направлению к лесу)
Альфред: Вампиры будут бесчинствовать… на страницах готических романов.
Профессор (издалека): О, я их знаю! Вампиры теперь захотят захватить мир. Они ничего не боятся.
Альфред (горько): Мир принадлежит подхалимам и бессердечным. Все хотят сверкания и блеска, как… Сара. Решено! Я напишу об этом книгу. Готический роман, фарс, бульварную книжонку! Кого нынче заинтересуют замшелые средневековые теории или обычные житейские драмы. В цене шик, блеск и глянец. Это будет история о вампирах, о полуночном бале, девушке в красном и полном отсутствии морали. Полагаю, успех мне обеспечен. И, главное, не забыть яркий финал. Вампиры танцуют, смеются над Альфредом, его наставников и их жалкими потугами. (в сторону замка) А я смеюсь над вами! Спорим, эта неудача еще принесет мне выгоду.
Занавес.

FIN

@темы: Увлечения, Фанфики, Мюзиклы, Пародии

---

Сколько-сколько? И ведь кто-то это читал ;-)

На досуге проглядела, сколько мюзиклового творчества у меня скопилось. И некоторое с удовольствием перечитала. Пора это дело выносить в шапку дневника.

Фанфики и иже с ними:

Веронская история - 2: время попаданцев. Мультикроссовер http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p162606634.htm
Веронская история. Кроссовер РиДж и "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p159899915.htm
Экспресс в никуда. "Элизабет", ПО, ТдВ, "Дракула" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p159198542.htm
Противостояние. Художественный пересказ. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p153770963.htm
Ромео & Джульетта. Пародия в стихах www.diary.ru/~Nit-rabbit/p152677592.htm
Минипародии - "пирожки". "Дракула" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p143154836.htm
Песня про женскую долю с участием персонажей мюзиклов. Пародия - "пэггизм". http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p131560208.htm
Большие манёвры. "Элизабет", "Дракула" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p130113188.htm
Практическая демонология "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p127776605.htm
Сказка на ночь. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p126469199.htm
Один день из жизни императрицы. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p121111259.htm
Опера для Призрака. ПО, "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p118709786.htm
Пародии на real person фанфики. Актеры мюзиклов http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p116836847.htm
Бесстрашные истребители вампиров: провинциальный романс. "Элизабет", ТдВ http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p115979327.htm
Инкогнито из Посмертия или Р-р-р-рудольф. "Рудольф", "Элизабет" и... "Ревизор" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p103476170.htm
«Дракула». Фантазия в английском стиле. http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p98430629.htm
Посмертные записки виконта Рауля де Шаньи. Мультикроссовер http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p95527913.htm
Застрявшая в Уитби или Чисто вампирская история. "Элизабет", "Дракула" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p91962044.htm
Прекрасное далёко. ПО, ТдВ http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p86224565.htm
Очень мюзикловое кино или Ничего себе поездочка. Пародия на real person фанфик http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p75558856.htm
Пародии на real person фанфики. Актеры мюзиклов http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p71838598.htm
Безымянный фанф или бесконечная история. "Элизабет", ПО http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p71017879.htm
Другая миссис де Винтер. "Элизабет", "Ребекка" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p68140921.htm
Специалист на замену или Беспокойное дело. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p66464386.htm
"Шелк". Художественный пересказ. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p62881447.htm
Смени слова. "Элизабет", ПО http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p61966327.htm
"Элизабет" в ДК. Пародия
Акт 1 http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p61041850.htm
Акт 2 http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p61359493.htm
Французка, истерика и доктор с того света. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p60409780.htm
Художественный пересказ - 2: Вероломный вальс. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p59761810.htm
Художественный пересказ - 1: Темная буря (страстей). "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p59692792.htm
Посмертие (Beyond the Veil). Перевод. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p57345328.htm
Драббл по "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p55208815.htm
Вампиры запрошают на бал или операция «Спасем графа!» "Элизабет", ТдВ http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p52370029.htm
Дневники героев: Elizabeth и все-все-все. "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p42313409.htm
Modus operandi. "Элизабет", ПО http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p41723126.htm
"Элизабет" по-нашему. Пародия в стихах а-ля Филатов http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p41297420.htm

Заметки на тему:

Tanz der Vampire: старая, старая сказка. http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p106624346.htm
Смерть под блестками или венгерский «Рудольф». http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p98565581.htm
Шутка о религии. Просто шутка http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p44803793.htm
Ад для чайников. По мотивам "Божественной комедии" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p121318634.htm
"Элизабет": разные версии. http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p64730818.htm
О японской версии "Элизабет" http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p67997794.htm
"Элизабет": мысли по ходу.
Часть 1 http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p59945047.htm
Часть 2 http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p59964697.htm
Dracula - Entre l'amour et la mort http://www.diary.ru/~Nit-rabbit/p54836884.htm

To be continued...

@темы: Ссылки, Статьи, Творчество, Увлечения, Фанфики, Мюзиклы, Пародии

---

Веронская история - 2: время попаданцев

И снова добро пожаловать в пьесу альтернативно адекватного аффтара. Как всегда, по мюзиклам, как всегда, кроссовер (РиДж, "Элизабет", ТдВ, ПО). Ну, и как всегда, инет всё стерпит. Поехали )

Веронская история – 2: время «попаданцев».

Как известно, хорошие девочки попадают в рай, плохие – куда захотят, а потом куда кривая вывезет. Обыватели попадают на Кладбище Эпох. Демоны – на землю, потом снова в ад. Ну а герои мюзиклов попадают в другие мюзиклы…

Действующие лица и исполнители:

Капулетти:
Джульетта – Элизабет, ранее «императрица империи»
Мадам Капулетти – несравненная, по собственным словам, Карлотта, ранее ведущее сопрано парижской оперы
Граф Капулетти – граф фон Кролок, закарпатский магнат, вампир и джентльмен
Тибальт – Призрак Оперы, он же «бедный Эрик», он же «Ангел музыки», он же «живьем брать монстра!», анонимный автор неизвестных опер и балетов
Кормилица – Сара, простая деревенская девушка с обычной закарпатской фамилией Шагал, удачно решившая материальный и жилищный вопрос за счет некого графа фон К.
Монтекки:
Ромео – Альфред, натуралист-романтик, когда-то решивший стать истребителем вампиров, но ныне напрочь об этом забывший и пытающийся наладить личную жизнь с Сарой
Меркуцио – Герберт, виконт фон Кролок, сын закарпатского магната, вампир, большой оригинал
Бенволио – Рудольф, кронпринц, со слов отца, абсолютно ничем не примечательный сын императора, когда-то хотел стать Лениным, да не нашлось ни вокзала, ни броневичка
Мадам Монтекки – Лариш, графиня, родственница императорской фамилии
Прочие лица:
Герцог Вероны – граф Таафе, то ли демон, то ли премьер-министр, ухитряющийся править в нескольких местах и временах одновременно
Парис – Франц-Иосиф, самый обычный «император империи»
Фигура в маске – неустановленная, со слов свидетелей, персона
Жители Вероны

Акт первый.

Таафе (выходит на сцену и застывает в картинной позе): Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья, ведут междоусобные бои, и не хотят унять кровопролитья… Увы, мой город – сущий ад. (оглядывается) Но, в целом, здесь неплохо. Никаких анархистов, никакой оппозиции. Решительно, я остаюсь. Вот сейчас разберемся с этой очередной заварушкой у Тибальта с Меркуцио, и начнем строить новый порядок.
Призрак Оперы: Простите, это не «Торжествующий Дон Жуан»?
Таафе: Нет, это «Таафе, герцог Веронский».
Призрак Оперы: Какое странное название, никогда не слышал о такой опере.
Таафе: Главное, не мешайте мне ее ставить. Вы, вообще, кто?
Призрак Оперы: Я – Дон Жуан…
Таафе: Понятно-понятно, умеете драться и жестоко обходитесь с дамами. Решено, отныне вы – Тибальт.
Призрак Оперы: Но меня Кристина ждет.
Таафе: Вот поэтому я предлагаю вам такую роль. Вас по-быстрому убьют в начале второго акта, и вы свободны как ветер.
Призрак Оперы: Ладно, согласен. Кажется, я должен с кем-то подраться?
Таафе: С Меркуцио. Эй, Меркуцио!
Герберт (жеманно): Вы звали, монсеньор?
Призрак Оперы (несколько оторопело): Это – Меркуцио?
Таафе: Вы Меркуцио?
Герберт (поправляя лиловые кружева и стреляя в Призрака глазками): Меркуцио, не Ромео же.
Таафе (твердо): Это Меркуцио.
Герберт (игриво): Ну, Тибальт, обнажай уже свое орудие.
Призрак (дымясь под маской): Я бы попросил!
Герберт (хлопая ресницами): Смотря что вы бы попросили.
Призрак (почти закипая): Дуэль!
Лариш и Карлотта (дуэтом): А мы пока споем о вражде.
Призрак: А где же Кристина?
Карлотта: Я за нее. (поет)
Вражда, вражда, ты каждый день и каждый час,
Вражда, вражда, так ненасытно губишь нас.
Лариш (подхватывает):
Вражда, вражда, ты нас опутала вконец.
Вражда, вражда, будь ты герой или подлец.
(вместе)
О да,
Вражда!
Таафе (хлопает): Браво, браво, графиня, вы очаровательны (целует руку Лариш).
Карлотта (смотрит на Таафе змеиным взглядом)
Лариш: Ах, оставьте граф.
Таафе: Теперь я герцог Веронский.
Лариш: В самом деле? Ну, тогда – ах, оставьте, герцог. И вообще, вы вскоре должны будете изгнать Ромео, моего сына, из Вероны, а туда же, ручки целовать пытаетесь. Подите прочь, мне с племянником поговорить надо. Бенволио!
Рудольф: Я здесь, тетя.
Таафе (вкрадчиво): Бенволио, так-так. (обходит Рудольфа, рассматривает) Значит, его в Вене ждут тайная полиция, заговорщики, бумаги на подпись и пуля, а он вон куда бежать сообразил. Хорош! Эх, Бенволио-Бенволио, как жаль, что ты Монтекки – и не Ромео.
Рудольф: Я что, идиот? Я знаю, чем трагедия окончится. Нет, Ромео у нас совсем другой. А, кстати, вот он.
Альфред (выходит, не обращая ни на кого внимания):
Буду храбр и силен,
И любовью окрылен
Лишь для Сары!
Я не струшу, я смогу,
Я развею в замке тьму
Лишь для Сары…
Герберт (кашляет)
Альфред (вздрогнув): Кто здесь?
Герберт: Шери, ты совсем забыл, что мы все теперь другие. Ты Ромео, вздыхай о Джульетте, но лучше – сразу обо мне.
Альфред: Да на что мне сдалась Джульетта? Сара снова пропала. (меланхолически)
Сара сбежала в чужие края.
Сара пропала, невеста моя.
Герберт: Стоп-стоп, нам тут с самого начала похоронного настроения не надо. Пойдем на бал к Капулетти, развеемся. Я тебя с такой Джульеттой познакомлю, ты будешь еще с час заикаться и икать от восторга. Юна, красива, императрица…
Альфред (печально): Но я люблю Сару. (поет)
Ведь я не боюсь никого, ничего,
Я подвиг готов совершить для неё.
Лишь для Сары! (удаляется за кулисы)
Герберт, Таафе, Призрак Оперы и Рудольф переглядываются.
Рудольф (ехидно): Однако ж, уважаемый герцог, как бы ваша история не пошла совсем иным чередом. Кстати, моя дражайшая маман вас убьет, если Ромео будет вздыхать не о ней, а о кормилице.
Призрак Оперы: Но почему о кормилице?
Герберт: А мы Саре дали как раз роль кормилицы. Ну не мадам Капулетти же ее делать.
Таафе (философски): Когда вступают чувства, Шекспир бессилен.
Лариш: Граф, какая глубокая мысль.
Таафе (скромно): Благодарю, графиня (целует ей руку)
Карлотта: О, как я ненавижу этот фарс! (нервно обмахивается веером)

*Занавес*

Дом Капулетти.
Призрак Оперы (с интересом рассматривает собравшихся).
Граф фон Кролок (с отеческой улыбкой смотрит на Франца-Иосифа)
Франц-Иосиф (старательно выговаривая слова):
Граф, я к вам
Пришел не сам…
Граф фон Кролок (добродушно): Благословенная ночь привела гостей.
Призрак Оперы (флегматично): В Вероне полдень.
Франц-Иосиф (очень стараясь не сбиться):
Здесь перст судьбы вижу.
Я в Джульетту
Так влюблён,
Что миллион
Ставлю на кон.
Призрак Оперы: В самом деле? Он у вас есть? Миллион, я имею в виду.
Франц-Иосиф (раздраженно): Послушайте, не мешайте мне свататься к Джульетте. Я – Парис, вот моя роль. (протягивает Призраку бумажку)
Призрак Оперы: А я - Тибальт, и в рамках своей роли никак не могу примириться с тем, что вы делаете по своей роли.
Франц-Иосиф (успокаиваясь): Ах, это вы по роли. Ну, тогда другое дело. Я уж было решил, что это вы от себя добавляете, так сказать, нарушая порядок. На чем я там остановился?
Я богат, умён,
И хорош собой.
Прошу вашу дочь
Стать моей женой!
Призрак Оперы: Скажите, а вы сами-то Джульетту видели?
Франц-Иосиф: Нет, но я же читал роль!
Сомненья, прочь,
Резон один –
Граф, у вас есть дочь,
И вот вам сын.
Граф фон Кролок: Ах, Парис, какой сюрприз… Нет, я действительно удивлен, молодой человек. Вы еще и глазом не взглянули на моего сына, простите, то есть дочь, а туда же. А вдруг крошка вас не полюбит? А, может, вы сделаете ее несчастной?
Франц-Иосиф (скосив глаза в либретто):
Ах, граф, идея неплоха.
Себе я нравлюсь в роли жениха!
Граф фон Кролок: Ну, я не знаю, тут надо подумать. (пафосно)
О, тьма и ночь,
Где взять мне сил?
Черт подкинул дочь –
Лучше был бы сын.
Франц-Иосиф (насупившись):
Знатный зять – большая честь.
Вы императора будете тесть.
(Уходят)
Спальня Джульетты. На лестнице под дверью кормилица и мадам Капулетти. Мимо них пролетает что-то увесистое и разбивается.
Элизабет (из-за двери):
А я не хочу, не хочу по расчету!
А я по любви, по любви хочу!
Свободу, свободу, мне дайте свободу,
Я птицею ввысь улечу.
Карлотта (сурово):
Мужья - наша цель, мужья наша боль,
Ты подросла, теперь ты стать женою изволь!
Элизабет (упрямо): Но я хочу любви.
Карлотта: Мы говорим о свадьбе, при чем тут любовь?
Любовь и брак – различные дела.
Любовь приходит позже… иногда.
Элизабет (открывает дверь): Если будет не по-моему, убегу в лес, стану Титанией и найду себе Оберона.
Карлотта: Или осла, причем осла – скорее. Послушай, хм, Джульетта, к тебе посватался принц Парис. Твой отец согласен.
Элизабет: Раз он согласен, он пусть и выходит за этого Париса. Разговор окончен, мне надо готовиться к балу. Эй, кормилица… Да-да, девушка, как вас там, Сара? Так вот, Сара, вам надо меня причесать и немедленно. Где мое платье, где звезды для волос? Несите быстро.

*Занавес*

Бал у Капулетти.
Таафе: Какой роскошный праздник, мадам Капулетти. Джульетта великолепна в этом белом платье. Звезды в волосах – просто находка.
Карлотта (скрипя зубами): Благодарю, герцог. Джульетта еще дитя.
Таафе (рассматривая фигуру Джульетты): Но дети быстро растут. Говорят, ей уже и жених нашелся?
Карлотта (обмахиваясь веером): Парис. А, кстати, вот он.
Франц-Иосиф: Ну-с, мадам Капулетти, которая здесь Джульетта?
Таафе: Вот эта, ваше величество, вот эта (указывает на Элизабет).
Франц-Иосиф: Ах, я заново сражен в самой сердце (через весь зал идет к Элизабет).
На другом конце бальной залы компания Монтекки: Бенволио, Меркуцио и Ромео.
Рудольф: Меркуцио, а ты уверен, что наш Ромео хотя бы подойдет к Джульетте?
Герберт: Ты просто не умеешь с ним разговаривать. Ромео, шери, ты меня слушаешь? Чтобы узнать, где Сара, нужно подойти вон к той девушке в белом платье.
Альфред (с сомнением): А она точно знает?
Герберт: Несомненно. Скажешь пароль: Джульетта, будешь ли ты моей любовью. Она ответит: да. И дело в шляпе.
Альфред: А Сара?
Герберт: И тотчас появится Сара.
Альфред: Виконт вы уверены?
Герберт: Клянусь честью.
Альфред: Спасибо вам, виконт, вы всегда принимаете во мне самое живое участие (идет к Элизабет).
Рудольф: Ну, пошли дела кое-как… Слушай, Меркуцио, а что будет, коли дойдя до Джульетты и сказав «пароль», он не обнаружит своей Сары?
Герберт: Спокойно, у меня сценарий. Там ясно указано, что после встречи Ромео и Джульетты появляется кормилица. Вуаля, вот ему и Сара.
Элизабет (танцуя с Тибальтом, замечает, что фигуры замирают. Парис не доходит пары метров, тоже замирает)
Альфред: Джульетта! (оборачивается и замечает Сару) Сара, я нашел вас, какое счастье (берет Кормилицу за руку)
Сара: Ой, как бы не было беды. Альфред, вы же Ромео, вы должны встретить Джульетту.
Альфред и Сара (застывают, как и остальные гости)
Герберт (пытаясь пошевелиться): Не нравится мне это.
Рудольф: Спокойно, старина, все по сценарию. Смотри: гости застывают, Ромео поет дуэт с Джульеттой. А, кстати, вон и он, в синем костюме и маске, уже вместе с Джульеттой.
Герберт (краем глаза замечая Сару и Альфреда): Боюсь расстроить тебя, Бенволио, но, кажется, рядом с нашей Джульеттой какой-то другой Ромео.
Фигура в маске (возникая рядом с Джульеттой): Эта старая история, пересказываемая из столетия в столетие. Двое встречаются на маскараде, они очарованы друг другом, но за их спинами враждующие кланы, и встреча закончится прескверно.
Элизабет (с энтузиазмом): Ромео? Это ты, Ромео?
Фигура в маске (со смешком): К чему нам имена, когда в Вероне Смерть скоро соберет обильный урожай.
Элизабет (вздрогнув): Вот только о нем сейчас не надо! Он вечно вмешивается в мои дела, чтобы всё испортить.
Фигура в маске: О ком вы, Джульетта?
Элизабет: О Смерти, о дер Тоде. Так вы говорите, он тоже здесь, в Вероне?
Фигура в маске (кивает)
Элизабет: Ужасно! Послушайте, Ромео, вам с ним нельзя встречаться, он еще до финала испортит нашу историю. А, впрочем, здесь не время и не место для разговора. Приходите ночью ко мне на балкон.
Голос в зале: Здесь Монтекки!
Элизабет (подняв глаза к потолку): Ну, вот, началось.
Герберт: Черт, где же наш Ромео?
Шум, гам, сцена меркнет.
Ночь, сад перед домом Капулетти. Под балконом Джульетты Бенволио и Меркуцио.
Рудольф: Однако, друг Меркуцио, как бы не было беды. Ромео наш с Кормилицей в Мантую хотел бежать сегодня прямо с бала. Джульетта нас убьет.
Герберт: Спокойно, друг Бенволио, спокойно. Любой из нас натянет маску, в которой был Ромео на балу, и прокричит признание в любви. С такого расстояния, во тьме кромешной ночи, Джульетта ничего не распознает.
Фигура в маске: Хороший план, господа. Но напрасный – я вернулся.
Рудольф: Ты кто?
Фигура в маске: Я – Ромео. Чума в Мантуе. Сару схоронив, в Верону я решил скорей вернуться.
Рудольф и Герберт: Схоронив?!
Фигура в маске (меланхолично): Как я уже сказал, чума в Мантуе.
Рудольф: Подлец! Вернулся ты, и нас теперь заразишь!
Герберт: Шери, ну, в самом деле, некрасиво получилось.
Фигура в маске: Всех недовольных попрошу на выход. Вон из трагедии – в Мантую.
Рудольф: Ромео, ты не горячись. (про себя) Кого-то ты мне, друг, напоминаешь.
Герберт: Мы очень рады, что ты к нам вернулся.
Фигура в маске: Будем считать, что я вам поверил. А теперь ступайте прочь из сада Капулетти.
Элизабет (на балконе): Ничуть я не влюбилась, не дождетесь. Оставим с носом Смерть: я отменяю трагедию. Завтра утром в Вероне объявят о помолвке Джульетты и Париса. История пойдет на новый лад. Но только сначала надо предупредить Ромео. Дер Тод такой упрямый, мало ли что.
Фигура в маске (иронично): Джульетта, не ты ли говорила, что выйдешь замуж только по любви?
Элизабет (с досадой): Давным-давно, совсем в другой истории, любила я Париса.
Фигура в маске: Недолго.
Элизабет: Недолго, но любила.
Фигура в маске (вкрадчиво): А сейчас ты никого не любишь, Джульетта?
Элизабет (решительно): Зачем? Путь лучше сердце будет свободным. Любовь привязывает нас, заставляет делать глупости, терять свою свободу.
Фигура в маске: Любовь окрыляет, Джульетта, она поднимает нас ввысь.
Элизабет: И бросает на острые скалы. Нет уж, спасибо. Ромео, вы пришли, чтобы твердить мне о любви?
Фигура в маске: А о чем, по-твоему, могут разговаривать на балконе Ромео и Джульетта?
Элизабет: И это совершенно напрасно. Ромео, я вот что хотела сказать. Не убивай Тибальта, держи Меркуцио в поле зрения, чтобы он ни с кем из Капулетти не поссорился, и всё будет хорошо.
Фигура в маске: А если я откажусь, Джульетта? Если я хочу, чтобы мы влюбились, и история пошла как надо?
Элизабет (недовольно): Ромео, вот только не надо сходить с ума из-за того, что этот Шекспир что-то там понаписал. Гейне тоже много что написал, я же это всё в жизнь не воплощаю.
Фигура в маске: Милая Джульетта, ты всё равно будешь моей, к черту Париса и все эти планы.
Элизабет: Ну уж нет.
Фигура в маске: Ну уж да. Джульетта, только подумай на какую пресную, тягомотную жизнь ты себя обрекаешь. У меня есть идея получше. Приходи в капеллу к отцу Лоренцо.
Элизабет: Зачем?
Фигура в маске: Я хочу женить на тебе, Джульетта.
Элизабет: По сценарию это была моя идея.
Фигура в маске: Значит, я ее предугадал. К тому же, кто только что решил отринуть Шекспира?
Элизабет: Я не приду. Всего хорошего, Ромео. (уходит)
Фигура в маске: Вы это слышали? Джульетта отказывается выходить замуж на Ромео, она решила стать добропорядочной женой Париса. Куда катится этот мир?
Рудольф: И что ты теперь будешь делать, Ромео?
Фигура в маске: Да так, есть идея. Бенволио, Меркуцио, мне понадобится ваша помощь.

*Занавес*

Акт второй.

Где-то на улицах Вероны. Монтекки и сочувствующие им горожане.
Герберт (пафосно):
Люди говорят, Ромео предал род:
С Джульеттой под венец он радостно идет.
Рудольф (подхватывает):
Люди говорят про тайный этот брак.
Ромео предал нас, то знает и дурак.
Альфред (наивно): Вы, собственно, о чем?
Рудольф (сурово): Как ты мог! Ты нас предал!
Гурберт (печально): Шери, ты пропал.
Рудольф: Ты полгорода предал!
Призрак Оперы (появляясь, с гневом): Попал на кинжал! (спокойно) Кстати, господа, что это за нелепые выдумки о свадьбе Ромео и Джульетты?
Рудольф: Какие выдумки, истинная правда, я свидетель. Это так же верно, как то, что скоро я буду не Бенволио, а кайзер Рудольф. Вы уже можете звать меня Император.
Призрак Оперы: Рудольф, Рудольф… Черт, что-то знакомое… А, вспомнил! (протягивая руку) Рад познакомиться с Рудольфом Габсбургом, императором Священной Римской Империи. Давно это было, но негоже забывать историю. Не знал, что о вас тоже кто-то написал мюзикл. Или это была опера?
Герберт, Альфред, горожане (в шоке)
Рудольф (скромно): Собственно, я здесь инкогнито. Люблю, знаете ли, так вот с народом по-простому. (жмет руку Призраку) Но, к сожалению, мы здесь по иному случаю собрались. Видите этого молодого человека в светло-сиреневом кружевном воротнике? Это Меркуцио. Вы должны его как бы убить. (понизив голос) Между прочим, он тоже виконт и любит баловаться оперой, так сказать.
Призрак Оперы (нехорошо прищурившись): Виконт, значит, и оперой балуется. А хористками и будущими примадоннами он не балуется?
Герберт (поспешно): Нет!
Рудольф (коварно улыбаясь): Всё когда-то случается. Да, право, жаль наш испорченный век. Кому нынче нужны гениальные композиторы, ютящиеся в сырых подвалах? То ли дело виконт, сын влиятельного магната, с кучей высокородных предков, замком, земельными угодьями, лесом, крестьянами, тоже практически собственными. Да, этим благополучным виконтикам достается всё: земли, титулы, деньги, очаровательные виконтессы, успех в обществе! Им – всё, а вам, мон ами, ничего… Доколе?
Призрак Оперы (задумчиво): Вот и я думаю, доколе? (меланхолично всаживает Герберту нож в печень)
Герберт (бледнеет и падает)
Рудольф:
Коварство, смерть… Я, право, поражен –
Меркуцио Тибальтом был сражен.
Альфред: Герберт!
Рудольф (наставительно): Меркуцио.
Герберт:
В глазах темнеет и слегка знобит.
Нет, я не болен – я совсем убит.
(красиво падает)
Альфред: Меркуцио, мой друг, не умирай!
Герберт (приоткрывает глаза)
Рудольф: Лежи себе, виконт, и не вставай.
Герберт (вскакивая): Постойте! Я же самого главного не сказал!
Есть в жизни смысл – лишь Любовь сама.
И, заодно: рази вас всех чума!
(не менее красиво падает и лежит неподвижно)
Рудольф: Ромео, отомстим Тибальту! Действуй, Ромео, будь мужчиной. (протягивает Альфреду нож)
Альфред (всхлипнув): Я не могу. Виконт, неужели вы умерли?
Рудольф (раздраженно): Какой смысл быть принцем, если всё приходится делать самому? (втыкает нож в Призрака Оперы, тот исчезает)
На сцену выходят Карлотта и граф фон Кролок.
Карлотта (ненатурально): Тибальт, о горе! (оглядывается) Кстати, где труп Тибальта?
Рудольф (флегматично): Нет трупа – нет привода в участок. А если вы о Призраке, то он, ясное дело, в Опере. В парижской опере. При чем тут наша скорбная Верона?
Карлотта (хлопает глазами)
Граф фон Кролок (глядя на неподвижного Герберта, сквозь зубы):
Кто виноват,
Чашу мести выпьет до дна.
Кто виноват,
Клянусь, получит сполна.
Рудольф (пряча свой нож, хладнокровно): Итак, что мы имеем: свежеупокоенного вампира, из которого торчит орудие убийства, и рядом – вампироборец. Дер Тод меня забери, если это случайность.
Альфред (растерянно): Но как же… Это же Призрак был. Я бы никогда…
Рудольф (тоном строгого прокурора): Ваше сиятельство, попытки обвиняемого оправдаться просто смешны. Призрака, он, видели ли, потерял. Призрак, а не этот хитрый, ловкий, безжалостный истребитель вампиров, расправился с беззащитным, наивным, тянущимся к людям виконтом. Призрак, ха-ха, знаем мы таких призраков! Почему не зубная фея?
Граф фон Кролок (подходит к Альфреду с мрачным выражением лица)
Альфред: Сара! Профессор! Полиция! Помогите!
Таафе:
Что за труп? Что за стон?
Тот, кто горем удручен,
Пусть-ка вспомнит про закон.
А закон – это я. Ситуация проста, господа. Обычная дуэль. Кто зачинщик?
Рудольф (указывая на Альфреда): Ромео.
Таафе (с сомнением): В самом деле? А вы здесь, верно, совершенно случайно рядом постояли?
Рудольф: Вы как всегда проницательны, граф.
Таафе (лениво): Вон из Вероны. Оба.
Рудольф: В Мантую?
Таафе: Ромео – в Мантую, а вы – в Вену, вас там давно ждут.
Рудольф: Это произвол!
Таафе: Такова природа власти, вам ли не знать.
Рудольф: Это низко и жестоко!
Таафе (пожимает плечами)
Рудольф: Я буду жаловаться!
Таафе: Я рассмотрю любую жалобу… в Вене, в рабочем порядке. Бон вояж.
Рудольф (уходит, волоча за собой Альфреда)
Герберт (встает, отряхивается, недовольно): Ваши мостовые такие жесткие и грязные, герцог. На них так неудобно лежать.
Таафе (невозмутимо): Простые люди Ренессанса как-то не предполагали, что кто-либо спутает кровать и мостовую, молодой человек. Счастливо оставаться (удаляется)

*Занавес*

Дом Капулетти.
Граф фон Кролок (соединяя руки Элизабет и Франца-Иосифа):
Парис,
Сыграем свадьбу завтра с утра,
Пусть дочь
Забудет с вами горечь утрат.
Память дев коротка,
Ночь любви, как река,
Смоет грусть, и тоска,
Пройдет наверняка.
Франц-Иосиф (к Элизабет):
Пройдет лишь ночь одна,
Ты моя жена. (нахмурившись) Кстати, мой ангел, ты действительно обвенчалась с этим негодяем Ромео?
Элизабет: Какая чушь! Кто это тебе сказал?
Герберт (насмешливо):
Люди говорят, ты предала свой род.
Венчание с Монтекки – очень глупый ход.
Люди говорят, закона глаз остер:
За двоемужие положен здесь костер.
Элизабет (вспыхнув, вырывает руку): Что ты здесь делаешь, недоразумение? Кстати, если запамятовал, тебя убили.
Герберт (ухмыляясь): Так рана несмертельная была. Тибальт исчез, теперь наследник рода Капулетти – я.
Элизабет: Меркуцио – наследник Капулетти? Абсурд!
Герберт: А вот и нет! Я – покойный сын графа фон… Капулетти, конечно же. Меня украли коварные Монтекки, попытались представить дело так, будто я мертв, скрыли мое происхождение. Но истина открылась – и вот я здесь. Кстати, дорогая Джульетта, объясни нам, твоим любящим родственникам, что там у вас произошло с Ромео?
Элизабет: Глупые сплетни и обсуждать не стоит.
Франц-Иосиф (с сомнением): А с кем ты разговаривала на балконе?
Элизабет (резко): Сама с собой.
Франц-Иосиф: Опять?
Герберт (заботливым тоном): Джульетта, милая сестренка, тебе лечиться надо. Кстати, мне известен неплохой лекарь. Правда, он живет в Мантуе, но так туда и съездить недолго. Парис, мне очень жаль, но свадьбу придется отложить. Мы завтра же едем в Мантую.
Граф фон Кролок (растроганно): Да-да, здоровье доноров – важная вещь, небрежное к ней отношение вызывает несварение и колики. Ты прав, сынок.
Герберт:
Пройдет лишь ночь одна,
И нам в путь пора. (многозначительно, к Элизабет) Кстати, твой тайный муж тоже едет в Мантую. Я против преград для истинной любви. Пусть придет к нам в дом, познакомится с отцом поближе.
Элизабет: Нет!
Граф фон Кролок: Дельная мысль. Джульетта, я вовсе не какой-то отсталый тиран. Я уважаю твой выбор. И пусть уважаемый принц Парис блестящ, умен, богат, с великолепными карьерными перспективами, главное – это любовь.
Франц-Иосиф (возмущенно): Но мы же договорились, синьор Капулетти.
Герберт: О, достойный Парис, вам, в сущности, несказанно повезло. Теперь Ромео, а не вас будут мучить странные галлюцинации, с которыми его жена будет разговаривать (и, между нами, едва ли только разговаривать!) за закрытыми от законного супруга дверями спальни. К Ромео, а не к вам, эти же галлюцинации будут самым беспардонным образом вторгаться в сон, угрожая перебить всех родственников и поломать дело всей жизни, а заодно и весь мир, едва только неверная супруга с этими галлюцинациями в очередной раз повздорит.
Франц-Иосиф (холодно): Далее можете не продолжать. Я разрываю нашу помолвку, Джульетта. Мама была права, мы не подходим друг другу. (уходит)
Элизабет (яростно): Как ты мог?
Герберт (пожав плечами): Джульетта, ну, что тебе до Париса? Это ж так, фитюлька, а не персонаж. Мы поедем в Мантую, объяснимся с Ромео, и он войдет в нашу семью.
Элизабет: Между прочим, в Мантуе чума.
Герберт: Между прочим, мы с отцом вампиры. Кстати, отец, нашей очаровательной Джульетте так пойдут красное платье и туфельки. Почему бы по прибытии в Мантую не устроить небольшой бал?

*Занавес*

Комната Джульетты.
Элизабет (едва не шипя от злости):
В Мантую ехать… Как же, прямо мчусь!
А лучше-ка я мертвой притворюсь.
Придут с утра – ага, облом и шиш.
Очнусь я в склепе, двину хоть в Париж.
Фигура в маске (заходит через балкон): Просто и гениально. Браво, Джульетта, отличный план. Кстати, сонное снадобье не желаешь, так сказать, для психологической достоверности?
Элизабет (удивленно): Ромео? Ты же в Мантуе.
Фигура в маске: Увы, я не доехал до Мантуи. На полдороге, слыша зов любви, к тебе в Верону ветром устремился.
Элизабет: Никто тебя не звал, клянусь. И, кстати, ты помнишь, что я в тебя не влюблена?
Фигура в маске: Мои соболезнования. Но дело-то не терпит отлагательств, а, Джульетта? Завтра любящие родственники увезут тебя в Мантую, а послезавтра, «примирившись» с Монтекки в лице Ромео, тебя торжественно обвенчают.
Элизабет: Нет!
Фигура в маске: Да. Так тебе точно не нужна помощь?
Элизабет: Я думала, ты сам не против, чтобы нас обвенчали.
Фигура в маске: В каком-то смысле… Ах, Джульетта, если бы ты меня хоть на минуту полюбила! Я бы лично отвез тебя куда угодно: Милан, Флоренция, Париж, Лондон.
Элизабет: А ты точно можешь?
Фигура в маске: Могу.
Элизабет (после паузы): Ромео, как мне жаль, что ты Ромео. К тому же, жаль, что ты всего лишь человек.
Фигура в маске: А если б я был не я, а совсем другой? К примеру, не лишенный привлекательности и определенного обаяния, по словам благодарных, э-э, знакомых, не-человек, повелитель какого-нибудь инфернального царства?
Элизабет: Тогда был бы совсем другой разговор.
Фигура в маске: В самом деле?
Элизабет: Можешь мне поверить.
Фигура в маске: Давай представим, что я не Ромео, а этот самый чисто умозрительный не-человек, и я зашел к тебе вечером с визитом, и…
Элизабет (громко): И я никуда не пойду, в таком случае! Можешь даже свою лестницу не спускать, и не надо меня уговаривать. Я принадлежу себе, и моя судьба – это только мой выбор! (обычным тоном) В общем, это было бы примерно так.
Фигура в маске: Но почему?
Элизабет: Сам подумай, Ромео, будь ты инфернальным повелителем чего-нибудь, стал бы ты особо церемониться c обычным человеком, спрашивать, что мне нравится, чего я боюсь и так далее? Конечно, нет. Ты бы сразу хвать – и в свой мир, плевать на мои планы и мою жизнь. Чужая жизнь ведь для всяких не-людей такая мелочь.
Фигура в маске (несколько сконфуженно): Да, в самом деле.
Элизабет: Вот-вот, дальше – хуже. Что я значу в этом потустороннем мире, что я там могу? Правильный ответ – ничего, и я сама – ноль, пустое место. Представь, к примеру, ты – человек, император там какой-нибудь империи, у тебя график забит на полвека вперед. И тут является, допустим, повелительница страны фей и заявляет, всё, мол, отцарствовал, топай быстро за ней – амор у нее. Ну, и заодно, она твоя знакомая с детства, разок помогла, заметь, ничего не требуя взамен, а тут вот вдруг припекло ее. Так сказать, сама спасла – сама и убьет. Ты бы пошел?
Фигура в маске (со вздохом): Пожалуй, нет.
Элизабет (со вздохом): Вот и я не пошла. (пауза) Может, и неплохо, что ты Ромео.
Фигура в маске: То есть, у меня есть шансы?
Элизабет (неопределенно): Ну… давай сделаем так: ты мне поможешь, а там видно будет. Что там у тебя за сонный напиток?
Фигура в маске: Да так, зелье, не имеющее аналогов в этом мире. Ты выпиваешь, падаешь будто мертвая, и тебя относят в склеп. На следующую ночь ты благополучно просыпаешься, я подгоняю коней, и мы вместе уезжаем.
Элизабет (выпивает зелье): Если вдруг все скопом решили стать марионетками какого-то сюжета, то я против. Я сама выбираю себе сюжет. Пусть потом удивляются, куда подевались Ромео и Джульетта. Ха! Может быть, мы им даже открытку пришлем. Голова кружится… (присаживается на кровать) Надеюсь, я проснусь.
Фигура в маске (взяв Элизабет за руку): Не волнуйся, засыпай.

*Занавес*

Фамильный склеп Капулетти. Двери настежь открыты, то там то тут топчутся Монтекки, Капулетти и другие жители Вероны.
Горожанин: Какой скандал!
Другой горожанин: Ах, как эксцентрично!
Третий горожанин: Форменный упадок! Декаданс!
Карлотта: Неслыханно! Какое вероломство!
Лариш: Порядочные люди так не поступают.
Франц-Иосиф: Я выучил сценарий наизусть, там такого не было. Синьор Капулетти, так не поступают люди чести.
Граф фон Кролок: Смею напомнить, я нелюдь, любезный Парис. Кстати, меня удивляет ваша кровожадность. Ну, ладно, я – я вампир, мне по штату положено – но вы, жители Вероны! Двое молодых людей выжили, сбежали, чтобы начать новую жизнь, а вы недовольны. Откуда такая некрофилия? Вынь да положь вам два трупа.
Таафе: Это что за несанкционированный митинг?
Герберт: Слышали новость, монсеньор? Джульетта сбежала с Ромео прямо из склепа, практически в одном саване.
Карлотта: Нас обманули! Где трагедия?
Горожанин: Как нашим потомкам смотреть в глаза Шекспиру?
Лариш: Кстати, а где Бенволио, который должен был принести Ромео печальную новость о смерти Джульетты? Он наверняка знает больше, пусть расскажет.
Все: Да, где Бенволио?
Рудольф (ленивой походкой выходя из-за колонны): Жители Вероны, я хочу сделать важное заявление! (забирается на саркофаг) Чума отменяется! Никакое проклятье на вас не падет. Можете сказать мне спасибо, я вовремя предупредил Ромео, и он повернул с пол дороги обратно. Также было бы мило с вашей стороны сделать меня свои новым герцогом. Верона и Бенволио, Бенволио и Верона – это путь к процветанию. Предлагаю начать выборы.
Горожане: Поразительно!
Таафе: Как герцог, я протестую.
Рудольф: Как кронпринц, я отклоняю ваш протест. Отец, нашу семью здесь выставили на посмешище, а ты молчишь.
Франц-Иосиф: В самом деле, эта история с исчезнувшим трупом Джульетты мне не нравится.
Герберт (сентиментально): Ах, неизменно во все времена только любовь миром править должна. Пусть наши дорогие Ромео и Джульетта будут счастливы.
Горожане:
Счастье, в обход сюжета,
Счастье, в облом Шекспира.
Счастье пылающей кометой
Над старым миром.
Карлотта:
Счастье взамен ненастий.
Лариш:
Счастье, отмена мора.
Граф фон Кролок:
Счастье влюбленных высшей властью
Обручит скоро.
Таафе:
Счастье кому-то снится.
Рудольф:
Счастье освобождает.
Герберт:
Счастье перевернуть страницу.
Нас ожидает…
Все вместе:
Счастье!
На передний план выступают Альфред и Сара.
Альфред (моргая от яркого света факелов): Господа, а в чем, собственно, дело?
Сара (тихо): Ой, это мы куда-то не туда зашли.
Горожане, Монтекки, Капулетти замолкают, с удивлением глядя на Альфреда.
Таафе: Позвольте-позвольте, юный синьор Капулетти. Так это что же получается, Джульетта исчезла, а вы здесь? Неувязочка.
Рудольф (отступая в тень): Идиот, не мог со своей Сарой в других кустах гулять. Зачем непременно переться на кладбище, да еще ночью.
Франц-Иосиф: Так где же Джульетта?
Все: Где Джульетта? Бенволио, объясни-ка. (надвигаются на Рудольфа)
Рудольф: При чем тут я? Я ее, что ли, украл? И вообще, мне в Вену пора. Спросите Меркуцио!
Герберт: Я ни при чем, я ее не крал, я вообще не по этой части.
Таафе (усмехаясь): Ах, господа, этой ночью в Вероне так спокойно дышится. Полагаю, Смерть, неотступно следовавшая за нами, ненадолго отступила. Теперь у Смерти более интересные дела.
Все: У Смерти?
Таафе (любезно): Именно, у Смерти, в переводе на немецкий, у дер Тода.
Граф фон Кролок: Интересная аллегория.
Франц-Иосиф: Вот подлец!
Таафе (пожимая плечами): В любви и на войне все средства хороши. Жители Вероны, праздник продолжается! Джульетта сбежала со Смертью, Ромео может жениться на ком захочет, хотя бы на Розалине.
Альфред: На Саре, только на Саре.
Таафе: Неважно. А вот песню про счастье можно еще раз повторить. И не забудьте вставить туда строчку про того, кто держит нити: в этом сезоне в Вероне такие аллегории уместны, как никогда. А пока – занавес! Благодарю за внимание.
Горожане, Монтекки, Капулетти и Парис аплодируют герцогу.

FIN

@темы: Увлечения, Фанфики, Мюзиклы, Пародии

---

Веронская история

Давно, давно я грозилась наваять кроссвер с "Ромео и Джульеттой" - и вот он. С'est le jour, как некогда пел Тибальт. Как вы уже догадались, кроссовер с "Элизабет". Да-да, циклотимия и отсутствие большого количества фиков по данной тематике буквально заставляют меня мусолить всё ту же тему всё на тот же лад. (Да-да, я не только сама это пишу - я же еще это и сама читаю, чего и вам желаю) Поехали?

Веронская история

Как известно, сказки начинаются ночью. И даже не потому, что ночью силам тьмы легче начать свой дьявольский канкан, а просто потому, что ночью, в отличие от дня, на сказку куда больше свободных часов и минут. Особенно если у тебя весь день расписан по секундам.
Элизабет, самая прекрасная императрица и женщина Европы, сидела у зеркала, ожидая дер Тода. Уж полночь близилась, а его всё не было. Непорядок. Ей утром вставать рано, а дер Тода где-то носит.
- Ваше величество, вы хоть понимаете, что своим инфернальным романом портите нам всю статистику? – раздался внезапно глас свыше.
Элизабет вздрогнула и обернулась. Из угла комнаты к ней вышел непонятный тип в вечернем костюме. Ясно было одно: это не дер Тод.
- Между прочим, это будуар императрицы, а не Пратер, чтобы здесь вот так запросто без доклада фланировать, - недовольно протянула Сисси и поинтересовалась. – Вы, собственно, кто и по какому вопросу?
- Если я скажу, что я посланец судьбы, вы мне не поверите? – прищурился незнакомец, становясь смутно похожим на одного из министров ее законного супруга.
- Нет, конечно, - кивнула Элизабет. Незнакомец вздохнул.
- Я так и думал. Между тем, дело серьезное, ваше величество.
- Куда как серьезнее, - снова кивнула Элизабет. – Вломиться к императрице, это ж какое нахальство надо иметь.
- Да при чем тут ваши людские церемонии, - возмущенно сказал незнакомец. – Я держатель нитей, хозяин порядка…
- Вы, держатель нитей, хозяин порядка, могли бы официально записаться на прием, а еще лучше, изложить ваше дело в письменной форме. Может быть, я бы даже ответила. Ну, что там у вас?
- Ваши отношения с дер Тодом, - начал этот неприятный тип.
- Мои отношения с кем-либо – это только мое дело, - оборвала императрица.
- Но они нам портят всю отчетность по вашему сектору, - с непонятным негодованием сказал незнакомец.
- Сочувствую, - равнодушно пожала плечами Элизабет.
- Знаете что, ваше величество, вы уже или умрите, пардон, смените измерение существования, или скажите дер Тоду, чтобы он сюда до конца вашей жизни не являлся. А то одна смерть, другая, третья. Это вам амуры, а ему потом приходится эти визиты прикрывать внеочередными смертями.
Элизабет фыркнула. Да кто он такой, этот тип, чтобы что-то требовать от нее, императрицы Австро-Венгрии.
- Лучше я скажу дер Тоду, чтобы больше никакие надоедливые типы ко мне в спальню с оскорбительными предложениями не входили, - сказала Элизабет.
- Зря вы так, - покачал головой инфернальный надоеда. – Я же хотел ваш вопрос уладить по-хорошему, а вы, - он махнул рукой, и тотчас над его ладонью показался словно сотканный из тьмы шар. – Мне придется сделать выбор за вас. Дер Тод вас упокоит.
- Пусть он только попробует это сделать!
- Упокоит-упокоит. Вы отправитесь в то время, когда он еще не имел чести вас знать, ваше величество, - голос незнакомца стал тише и глуше, словно говорил он с приличного расстояния. А потом маленький шарик словно взорвался, и темнота заполнила всю комнату.

***

«Мужья – наша цель, мужья – наша боль. Ты подросла, теперь ты стать женой изволь», - напевал неизвестный женский голос. Элизабет открыла глаза и едва не застонала. От яркого света, заполнявшего комнату, голову ломило нещадно.
- Вставай, птичка моя, - ласково позвал ее тот же незнакомый голос. – Граф Парис уже приехал. Синьор и синьора сейчас с ним внизу.
Элизабет резко села на кровати, стряхивая остатки наваждения.
- Граф Парис? – пораженно выдохнула Сисси, оглядывая чужую комнату, отделанную под ранний Ренессанс. Или это и был ранний Ренессанс? Куда перенес ее вчерашний визитер?
- Джульетта, дитя мое, поторопись, - хлопотала вокруг нее толстуха с добрым лицом.
Джульетта?! Она – Джульетта. Элизабет застонала. К сожалению, эту историю и ее печальный финал она хорошо знала. Она – Джульетта, граф Парис приехал сватать ее. Значит, совсем скоро она умрет, как и обещал этот неприятный хозяин нитей. Более того, дер Тод еще о ней и слыхом не слыхивал, упокоит и не заметит.
- Кормилица, я не готова, - машинально прошептала Сисси.
- Глупости, детка. Я в твоем возрасте уже три года как была замужем, и ничего, - вздохнула толстуха. – Ты привыкнешь, милая.
«Я не привыкну – я не доживу!» - хотелось закричать Элизабет, но она быстро подавила этот недостойный императрицы порыв. Так, что плохого в этой ситуации, она знает. Осталось найти что-то хорошее. Первое: вовсе нет никакой необходимости влюбляться в Ромео. Она же не наивная девочка, в самом деле, да и финал известен заранее. Второе: надо как-то найти дер Тода и всё ему объяснить. Может быть, он сможет отправить ее обратно. Но как встретиться с дер Тодом и остаться живой, при том, что сейчас в нем никакие чувства не пылают, и она, то есть Джульетта, просто часть работы? Додумав до этой мысли Сисси нахмурилась. Она – часть работы? Ну уж нет! Пусть ей только попадется этот дер Тод. Он ее не знает, но он ее еще узнает.
Элизабет безропотно позволила кормилице себя одеть, причесать и освежить лицо, лихорадочно продумывая варианты, как привлечь внимание дер Тода и при этом остаться в живых. Пока выходило одно: для начала его надо чем-то удивить. Но чем? Снова залезть на дерево и упасть? А где гарантия, что она не сломает себе шею и он будет тут как тут, чтобы вовремя ее поймать. Нет, этот вариант отпадал. Ладно, для начала его надо увидеть.
За размышлениями Сисси как-то упустила момент, когда в комнату вошла еще нестарая и довольно красивая женщина, мать Джульетты.
- Джульетта, граф Парис просил у отца твоей руки.
- Какая великолепная новость, мама, - с трудом проговорила Элизабет. Синьора по-своему это истолковала.
- Ах, девочка моя, ты взволнована. Как я тебя понимаю! Сегодня вечером на балу Парис непременно подойдет к тебе. Будь добра, веди себя с ним мило. Пора бросать детские глупости, Джульетта. Парис будет тебе хорошим мужем, а любовь… может, придет со временем.
- Конечно, мама, как скажешь, - покорно кивнула Элизабет.
- Вот и чудесно, - улыбнулась дочери синьора Капулетти. – Кормилица, где мое новое платье? Всё утро его ищу.
- Ах, синьора, прошу за мной, - поклонилась толстуха, и дамы удалились, оставив Элизабет наедине с ее мыслями. Бал у Капулетти! Туда непременно заявится развеселая компания Монтекки. Интересно, у дер Тода не было в эти времена привычки зайти посмотреть на будущих покойников?

***

Говоря объективно, она была просто прекрасна в этом бело-розовом наряде. Элизабет изящно скользила в толпе гостей, лавируя между некоторыми чересчур настойчивыми мужчинами в масках. Поди узнай, который здесь Парис, а который – Ромео. Зато который тут Тибальт узнавать было не надо. Ее кузен в алом костюме и маске, кажется, поставил себе задачей не отходить от нее ни на шаг.
- Джульетта, дорогая кузина, будь осторожна, - дыхнул на нее вином милый кузен Тибальт, напрасная надежда рода Капулетти. – Здесь могут быть эти негодяи Монтекки. Ух, попадись мне их Меркуцио!
- Я бы посмотрела на этот поединок, - со смешком протянула Элизабет.
- Я бы заколол его в твою честь, - с жаром выдохнул Тибальт. Как у него еще язык не заплетается после всего выпитого, поразилась Элизабет. Поразительно крепкие люди водились в эти времена.
- А потом бы наш князь изгнал бы тебя из Вероны, - поморщилась Сисси.
- Я не боюсь изгнания, - с пафосом воскликнул Тибальт.
- А потерять наследство ты тоже не боишься? В наши времена ухо надо держать востро, милый кузен. Сейчас ты наследник моего отца, но вот отправят тебя за драку с убийством с глаз долой… Подсчитай, сколько у нас еще кузенов в роду? Так-то, дорогой Тибальт, - Элизабет от души улыбнулась, глядя на ошарашенную физиономию Тибальта.
- Но закон мести…
- Ну, либо месть – либо место главы клана. Тебе решать, - пожала плечами Сисси. – Да, и не дыши в мою сторону, будь добр. От тебя несет, как от бочонка с прокисшим содержимым.
Спровадив ошарашенного кузена, Элизабет огляделась вокруг. Если Шекспир не напутал, Ромео должен был появиться с минуты на минуту.
- Твоя красота сияет даже под маской, - раздался рядом чей-то приятный голос. – Если бы я был рыцарем, то на турнире сражался бы только за свет этих прекрасных глаз. За вас можно умереть, синьорина, - юноша в синей маске и камзоле картинно прижал к груди руку и поклонился.
- Вы это всем девушкам при знакомстве говорите или только через одну? – хмыкнула Элизабет.
- Простите, я чем-то обидел вас, bella? Я наблюдаю за вами вот уже весь этот скучный вечер. Как ловко вы осадили милейшего Тибальта. Мой друг бы со смеху помер, коли услышал.
- Жаль, что ваш друг умрет не от смеха, - заметила Элизабет.
- Простите? – не понял молодой человек.
- Если я не ошибаюсь, вы – Ромео Монтекки, следовательно, ваш смешливый друг – Меркуцио. В таком случае, я рискну предположить, что умрет Меркуцио не от смеха, а от ножа Тибальта, ну, или еще кого из Капулетти.
- Откуда вы знаете? - пораженно начал юноша.
- Логика, простая логика. Будем знакомы, Джульетта Капулетти. И не вздумайте в меня влюбиться.
- Ромео Монтекки, - выдавил ее визави. – Если и влюбляться, то только в такую удивительную девушку, как вы. С первого взгляда – и до самой смерти.
- Оставьте этот опасный разговор, - нахмурилась Элизабет.
- Джульетта, вы прекрасны, - Ромео взял ее за руку. – Я уверен, наша встреча не случайна.
- Наша встреча смертоносна, и поэтому, - начала Элизабет и тут только заметила фигуру в черном, смотрящую на танцующих и веселящихся людей с видом хозяйки, выбирающей капусту на суп.
- Было приятно поболтать с вами, Ромео, но мне пора, - вырвала руку Сисси. – Надеюсь, вы не придете ко мне под балкон с серенадами.
- Приду непременно, - пораженно прошептал Ромео, глядя на удаляющуюся девушку. – Меркуцио, кажется, я влюблен, - сказал он подошедшему другу.
- В который раз, Ромео? – весело хлопнул его по спине Меркуцио.
- Ты не понимаешь, это совсем другое. Она такая, такая… поразительная.
- То есть, это не на пару дней, а на целую неделю? – жизнерадостно заржал Меркуцио.
- Ты не понимаешь, - на лице Ромео застыла мечтательная улыбка.

***

Это просто несправедливо! Стоило ей сделать несколько шагов по направлению к не-человеку в черном, как, казалось, он становился еще дальше. Вот, пожалуйста, только был в зале, а теперь наблюдает за происходящим из сада, где Тибальт и еще какой-то тип в синей маске изгаляются в остроумии. Сисси вышла в сад и отступила в тень деревьев. Не хватало только, чтобы эти весельчаки ее заметили.
- Может, хватит бегать, - пробормотала Элизабет – Черный принц? А я тебя вижу, - она помахала рукой фигуре в черном плаще.
- Ты меня видишь, смертная? – Надо же, какие мы высокомерные, холодные и с презрительным взглядом. Ну, погоди, дай только вернуться в свое время, будешь у меня на пару с Францем под дверью выть, мелькнуло в голове у недавней императрицы. Элизабет мило улыбнулась.
- Ты видишь меня. Справедливо, что и я тебя вижу, - сказала Сисси, умолчав, что за столько лет она не то, что его видит, она ощущает, когда он рядом.
- Обычно мои будущие, хм, знакомые меня не видят, - равнодушно проинформировал дер Тод. – Ты знаешь, кто я?
- Тоже мне, загадка. Ты – Смерть.
- И ты не боишься? – кажется, он попытался изобразить хищный оскал.
- С чего бы? – хладнокровно сказала Элизабет. – Умирать я не собираюсь.
- Как знать, - дер Тод изобразил смешок.
- Да так и знать, - эта невозмутимость выводила Сисси из себя. – Я не собираюсь влюбляться в Ромео, тайно венчаться и прочая и прочая.
- Ты знаешь наперед свою судьбу? Откуда? – вот теперь каменная маска оживилась. Чудесно.
- Давай сопоставим события, - хмыкнула Элизабет, не желая сразу раскрывать все карты. – На балу я встретила Ромео Монтекки. Это раз. В нем внезапно вспыхнули чувства. Это два. На том же балу болтается Смерть. Это три. Ну, и какие выводы я могла сделать?
- Однако, у тебя самомнение, - рассмеялся дер Тод. – Я мог прийти за кем угодно. За Тибальтом, за Меркуцио, за твоим женихом, наконец.
- И в том числе, за мной и за Ромео, - упрямо сказала Сисси.
- Да-да, в том числе, - кивнул дер Тод.
- Ага, ты не отпираешься, - радостно воскликнула Элизабет.
- Ты забавная, Джульетта Капулетти, - сказал дер Тод.
- Можешь звать меня просто Элизабет, - широко улыбнулась Сисси.
Дер Тод непонимающе на нее посмотрел, видимо, прикидывая, а в уме ли потенциальная жертва.
- Все называют меня Джульеттой. Мне будет приятно, если ты будешь называть меня Элизабет, но это только между нами. Что ж, приятно было познакомиться, дер Тод.
Главное во время первой встречи – это вовремя исчезнуть. Элизабет кивнула на прощание ошарашенному дер Тоду и проворно скрылась в доме. Теперь можно попробовать и Париса найти. Не будь она Элизабет, если вскоре из теней ее комнаты не выйдет некто в черном!

***

Луна сияла, и ночь могла бы быть прекрасна. Элизабет героически боролась со сном уже второй час, а дер Тод всё не шел. Неужели он совсем ею не заинтересовался? Как он мог! Элизабет отбросила покрывало и вскочила с кровати. Ситуация такая, что впору зубами скрипеть. Если дер Тод не поможет ей вернуться домой, то здесь ее поджидают совсем не радужные перспективы. Допустим, она не умрет в склепе просто потому, что всей этой подростковой катавасии не случится. Что тогда? Она выйдет замуж за Париса, в тридцать лет будет считаться старухой (или даже раньше), в сорок, скорее всего, умрет и затеряется среди прочих теней. Может быть, в своем времени она так и не родится. И дер Тод ее не полюбит. Элизабет всхлипнула. Да, он просто ужасный, он постоянно говорит всякие нехорошие вещи, но… Элизабет всхлипнула еще горше.
- Что печалит тебя, моя прекрасная Джульетта? – раздался голос с балкона.
- Ромео? Уходи немедленно, - Сисси вытерла слезы.
- Как я могу уйти, если мое сердце здесь? – Монтекки проворно перелез через прутья балкона и вошел в комнату.
- Твое сердце в груди. Пока что. И если не хочешь, чтобы Тибальт забросил его еще куда, рекомендую удалиться.
- Ты беспокоишься обо мне, мой ангел? – блаженно улыбнулся этот тип. Да что с ним такое? Разве можно вот так увидеть девушку в маске – и всё, пишите трагедии, готовьте яд и кинжал.
- Я беспокоюсь о своей репутации, - сказала Элизабет. – Что обо мне подумают, если увидят тебя здесь?
- А мы обвенчаемся, и никто не упрекнет мужа и жену, что они любят друг друга, - легкомысленно сказал Ромео. – Джульетта, милая, ну, поцелуй меня.
- Обвенчаемся? Ромео, раскрой глаза: я невеста Париса.
- Разве это имеет значение для наших чувств?
- Для твоих может, и не имеет, а лично у меня никаких чувств нет, уж извини.
- Джульетта, я люблю тебя.
- Послушай, какая любовь? Ты меня видишь второй раз в жизни!
- Это любовь с первого взгляда, Джульетта. Разве бывает иначе?
- Конечно! Послушай, Ромео, ты хороший, романтичный юноша, но у нас разные дороги. Мы как лодки в ночи: встретились в свете маяка, и разошлись каждая своим курсом.
- Джульетта, не говори так, - он взял ее за руку, притягивая к себе.
- Отпусти, это всё так глупо!
- То, как ты меня отталкиваешь, говорит о страсти, таящейся внутри. Джульетта, не скрывай ее от меня.
Нет, этот тип не то под гипнозом, не то идиот.
- Я люблю другого! – Элизабет, наконец, вырвала руку.
- Что? – растерянно заморгал глазами Ромео.
- Я люблю другого. Ромео, уходи.
- Я уйду, любимая, но я еще вернусь. Ты непременно полюбишь меня, и мы будем вместе.
Едва дождавшись, когда юный Монтекки окончательно исчезнет в саду, Элизабет закрыла дверь на балкон и без сил рухнула на кровать.
- Насыщенный вечер, Джульетта-Элизабет, - со смешком сказал знакомый вкрадчивый голос.
- Для тебя просто Элизабет, - не шевелясь, сказала Сисси.
- Ты придумала себе новое имя и хочешь разыграть другую судьбу?
- Только вернуть свою.
- Что ты имеешь в виду? – неожиданно дер Тод оказался совсем рядом. Элизабет вздрогнула от неожиданности.
- Я не Джульетта Капулетти, - нервно сказала Элизабет. – И вообще ко всей этой истории не имею никакого отношения. Еще вчера я была императрицей Австро-Венгрии, но вдруг ко мне заявился некто, назвался хозяином порядка, держащим какие-то нити – и вот я здесь. Чужое время, чужое имя, да еще и этот Монтекки со своей великой любовью.
- Держащий нити? Чем ты его так разозлила, девочка?
- Приятно, когда мать троих детей называют девочкой, - усмехнулась Элизабет. – Этот тип решил меня учить, что и как мне делать со своей жизнью. Как будто и без него советчиков мало. Конечно, мы не пришли к взаимопониманию. Тод, скажи, ты мог бы мне помочь?
Дер Тод задумался.
- Пожалуй, я мог бы кое-что сделать. Но менять судьбу Джульетты и ход истории нельзя. Ты знаешь, что должно произойти. Стань Джульеттой, пусть свершится ее судьба. А потом я тебе помогу.
- Стать Джульеттой? Тод, ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Выйти замуж за Ромео, а потом, как по накатанной, все эти смерти. И мне же еще надо будет заколоться кинжалом. Мало того, до этого после свадьбы и до бегства Ромео мне придется, э-э, осуществлять супружеские отношения.
- Ты сказала, ты мать троих детей. Что для тебя принципиально неизвестного?
- Ах ты, - рука сама потянулась к подушке. – Из всех ужасных, аморальных, несносных типов…
Холодная рука железной хваткой перехватила занесенную было над его головой подушку.
- Элизабет, из всех этих порицаемых тобой типов только я могу тебе помочь. Но я не могу допустить обрыв хода истории. Или ты – Джульетта, или живи как знаешь в этом времени и забудь про возвращение.
- Я тебя ненавижу, - убитым голосом сообщила Сисси.
- Мне это многие говорили.
- И когда я вернусь, я тоже буду тебя ненавидеть.
Он усмехнулся.
- Так ты согласна, Элизабет?
- Да, - выдохнула Сисси.

***

Луна по-прежнему освещала своим холодным светом сад, но Элизабет не было никакого дела до красот природы. Она плакала навзрыд, уткнувшись в подушку. На душе было плохо, как никогда.
- Что расстроило тебя, bella?
- Ах, это опять ты, Монтекки, - горько вздохнула Элизабет. – Зачем ты вернулся?
- Ты плачешь, Джульетта.
- Ты никак не мог этого знать заранее, - всхлипнула в подушку Сисси. – Не смотри, пожалуйста, у меня наверняка нос распух.
- Ты всегда прекрасна, Джульетта.
- Ну почему он такой, почему? – горестно вопросила Элизабет у подушки.
- Я не понимаю тебя, Джульетта.
- Помнишь, я говорила, что люблю другого? Он меня больше не любит. То есть, он пока еще меня не любит, и поэтому желает спровадить в брак.
- Джульетта, я вижу в этом перст судьбы, - Ромео помог ей подняться с кровати. – Выходи за меня! Новая любовь изживает старую.
- Ромео, наш брак не одобрят родственники, - осторожно сказала Элизабет.
- Он положит конец вражде!
- Нет, он приведет к ужасной неразберихе. Но, видимо, другого выхода нет. Ромео, знаешь, мне очень жаль, что ты Ромео. Ты славный юноша, и мне будет жаль, если ты погибнешь из-за меня.
- Умереть за свою любовь – это ли не счастье?
Элизабет тихо застонала.
- Любимая, что с тобой?
- Ничего, - Элизабет выхватила из стоящего в нише букета первый попавшийся цветок. – Отдашь его моей кормилице, когда договоришься о венчании. Поспеши, цветы так быстро вянут… О, за что мне это всё?
- Джульетта, ты поцелуешь меня на удачу? – Ромео прижал к груди ее розу.
- Конечно, - Элизабет чмокнула его в щеку. – Поторопись.
- Я скоро назову тебя женой! – просиял этот странный молодой человек.
Элизабет закрыла глаза и бессильно прислонилась к стене. Пусть всё исчезнет.

***

- Ах, если б можно, если б можно было, чтоб сердце самовольно разлюбило, - напевала будущая синьора Монтекки. Элизабет ждала кормилицу Джульетты со «счастливой» новостью об устройстве тайного брака. На душе кошки скребли, хотелось заболеть, зарыться под одеяло и не вылезать, пока не наступит родной девятнадцатый век.
- Интересный выбор песни для счастливой новобрачной. Неужели ты успела в кого-то влюбиться? – материализовался рядом дер Тод. Элизабет немного воспряла духом: раз пришел и, очевидно, без особого дела – значит, не всё потеряно.
- Почему сразу успела? – с показным спокойствием сказал Сисси. – Я вспомнила своё время, вот и взгрустнулось. Знаешь, не каждый день оказываешься одна-одинешенька в незнакомом месте без возможности вернуться домой.
- Исполни судьбу Джульетты, и ты свободна, - равнодушно сказал дер Тод.
- Вот то-то и оно: сделай то, выполни это… Я хотела быть свободной и сама решать свою судьбу. Но жизнь раз за разом загоняет меня в клетку. Жить вольно, как цыгане, скакать на коне, догоняя ветер – нет, это всё не для меня. Пожалуйста, не говори, что так всегда бывает и это и есть обычная жизнь. Не надо.
- Если ты сама всё понимаешь, зачем цепляться за детские фантазии? – негромко спросил дер Тод.
- Однажды я отпустила одну детскую фантазию, - улыбнулась Элизабет, - решила забыть, выйти замуж и стать императрицей. Знаешь, что эта забытая фантазия сделала? Она заявилась прямо на мою свадьбу.
- Фантазия? На свадьбу? – несколько оторопело переспросил дер Тод.
- Кто ж виноват, что это была довольно материальная фантазия с вредным собственническим характером. Все девочки мечтают о сказочном принце. Мало кто знает, во что превратится их жизнь, если он придет.
- Этого принца ты хочешь разлюбить? – сказал дер Тод. Элизабет покачала головой.
- Этого принца я хочу не возненавидеть, а это куда сложнее.
- Если это твоя фантазия или навязчивая идея, то, возненавидев его, ты возненавидишь себя, - заметил дер Тод с видом заправского психиатра.
- А если нет? Если он настолько же реален, как и ты? – сказала Сисси.
- Забавно. Для тебя я – реальность, - хмыкнул дер Тод.
- Полбеды, если к браку тебя принуждает инфернальное существо. Но вот если тебя на что-то толкают галлюцинации, всё, пиши пропало. Уж лучше будь реальностью.
Дер Тод улыбнулся. «Ну же, - мысленно попросила Элизабет, - давай, влюбись в меня. Отмени своё условие».
- Джульетта, дитя моё, - в комнату влетела кормилица. Дер Тод отступил в тени. – Джульетта, венчание состоится вечером в монастыре у отца Лоренцо.
- Как быстро, - прошептала Элизабет.
- Ты счастлива? – кормилица сунула ей какой-то цветок. Зачем? Ах, да, она же дала эту розу Ромео и наплела что-то романтическое.
- Словами не передать, насколько, - процедила Сисси, втыкая практически засохшую розу в вазочку.
- Ты совсем выросла, девочка моя, - всхлипнула кормилица. Элизабет поморщилась.
- Подбери мне платье, кормилица. А я пока посижу одна. Мне надо как-то освоиться… со всем этим счастьем.

***

Платье было чудесное. Прическа – безупречная. Кормилица ахала и охала от восторга, а Элизабет с застывшим лицом смотрела на себя в зеркало. Хотелось бы убедить себя, что всё это происходит не с нею. Интересно, дер Тод придет удостовериться, как хорошо она соблюдает их договор.
- Пора, деточка, - шумно высморкалась кормилица. Элизабет накинула на себя плащ, и они вместе отправились в монастырь.
Само тайное венчание Сисси запомнила отдельными картинками. Вот Ромео, счастливый и влюбленный, что-то говорит о благословении. Вот отец Лоренцо их о чем-то спрашивает, а она механически отвечает «да». Колокол не зазвонил, ее никто не звал. А потом она, Ромео и кормилица вместе выходят на воздух, и это приятно после душного запаха ладана и свечей. Ночной ветер обдувает ей лицо, кормилица называет их с Ромео бедняжками. Интересно, на какое будущее она рассчитывала, помогая глупым детям в этой сомнительной афере?
Картинка сменяется, и вот они с Ромео в ее спальне. Он снова что-то говорит о любви, а она так устала, и нервы на пределе. Когда же это закончится?
Наконец, счастливый молодой муж уснул. Элизабет выскользнула на балкон, притворив за собой дверь. Пусть дрыхнет, недолго ему осталось. На небе едва занималась бледная заря, и Сисси подумала, сегодня ли ей надо произносить что-то там про песню жаворонка или соловья, или погодить до какого-нибудь другого утра? Неважно.
- Зачем спешишь? Побудь со мной –
То соловей поет ночной, - с чувством продекламировала Элизабет.
- Пора, давно горит рассвет –
То песнь жаворонка, мой свет, - отозвался тихий голос, и из сумрака на балкон шагнул дер Тод.
- Надеюсь, Ромео всё-таки не будет говорить стихами, - фыркнула Элизабет. – А у тебя неплохо получается, можешь потом с этим в театре выступать.
- Ты всегда такая колючая по утрам? – прищурился дер Тод.
- Нет, только тогда, когда вечером накануне выхожу замуж за будущих покойников, - проворчала Элизабет. Дер Тод рассмеялся.
- Говоря общо, все люди – будущие покойники.
- Да, это замечательная тема для разговора с утра пораньше, - вздохнула Элизабет. – Не думала, что скажу это, но лучше бы ты завел свою шарманку про свободу и чайку в небе.
- Какую чайку? – не понял ее собеседник.
- Меня с ней сравнивали, - пояснила Элизабет.
- Интересно, почему? Уверяю тебя, у людей с птицами мало общего, в отличие от свиней и обезьян, - пожал плечами дер Тод.
- Спасибо, просветил. Вот как я снова увижу того, кто мне это сказал, непременно передам ему твое авторитетное мнение, - хмыкнула Сисси. – Постой! Это кого ты посмел сравнить со свиньями и обезьянами?!
- Никого конкретно не имел в виду, - рассмеялся дер Тод, исчезая, - но каждый всё сам про себя знает.
Элизабет чуть не задохнулась от негодования. Как это по-дертодовски: отпустить шпильку и исчезнуть, не дав возможности достойно ответить

***

По улицам полз слух, что Ромео Монтекки предал свой род. Ромео Монтекки полюбил Джульетту Капулетти и, согласно самым авторитетным сплетникам Вероны, с ней тайно обручился или даже женился. Клан Монтекки бурлил. Клан Капулетти, в лице Тибальта, готовил достойный ответ словом и холодным оружием. Жизнь, как это всегда бывает в трагедиях, была просто ужасна.
«Какой смысл в тайном браке, если все о нем знают?» - размышляла Элизабет, нервно прохаживаясь по балкону и наблюдая, как в тиши и зелени сада Тибальт собирается на свою последнюю битву.
- Час пробил, Ромео, час пробил, - доносились до нее слова Тибальта. – Я приду отомстить за любовь.
- Как мило, - не выдержала Сисси и крикнула, перегнувшись через решетку балкона. – Кузен! Эй, Тибальт, выполни просьбу дамы сердца?
- Что ты хочешь, Джульетта? – мрачно спросил Тибальт, вставая аккурат под балкон. Эх, сбросить бы на него цветочный горшок, как хорошо было бы.
- Ты, никак, на дуэль собрался? – невинным тоном начала Элизабет.
- Даже если и так, это мужское дело.
- Да-да, понимаю, что не моё. А всё-таки послушай. Ты ведь собираешься убить Ромео, я угадала?
Тибальт едва зубами не заскрипел.
- Не проси за него, Джульетта, и без того твой роман с Монтекки опозорил наш род.
- Я и не собиралась. Ой, то есть, идешь убивать Ромео – замечательно, только, умоляю, не разменивайся на всяких там Меркуцио по дороге.
Тибальт застыл, подобно мраморному изваянию. Элизабет тяжело вздохнула. Договор есть договор, но она же не железная.
- Джульетта, ты говоришь странные вещи, - сказал Тибальт. – Прощай. Сегодня я убью Монтекки.
«Да как бы не так», - подумала Сисси и, завернувшись в плащ, выскользнула из дому. Она видела, как Тибальт, что-то бормоча себе под нос, идет по улице. Вот он дошел до маленькой площади, где уже собрались Меркуцио со товарищи.
- Тибальт, какая неожиданная встреча. Что привело к нам наследника Капулетти?
- Меркуцио! Собаки здесь, значит, их хозяин неподалёку. Где Ромео?
- В последнее время все Капулетти ищут Ромео, это становится традицией. Кстати, Тибальт, как там поживает твоя прелестная кузина? Поясок еще не тесен?
- Болтун, ты оскорбил Джульетту своими помойными речами. Считай себя мертвецом!
- Вы не обо мне, случайно, говорите, молодые люди? – спокойно поинтересовалась Элизабет, выходя на площадь. Готовые наброситься друг на друга потенциальные покойники замерли.
- Э-э, ты тоже ищешь Ромео? – неуверенно спросил Меркуцио.
- Вообще-то я ищу вас, - улыбнулась Элизабет, заметив краем глаза фигуру в черном, притаившуюся в тенях.
- Ах, какой сюрприз, очаровательная маленькая Капулетти искала скромного Меркуцио. Ну, вот он я, - заржал этот остолоп.
- Полагаю, я бы могла с полным правом назваться Джульеттой Монтекки, но не буду. Тибальт, не рычи.
- Как можешь ты произносить это имя - Монтекки? – сверкнул глазами Тибальт.
- Фамилия как фамилия, подобных ей в Италии сотни, - пожала плечами Элизабет. – Но, ребята, дело не в фамилии. Тибальт, Меркуцио, собирайте вещи – и галопом в Мантую.
Меркуцио снова рассмеялся.
- В Мантую? Что я там забыл?
- Свою жизнь, - резко ответила Сисси. – Останешься в Вероне, не доживешь и до вечера. Тебя, дорогой кузен, это тоже касается.
- Джульетта, ангел мой, что ты здесь делаешь? – на площади показался Ромео.
- Я убью тебя, Монтекки! – дернулся Тибальт.
- Стоять! – Элизабет вцепилась в Тибальта. – Я приказываю! Ромео, держи Меркуцио. Эти двое не должны подраться. Тибальт, только честно, ты меня любишь?
- Да, - сквозь зубы бросил Тибальт, не спуская горящего ненавистью взора с Ромео.
- Тогда выполни мой приказ. Сейчас быстро домой, седлай коня – и в Мантую. Ясно?
- Сию минуту, Джульетта, вот только прикончу этого негодяя.
- Тибальт, вспомни, что я тебе говорила о наследстве!
- А?
- Бэ! Марш в Мантую.
- Тогда я убью этого зубоскала, - Тибальт кивнул в сторону лыбящегося Меркуцио.
- Согласна, он мне тоже не нравится. Но давай ты его убьешь не здесь, а, к примеру, в Мантуе? Или по дороге в Мантую? В конце концов, тебе не всё ли равно, где убить Меркуцио, а мне приятней будет. Ну, Тибальт, будь лапочкой.
- Только ради тебя, Джульетта, - тяжело дыша, выдавил Тибальт.
- Наш соломенный лев уходит, поджав хвост? – не удержался Меркуцио.
- Ромео, я устала от этого остряка. Выбирай, или я – или он, - топнула ногой Сисси. – Считай это ультиматумом.
- Джульетта, ангел…
- Слышать ничего не желаю! Или ты прикажешь ему убираться из Вероны, или больше никогда не смей лазить ко мне на балкон. Можешь считать себя свободным, Ромео Монтекки!
- Постой, Джульетта, - Ромео кинулся с ней с самым несчастным видом. – Мне невыносима мысль остаться без тебя. Я согласен.
- Что?! – Меркуцио не поверил своим ушам.
- Что слышал, - с мстительной радостью сказала Элизабет. – В Мантую, дружок, в Мантую. Ромео, я тобой горжусь. Тибальт, пойдем, я помогу тебе собраться в дорогу.
Фигура в черном покачала головой. Едва сдерживаясь, чтобы не показать дер Тоду язык, Сисси взяла под руку Тибальта и с гордым видом удалилась, оставив Ромео разбираться с Меркуцио.

***

- Прощай, Тибальт, пиши мне из Мантуи, - Элизабет поднесла к глазам платочек и промокнула несуществующие слезы. Спровадить дражайшего кузена было нелегко, но она справилась. Оставалось надеяться, что он сдержит свое обещание и до выезда из Вероны ни с кем не подерется.
- Очень глупо, Элизабет, - казалось, эти слова принес ветер. Сисси вздохнула: а вот и недовольный заказчик пожаловал.
- Мне очень жаль, но я не могла хладнокровно дать этим болванам друг друга перебить, - с покаянным видом пробормотала Элизабет. – Прости.
- Можешь считать наш договор расторгнутым, - сухо проинформировал дер Тод.
- Причем тут договор? Постой, я же вышла замуж за этого Монтекки, как и должна была сделать Джульетта. Ко мне вот-вот придут с новостями, что завтра у меня бракосочетание с Парисом. Я благополучно имитирую самоубийство, ну а потом и Ромео включится в историю. Кстати, насчет того, чтобы не менять чужие судьбы, ты и полслова не сказал. А Шекспиру, если хочешь, потом сам надиктовывай про поединок Тибальта и Меркуцио.
- Что ж, признаю, мы говорили только о судьбе Джульетты, - нехотя согласился дер Тод. – А в Мантуе, кстати, вот-вот начнется чума.
- У Тибальта крепкий иммунитет и перманентная проспиртованность организма. Он хоть две чумы переживет, - сказала Элизабет.
- Я бы не стал этого утверждать, - хмыкнул дер Тод.
- Всё-таки твоя работа накладывает свой отпечаток, - вздохнула Сисси. – Только и знаешь, что сулить смерть, нести смерть. Мне интересно, ты еще хоть что-то можешь? Мечтать, радоваться, чувствовать, наконец?
- Моё предназначение – разрушать, и я следую ему, - холодно сказал дер Тод.
- Да-да, ты забираешь всех, молодых и старых, слушали, знаем, - поморщилась Элизабет. – Но помимо этого должно же быть еще что-то. Тебе никогда не бывает скучно, Тод? Скудное у тебя получается существование. Целая вечность рутины без праздников и выходных, без радостей, без сомнений, без надежд… без любви. Мне жаль тебя.
- В самом деле? – дер Тод старался сказать это с той же долей льда в голосе, но у него это явно не получилось.
- Мне жаль тебя, - повторила Элизабет.
- Напрасно.
- Я бы не стала этого утверждать, - мягко улыбнулась Сисси. – Впрочем, поговорим через несколько столетий, в моем времени, если я туда, конечно, вернусь.
- Если, Элизабет, если, - протянул дер Тод.
- А если нет… Что ж, говорят, можно потерять еще до того, как найдешь. Постарайся не сожалеть об этом.
- Я? – ледяная маска стремительно давала трещину.
- Ну, не я же, - подмигнула дер Тоду Элизабет. – Хотя мне тоже будет не хватать некоторых, хм, чересчур реальных иллюзий.
Где-то внизу послышались голоса Париса и синьора Капулетти. «Парис, сыграем свадьбу завтра с утра», - говорил отец Джульетты.
- Началось, - погрустнела экс-императрица. – Немного жаль, что вальс еще не изобрели. Он был бы идеальным последним танцем. Или в это время ты предлагаешь что-то другое?
- Вальс? – приподнял бровь дер Тод. – Звучит интересно.
- Ах, да, еще даже вольту не придумали. Но я тебя всё равно научу, - улыбнулась Элизабет. – Надо встать вот так… Эту руку сюда, вверх, другой обними меня за талию. Нет, так сильно прижимать меня не надо: мы ведь хотим потанцевать, а не перекрыть мне воздух особо оригинальным способом. Делаем шаг раз, два, три. Раз, два, три… Постарайся не оттоптать мне ноги. Раз, два, три. Думаю, суть ты уловил. А теперь двигаемся по кругу под тот же счет.
Ночь, как тогда, в небе звезды развесила
Вальс тот звучит то печально, то весело.
Вальс ожидания, вальс обещания,
Нежный, задумчивый вальс на прощание.
Дивный, как первое в жизни свидание.
- Джульетта! Завтра ты станешь женой Париса, - голос синьоры Капулетти показался неожиданно резким. Элизабет вздрогнула.
- Итак, они договорились, - вздохнула Сисси. – Что ж, нам от венца и до конца всем суждено жить в неволе… и там же умирать. Глупо, правда? – улыбнулась она пребывающему в некотором подобии культурного шока дер Тоду. – А кому-то лучше отступить в тени. Про Ромео не слышал только глухой, а вот новый, хм, роман Джульетты окончательно доконает любящих родственников. Да встречи, Тод.
Элизабет выскользнула из своей комнаты, притворив дверь.
- Джульетта, пройдет лишь ночь одна, - патетично начала синьора Капулетти.
- И Парису я жена. Я уже слышала, мама. У тебя необыкновенно звучный голос, - кивнула Элизабет, проскакивая мимо синьоры к лестнице.

***

Сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Не замечая редких прохожих, Сисси быстро шла по улице, додумывая свой план действий. В конце концов, не было никакого резона закалываться кинжалом. Кто знает, что в пьесе было фантазией автора, а что произошло на самом деле. Нож в сердце, бесспорно, хорош для драмы, но в жизни это, по меньшей мере, неприятно. Хотя кое-какие формальности надо было соблюсти. Например, Элизабет посетила монастырь отца Лоренцо и обзавелась сонным напитком. Сисси заверила этого славного, но недальновидного помощника Ромео, что выпьет снадобье ночью, и утром ее найдут как бы мертвой. Таким образом, свадьба с Парисом не состоится. Она же заранее пошлет весточку Ромео, дабы он явился к ней в фамильный склеп с минимумом багажа и максимумом средств «на первое время». Когда она проснется, они вместе покинут Верону. Потом, уже с дороги, отпишут родственникам. Отец Лоренцо счел это хорошим планом и торжественно вручил Элизабет темную склянку с не вызывающей доверие жидкостью. Такое даже нюхать было страшно – не то, что пить. Мило поблагодарив, Элизабет поспешила к местной колдунье и, в итоге, обзавелась второй склянкой, уже с ядом. В принципе, эти два темных флакончика взволнованной девушке было так легко перепутать.
Теперь осталось только написать Ромео обещанное послание. Вернувшись в дом Капулетти и, для вида, немного поскандалив с родителями (волосы лежат ужасно, новые туфли жмут, а платье так и вовсе не сочетается конкретно с этим женихом), Элизабет заперлась в своей комнате и засела за письмо. Монтекки мог быть хоть трижды наивным теленком, но Сисси считала себя обязанной хотя бы попытаться вывести его из-под удара. Это ее муж, точнее, муж Джульетты, что, в нынешних обстоятельствах, одно и то же. Вот только что же ему написать? Элизабет нервно погрызла кончик пера и слегка дрожащей рукой вывела:
«Мой дорогой и любимый тайный супруг Ромео! Меня хотят выдать за Париса. Дабы остаться тебе верной и избежать двоемужества, я сей же час отбываю в Венецию под чужим именем. Семья наверняка попытается это скрыть, поэтому не верь любым новостям, включая самые необычные или печальные. Надеюсь, ты отправишься за мной следом, и мы непременно встретимся на большом карнавале. Ты легко меня узнаешь: я буду в алой маске, бархатном платье и черном плаще. До встречи в Венеции, любимый. Да поможет нам Провидение. Твоя до гроба Джульетта».
Сисси перечитала письмо. С какой позиции не посмотри, оно было совершенным. Если незадачливый Монтекки доберется до Венеции, он непременно встретит хоть какую алую маску в черном плаще и бархатном платье. А уж там пока суд да дело...
Подсунув свое послание под дверь и наказав кормилице передать это Ромео лично в руки, Элизабет с тоской покосилась на темные флакончики. Пора умирать. Проблема была в том, что умирать отчаянно не хотелось.
Элизабет распахнула окно, и свежий ночной воздух хлынул в комнату. В такую ночь хотелось писать стихи, мечтать о несбыточных глупостях, говорить о пустяках и о вечности, влюбляться и влюблять, сбегать из дома, погоняя коня навстречу новой жизни. Вместо этого ей предстояло выпить из темной, негигиеничной стекляшки сомнительного качества зелье. Крепко зажмурив глаза, Элизабет схватила снадобье колдуньи и залпом выпила. Потом, пристально вглядываясь в тени, произнесла: «Ах, надо же было так ошибиться. Это всё от нервов. О, как мне жаль!»
- Не переживай, Элизабет, - проворковал мягкий голос, - всё в порядке. Я поменял пузырьки местами. Ты выпила сонный напиток, и вскоре спокойно уснешь.
Чувствуя онемение во всем теле, Элизабет ошеломленно посмотрела на выходящего из теней дер Тода. В руках он вертел какую-то бумажку и вид имел предовольный. «Неужели моё письмо? Бедный, бедный Ромео», - подумала Элизабет.
- Я не хотела лишних жертв, - прошептала Сисси едва двигающимися губами.
- Я всегда получаю то, что принадлежит мне по праву, - с назиданием сказал дер Тод. Если бы она могла, она бы рассмеялась.
- Ты получаешь ничего. Ничего из того, что способно заполнить вечность. У тебя есть кладбища эпох, гончие и тени, а за всем этим лишь пустота и холод.
- Откуда ты знаешь про кладбища эпох и про гончих? – пристально взглянул на нее дер Тод. Элизабет закрыла глаза.
- Я не знаю, я это просто уже видела, - прошептала Сисси. – Мир стареет и гибнет, чтобы на смену ему приходил очередной новый мир, также обреченный на погружение в тень. Люди сходят в юдоль безвременья, и всё, что им остается – несбывшиеся мечты и рассеивающиеся иллюзии. Но однажды всё пойдет не так, и ты поймешь это.
- У тебя жар, Элизабет, ты бредишь – дер Тод положил прохладную ладонь на ее пылающий лоб.
- Мне это уже говорили, - с трудом проговорила Элизабет. – Когда мы впервые встретились.
Сил бороться с наваливающимся сном уже не было. Что ж, пусть всё будет, как есть. А флакон от колдуньи дер Тод, скорее всего, каким-либо образом подбросит Ромео.

***

Лежать было жестко и неудобно. Откуда-то сбоку нещадно дуло и тянуло сыростью. Элизабет открыла глаза и с досадой огляделась. Так и есть, добро пожаловать в фамильный скреп клана Капулетти. Чадящие факелы, никем не подметаемый каменный пол, мрачные, местами обросшие мхом стены, и мертвый Ромео Монтекки под боком. Неповторимый веронский колорит. Кстати, а почему она лежит на полу? Вон, на постаменте гроб пустой стоит. Не иначе, как Ромео постарался. Элизабет со вздохом посмотрела на теперь уже бывшего «тайного мужа». Хорошо ему прохлаждаться: яд принял, и никаких забот. «Вот жизни оборвалась нить», - пробормотала Сисси, деловито обыскивая Ромео на предмет кинжала.
- Вас смерть должна соединить? – иронично продолжил дер Тод, почти невидимый в полумраке.
- А вот и нет, - сказала Элизабет.
Прекрасно было б всё забыть,
Бежать из солнечной Вероны
Хотя бы к берегам Гаронны.
Иль встать по новой под венец
Вблизи Дуная, наконец.
Да только жаль, что время не то, и попутный дилижанс, не говоря уже о поезде, еще ждать и ждать. Где, хотела бы я знать, эта несносная вещь?
- Не это ли ты ищешь? – поинтересовался дер Тод, протягивая ей кинжал с гербом рода Монтекки на рукоятке.
- Спасибо, всегда ты что-нибудь находишь или предлагаешь. Жаль только, что, с человеческой точки зрения, это всё происходит в самый неподходящий момент.
- Неподходящий? Я тебя не понимаю. Джульетта должна сейчас умереть, - чуть удивленно сказал дер Тод.
- Ничего, потом поймешь, - тихо проворчала Элизабет, вертя в руках кинжал. Может, Джульетта, решительная женщина эпохи Ренессанса, и была способна воткнуть в себя кинжал в состоянии горя и общей нестабильности психики, но Сисси данный вид самоубийства совсем не прельщал. Она безнадежно покосилась на полностью опустошенный Ромео пузырек из-под яда.
- Я бы советовал не затягивать, - вклинился в ее раздумья дер Тод. – Скоро сюда пожалует отец Лоренцо, а за ним Монтекки, Капулетти и толпа любопытствующих.
- Прямо не склеп, а национальный музей. Пора брать плату за вход и приставить сторожа. Умереть, и то без спешки не дадут.
- Элизабет, время, - едва ли не укоризной протянул дер Тод. Элизабет фыркнула. Можно подумать, он уговаривает заупрямившегося ребенка быть умницей и съесть кашу, а не молодую особу к самоубийству принуждает.
- Ты никогда не мог расщедриться на то, чтобы оставить мне такую быстротечную малость, как моя жизнь, - бросила Элизабет. – Спасибо, хоть здесь ты не врешь мне о свободе, которую, якобы, только ты один и можешь предоставить.
- Почему ты постоянно чем-то недовольна и упрекаешь меня? – не выдержал дер Тод. – Тебе нужна была помощь, я обещал помочь, назвав свои условия. Ты согласилась. И всякий раз, когда я тебя видел…
- Зачем ты вообще приходил этот всякий раз? – перебила его Сисси. – Странно, что твой бдительный знакомый и здесь не явился ко мне с жалобой на твои нерабочие визиты. Я ничего не сделала, а у меня отняли мою жизнь и навязали судьбу Джульетты. И у тебя еще хватает наглости меня подгонять, чтобы я скорее умирала. Джульетта умерла из-за любви. Знаешь, это, наверное, лучше, чем просто так, по чужой указке, когда в полной мере осознаешь всё происходящее. Да, тебя поджимает время, тебе это неудобно. А мне страшно! Я боюсь, Тод! Мне хочется плакать и кричать: «Помогите», - Элизабет всхлипнула. Ее начинала бить дрожь. Может, она успела простудиться, лежа в холодном склепе? Жаль, чахотка не может развиться до летального исхода за несколько часов. Элизабет отбросила кинжал и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакала.
- Всё нормально, - мягко сказал дер Тод, - людям свойственно нервничать в подобных обстоятельствах.
- Нормально? – вскинула голову Элизабет. – По твоему мнению, всё происходящее нормально?
В этом времени дер Тод не знал особенности характера не то будущей, не то бывшей императрицы, посему спокойно кивнул.
- Людей часто пугает переход из одного состояния в другое, такова уж их природа. Поплачь, у тебя на это есть целых десять минут, ну, и приступай…
- Я приступлю, - Элизабет вытерла слёзы и рывком встала с пола. Потом, перешагнув через бездыханного Ромео, забралась в свой гроб на постаменте. Определенно, его очень кстати оставили открытым. Сисси деловито взбила обитую шелком подушечку и легла, поправляя волосы и складки на платье.
- Шекспир перебьется, а мне так приятней, - как ни в чем не бывало, прощебетала Элизабет. Снаружи послышался какой-то шорох. – О, кажется, сюда вот-вот войдут.
Дер Тод подошел к гробу и молча протянул кинжал несчастного Монтекки.
- Спасибо, нет, - мило улыбнулась Элизабет. – Я подумала, это отличное время, да и всё равно я собиралась в долгий вояж за переменами в жизни. Да мне этому хозяину нитей, твоему знакомому, впору писать благодарственное письмо, особо отметив подаренную вторую юность! А уж как обрадуется благородный Парис.
- Чему? – дер Тод с удивлением посмотрел на нее.
- По-твоему, счастливое возвращение невесты не радость?
- Возвращение?!
- Я передумала, - лучезарно улыбнулась Элизабет. – Наш договор расторгнут. Я остаюсь здесь, и сама решаю, что мне делать со своей жизнью.
- Это большая ошибка, - медленно проговорил дер Тод.
- Не большая, чем моё появление здесь, - парировала Элизабет.
- Твои поступки должны соответствовать судьбе Джульетты.
- Извини, лучше я пойду собственным путем, - хмыкнула Элизабет.
- Ты возненавидишь этот путь, - прошипел дер Тод.
- Однажды ты мне обещал что-то подобное. В итоге, я здесь, всё замечательно, я юна и прекрасна, как «воскресну», сделаю выгодную партию. А ты только и знаешь, что и здесь и там твердить свои однообразные вариации. Ну, кто выиграл, сообрази! – азартно воскликнула Сисси.
Дер Тод гневно сверкнул глазами. Элизабет усмехнулась.
- Давай, можешь еще ногой топнуть. Сейчас меня найдут, я «очнусь» от летаргического сна, а ты сможешь посмотреть на это радостное событие из теней. Сам-то ты просто так ничего не сможешь сделать.
- Почему ты так решила? – медленно произнес дер Тод. Сисси стало по-настоящему страшно.
- Ты ведь не можешь, сам, - уже не так уверенно сказала Элизабет. – У людей свобода выбора, своего там или чужого, но не лично твоего.
Дер Тод молча придвинулся ближе к гробу Джульетты, и Сисси заметила, что кинжал Ромео всё еще у него в руке.
- Нет, - прошептала Элизабет. Горло пересохло и неприятно першило. – Тод, ты не можешь меня убить.
- Я сожалею, но ты не оставляешь мне выбора, - он даже не потрудился изобразить это сожаление.
Элизабет откинулась на подушку и закрыла глаза. Он ведь не станет ее мучить, просто сделает свою работу, и она даже ничего не почувствует. Ведь правда? Секунды шли, складываясь в минуты. Ничего не происходило. Сисси рискнула приоткрыть один глаз и увидела дер Тода, стоящего у самого гроба в глубокой задумчивости. Кинжала видно не было. Можно было смело открывать и второй глаз.
- Тод? Знаешь, когда ты играешь в статую, мне становится немного не по себе, - тихо сказала Элизабет. – Ты напугал меня. Жаль, что у Джульетты крепкое сердце – всё могло быть куда проще.
- Я могу понять хозяина нитей, за что-то закинувшего тебя куда подальше. Я могу понять тебя и твою борьбу за этот быстротечный пустяк, твою жизнь. Чего я действительно не могу понять, так это почему я стою здесь и не могу прервать эту комедию. Если бы у меня было сердце, ты заставляла бы его биться чаще.
Элизабет вздохнула. Несмотря на неподходящее время, место и действия дер Тода, ей всё-таки было его немного жаль.
- Ты решишь эту загадку, - прошептала она, - но не сейчас.
- Сейчас надо как-то дотянуть до нужного финала жизнь Джульетты. – Ей показалось, или у него, в самом деле, чуточку несчастный вид? Сисси позволила себе немного расслабиться.
- Просто поцелуй меня, - улыбнулась Элизабет. – На что угодно готова спорить, судебных медиков они звать не будут, как и вообще ломать голову, когда именно в Джульетту воткнули кинжал, до или после смерти.
- Тогда… еще увидимся? – Его губы почти напротив ее.
- До встречи. И не надейся, что во второй раз тебе будет так же легко.
- Ты меня теперь ненавидишь? – Элизабет была готова поставить свою косу, что это был не праздный вопрос.
- Кто-то говорил, что его предназначение разрушать, и он делает свою работу, не примешивая никаких глупых эмоций. Всё четко, холодно, согласно штатному расписанию.
- Ты не ответила на мой вопрос, - заметил дер Тод.
Элизабет улыбнулась.
- Существуй и мучайся любопытством.
- Элизабет, - он попытался изобразить суровость. Между тем снаружи начали взламывать дверь склепа.
- Только в связи со скоростью развития данной ситуации, я четко и внятно говорю свое решительное «может быть», - фыркнула Элизабет.
- Ты упряма…
- …даже во всяких мелочах, вроде моей жизни и свободного выбора.
- Ты говоришь…
- …ерунду, да и ту невпопад. Не делай удивленных глаз, игру «Доскажи за меня» мы уже проходили. Хотя нет, в твоем случае, еще пройдем.
- Кажется, я…
- Кажется, ты сейчас упустишь момент, и скорбная толпа преобразится в негодующую. Только представь: мертвый наследник рода Монтекки валяется на полу, а его тайная вдова и одновременно невеста Париса мило щебечет с привлекательным незнакомцем… Шекспира бы хватил удар.
- Ты постоянно поминаешь Шекспира. Кто это?
- Английский драматург, он такую трагедию вокруг этой истории разведет: месть, честь, любовь, кровь, и вокруг трупы и потенциальные трупы. Тебе понравится. Кстати, дверь в неравной борьбе вот-вот сдаст свои вековые позиции.
Он улыбнулся и за секунду до поцелуя сказал:
- Мы еще встретимся, Элизабет.
- Непременно, Тод.

… Конец?

- Моё предназначение – разрушать, и я холодно следую ему… Я не знаю, что произошло, что пошло не так…
- Нет, это уму непостижимо! Ладно, я уже привыкла, что, в твоем (ну, и еще кучки современников, да кто их там слушает) понимании, я «иду не так», говорю, не так, смотрю, не так, веду себя не так. Но еще никто, слышишь, никто не смеет говорить про меня «что»! Я не какая-то там вещь. И, кстати, на всякий случай, принадлежу я только себе.
- По-моему, это уже клиника. До пункта о праве собственности мы еще вообще не дошли.
- Дойдем.
- И перейдем. Однажды…

@темы: Увлечения, Фанфики, Мюзиклы, Пародии